Выносить из себя так же нормально, как и держать в себе (про этику самораскрытия психотерапевта)

Выносить из себя так же нормально как и держать в себе.

Напомню , что даже физиологически каждый из нас поглощает и выделяет.

Психологически это похожий процесс.

Эволюция и развитие культуры привело к тому, что поглощение выглядит как более одобряемый и социально приемлемый процесс -
мы помногу раз за день можем видеть как люди едят в кафе, ресторанах, на улицах. Мы сами едим, кто-то довольно свободен в этом, кому-то важно место и он не может есть при всех, не всё и не везде.

С выделениями диаметральная история - для этого есть отдельные кабинки, места, обычно закрытые.

Хотя если вдуматься и грубо -
ср..ть также естественно как жр..ть , но, похоже, общество может быть толерантно к людям, которые открыто почти повсеместно едят, а вот к какающим и писающим людям на каждом шагу не очень любовно настроено.

Мне и самой бы не нравилось, особенно если бы мой процесс поглощения совпал бы с чьим-то процессом выделения.

К эстетике выделения в тысячи раз больше требований.
В г..не, а особенно во всеобщем, мало кому хочется быть.
Но того факта, что оно есть, есть у каждого и это тоже часть жизни, хоть и часто за кадром, никто не отменяет.

Этот орально-анальный текст появился от мыслей про разные чувства в ответ на самораскрытие разных людей в социальных сетях,
про размышления о границах открытости - закрытости у разных людей,
о том, как профессия накладывает ограничения на открытость,
вернее как человек обращается с правом открываться внутри профессии -
чувствует ли он себя свободным «выделять» сообразно своей этике, с учётом контекста, ситуации или придерживается установок, ориентируется на внешние рамки правильного и неправильного.

Вот в моей профессии, например, у кого-то это наглухо закрытые двери, то есть почти или совсем никаких публичных появлений, максимум тексты о том, почему не надо это делать и как это может вредить клиентам.

Я могу понять смысл таких убеждений в аналитической традиции, где одним из основных рабочих инструментов является перенос и чем более непонятная и недоступная фигура аналитика, тем это лучший экран для проекций, в который можно размещать вновь и вновь появляющееся свежее содержимое собственного бессознательного, доставая оттуда ещё и ещё, а заодно прорабатывая глубинные слои ранее вытесненного.

Пусть поправят меня коллеги - аналитики, если я не очень верно проинтерпретировала суть работы переноса и его важности в терапевтической работе.
Так я это вижу со своей гештальтистской колокольни.

То есть для тишины аналитика есть веские поводы - это рабочий инструмент.

А что же мы - гештальтисты, обучены феноменологии, диалогу, пробующие относиться к собственным терапевтам не как к экспертам, хотя как у кого получается, кто к чему привык,

а к собственным клиентам не как к больным, а людям, которые так живут, не правильно или неправильно, а как умеют, просто иногда устают и пробуют искать другие способы жить.

Чем каждый из нас руководствуется в каждой конкретной ситуации, рабочей и жизненной, определяя что можно, что-нет.

Мне также интересно как, на основании чего каждый из нас определяет понятие « вреда» для клиента.

Для всех клиентов, для конкретного клиента... Как это можно знать, откуда мы берём эти знания, как обходимся с учётом личной истории другого человека, его собственного определения и понимания пользы и вреда.

Не здесь ли мы от неизвестности и переживаний с ней связанных,
подставляем привычный интроект, позаимствованный на случай неразберихи и пока не ясного определения как правильно, у коллег-аналитиков.
Или проецируем на клиента собственное понимание пользы и вреда, не дифференцируя, не узнавая как у него всё устроено.

Польза и вред вообще понятия с однозначностью мало имеющие общего,
что можно чем считать для других людей - я лично не возьму на себя ответственность за другого, чтобы это определить, даже если буду в большей степени в курсе личной истории другого человека, каких-то сильных жизненных событий и так далее, я не могу знать что ему лучше.

Кому-то лучше не социализироваться, не адаптироваться,
кому-то не жить, а - умереть,
у каждого есть право как на отшельничество, так и на принадлежность, как на жизнь, так и на смерть.
Даже если я буду считать, что полезней быть среди людей, полезней жить и в жизнь вкладываться.

Но в некоторые жизни кому-то может не хотеться вкладываться, и к некоторым людям не хочется идти, и человек в общем никому этого не должен.
Мне остаётся только сопровождать, делиться как мне, когда у другого так. Тихо, может надеятся, что энергия жизни таки забьёт, но может и не забить ключом. Так тоже бывает. Главное для меня не тащить другого на свою, как мне может казаться, солнечную сторону , а сопровождать его в его дороге, узнавая что там и как.

Давайте ещё вернёмся к теме границ в работе терапевта.

Может сложиться такое впечатление, что я ратую за безграничность в нашей работе - так недалеко и до секса с клиентами, до всего чего угодно. Это не так.

В своей практике я довольно щепетильно обращаюсь с рамками- не сотрудничаю, не дружу, не пью кофе, не встречаюсь в кафе, но не потому, что думаю, что это вредно клиенту.

У меня самой есть опыт смешения терапевтических и рабочих границ с одним из моих личных терапевтов и это не самый приятный опыт по переживаниям, но я продолжаю не считать его вредным. Он меня многому обучил, я точно знаю в чём я бы сама не хотела оказаться и соответственно даже мыслей нет повторять это с другими людьми. Но повторюсь. Не потому, что я думаю о вреде другим.

Я думаю о себе, забочусь о себе, думаю о том с какими переживаниями я бы не хотела столкнуться и заплатить за то же смешение границ в отношениях с клиентом.
Мне же, а не кому-то другому, с этим жить дальше. И с чувствами мне придётся тоже жить. Вот на это хочется влиять и не делать того, за что платить дорого, не деньгами.

Когда-то, когда я только начинала практику, я переживала про чистоту работы, соблюдение правил, рамок, очень хотелось быть хорошим, правильным терапевтом.

Я мало говорила о себе, всё боялась что это может навредить работе (а в голове не было никакой ясности по поводу собственной философии и этики работы), строго соблюдала рамки, разрывалась от волнений, если приходилось смещать сеттинг, при встречах с клиентами в отличных от терапевтических встреч местах,
чувствовала большую неловкость и мне казалось, что лучший способ с этим обращаться - делать вид, что мы не знаем друг друга.

Я хорошо помню разговор с Сашей Моховиковым (один из моих учителей, всемирно признанный специалист по работе с кризисами и травмами, суицидолог, в прошлом -ведущий тренер Московского гештальт института, сейчас его уже нет с нами) ,

про которого я знала, что он работает в ко-терапии с бывшими клиентами и учителями, у него в супервизии есть его бывшие клиенты - я спросила его - как тебе это? - в моём тогдашнем понимании это означало - как ты делаешь что-то, что нельзя делать?.

Он ответил что-то типа, что реальность такова, что держать строгие рамки давно не получается в силу его роли в сообществе, если бы он придерживался принципа «нельзя», ему пришлось бы ни с кем не сотрудничать,
потому что большинство людей либо обучались у него, либо проходили терапию и нуждались в супервизии во времена, когда супервизоров ещё не было, супервизии только-только начинали обучать, тот же Саша, Лена, Данила (прим.ведущие тренера Московского гештальт института)

То есть стоял вопрос развития сообщества, а это было возможно только через изменение границ, в чём-то разрушение, нарушение предыдущих, построение новых.

Одна из задач терапевта для него не в том, чтобы что-то удерживать, а скорее важно, что терапевт выбирает с учётом контекста ситуации, что он поддерживает и чем за это платит.

Этот разговор меня потряс до глубины души. Многое тогда сдвинулось в понимании свободы и важности индивидуального выбора терапевта , моей собственной этики. Я давно не приписываю клиентам, что на мой взгляд им полезно, а что нет.

Остаюсь феноменологом и предпочитаю это исследовать, придерживаясь собственной этики, а не правил «можно-нельзя».

Про себя за рамками работы терапевтом в кабинете, я могу заметить, что в публичном «выделении» я чаще чувствую себя достаточно свободной в темах переживаний (но так тоже не всегда), но я довольно закрыта в жизненном фактаже.

Я свободно делюсь жизненными переживаниями не столько потому что мне важно поделиться, хотя конечно бывает, что я использую эту площадку как большую контейнирующую маму,

но ещё и потому, что вижу смысл в том, чтобы поддерживать чувственную часть жизни, делать её видимой, доступной, предъявлять как что-то нормальное, от чего не надо бежать и исправлять.

Я знаю этот эффект, когда через чьи-то тексты можно переживать своё, возвращать себе право на переживание, свободу переживать и проживать. Я хочу в это вкладываться и надеюсь у меня получается.

Честность с собой, способность называть то, что вижу словом, которое считаю подходящим - то, что ценю в себе всё больше. Где-то здесь и расположена большая часть моей свободы.

В работе я больше ценю способность дифференцировать где, что, с кем, зачем- то есть чувствительность к контексту, фону и то, что и как человек выбирает с учётом терапевтической ситуации,
чем однозначность - только так.

Что/то в этом есть искусственное, больше про поддержку образа, чем реальности. Но допускаю, что кому-то именно такой формат подходит и уверена, что он тоже кому-то хорош и для кого-то работает.

Вопрос снова не в том, что надо только так.

С кем/то нужны жёсткие границы - если до этого преимущественный опыт человека был вокруг плавающих границ и с плавающими границами. А с кем-то, наоборот, если границы слишком фиксированные- есть смысл с ними экспериментировать в контакте.
Вспомним про творческое приспособление и выбор достаточно хорошей формы.

В терапии я вижу смысл в том, чтобы поддерживать опыт, отличный от привычного, но и прояснение важности привычного, историю его получения, формирования... но это я ещё в какую/то другую интересную сторону иду. Но уже не буду смешивать.

Фото: из интернета

(с)Алена Швец