Развивающий диалог: у ребенка нет готовых программ, но это не основание лишать его уважения

 Развивающий диалог: у 2-х летнего ребенка  нет готовых программ, но это не основание с точки зрения диалога лишать его вообще любых  лишать его субъектности, уважения

 Фрагмент беседы с психологом, кандидатом психологических наук Александром Викуловым

  Юлия:

В прошлый раз было обозначено несколько направлений, которые можно было бы развивать в плане отношений Родитель-Ребенок, с какого возраста происходят нарушения в развитии ребенка, уже понятно, что это может происходить до рождения ребенка.

  Александр:

Т.е. фигура их здорового развития, возможных нарушений.

  Юлия:

Да. И причины нарушений. Мне было бы интересно описать то, каким образом можно вносить коррективы в изменение отношений, как это делать в ходе консультирования, как можно было бы организовать консультирование родителей, чтобы они работали над собой в этом направлении как можно раньше.

   Александр:

Тогда тема: как можно вносить коррективы в поведение родителей заранее, профилактировать возможные нарушения в поведении в отношении с ребенком.

  Юлия:

Как родители приходят на консультацию? Первое, что они говорят: «Ребенок не слушается». Как правило, визит к психологу происходит оттого, что, если ребенок ходит в сад или в школу, то родители начинают получать негативную обратную связь от воспитателей и учителей по поводу поведения их ребенка. И у меня возникает такое ощущение, что если бы не эти замечания, то они бы и не пошли к специалисту. При этом родители, пытаясь исправить ситуацию, усиливают эту негативную обратную связь у себя дома и пытаются привлечь к этому процессу психолога с тем, чтобы он порекомендовал действенные меры по устранению нежелательного поведения ребенка. «Сделайте что-нибудь с ним». Какие есть стереотипы у родителей? Воздействие осуществляется через запреты, контроль, наказания.

  Александр:

При чем, да: именно с ним, а со мной ничего делать не надо, у меня в все в порядке. Звучит вполне вероятный запрос: «Ребенок не слушается, как и что делать». Давайте поразмыслим над этой темой. Может не в плане конкретной консультации, потому что там надо собирать информацию.

   Ведь ребенок не слушается: он может и родителей не слушать. Вообще надо исследовать, что такое «не слушается».

   Юлия:

У меня есть гипотеза, которая подтверждается: не слушается, значит – не подчиняется, не выполняет то, что я говорю, не делает то, что я от него хочу, ожидаю. Делает то, что не совпадает с моими ожиданиями.

   Александр:

Здесь звучит тема власти: он не признает власть, авторитет взрослого. Ведь здесь мы с чем сталкиваемся: если смотреть с точки зрения расстановок, то должен быть порядок в отношениях. В славянской терминологии – должна быть «покора перед родителями». Как в Библии: «Чти отца и мать своих». Это является важной частью врастания в общество, социализации, и ребенок, у которого нет покоры, авторитета, у него есть риски быть преступником, нарушать любые нормы. В этом смысле есть родители, которые делают уклон в сторону отсутствия каких-либо ограничений: «Пусть делает, что хочет». Из серии экономики: «Рынок все отрегулирует».

   Юлия:

Возникает вопрос, как это соотносится с философией диалога где ключевым моментом являются равноправные отношения? Покора и равноправные отношения – это противоречащие понятия.

 Александр:

Ну да. Ведь почему нужна эта покора, порядок, может не все время, а пока человек развивается. Ведь у ребенка нет адекватных программ понимания жизненных опасностей, у него нет готовых программ, и в этом смысле он не может быть абсолютно равноправным партнером. Но это не основание с точки зрения диалога лишать его вообще любых прав, лишать его субъектности, уважения и т.п. Сейчас мы можем выйти на интересные противоречия.

 Сразу у меня возникает вопрос в голове, что для меня не очень ясно описан диалог cребенком. Там есть белые пятна, не все понятно.

  Юлия:

В прошлый раз вы использовали термин «договорное насилие». И сама фраза здесь тоже содержит противоречие.

Александр:

  Да, я приводил пример известной музыкальной семьи. «Ты получишь удовольствие, если ты будешь двигаться». И не совсем уже это тебе ненавистно. Но если у тебя есть способности, а я скажу, как это делается во многих западных странах: «Ну не делай. Будем ждать, когда созреешь». А он созрел в 25 лет и сказал: «А что же вы меня в три года за инструмент не посадили? У меня пальцы уже закостенели, а во мне сидит дар пианиста».

Юлия:

  Так к вопросу о противоречиях: в самой фразе: «договорное насилие» есть противоречия.

Александр:

  Да. Есть противоречия. Но слово «насилие» может быть взято в кавычки. Я бы слово «насилие» даже убрал. Хотя пусть останется. Ведь ребенок это не выбрал. Вот я – взрослый. Я смотрюсь в ребенка, и могу, конечно, ошибаться, но мне кажется, что здоровее развитее ребенка – такое-то. Мне кажется, что у него есть музыкальные способности, еще там какие-то…Я знаю, как это в обществе может у него развиваться, какие есть условия. И я, имею на него естественное влияние как взрослого на ребенка, без всякого насилия. Есть периоды в жизни, когда я являюсь для ребенка образцом поведения, и на основе подражания с него что-то снимается. И тогда это обучение может быть самое лучшее, когда мы ребенку можем давать такой увлекательный образец для подражания. И он как изучил язык, и много сложных паттернов поведения, так он сможет научиться чему угодно в любом возрасте.

Юлия:

 Тогда мы снова выходим на стереотипы родительского поведения: если у родителей есть такое поведение, при котором, что называется, и воспитывать ребенка не нужно, т.е. родители задают здоровую модель поведения, и ребенок ее перенимает. А если ее нет, если есть жесткие подавляющие стереотипы воспитания, то воспитывать нужно не ребенка, а родителя.