Отношения с миром животных у каждого человека свои.
Крайние варианты:
1. Посвящение жизни служению животным, когда человек связывает с ними свою профессию и уделяет им значительную часть чувств, мыслей, деятельности в целом, иногда в ущерб другим своим интересам или интересам окружающих людей. Яркий пример - основательница зоопарка в Томске Мария Вторушина. Смерть от инсульта в 37 лет.
2. Живодерство. Убийство животных, физическое истязание их. Получение удовольствия от этих процессов.
Между этими крайностями есть много промежуточных вариантов.
Я не буду делать обзор и приводить примеры из широкого спектра отношений с животными. Я хочу в этой статье поразмышлять о двух моментах этой большой темы.
Первый - "начинка" привязанности между людьми и домашними животными.
Второй - влияние треугольника отношений "животное-ребенок-родители" на взрослую жизнь данного ребенка.
Чтобы не делать статью безразмерной, я буду писать о кошках (котах) и собаках, как о самых популярных объектах привязанности.
Итак. Привязанность и домашние животные.
Когда ребенок совсем маленький, поначалу он смотрит на котенка, занимающегося своими делами, как на нечто потрясающее и увлекательное. Живая игрушка!
Подрастая, он начинает играть с этой игрушкой так, как может - хватает (за что придется), носит и т. п. Поначалу он пытается обращаться с ней как с роботом - объектом, который двигается, но не имеет своей воли.
Постепенно ребенок обнаруживает, что таскание кота за хвост имеет свои последствия: "Мама! Китя! Вава!!!" (Кровоточащие раны и другие последствия оставляю на ваше воображение. Думаю, оно легко справится :)
Так ребенок начинает учиться осторожности. А затем, через комментарии предостерегающей мамы, узнает, что у кисы тоже есть переживания приятные и неприятные: "Если ты сейчас стукнешь кису этой игрушкой, ей будет вава". Ребенок постигает эмпатию: "Киса может чувствовать то же, что и я".
В отношениях с домашними животными малыш осваивает еще один важный процесс и новую роль: он впервые начинает "давать" в отношениях.
Это совсем новые ощущения. С самого рождения он был принимающим - заботу, еду, реакцию родителей. Он мог просить и получать (или не получать) то, в чем нуждался. Теперь он подрос. Ему несколько лет (от 2-х до 6-ти). Он уже может проявлять себя как доминирующего субъекта: с одной стороны, опекать, заботиться, с другой стороны, ограничивать чью-то свободу, проявляя власть. С родителями это пока не очень работает. С ровесниками пока все сложно. Поэтому на роль тех, кто может принимать от ребенка заботу или наказание, подходят игрушки (мягкие игрушки или куклы, например) или животные. Ребенок выступает с ними в роли "дающего". В зависимости от того, чем он напитался в отношениях со взрослыми к этой поре, он будет либо больше давать нежности и опекания, либо наказания и строгости существу, которое ощущает, как подвластное ему.
Но вернемся к эмпатии. Эмпатия значительно строится на слиянии. В отличие от слияния эмпатия - осознанный процесс.
Слияние - бессознательно.
Это когда "Другой - как будто Я". И тогда я начинаю обращаться с Другим, как будто он - это Я.
На самом деле, даже если бы мама ничего не говорила, ребенок все равно бы сливался с кисой. Через опыт общения, через наблюдения. Через непроизвольное отождествление этого живого, зависимого существа с собой таким же.
В дальнейшем у разных детей отношения с кисой развиваются по-разному.
Если ребенок чувствует себя эмоционально хорошо в семье, он будет уделять внимание животным, но не очень много. Если ему живется безопасно, стабильно, он получает достаточно внимания и интереса к себе, он будет ощущать этот мир в целом, как доброжелательный и спокойный, несмотря на отдельные трудности и неприятности. Если его родители эмоционально зрелые люди, которые умеют как давать нежность и принятие различных проявлений ребенка, так и могут устойчиво, спокойно говорить "нет" и выдерживать его злость и другие сильные чувства, постепенно уча ребенка обращаться с самим собой, то у ребенка будет внутреннее устойчивое комфортное состояние и отношения с собой и миром.
Такой ребенок будет спокойно и доброжелательно в целом относиться к животным. Особенно, если у родителей такое же отношение к ним (хотя у родителей, которых я описала, почти наверняка будет именно такое отношение).
Если ребенок испытывает часто и много, как фоновое переживание, чувство беззащитности, бессилия, беспомощности, он будет давать много внимания и заботы кошкам.
Ребенок, ощущающий в семье естественную для маленьких детей зависимость как нечто неприятное, будет воспринимать любое зависимое существо как страдающее. Свою уязвимость он будет проецировать на кошку, то есть: "Она слабая, беззащитная, она нуждается в заботе и внимании (за кадром переживаний при проекции остается "как я" или "а не я")".
Люди, которые во взрослой жизни подбирают котят и спасают собак или испытывают острую жалость и страдания, что не могут спасти их, скорее всего, относятся к этой категории детей.
Помощь животным в данном случае как способ помочь себе тому, в прошлом: маленькому ребенку, нуждающемуся в заботе для сохранения жизни.
Внутри нас, взрослых, есть как будто две части: одна детская - нуждающаяся, принимающая, а вторая взрослая - дающая, заботящаяся (или строгая). Когда человек дарит заботу животному, он как будто разделяет себя: нуждающуюся свою часть помещает в животное, а взрослая часть направляет на нее то тепло, которое (по каким-то причинам) не может направить на своего внутреннего нуждающегося ребенка (это называется профлексия - даю другому то, что хотел бы получить сам).
Не утверждаю, что все, кто любит и спасает животных, относятся к данной категории. Но неоднократно лично убеждалась в этом. Я, кстати, сама долгое время заботилась о животных именно по таким причинам.
Если у ребенка нет возможности выстраивать теплые отношения с мамой и папой, происходит перенос привязанности с родителей на животное.
Нам важно кого-то любить. Чувствовать с кем-то душевную близость, единение. Дарить и получать тепло и нежность. Заботиться и принимать заботу. Ощущать, что кому-то не все равно, что мы есть на свете. Чувствовать себя нужным.
Не всем везет испытать это в отношениях с родителями. Тогда ребенок ищет того, с кем он может выстроить такие отношения. Чаще всего на роль объектов привязанности подходят животные, друзья и, в дальнейшем, мужья/жены.
Кошка или собака могут выполнить очень важную роль в таком случае. Не размещать привязанность ни в ком в этом мире - тяжелее. Ребенку, который размещает свою привязанность в друзей, приходится больше и чаще страдать. Ведь люди, особенно спонтанные и живущие в своих интересах дети, могут быть очень не бережны. Кошка или собака приносят боль реже. Они отзывчивы на привязанность и дарят в ответ ребенку радость и удовольствие от встреч. Откликаются мурлыканьем, радостным лаем, послушанием или спокойным доверием, когда лежат, спят рядом.
Чье-то такое большое доверие очень важно для человека, особенно испытавшего дефицит в доверительных отношениях с людьми. Это подкрепляет наше хрупкое отношение к доверию в целом в этом мире. Как будто если мы видим прямо перед собой столь доверяющее нам существо и не обманываем его доверие, значит доверие существует. Это важно, чтобы оставаться в этом мире и ценить его.
У меня мало опыта общения с людьми, действительно жестокими к животным. Ключевая особенность таких людей, на мой взгляд, - это отсутствие надежды на тепло для себя в этом мире, разочарование в мироустройстве в целом. Человек, который намеренно причиняет вред животному и относится к этому, как к норме, не получил опыт эмпатии. При этом не обязательно с ним жестоко обращались. Хотя это тоже возможно. Его детский опыт, скорее, говорил о том, что "миру все равно, что с тобой". Это опыт одиночества и бессилия.
Нападая на слабое животное, такой человек, с одной стороны, получает возможность отыгрывать вовне накопленное, пережитое бессилие. С другой стороны, он как будто показывает миру: "Вот, это существо бессильно, одиноко, его некому защитить. Значит, я прав. Значит, в этом мире мое мировоззрение - правдиво. Никому ни до кого нет дела. Если ты слаб, тебя уничтожит этот мир". Это помогает самому себе не расслабляться и не доверять миру, людям, сохраняя себя от этого искушения (которое есть, но очень глубоко внутри).
Самая сильная боль, которую животное может принести человеку, разместившему в нем свою привязанность - смерть. Чем больше привязанность была перенесена из отношений с родителями, с людьми в целом, на отношения с животным, тем больше боль от его смерти.
В любом случае при утрате человеку приходится проводить работу горя. Он постепенно проживает все стадии от шока и отрицания, через злость и печаль до принятия и построения планов на будущее. В этом процессе человек как бы перестраивает свой мир: из мира, в котором был тот, кто был важен, в мир, в котором его нет. Чем важнее роль в этом мире выполнял тот, кто ушел, тем бОльшую и более сложную работу предстоит сделать горюющему.
Горевание по животному бывает одинаково или более тяжелым, чем по человеку.
Если человек разместил значительную свою привязанность в животном вместо родителей, ему приходится перестраивать свое мироощущение, свое обращение с собой и миром, из которого ушел объект, держащий важные части горюющего человека в себе.
Перейду ко второй теме, о которой заявляла в начале статьи -
Влияние треугольника отношений "животное-ребенок-родители" на взрослую жизнь данного ребенка.
Я была в разных позициях этого треугольника: как в роли ребенка, так и в роли одного из родителей.
Начну, пожалуй, из роли родителя.
Я понимаю пап, которые категорически против животных в доме. С этими мелкими пакостниками действительно много проблем... Ох... Это вздох человека, который натерпелся ооочень за свою жизнь из-за животных. Это и испорченные вещи ("Что?! Почему моя сумка в кошачьей моче? Она же висела!"). И малоприятный запах и ощущения от кучек на ковре или за диваном ("Ааа!"). Проблемы с соседями (очень большие в моем случае), лечение болезней, время, деньги и много-много нервов.
Папа может держать оборону и говорить спокойное и твердое "нет" появлению в доме питомцев. Конечно, это может быть неприятно ребенку. Но это "неприятно" не является критичным.
Однако, если уж животное появилось в доме, то вместе с ним пришла и ответственность за него.
Помимо ответственности за само животное родители непроизвольно берут еще одну ответственность: за влияние обращения их с животным на психику ребенка.
Как я писала выше, ребенок сливается с животным, отождествляет себя с ним из-за зависимости и уязвимости своего положения в этом большом мире.
А родители для малыша олицетворяют собой весь мир.
Это не метафора. Действительно, с самого рождения ребенок воспринимает взрослых, живущих с ним, как воплощение мира. Папа часто ходит злым и раздраженным, значит весь мир такой. Мама страдает и часто плачет, значит весь мир наполнен болью и страданием. Лишь значительно позже, в подростковом возрасте человек начнет осваивать образ мира во всем его приворечивом богатстве. Но ОЩУЩЕНИЕ мира так и останется у него тем, которое оформилось в раннем возрасте.
Получается, бессознательно (оттого и наиболее глубоко и неотвратимо) ребенок при наблюдении за отношением родителей к домашним животным усваивает информацию о том, как МИР ОТНОСИТСЯ К САМОМУ РЕБЕНКУ.
Таким образом, происходит укрепление доверия или недоверия к миру: доброжелателен ли мир ко мне или враждебен?
Когда папа убивает кошку из-за того, что та провинилась (нагадила на ковер), ребенок встречается с очень сильными чувствами: боль, злость, бессилие.
Помимо этих чувств в ребенке происходят важные изменения: про себя и мир вокруг.
Про мир: "он может быть настолько агрессивен, что убьет".
Про себя: "если я не буду достаточно аккуратной, хорошей, не буду стараться быть какой-то, буду доставлять неприятности - меня могут убить. И это не беспочвенные фантазии. Сейчас - я, как и кошка, не очень значима в этом мире, я не нужна в нем, если так легко, из-за такого мир может уничтожить".
Еще одно отягчающее обстоятельство: когда рядом с ребенком (как и рядом со взрослым) происходит смерть, он нуждается в большой поддержке для проживания чувств, связанных с нею. Насколько он чувствует желание и возможность попросить и принять ее от того, кто эту смерть создал своими руками? Таким образом, ребенок вынужден остаться один на один с травмой и смертью.
Я благодарна своему отцу. Он не был идеален в плане бережности к животным. Однако, я знала, что хоть он и не был поклонником кошек и собак, он с вниманием и большим терпением относился к тому, что в нашем доме регулярно появлялись животные.
Сейчас, когда я взрослая, я сама не уверена, смогла бы я сказать "да" в том чудесном случае, о котором хочу рассказать.
В период подросткового возраста я жила в пятиэтажке. По соседству с нами (в другом подъезде) жили знакомые. Их собака Лидка, дворняга, ночевала в подъезде и свободно гуляла. Иногда мы с мамой ее подкармливали, гладили, и она частенько подходила к нашей квартире на 4-м этаже. Однажды она ощенилась. Причем, сделала это в труднодоступном месте - в подвале, под лестницей. Конечно, в маленьком городе трудно пристраивать собак. Поэтому я могу понять хозяйку, которая утопила щенков. Однако она не смогла достать одного из них, как я узнала позже.
Я была дома, когда услышала царапанье во входную дверь. Открыла. За дверью была Лидка. В зубах она держала щенка. Она зашла вместе с ним в квартиру, прошла в мою комнату и легла. Так у меня появилось две собаки. Я назвала щенка Мальчик.
Я не представляю, какой силы внутренний разлом мог произойти во мне, если бы отец прогнал их тогда. Но даже когда представляю это, внутри все сжимается. Обманутое дважды доверие. (Первое - от хозяйки). Не знаю, смогла бы я после такого пройти свою терапию во взрослой жизни успешно и сохранить надежду, что от мира можно получить что-то хорошее ... Сильно сомневаюсь.
