Жуткое усыновление, игра в материнство??? .... или злой Рок

Актриса Евдокия Германова
Родилась 8 ноября 1959 года в Москве.

С 2006 года по 2009 год транзитный Плутон находится в квадрате с натальной

Венерой. В данном примере, основываясь на событиях жизни Евдокии, Венера

является  управителем 5 дома.

Но сначала небольшая предыстория:

Летом 2000 года она взяла из детского дома и усыновила полуторагодовалого

мальчика Колю:

«Про детей я долгое время особенно не задумывалась. Во-первых, совсем не

Хотелось даже на время уходить из профессии, а во-вторых, пугал сам факт

Вступления в этот мир детства со всеми его проблемами. Очевидно, все могло бы

встать на свои места, если бы я родила.

Но… Не встретился тот мужчина, от которого мне предназначено было родить…

Первую и, пожалуй, единственную любовь своей жизни я встретила на съемках

фильма «Розыгрыш». Тот период вообще был очень важным в моей жизни, потому,

что,  на тех съемках для меня многое было в первый раз.

Впервые закурила, впервые попробовала вино и… впервые влюбилась. Причем

очень серьезно. Любовь эта заполнила меня всю и стала буквально безграничной.

А объектом ее явился очень достойный, но очень взрослый человек, и ситуация для

меня была безысходная, потому что у него была семья.

Но, несмотря на это, смею надеяться, он отвечал мне взаимностью. История наша

длилась несколько лет, а потом я прекратила ее - просто запретила себе

продлевать…

Потом у меня были разные отношения с мужчинами - и легкие увлечения, и

серьезные романы, жила и гражданским браком.

Все эти мужчины были людьми достойнейшими, и я благодарна Судьбе за эти

встречи. Но что поделать - в подсознании у меня всегда присутствовала та, первая

моя, всепоглощающая любовь, и все другие чувства ни в какое сравнение с ней не

шли.

Поэтому, как бы прекрасно все ни складывалось, я все равно всегда уходила от

своих возлюбленных - первая. Чтобы не оставлять никаких надежд…

В результате к сорока годам осталась одна. Накатила на меня жуткая депрессия -

просто на части разрывало ощущение, что все в моей жизни плохо, живу

бессмысленно, будущего нет, никому я не нужна - ни в жизни, ни в профессии.

В общем, всю мою внутреннюю территорию охватило полное отчаяние и

безысходность… И вот в 2000 году я с компанией приятелей поехала в Турцию на

Миллениум.

3 января решила съездить в знаменитый древнейший храм Святого Николая

Чудотворца - просто на экскурсию, с туристами.

Помню, вхожу внутрь, и в моей душе словно что-то переворачивается. Окутывает

какое-то удивительное, исповедальное, состояние - я переполняюсь неведомыми

ранее чувствами, мыслями, эмоциями.

И все они вдруг словно бы разрастаются и устремляются куда-то вверх, по

вертикали - я прямо ощутила это. И стало так хорошо, так спокойно… Совершенно

случайно в этот момент меня сфотографировал мой знакомый.

Когда проявили пленку, мы просто глазам не поверили - на окне храма отчетливо

виден световой крест (при том, что погода в тот день была пасмурная и никакого

солнца не было в помине), а у меня над головой будто бы нимб образовался…

Совершеннейшее чудо.

По приезде домой во мне постепенно стала зарождаться мысль об усыновлении

ребенка. Я очень серьезно все обдумывала, просчитывала, взвешивала. И это был

довольно мучительный процесс. В результате все мои размышления оформились в

четкое решение.

Я сказала себе: «Ну хорошо, нет у тебя такого мужчины, который

мог бы стать отцом твоих детей, так что теперь - пропадать? С какой стати?

Если жизнь так повернулась, не злись, не отчаивайся, не впадай в панику, а пойди и

сама сделай кому-то хорошее…»

Короче говоря, я пришла в районную управу по месту жительства и сказала, что

хочу усыновить ребенка.

Через месяц после первой встречи с Колей, когда уже окончательно убедилась в

том, что этот человек будет моим сыном, я оформила патронаж. Так все советуют -

сначала надо попробовать пожить с ребенком в непривычных ему домашних

условиях, чтобы посмотреть, действительно ли вы подходите друг другу…

А где-то через год подала документы на усыновление и записала Колю под своей

фамилией. Он стал Николаем Николаевичем Германовым…

Имя Николай я восприняла как знак свыше, ведь я пришла знакомиться с Колей

через полгода после моего посещения храма Святого Николая Чудотворца.

Более того, оказалось, что мальчик родился именно 3 января, то есть в тот день,

когда я оказалась в том храме. Но было и еще более необъяснимое совпадение:

когда дома я стала Колю мыть, обнаружила у него родимое пятно очень сложной

конфигурации. И просто обалдела: у меня тоже есть родимое пятно на том же месте,

причем точно такой же величины и формы.

Будто это действительно мой собственный ребенок. На следующий год я повезла

Колю в тот же храм…

Конечно же, с появлением Коли у меня началась совершенно другая жизнь. Раньше,

предоставленная только сама себе, я была вольна заполнять свое свободное время

как угодно, а тут все помыслы полностью скорректировались ребенком.

И все 24 часа в сутки я уже принадлежала только ему. Все мое время, все желания,

поступки были связаны только с Колей. Открывая мир ему, я сама делала еще

больше открытий.

Я ведь и себя открывала в этой территории материнства. Во мне все больше и

больше пробуждались какие-то совершенно неведомые раньше эмоции -

немыслимая нежность к беспомощному человечку, который целиком и полностью

от тебя зависит, желание помочь ему, поддержать, защитить…

Общаясь с Колей, часто думала: «Как же мне повезло! Такой чудесный мальчик -

активный, любознательный, созидательный.  Настоящая творческая личность».

Периодически я устраивала выставки рисунков Коли, всякий раз добавляя все новые

его картинки. Как только не изощрялась, устраивая сыну праздники!

Все там было: и друзья его, и мои знаменитые пироги, и радостное дуракаваляние.

Больше всего запомнился первый Колин день рождения у меня дома.

К его двухлетию я купила сто (!) воздушных шаров и за ночь все их надула - слава

Богу, у меня есть пылесос, выполняющий такую функцию.

И вот утром Коля просыпается и… Не описать, что с ним произошло. Вскочил,

совершенно офонаревший, в своей кроватке, глаза стали в два раза больше,

озирается по сторонам, вообще не понимая, где находится.

Еще бы: вся комната у него в разноцветных шарах! А потом мы дрались этими

шарами, хулиганили, хохотали, он просто захлебывался от смеха. Я считаю, что

детям надо дарить не дорогие вещи, а эмоции…

Чем больше мы с Колей общались, тем больше я убеждалась в том, что мы во всем

очень совпали - по гороскопическим знакам, по энергетике, по темпоритму.

Буквально ощущала, что я и он - единое целое».

Итак, в 2006 году, к самому началу образования транзитного квадрата Плутона

к натальной Венере, Коле исполнилось 7 лет (Коля родился 03.01.1999 года):

«У многих детей бывает склонность к тому, чтобы стянуть что-то.

Но у моего сына желание взять чужое приобрело гипертрофированные масштабы.

Это было настоящим воровством.

Первые его признаки появились к пяти годам, к семи все расцвело невероятным

образом. Как мне потом объясняли медики, в семь лет у мальчиков происходит

второй выброс гормонов, и на этом фоне расцветает генетика.

Что же стало происходить? Я часто брала Колю на съемки, на репетиции - не

потому, что его не с кем было оставить, а чтобы он не замыкался в себе, чтобы

видел жизнь в разных вариантах.

Через некоторое время начала замечать, что люди как-то странно меня избегают,

при встречах опускают глаза.

Потом они признавались, что, жалея меня, оберегая, многого не рассказывали…

Вскоре выяснилось, что в те дни, когда я приходила с сыном, из гримерных

пропадали самые разные вещи - компьютерные и музыкальные диски, плееры,

наушники, телефоны, деньги… И умудрялся все украденное как-то ловко вынести, а

потом припрятать. Обнаружилось много лазеек, куда он все это заначивал.

Деньги прятались в тайники, а технику он благополучно обменивал в школе на что-

то ему нужное. Потом и дома стал красть - деньги, диктофоны, часы, и в школе…

Разумеется, учителя обо всем этом знали, но так же, как и мои коллеги, из хорошего

ко мне отношения долгое время все это от меня скрывали, старались сами погасить

ситуацию.

И все же пришла пора, когда всем уже стало невмоготу, - люди начали мне звонить

и рассказывать об очередном воровстве Николая. Я научилась находить его заначки.

Потом мчалась все это возвращать, извиняться. Бывало, в течение дня мне по таким

поводам звонили несколько раз…

Тысячи раз обсуждала с сыном эту тему, объясняла, что брать чужое - нехорошо,

пыталась разобраться в ситуации. Спрашиваю: «Ну зачем ты берешь без спроса?»

Отвечает: «А мне сами дарят».

В то же время Коля мне говорит о том, как над ним издеваются в школе - в унитаз

головой засовывают, с лестницы спускают. Иду разбираться, оказывается, все -

неправда…

Как любая мать, сначала я сына перед другими людьми всячески защищала.

Потом, дома, конечно, вела с ним беседы, разумеется, для него неприятные.

Случалось, и тапкой под зад давала. Но вскоре, как только в очередной раз делала

попытку с Колей поговорить, разобрать ситуацию, он стал устраивать сцены

самобичевания: бился в истерике о стену, о стулья, хватал первые попавшиеся под

руку предметы и лупил ими себя.

А поскольку у него от природы повышенный болевой порог, боли он, очевидно, не

чувствовал.

Приходя в школу в синяках, заявлял, что дома его избивают. Некоторые ему даже

верили, сочувствовали. Но только до той поры, пока это не произошло прилюдно -

на глазах у всех педагогов школы, на педсовете…

Дальше это стало повторяться регулярно - во всех случаях, когда Коле делали

замечания или за что-то ругали. Мне в ужасе звонили учителя и говорили: «Заберите

его, он нас всех посадит…»

Одновременно с этим у сына стала проявляться какая-то непреодолимая тяга к

ножам и вообще к любым острым предметам. Повсюду крал ножницы. Мог вдруг,

рассердившись, ткнуть своего соученика, педагога. Люди оставались с порезами…

И однажды ситуация дошла до криминальной.

Коля чуть-чуть не попал человеку ножницами в глаз. Приходили из милиции,

Разбирались, потом как-то замяли дело… Поначалу я не очень понимала, что

происходит с ребенком, видела только, что как снежный ком с горы на меня

наваливается какая-то беда. Но считала, что это лишь мои проблемы.

Старалась сама справиться с ситуацией, верила в то, что смогу это сделать.

«Ну что ж, - говорила себе, - ты же понимала, что взяла сложного ребенка, значит,

надо терпеливо его воспитывать». Ходила к детским психологам, советовалась.

Они списывали все эти проявления на переходный возраст, на адаптацию к школе -

дескать, подрастет, и все пройдет, давали советы воспитательного характера.

Наконец стало ясно, что проблема не только в воспитании. Педагоги и

представители органов опеки и попечительства поставили вопрос ребром: вам

обязательно надо обратиться к врачам.

И началась наша с Колей медицинская эпопея.

Обследовала я сына у лучших специалистов. Их заключение меня ошарашило: Коле

необходима госпитализация в детскую психиатрическую больницу - случай очень

тяжелый, без обследования в стационаре не обойтись.

И я повезла сына туда. Это было 7 декабря 2006 года… В больнице Коле был

поставлен диагноз: хроническое шизоаффективное расстройство с атипичной

психопатоподобной манией и формирующимся дефектом, с преобладанием

патологии влечений.

Проще говоря - шизофрения.

С маниакальным влечением к воровству и к холодному оружию. Сомнений по

поводу медицинского заключения у меня не было - я обращалась к ведущим

специалистам в области педиатрии и детской психиатрии, настоящим светилам и

безусловным авторитетам в этой сфере.

Стоит ли говорить о том, что я тогда пережила?.. И тут я столкнулась с новой бедой.

Выяснилось следующее: препараты, которые Коле необходимы, на него не

действуют. Его организм на них просто не реагирует.

Ему всаживали тройные дозы успокоительных, а он даже не замечал этого. Все

равно оставался неуправляемым. Лечащий врач сына говорил мне: «Я, взрослый.

мужчина, от такой дозы спал бы три дня, а ему хоть бы что…»

Когда доктора стали изучать документы, которые мне дали при усыновлении, в

выписке из роддома они обнаружили запись, сделанную сразу после появления

Коли на свет: «Судороги с повышением температуры тела».

А я в свое время тоже читала это и, помню, поинтересовалась: «Что это за судороги

такие?» На что мне сказали: «Ну, такое бывает у детей при рождении…» И я не

придала этому значения.

Уверена, меня не специально обманули, очевидно, они сами просто неверно

истолковали причину этого явления.

А профессиональные психиатры, проанализировав ситуацию, пришли к

конкретному выводу. Когда дети, получившие в утробе наркотики, отсоединяются

отпуповины матери и лишаются доступа наркотических средств, у них происходит

ломка… Ломка, которую Коля пережил при рождении, дала непоправимые реакции.

Но проявилось это только в семь лет - именно в этом возрасте происходит второй

выброс гормонов…

Весь ужас в том, что мальчик не подлежит лечению: у него врожденная адаптация

организма к любым препаратам, включая психотропные. А значит, болезнь

скорректировать нельзя, разрушение идет на молекулярном уровне…

Разве можно выразить словами тот ужас, который я пережила, осознав, что

включилась саморазрушающаяся машина - и психическая, и физиологическая.

Она не щадит все то доброе, что Коля успел узнать в своей короткой жизни.

И никакими средствами невозможно этот процесс остановить.

Я тонула в слезах, но что толку от этого… Приезжала навещать Колю в больнице,

мы с ним гуляли, разговаривали. Но его любовь ко мне кончалась мгновенно, в тот

миг, когда я уходила. «У меня мама плохая, а вы хорошая. Вы - моя мама», - говорил

он любой нянечке.

А мне при встрече жаловался: «Знаешь, мам, тут все такие сволочи, такие

противные…»

Не могу передать, как было больно. Каждый раз уезжала в слезах, сердце рвалось: я

же понимала, что вины Коли в этом нет, он не ведает, что творит…

Время от времени мне разрешали забирать Колю домой. И я видела, что раз от разу

он становится все более агрессивным. Однажды мне стало по-настоящему

страшно…

Кручусь на кухне, готовлю ужин - что-то режу, не помню уж что. Салат, кажется.

Коля сидит за столом, рисует. В комнате зазвонил телефон. Выхожу, поговорила с

кем-то по поводу работы, возвращаюсь.

В дверях в ужасе застываю на месте.

Передо мной стоит мой сын с большим кухонным ножом наперевес. Стойка

угрожающая, агрессивная, рука, сжимающая нож, направлена мне в живот, лицо

совершенно белого цвета, глаза сузившиеся, злые, смотрит в упор…

А он ведь стал уже почти с меня ростом. Инстинктивно, не успев ничего толком

осознать, начинаю лепетать что-то - плету невесть что, лишь бы отвлечь внимание

любой чушью.

«Коленька, милый, давай вот морковку дорежем, а потом огурчик, а еще мяско

добавим. Давай вместе, мой хороший. И хлебушек порежем. Ты не помнишь,

случайно, куда я положила досочку для хлеба? Кажется, в комнате оставила.

Может, поищешь, поможешь мне? Ты же всегда все умеешь найти. А ножичек отдай

пока мне, я тут закончу свою готовку…»

Вижу, взгляд смягчился, сам расслабился и… бросил, наконец, нож на пол.

Будто бы очнулся, вернулся откуда-то. И тут же включился в мою игру - пошел

искать разделочную доску. Потом смеялся - она-то оказалась на кухне!

Дальше такие ситуации повторялись не раз. Я поняла, что начала бояться

собственного сына…

Врачи, когда я забирала Колю, предупреждали: «Ночью запирайтесь в комнате,

иначе может произойти непоправимое». И я действительно запирала на ночь дверь в

своей комнате в страхе перед девятилетним ребенком! (события 2008 года)

Коля деградировал. Я перестала узнавать сына. Мой ласковый, добрый мальчик стал

зол, неадекватен, неуправляем, превращался в какого-то хищного звереныша.

Раньше он прекрасно читал, интересно выражал свои мысли, у него была

блистательная память, и вдруг все это прямо на моих глазах стало сходить на нет.

Когда-то мы с ним любили похулиганить: возились, щипали друг друга, щекотали,

болтали о всякой всячине, но постепенно с ним вообще стало невозможно общаться

- в любой момент он мог совершить самый непредсказуемый поступок.

Не передать словами то горе, то ощущение безысходности, которое я испытывала:

все усилия твои катятся к чертовой матери, потому что от тебя уже ничего не

зависит.

Ни-че-го. Те самые молекулы методично и целенаправленно ломают, уничтожают,

разлагают организм и психику ни в чем не повинного маленького человека. Коля и

сам мучился.

Все письма, которые он мне писал, всегда начинались одинаково: «Мамочка, прости

меня!» А однажды…

Приезжаю навестить. Гуляем по территории больницы, разговариваем.

Я рассказываю про школу, говорю: «Коля, все ребята из твоего класса передают

тебе привет, желают поскорее выздороветь. Они тебя любят, ждут и уже совсем на

тебя не обижаются. И ты не будешь же их больше обижать?» И вдруг он обнимает

меня и шепчет: «Мама, я все понимаю, но ничего сделать с собой не могу.

Со мной что-то происходит, и я не знаю что…» Будто шуруп мне в сердце ввернули.

Поверьте, это страшно…

Вы поймите, в тот период никакой личной жизни у меня не было - я и не хотела, и

не стремилась, и вообще не думала об этом. Смысл всей моей жизни, все мои цели,

надежды были связаны только с Колей. Он был моим всем.

И вдруг я это все стала терять, оно увядало и погибало прямо у меня на глазах. Как я

могла к этому относиться? Что бы сейчас ни сказала про свои эмоции, все равно это

будет только малой долей того, что я ношу в себе…

Врачи объяснили, что после того, как полезла генетика, Коля стал воспринимать все

происходящее не на уровне интеллекта и естественных человеческих эмоций, а

только на уровне животных инстинктов.

На многое вообще перестал реагировать. Горе в том, что и в дальнейшем он обречен

на такое существование.

Более того, после проведенного консилиума медики признали Колю асоциальной

личностью, то есть человеком социально опасным, не способным проживать в

семье. В медицинском заключении записали: «…Не только не способен

воспитываться в семье, но и может угрожать окружающим его людям… Дальнейшее

пребывание усыновленного в семье считается невозможным и опасным…»

«И что же из этого следует, что делать-то?!» - в ужасе спрашивала я.

Оказалось, что выход только один: ребенок должен находиться в специальной

клинике, которая предполагает абсолютную изоляцию.

Любые связи с внешним миром, включая контакты даже с самыми близкими

людьми, только будоражат психику и могут спровоцировать неадекватные

реакции. Вот такой приговор… Мой сын разделил участь многих несчастных детей,

искалеченных наркотической зависимостью уже в утробе матери…

Когда я осознала, что со здоровьем Коли все уже непоправимо и я окончательно,

навсегда, теряю ребенка, у меня импульсивно возникло непреодолимое желание

разыскать эту его биологическую мать и… не знаю что с ней сделать.

Хотя что можно сделать? Разорвать ее на части, посмотреть в глаза, воззвать к

совести?! И я сказала себе: «А что толку? Ты придешь к этой наколотой,

невменяемой женщине и станешь рассказывать ей трагическую историю ее сына?

Да наплевать ей на его судьбу так же, как и на судьбу остальных брошенных ею

детей». Остановила себя, не пошла.

Потом долго размышляла над всей этой ситуацией и пришла к выводу: невзирая на

все перенесенные страдания, не надо ни с кем сводить счеты, не надо мстить. Это

ничего не изменит.

Лучше просто поделиться своим опытом с другими людьми. Может, это кому-то

поможет… Доктор, который делал Коле диагностику мозга, на мой вопрос:

«А можно ли было это как-то предотвратить?» - сказал: «Предотвратить

невозможно, но если бы вы привели мне его в полтора года, когда усыновляли, я

сказал бы вам то же самое - в то время заболевание уже можно было

диагностировать…»

После всего пережитого я просто призываю людей, собирающихся усыновить

ребенка: не бойтесь, не стесняйтесь с самого начала проводить все медицинские

обследования!

Тогда и принимайте окончательное решение. Не полагайтесь на авось - на то, что

«как-нибудь справимся», «любовью защитим».

Никакая любовь не справится с генетикой».

С, наилучшим пониманием Вашей судьбы  ЦВЕТКОВА ЖАННА