Некоторые признаки личностных расстройств

Критерии личностных расстройств отражены в Международной Классификации болезней (МКБ-10). Общее - это нарушение социальной адаптации, хроническое проявление от подросткового возраста и на протяжении всей жизни, хронический дистресс (субъективное страдание, не связанное с объективными ситуациями стресса), вовлечение всех областей личности (эмоциональной, когнитивной, потребностной, интерперсональной). Психиатрия классифицирует 7 личностных расстройств: шизоидное, истерическое, параноидное, диссоциальное, пограничное (эмоционально-неустойчивый тип и пограничный тип), тревожное, ананкастное, зависимое, а также 3 группы без конкретных критериев: другие расстройства личности (нарциссическое, инфантильное, эксцентрическое, расторможенное, пассивно-агрессивное, невропатия), неуточненное и смешанное.

С позиции психотерапевтического подхода общие тенденции, свойственные личностным расстройствам, описаны достаточно подробно и литературы по теме масса. В общем и "по-бытовому" я бы переформулировала их так:

1. Использование примитивных психологических защит, основные из которых - расщепление, отрицание, проекция, проективная идентификация. Расщепление приводит к поляризованному восприятию одних и тех же людей как "идеальных" и "врагов". Общаясь с давним другом, человек с личностным расстройством многократно перескакивает от любви к ненависти при малейших межличностных трудностях, в основном из-за неверной психологической интерпретации ситуации. Такие люди вырастают "на войне" (в эмоционально и физически атакующих семьях), они гиперчувствительны к отвержению и в окружающей реальности видят продолжение их родительского дома. Хоть раз проявивший нечуткость близкий человек мгновенно актуализирует красную кнопку "угроза". Теперь он не "лучший родитель" и "преданный любовник", а "отвергающий родитель" и "подлый" изменник. Неспособность контролировать ярость и обидчивость (для эмоционально-неустойчивой группы расстройств) объясняется этой внутренней искаженной шкалой восприятия. Отношения поддерживаются идеализацией, позволяющей психике на время отрезать агрессию и недовольство. Которые обязательно со временем вплывут. Группа людей более устойчивых личностных расстройств (ананкастный, тревожно-мнительный, шизоидный спектры) ярость не проявляют, зачастую из-за более ровного темперамента и не столь насильственной истории отношений с родителями (для их семей характерна атмосфера стыда и отвержения нужд ребенка, нежели насилие и бросание), хотя также страдают от накопленной в детстве злости. Поляризованное восприятие приводит скорей к отстранению и канализации злости на себя.

Отрицание накладывается. Чтобы сохранять и без того шаткие связи люди с личностными расстройствами предпочитают "не замечать" признаки отвержения, грубости, насилия в свой адрес, а также собственные деструктивные поступки. Отрицание помогает спасать имеющийся хрупкий мир отношений, поскольку таким человеком управляют колоссальное внутреннее одиночество и чувство заброшенности. Чтобы с ними не сталкиваться есть готовности пойти на все ради физического присутствия рядом хоть кого-либо, пускай и не подходящего для стабильной жизни. В худших проявлениях отрицание проявляется, например, в абсолютной убежденности в том, что покинувший партнер обязательно вернется, даже если у него давно уже новая семья.

Проекция помогает приписывать собственные психологические дефекты
другим. Отличная технология "обвинения" близкого человека в патологических чертах. Люди с личностным расстройством страдают от ненависти к себе и стыда из-за ранних проблем в отношениях с матерью. Их психика "объясняет" насилие в детстве, отвержение, обесценивание собственной плохостью. Через проекцию груз того, что не переносится, перекладывается и позволяет чувствовать себя невинно оскорбленным. Стыд за свою личность блокирует возможность признавать в себе "неидеальности", а проецирование очищает.

Про проективную идентификацию абзацем не отделаться. Кратко - это провокация, возбуждение "плохости" в другом. Так человек, страдающий от ненависти к себе, склонный испытывать страх перед привязанностью, станет разрушать другого, постепенно вызывая ответную злость в паринере. Это механизм и уравнивания (два "плохих" - уже равная пара), и объяснения своего права на агрессию (это же партнер на меня нападает, а поддам-ка я в ответ). Проективная идентификация проявляется не только агрессией, это вызывание любых непереносимых собственных страданий.

2. Психологическое неумение сохранять внутри себя связь с другим человеком, если буквальный физический контакт не поддерживается (бедный мир объектных отношений). Из-за нарушения раннего взаимодействия с матерью у таких людей не простраивается чувство привязанности к семье, у них отсутствуют внутренние опорные фигуры, которые мы постепенно психологически впитываем из надежного контакта с родителями. Это детки-маугли, способные к полноценным социальным отношениям на внешнем уровне без ощущения принадлежности миру людей. Физическое присутствие других хоть как-то подтверждает безопасность. Многие жалуются на восприятие жизни через экран, на дистанции, даже если они находятся в центре оживленной тусовки. Другой момент - избегание подлинных отношений из-за страха снова оказаться поврежденными и раненым, несмотря на осознанное желание иметь семью, друзей. Как только буквальное взаимодействие завершается чувство привязанности тоже обрывается. Подобное внутреннее непостоянство по замкнутому кругу репровоцирует ощущение заброшенности и ненужности. Здесь и проживают внезапные для окружающих суициды: эмоционально стабильный человек работал, не жаловался, не переживал в недавнем времени стрессы и потери, а после дружеской вечеринки взял и повесился.

3. Восприятие других оказывается ригидным, зашитым в рамки неудовлетворенных потребностей детства. Например, начальник кровь из носа обязан быть идеальным отцом, которого не было в раннем опыте. Если он увольняет, выговаривает, лишает премии, то его поступки воспринимаются как предательство и человек из раза в раз переживает тяжелейшие чувства неудовлетворенности, разочарования и агрессии. В отношениях эти неутоленные потребности проявляются еще более изошренно. Партнер не имеет права быть собой, он обязан вписаться в сложную внутренню схему ожиданий, "отказаться" от собственной личности и играть назначенную роль. Каждое несоответствие вызывает протест и усугубляет неверие в хорошие (т.е. идеальные) отношения. Люди с личностными расстройства могут быть очень критичными и атакующими, либо слишком равнодушными, поскольку интуитивно преследуют цель разрушить мир близкого, непосредственно не связанный с зоной взаимодействия. При столь остром желании компенсировать пустоты детства вкупе со страхом снова испытать потерю свобода и зрелость другого - враги. Отношения, разные во времени, однотипны и человек из года в год проживает схематичный сценарий, как будто не взрослея, не приобретая мудрости и опыта, несмотря на глубину, интеллект, чувствительность, компетенции в профессиональных областях. Эти навыки рушатся на входе в новые связи, даже когда за плечами насыщенная история жизни.

Если в детстве у ребенка все-таки были опорные фигуры (отец, бабушка/дед), которые хоть как-то компенсировали отсутствие адекватной близости с матерью, то во взрослом возрасте удается поддерживать отношения с мягкими, податливыми и надежными людьми, которых легко контролировать. Если же в детском опыте опереться было не на кого и ощущение любимости (равное тому, что "меня есть за что любить") не сформировалось, то из-за низкой самоценности и страха отвержения выстраивать контакт будет проще с нарушенными и деструктивными людьми, склонными к алкоголизации, наркомании. Они воспринимаются как еще более "плохие", а значит на их фоне проще быть "нормальным". К тому же, уместна тема спасательства: помогая нарушенному партнеру, человек обретает контроль над ситуацией, пускай и мнимый, поскольку бывших алкоголиков/тусовщиков/наркоманов не бывает.

4. Потребность воссоздать симбиотические отношения, чтобы получить опыт полноценного разделения. На доэдиповом периоде развития (до 3х лет) в силу различных причин у таких детей не было рядом присутствующих, откликающихся, не удерживающих, надежных матерей, поэтому их собственное Я, которое формируется постепенным разделением с матерью и наполнением через здоровые отношения, оказалось непростроенным. Новые связи мгновенно превращаются в идеализированную диаду, единое целое. Другая форма контакта, помимо слипания, не признается. В ход идут различные адаптации под партнера, которые спустя какое-то время вызывают агрессию и удушье, ощущение не своей жизни. В симбиотической связи человек задвигает собственные нужды, не позволяет себе заниматься личными интересными делами, подстраивается, с глубокой и болезнной виной отказывается от желаний. Обнаруживается неумение быть отдельной единицей в паре, а личная свобода ассоциируется с разрушением отношений. Воссоздание тесной диадической связи и последующие болезненные психологические попытки из нее "выкарабкаться" - это интуитивная потребность пережить ранний процесс сепарации и сохранить близкий теплый контакт.

5. Ярая ненависть к себе. Хлебом не корми, а дай человеку с личностным расстройством себя покритиковать. Похвала же и успехи гневно отторгаются. Неудивительно, поскольку психика ребенка "берет" на себя объяснение любого негативного отношения взрослых. Многим родители открыто говорили о своей нелюбви и их ущербности. Слова со временем вросли и стали внутренним голосом отвергнутых детей.

Поэтому терапия личностных расстройств - долгий и кропотливый процесс с частыми встречами и обсуждением терапевтических отношений, нежели уже состоявшуюся деструктивную историю прошлого. При разовой еженедельной работе подобные личностные особенности не прорабатываются, психика стремится блокировать процесс. Терапия - это время, частые срывы, регрессии, актуализация деструктивных импульсов и примитивных (т.е. ранних) чувств зависти, жадности и злости к якобы "нормальным" другим, проработка глубинной агрессии и тенденции идеализировать отношения, простраивание способности к более емкому и неролевому восприятию людей, уменьшение страха и стыда перед привязанностью. Сложно и утонченно, зато энергозатраты окупаются выходом из кокона заброшенного одичавшего ребенка, который очень хочет жить, но как будто не имеет собственного права; человек с личностным расстройством страдает от глубоко чувства вины за то, что он есть - только так психика перерабатывает ощущение ранней ненужности самым близким людям.