Страх смерти и внутренний ребёнок. Варианты взаимодействия

Страх смерти - базовая экзистенциальная данность, из всех данностей вызывает наиболее сильный и болезненный отклик.
Действительно, для чего он вообще нужен? Почему так пугающ?

Если брать в расчёт инстинктивную составляющую, он нужен для того, чтобы просто остаться в живых. Адекватно и вовремя реагировать на грозящие опасности, понимать, где и в чём эти опасности таятся. Если же перейти на уровень сознания, то тут он помогает нам понимать свою конечность. Что любая жизнь заканчивается смертью. И что это наш выбор, как поступать с этим знанием. Окунуться с головой в психосоматику, взрастить тревожно депрессивное расстройство, отгородиться стенами психологических защит, или жить полной жизнью, радуясь целостности каждого момента, обратив своё внимание на хоть и ограниченное данностями, но достаточно широкое пространство возможностей.

Выбор происходит в детстве, когда мы впервые встречаемся со смертью, впервые узнаём о её существовании. В огромной степени на этот выбор влияют наши значимые взрослые - родители, бабушки, дедушки, и другие люди, показывающие нам этот мир, учащие взаимодействовать с ним.

Если тема смерти табуирована, если взрослые говорили нам - вот этот человек умер, но ты то точно никогда не умрёшь. Или не брали с собой на похороны, на поминки, просто на кладбище. Всячески отрицали эту тему и старались её поскорее замять. Тогда наш внутренний ребёнок будет её избегать и в зрелом возрасте. Каким образом?

Всё так же, через отрицание. Любое упоминание о смерти будет встречено в штыки и с агрессией. С убеждением в том, что любые разговоры на данную тему только притягивают смерть. Невозможностью расстаться со старыми вещами и отношениями, как бы похоронить их. С постоянным мысленным возвращением в идеализированное прошлое, в безопасность, когда был ещё очень юн, и когда физические и физиологические признаки начинающегося старения и не думали начинать проявляться. И такое отрицание, вкупе с глубинным страхом создают мощный энергетический полярный коктейль, выплёскивающийся в ту же психосоматику,  невротизацию и тревожные расстройства.

Если тема смерти, наоборот, излишне акцентируется значимыми взрослыми, особенно с депрессивной " фатализацией", затянувшимся или паталогическим гореванием по ушедшему, наш внутренний ребёнок в зрелом возрасте или воспримет такое поведение за норму, или же будет всячески " спасать" тех самых значимых взрослых, перекинет это спасательство на свои текущие отношения, или же возьмёт на себя ответственность за спасение всех людей.

В лучшем случае уйдёт в " помогающие" профессии, такие , как врач или, чего греха таить, психолог. Но обычно проявляется в гиперконтроле всего, всех и вся, и в той же повышенной тревожности - как бы чего не случилось . А если случилось, то это я виноват, недоглядел.

Тридцать один год назад, таким же туманным и неопределённым ноябрьским вечером, я впервые столкнулся с пониманием того, что люди умирают, и что значит быть взрослым.

Дедушка просто взял и упал без сознания, а кроме него в квартире находились только я и бабушка. И, наверное, не дело шестилетнего ребёнка брать на себя ответственность за такую сложную ситуацию, но бабушка в состоянии глубокого шока могла лишь смотреть на меня и повторять :- сделай что нибудь. И пришлось делать то, что я мог - звонить во все соседские двери, объясняя испуганным людям, что случилось, и что надо вызвать скорую.

Так я понял, что люди умирают, и что я тоже всего лишь один из них, и что быть взрослым - это принимать ситуацию такой, как есть, и делать то, что ты можешь. И уже сильно после, при работе с родственниками онкологических пациентов я понял, как это называется - принятие и разделение ответственности.