Пойти в церковь или на арт-терапию?
«Это дорога, но не та дорога, по которой просто идут. Это дорога, которую ты создаёшь своими руками. Один за другим ты носишь тяжёлые камни и потом ими мостишь свой путь. Дорога возникает у тебя под ногами, ибо реальность – это не символ, который ты интерпретируешь. Реальность, как и отношения человека с истиной, растёт как ткань его жизни». (Прогофф И., 1963)
Когда приведённое в движение бессознательное не встречает сильного противодействия со стороны основных личностных установок и структур, то можно говорить о духовном самораскрытии, расширении «внутренних горизонтов». В аспекте социального бытия человека это не имеет особых деструктивных проявлений. «Если же активность подсознательного материала велика, а адаптивные функции Эго снижены, то проявления духовного кризиса по своей феноменологии могут напоминать психопатологические расстройства». (Козлов В.В., 1999)
Как правило, такие люди становятся сложными клиентами - они не склонны, а иногда и не способны к вербальному общению. Именно в работе с ними эффективнее всего применять так называемые экспрессивные, имажинативные, проективные, визуальные психотерапевтические методы. Например, арт-терапию.
Как правило, арт-терапия рассматривается как одно из направлений психотерапии в котором визуальное искусство применяется в качестве ведущего экспрессивного средства во взаимодействии клиента и психотерапевта.
Создавая изобразительную продукцию, клиент стремится найти форму для выражения своих чувств и представлений, и общается с собой и психотерапевтом не столько на вербальном, сколько на символическом уровне. Работа с образами обеспечивает более тесное взаимодействие между сознанием и бессознательным, даже если вербальные интервенции не применяются.
Итак, пойти в церковь или на арт-терапию? Уважаемые верующие, не сочтите за богохульство. Просто именно такой конкретный вопрос совсем недавно в течение трех недель стоял перед одной взрослой женщиной. Но – всё по порядку.
С моей клиенткой, назовём её Инной, у меня сложились полурабочие – полуличные отношения, вопреки всем правилам консультирования. Ей за 55 лет, живёт с одинокой взрослой дочерью. Они очень близки, у них симбиоз. Обе талантливы, интеллигентны, деликатны, ранимы. Каждое воскресенье ходят в церковь на службу. И ещё мы все вместе встречаемся по субботам в небольшом спортивном клубе.
Когда во время клубных занятий мы общались с её дочерью, и разговор коснулся темы семьи и отношений с мужчинами, она категорично обозначила их так: «С этим у меня всё уже определено! Я хожу в храм, и так мне спокойно. Я ничего другого не хочу». Очень долго такую же позицию выражала и её мама, Инна. Но позже, при более тёплых наших взаимоотношениях, от неё стали проскальзывать другие реплики: « Одной, без мужчины, всё же плохо… И дочке надо как-то определяться… Кто бы ей подсказал… Сама я неопытна в этих вопросах… А хочется опоры, крепкого плеча…»
Мы стали общаться ближе, затрагивали сокровенные темы, и вот прозвучало её желание: «Хочу прийти на консультацию». Слова Инны:
- Я уже ведь ходила к гадалке! Мне так было тяжело, так хотелось кому-то излить свою душу, поговорить о своих проблемах, а дома-то я не могу всё рассказать – зачем дочку расстраивать? Мне дали адресок, и я пошла, за 500 рублей. Я как туда пришла – сразу начала плакать. Весь час проплакала, полегчало мне, да так я и ушла, безо всякого гадания».
«Ага, думаю я, вероисповедание – с одной стороны, а как прижало душу излить – никакая церковь не помешала обратиться к гадалке, лишь бы облегчение наступило. А с дочкой обсудить свои эмоции – под запретом. С ней они лучше на службу сходят, да два часа перед батюшкой отстоят. Но о главном – ни-ни!»
Договорились встретиться. Инна пришла ко мне вся «замороженная», с каменным лицом. Только стала рассказывать о себе – горло её перехватило удушье, по шее пошли красные пятна, покатились слёзы…
«Нет, думаю, клиент не готов. Точнее, наоборот, готов. Но работать тут надо нестандартно. Во всяком случае, просто дать ей выплакаться – пользы не будет. А на разговор она сейчас не способна».
Принимаю решение - использовать арт-терапию и взаимодействовать не привычной диадой «консультант – клиент», а триадой «консультант - произведение искусства – клиент», то есть, сделать психотерапевтический альянс психотерапевтическим треугольником. Тут происходит триангуляция - эмоциональный процесс между двумя людьми в ситуации повышенной тревоги вовлекает в отношения третьего с целью снижения тревоги. Этим третьим здесь выступает продукт творчества, как посредник между клиентом и терапевтом (а не использование терапевта как посредника в создании продукта).
Кроме того, при арт-терапии диссоциированность клиента с проблемой вынесена вовне, в продукт творчества.
- Приходите ко мне с дочерью на арт-терапию, будем рисовать.
- А что будем рисовать? Да мы и не умеем…
- Ничего особенного уметь не надо. Бумага, мелки, карандаши, всё у меня есть, вам надо только собраться и прийти.
Озабоченность клиента эстетической стороной изобразительной деятельности может препятствовать психотерапевтической работе, поэтому этап колебания должен быть подкреплён уверенностью психотерапевта, и желательно преодолеть его быстро и плавно.
Встреча 1. Даю задание: «Рисуйте рисунок один на двоих. Один на двоих лист, один на двоих карандаш. Каждая представьте себе свою картинку, свой узор, и частями, фрагментами исполняйте его, не разговаривая при этом, уступайте поочерёдно друг другу карандаш».
Я усадила их с дочерью за столом друг напротив друга.
Процесс пошёл. Мать рисует лепестки центрального цветка – дочь их штрихует. Мать добавляет стебли – дочь их прорисовывает. Мать дальше выводит на бумаге листья – дочь их обрамляет, закругляет. И так до конца рисунка – мать осваивает территорию бумажного листа, определяет главный узор, канву рисунка, а дочь украшает и детализирует то, что нарисовала мать. Свои какие-нибудь образы, знаки и линии она не изобразила.
Нет на рисунке ни домика, ни солнышка, ни человечка - ничего конкретного и определённого. Если предположить, что у Инны в данный период жизни «каша в голове», сумбур, неопределённость, бывает же такое, но ведь дочь-то строго, след – в - след шла по маминому рисунку. Послушная, исполнительная, заботливая, но для её образов на бумаге не хватило места, всё пространство заняло мамино изображение непонятно чего.
Очень диагностично получилось. Наглядно было видно – кто ведущая, а кто ведомая. Кто задаёт тему, а кто её следом подхватывает. Противоречит вторая первой или нет, и удаётся ли ей при этом создать что-то своё. Можно было ничего не говорить, всё было видно и понятно без слов. Техники спонтанного и направленного воображения обеспечивают психологические изменения даже при отсутствии интерпретаций, помогают «говорить без слов».
Встреча 2. Нарисуйте три образа себя: 1 - я для посторонних, 2 – я для самого узкого круга (друзей, родственников), и 3 - я такая, какая есть на самом деле, для себя самой.
Дочь рисует великолепные, яркие, красноречивые рисунки, говорящие сами за себя. Для посторонних – неприступная королева (осанка, корона). Для узкого круга - этакая закрытая бизнес-леди с круглыми очками и портфелем (вот оно! – мама-то поплакать дома, в узком кругу, не решилась, а пошла к гадалке). А сама для себя – душа-песня-весна, целый кладезь женственности, нежности, любви.
Мать рисует три цветка. У всех трёх одинаковый контур, одинаковый узор, отличаются только чуть-чуть какими-то крапинками.
- Инна, тебе одинаково комфортно находиться среди самых близких и, к примеру, на работе? Дома и на улице, в церкви и в магазине?
Спрашиваю, а сама тут же понимаю: «Да ведь так и есть. Ей везде одинаково. Она как заморозилась, застыла. Не переключается, везде вся в своих мыслях, образах, обидах».
Инна призадумалась. «Ну да, одинаково быть не может. Я же должна чувствовать какую-то разницу, окружение ведь разное, и мне не должно быть одинаково тепло в семье и на улице».
Она пытается разнообразить свои цветы, рисует внизу с краешку новые, маленькие. Уже с различиями: первый – хиленький, с поникшим бутоном. Второй – куцый, строгий. Третий – с большим количеством разноцветных лепестков.
Интерпретация и вербальная обратная связь позволяют работать на когнитивном уровне, вводить проблему и варианты её символического решения в область осознания, что может способствовать переносу паттерна преодоления в жизнь клиента. И если арт–терапия как способ терапевтического взаимодействия лежит вне сферы повседневной жизни клиента, то она ресурсна уже по определению, так как расширяет человеческий опыт.
Встреча 3. Постарайтесь на одном листе изобразить своё прошлое, настоящее и будущее.
Дочь Инны очень насыщенно рисует прошлое и будущее. И там, и там – дом, цветы, солнце, деревья, люди. Одинаковый набор жизненно - важных атрибутов. А вот в настоящем – какой-то провал, путаница, пустота.
Инна рисует: в прошлом штрихи - зигзаги. В настоящем штрихи - зигзаги. И в будущем – они же. Только карандаши использует при этом разных цветов, и крапинки тоже разные. В прошлом – серые, покрупнее («Это мои слёзы, я раньше много плакала»), дальше – меньше.
Рассматриваем рисунки, сравниваем их, обсуждаем.
- Инна, у тебя вот хоть и цвет разный, и крапинки отличаются… Но смысл, узор рисунка – везде один и тот же. Штрихи, зигзаги – и в прошлом, и в настоящем, и в будущем. Разве тебе хочется, чтобы в будущем был такой же трафарет жизни, как в прошлом? Ты думаешь, что он другой, а посмотри – он такой же.
- Да… Такой же. Значит, если всё будет так, как сейчас, то и в будущем ничего не изменится?... – подступили слёзы, лицо покраснело, но она справилась с эмоциями.
Признание серьезной жизненной неудачи и собственной несостоятельности осознаётся тяжело, но при арт-терапии - в той мере, какую клиент способен вынести. Так постепенно приобретается ценный опыт, смелость исследовать и анализировать собственные эмоции, доминирующие чувства, из хаоса создаётся порядок.
Как известно, травматичный опыт запечатлевается в образной форме («это мои слёзы»). Поэтому именно процесс художественного творчества является эффективным средством преодоления этого опыта. Информация, облекаемая в изобразительную форму, как правило, меньше связана с ценностями, чем информация, передаваемая вербально, и поэтому клиент может относительно легко выражать не принимаемые ими самими грани своего «я» посредством визуальных образов.
«Независимо от того, что конкретно происходит в терапевтическом процессе, клиент получает сразу несколько исключительно конструктивных уроков:
Урок первый, следующий из работы с внешним образом оформленной метафорой заявленной проблемы: «Моя проблема отделима от меня. Я не есть моя проблема».
Урок второй, вытекающий из предлагаемых клиенту незнакомых способов взаимодействия (с терапевтом или с проблемой): «Для решения моей проблемы я могу прибегнуть к совершенно новым способам действия».
Урок третий, порождаемый самим терапевтическим процессом: «Я могу делать то, о чем и не подозревал»»(Колошина Т., Тимошенко Г., 2001).
Встреча 4. Мандала. В круге – душевное состояние. Рисует одна Инна. В центре её круга – огненный ярко–рыжий шар («Это моя душа»). Потом кольцами расходятся круги серые и чёрные («Это вокруг меня какие-то путы, тёмные силы, мои страхи и то, чего я не понимаю»). А граница круга опять яркая, жёлто-красная («Это то, где хорошо, куда я стремлюсь, но мне туда не добраться...»).
Через несколько минут у неё перехватывает дыхание, сверкнула слеза, но во взгляде – проблеск ясности, осмысленности.
Акт художественного творчества зачастую сопровождается очень сильными чувствами и может привести к катарсису – «полному (и в известном смысле несущему удовлетворение) высвобождению сдержанного, незавершенного акта, как поток воды, спущенной из запруды. Наверное, любое признание, любую форму самообнажения можно рассматривать как акт освобождения». Маслоу А. (1970)
Эффект катарсиса - это гигантский выброс энергии, запертой где-то на полпути к осознанности, прорыв бессознательного в сознание, неуправляемая реакция восстановления сознания, что и дает терапевтический эффект. Начиная с какого-то момента, процесс становится неуправляемым, начинает развиваться сам собой.
«Изобразительный процесс зачастую сам по себе способен обеспечить отреагирование чувств и их проработку. Катарсическая функция не связана с вербализацией. В тех случаях, когда переживания нельзя выразить словами из-за перенесенной психической травмы, изобразительные средства обеспечивают доступ к этим переживаниям» (Келиш Э., 1982)
Неторопливо обсуждаем: кто выстроил эти круги вокруг души, давно ли они возникли? И как через них яркой сердцевине пробиться к таким же ярким границам и тем самым обрести свободу? Нет ли лазеек, ходов?
Мы вместе прорисовываем извилистый путь между серыми кругами, проскальзывая в разрывы линий, как ищем путь по лабиринту. Потом жирно обводим найденный путь, и он, кстати, оказывается не таким уж и сложным.
- Да, так и надо идти…
Зачастую, переживание катарсиса является началом изменения поведения клиента по возвращению свободы использования собственных ресурсов психики. Сама разрядка уже приближает его к осознанности, уменьшая сумятицу в мозгах. Когда человек ликвидирует подавленность и возвращает себе часть самости, у него начинает проявляться характер; там, где было замешательство, подавленность, апатия, страх, появляется злость, возмущение - возвращаются нормальные человеческие реакции на несправедливость, возвращается интерес к жизни.
Закончились праздничные дни, и со временем для занятий стало сложнее. Инна позвонила договориться о встрече.
- Хорошо, приходи в воскресенье, в 9 утра.
- Нет, в это время в церкви служба, и я обязательно должна её отстоять.
- Но всё другое время у меня занято. Тогда выбирай, что тебе сейчас важнее.
Через две недели Инна опять позвонила и сказала, что придёт в воскресенье в 9 часов. Но позже отменила встречу: «Я не приду. Служба же праздничная будет, я чуть не забыла, но мне напомнили». Кто-то из тех, кто с ней рядом, не допустил нарушения традиции и не отпустил её.
На следующей неделе такой же звонок, и позже тоже отмена.
А ещё через неделю - «Приду!», и я почему-то сразу поняла, что вот теперь, на третий раз, она уже действительно придёт. Неужели – всё, победа? Да.
Встреча 5. Прошла она легко, весело. Задание меняли на ходу, импровизировали. Обсуждали все трудные и щекотливые темы – прямо, простыми конкретными словами. А в конце занятия она сказала:
- Знаешь, я больше не буду постоянно ходить в церковь. Я вот посмотрела со стороны: те, кто всё соблюдают, абсолютно набожные, а в жизни ведут себя совсем не праведно. Я за последнее время как прозрела. Не в том Вера, чтобы исполнять всё как по расписанию, и жить при этом бездуховно, цинично.
- Давно ты начала в церковь ходить? – раньше я не могла ей даже этого вопроса задать.
- Да, давно. Вот как всё разладилось в моей жизни, так я там и застряла. И дочь свою я приучила.
- А сейчас ты понимаешь, что сама приучила - сама и помочь ей должна найти что-то ещё в жизни? Только не разрывая вживую, не насильно, а примером своего нового восприятия жизни, чтобы она реально увидела и сама поняла: тебе хорошо, ты рада жизни, ты ищешь своё счастье…
Подчёркиваю: вопрос перед клиенткой стоял не «ИДТИ в церковь или на арт-терапию?», а всего лишь – ПОЙТИ, ибо речь не о выборе между Верой человека и терапевтическими занятиями. Через столкновение интересов конкретного часа высветился момент осознания человеком созревшей необходимости выбора. Это ли не доказательство действия арт-терапии, обозначившееся во времени и в пространстве?
Прохождение через кризис с помощью практик, связанных с творчеством и воздействием творческого состояния сознания на личность, которое позволяет перейти на иной уровень интегрированности, способствует позитивному развитию кризисной ситуации. Энергия, которая высвобождается из глубоких слоев бессознательного, в связи с ослаблением защитных механизмов и ослаблении степени идентифицированности с прежними структурами «Я-духовного», которые сопровождают духовный кризис, перенаправляется на включение в структуры «Я» новых элементов, а не на разрушение имеющихся структур. Работа же на когнитивном уровне позволяет закрепить в сознании клиента опыт творчества и перенести его в повседневную жизнь.
Список литературы:
Ассаджиоли Р.(1994) Психосинтез: теория и практика M.
Абрамов Д.И., Козлов В.В (2005) Арт-терапия как методика работы с психодуховным кризисом//Вестник интегральной психологии, № 1, Ярославль
Варга А.Я., Хамитова И.Ю. (2005) Теория семейных систем Мюррея Боуэна//МПЖ
Гроф С. Психология будущего.
Келиш Э. (1982) Арт-терапия: неортодоксальный, альтернативный или колмплиментарный подход к психотерапии
Козлов В.В. (1999) Социальная работа с кризисной личностью.//Методическое пособие, Ярославль, 1999;
Колошина Т., Тимошенко Г. (2001) Марионетки в психотерапии, М., Изд-во Института Психотерапии
Копытин А. И. (2002) Теория и практика арт-терапии, СПб., Питер
Маслоу А. (1999) Мотивация и личность. СПб., Евразия
Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы
Прогофф И., (1963) Символическое и реальное.
Опубликовано в "Психологической газете"