«Парадоксы созависимости. Теория и практика, часть 4»

«Парадоксы созависимости. Теория и практика, часть 4»

Границы между зависимыми и созависимыми, некогда существовавшие, постепенно «тают», поскольку, иллюзии, которые питают близких человека, употребляющего психически активные вещества, являются всего лишь предположением, что проблема с алкоголем или наркотиками, исчезнет сама по себе.

Нет, такого не может быть, поскольку зависимость, будь то химическая или нехимическая, формирует не только новые привычки и шаблоны поведения у человека, она меняет биохимию мозга, биохимию крови. Постепенно нейронные связи целые сети, отвечающие, скажем, за чувственные реакции и эмоциональные отклики на значимые события, людей, обстоятельства, в которые был вовлечен некогда свободный от ПАВ человек, начинают разрушаться. Атрофируются лобные доли головного мозга, способствующие тому, чтобы логично, рационально мылить, различать, что плохо, что хорошо…

Разрушенные связи в мозге блокируют адекватное восприятие объективной реальности, переводя этот психический процесс на уровень биовыживательного контура, в котором главной задачей являются инстинкты. Другими словами, все жизненные силы индивида направлены на удовлетворение базовых потребностей и формирование безопасной для жизни буферной зоны. Жизнь на уровне выживания – удел зависимых от психоделиков и веществ, изменяющих сознание. Живущие рядом созависимые находятся в ситуации, мало чем отличающейся от той, в которой присутствует их близкий.

Ранее, в предыдущих статьях я говорил о способности и важности такого чувства, как любовь. В данном случае, относительно позиции родственников зависимого человека, речь идет о размытых или слабых границах, в рамках которых такие состояния души, как любовь или милосердие замещается суррогатами «жертвенности» и жалости к зависимому.

Все наши «беды» родом из детства, и эта избитая истина еще раз подтверждается в отношениях между родственниками, одни из которых продолжают попытки манипулятивного управления сознанием, другие пытаются противостоять натиску, подавляющему волю. Итог всегда один: «управленцы», пытающие наставлять, подавлять и доминировать, становятся агрессорами или спасателями (о, благо, было бы кого спасать!), а жертвы такой «любви» ищут «успокоения», употребляя вещества, меняющие восприятие объективной реальности, ведущие к распаду личности на биологическом, социальном, духовном уровнях.

Самоидентификация, ценности личности, цели, как мотивы и побуждения обесцениваются и, как следствие развития, планирования жизни, практически перестают восприниматься в виде приоритетов.

На уровне личного бессознательного, где главными для зависимого являются установки, предписания и формирующиеся комплексы, а вместе с ними шаблоны и модели поведения, ведут к реализации сценариев, направленных на распад личности, акцентуациям и, вероятным аффективным расстройствам.

Рассматривая уровень семейного бессознательного, где функционируют социально-унаследованные качества и семейные мифы, истории рода, объединяющие поколения, деградируют связи по родовым иерархическим связям и, как принято считать, формируя родовую карму, до седьмого поколения. Здесь сделаю небольшую ремарку, поскольку эту мысль я рассматриваю, как гипотезу.

В коллективном бессознательном, где управляют Архетипы, ослабляются связи, определяющие индивидуализацию в рамках собственной идентичности и процессы трансформации сознания, расширения диапазона восприятия окружающей реальности и углубления процессов её интенсивности. Человек погружается на уровень биологической самости, где процессы биовыживания становятся приоритетными.

Мышление, восприятие снижает частоту уровня функционирования физического тела, как человека мыслящего, а негативные установки сознания ведут к предубежденности, страхам, раздутому или полуразрушенному Эго, нетерпимости, критицизму, высокомерию и вожделению. И снова тупик: желания зависимого направлены на реализацию сценария – получить дозу и употребить её.

Отрицание возможностей и недоверие к жизни, даже в процессе признания существующих проблем, где любые ситуации вызывают напряжение, сопротивление, основаны на защитных механизмах психики, способствующей сохранению целостности ядра личности. Так, в обстоятельствах, где важно осознать механизмы, способствующие выздоровлению, человек может «выключаться», выпадать из процесса обсуждения существующей проблемы.

Недавно, в работе с созависимым клиентом я столкнулся с её жесткими, бессознательными защитами. Обсуждая один из случаев её реакций на мужа, употреблявшего алкоголь, на вопрос о чувствах, она буквально замерла. На мой вопрос о том, что она чувствует, ответ был таким: «я в ступоре». При этом ощущение онемения в теле, а способность здраво рассуждать была прервана минимум на полчаса.

Правда приносит боль, в данном случае настолько невыносимую, что реактивные сопротивления создают непроницаемый панцирь при вспоминании неблагоприятных ситуаций, связанных с внутренней травмой. Вина и стыд в этом состоянии, бессознательное желание обвинять другого, навязаны страхами и сопутствующими ему стереотипичными моделями поведения.

У созависимых часто наблюдается обратная реакция – винить себя за собственную несостоятельность, нереализованные желания, неудавшуюся жизнь, разрушенные планы.

Здесь важно осознание простой истины, где они не могли дать своим близким того, чего у них не было по определению: любви, счастья, самоценности, благодарности или душевной теплоты. Также необходимо понимание того, что в сложившейся ситуации нет вины как тех, кто употребляет, так и их родственников.

Когда мы говорим о психических защитах, речь, в первую очередь, идет о вытесненных чувствах вины, стыда, комплекса неполноценности. Они могут присутствовать в равной степени и у зависимых и у созависимых. Признание правды, доли своего участия в судьбе близкого человека формирует такие виды защит, как отрицание и вытеснение, опять же, создающие иллюзию «благопристойности» происходящего.

Вместо того чтобы здраво рассуждая, делать попытки разобраться в ситуации, в которую вовлечены обе стороны, созависимый складывает ответственность на свои плечи. А поскольку ему всегда необходимо быть начеку, он не имеет возможности расслабиться, в итоге получая букет психосоматических болезней.

В «классическом» варианте, созависимые из дисфункциональных семей, инсценируя неспособность решать проблему, ставят себя в зависимость от этой проблемы, предполагая, что сами являются корнем существующего зла, пытаясь наказать себя за события, в которые ранее они были вовлечены лишь в качестве свидетелей. Навешенные ярлыки «всё» и «ничего» в данных случаях, ведут к распятию себя в лице внутренних противоречий, либо полное отсутствие способности разрешать проблему с пользой для себя. Установка «во всём грешен», создает созависимому возможность снятия с себя всех обязательств, касающихся выздоровления. Выводы, ответственности, обязательства, все это компенсируется «критической» оценкой собственной несостоятельности включаться в решение задач своей жизни.

Описание мыслей, чувств у созависимых часто утекают в русло обобщений, сравнений, философствования на отвлеченные темы… «поговорить за жизнь», лишь бы закрыться от насущной проблемы. Здесь важен принцип персонификации высказываний, будь то работа с психотерапевтом или групповая работа, где говорящий высказывается по существу, от первого лица и о себе.

Реалистичности, как цели выздоровления препятствуют такие механизмы защит, как интеллектуализация и рационализация. Видеть физические недостатки других, для того, чтобы обесценить говорящего, как человека, исключая смысл произносимых фраз, находя в нём массу противоречий: не так стоит или сидит, не так смотрит, как мне хотелось бы, умалчивает о ситуациях, в политике или касающиеся глобального потепления… «слышу только то, что хочу слышать», прочее является инструментом критиканства и обесценивания.

В данном случае, преследуя цели выздоровления, на раннем и среднем уровнях важно определение реального Я, умение быть настоящим, реалистичным и принимающим себя в рамках существующей проблемы. В дальнейшем, созависимому необходимо делать упор на понимание различий между иллюзорным миром, созданным идеальным Я, от реального, любящего, принимающего и доверяющего себе. О времени, близком к выздоровлению, можно судить о готовности личности созависимого быть собой, чувствовать себя целостным и независимым от мнений, оценок, суждений других.           

Чувство доверия к себе, миру и являющемуся целью выздоровления от созависимости, является осознание полезности доверия. На последующих этапах выздоровления следует говорить избирательности доверия или доверительности, благодаря которой можно разделить ложь от правды, постепенно снимая приросшие маски, отрешаясь от навязанных моделей поведения и шаблонов в поведенческой сфере.

Далее необходимо учиться доверять мнениям, суждениям других, когда присутствует чувство собственной безопасности. Критика и оценки на этом этапе выздоровления отходит в сторону, давая возможность здраво рассуждать, делать выводы и давать объективные оценки происходящим событиям.

И, наконец, о выздоровлении может говорить факт уместной доверительности. Здесь критическое оценивание принимается, как должное, являясь не препятствием в развитии, а возможностью, принимаемой в виде ресурса.

Итак, от теории – к практике, к переменам и интеграции, используя доверие и реалистичность себе во благо.