Блаватская Елена Петровна » Изречения Мудрецов Востока

Все являются дэвами (демонами) на этой земле, кроме Бога пророков (посвященных), чистого Иао; и если в Христе вы видите нечто иное, чем СОЛНЦЕ, тогда вы поклоняетесь дэву, призраку, как это делают все дети ночью.  

Восток представляет собой ту главную точку, откуда встает светило дня, великое Светило, дарующее и поддерживающее жизнь, творец всего того, что живет и дышит на этой земле, и что же удивительного в том, что все народы оказывали ему поклонение как видимой действующей силе невидимого Принципа и Причины; и что месса должна была совершаться в честь того, кто дарует messis, или "урожай". Но между поклонением идеалу как целому, и его физическому символу, его части, избранной для представления целого и ВСЕГО, лежит целая пропасть. Для ученых египтян Солнце было "глазом" Осириса, а не самим Осирисом; то же самое - и для ученых зороастрийцев. Для ранних христиан Солнце становилось Божеством, in toto [в целом]; и при помощи казуистики, софистики и догм, не подвергаемых сомнению, современные христианские церкви умудрились вынудить даже образованный мир признать то же самое, внушая ему веру в то, что, что их бог - это единственное живое и истинное Божество, творец, но не Солнце - тот демон, которому поклонялись "язычники". Но какая может быть разница между злым демоном и антропоморфическим Богом, таким, например, который представлен в Соломоновых притчах? Этот "Бог",- хотя бы бедные, беспомощные, невежественные люди и призывали его, когда их "страх придет как ураган" и их "несчастье, как вихрь",- угрожает им такими словами: "Я буду смеяться над вашими бедствиями, я буду издеваться, когда придет ваш страх!" (Притчи, 1:27). Отождествите этого Бога с великим Аватаром, на котором основана христианская легенда; объедините его с тем истинным Посвященным, который сказал, "Благословенны страждущие, ибо они успокоятся": и какой же будет результат? Одного такого отождествления совершенно достаточно для того, чтобы оправдать дьявольское веселье Тертуллиана, который смеялся и радовался идее о том, что его неверующие потомки будут гореть в адском огне; совет Иеронима христианскому новообращенному растоптать тело свей языческой матери, если она пытается противодействовать тому, чтобы он оставил ее навсегда, чтобы следовать Христу; и это превращает всех церковных тиранов, убийц и omnes gentles инквизиции, в величайшие и благороднейшие примеры практического христианства из всех когда-либо живших на земле!  

VII  

Ритуализм первоначального христианства - как это теперь достоверно показано - происходит из древнего масонства. Последнее, в свою очередь, является потомком в те времена уже полностью умерших мистерий. О них то мы и скажем теперь несколько слов.  

Хорошо известно, что повсюду в древнем мире, кроме народного культа, состоящего из формальных и полностью экзотерических церемоний, у каждой нации был свой тайный культ, известный миру как МИСТЕРИИ. Страбон, среди многих других, подтверждает это убеждение (См. Georg, кн. 10). Никто не получил доступа к ним, за исключением тех, кто прошел специальную подготовку. Неофиты, получившие наставления в верхних храмах, посвящались в заключительные мистерии в пещерах. Такие наставления были последним сохранившимся наследием древней мудрости, и они разыгрывались под руководством высших посвященных. Мы намеренно употребляем слово "разыгрывались"; ибо устные наставления в низком дыхании давались лишь в пещерах, в полной тишине и тайне. Во время публичного обучения и общих наставлений, уроки по космогонии и теогонии представлялись в аллегорической форме, и modus operandi [способ действия] постепенной эволюции космоса, миров, и в конце концов нашей земли, богов и людей,- все это давалось при помощи символов. Массы людей были свидетелями великих представлений во время празднований мистерий, и множество людей слепо поклонялись персонифицированным истинам. И только великие посвященные, эпопты, понимали их язык и истинный смысл. Все это, и еще большее, хорошо известно ученому миру.  

Общим убеждением всех древних народов было то, что истинные таинства того, что столь нефилософично называют творением, были переданы избранным в нашей (пятой) расе через ее первую династию божественных Правителей - богов во плоти, "божественных воплощений", или, так называемых, Аватар. Последние стансы, которые приводятся из Книги Дзиан в "Тайной Доктрине" (том 2, стр. 31), говорят о тех, кто управлял потомками, "происходящими из святого рода", и... "кто вновь спустился и установил мир с пятой (расой) и кто учил и наставлял ее".  

Фраза "установил мир" показывает, что этому предшествовали некие разногласия. Судьба атлантов в нашей философии, и участь допотопного человечества в Библии, подтверждают эту идею. Еще раз - за много веков до Птолемеев - то же самое злоупотребление сакральным знанием проникло в среду посвященных Святилища в Египте. Сохраняемые во всей своей чистоте в течение бесчисленных веков, священные учения богов, из-за личных амбиций и эгоизма, были вновь извращены. Значения символов слишком часто осквернялись неподобающими истолкованиями, и очень скоро лишь элевсинские мистерии одни остались свободными от фальшивых и святотатственных нововведений. Они совершались в честь (Цереры) Деметры, или Природы, и праздновались в Афинах; в них была посвящена интеллектуальная элита Малой Азии и Греции. В своей 4-ой книге, Зосима утверждает, что эти посвящения были распространены среди всего человечества;* а Аристид называет мистерии общим храмом земли.  

Поскольку надо было сохранить хоть какие-нибудь воспоминания об этом "храме" и, если это необходимо, перестроить его, некоторые избранники среди посвященных и начали обособляться. Это делали их высшие иерофанты в каждом столетии, с того времени, когда сакральные аллегории стали обнаруживать первые признаки профанации и разложения. Ибо великие элевсинии в конце концов разделили ту же участь, что и все остальные. Их первоначальные высшие качества и намерения описаны Климентом Александрийским, который показал великие мистерии, обнаруживающие тайны и способы устроения Вселенной, которые и являются началом, концом и заключительной целью человеческого познания, ибо в них выражена для посвященных природа всех вещей, таких, как они есть (Строматы, 8). Это пифагорейский гнозис, hgnwsiz twn ontwn. Эпиктет говорит об этих наставлениях в возвышенных словах: "Все то, что предписано здесь, было создано нашими учителями для наставления людей и для исправления наших обычаев" (Apud Arrian. Dissert., 21). Платон утверждает то же самое в "Федоне": целью мистерий было воссоздание души в ее первоначальной чистоте, или том состоянии совершенства, из которого она пала.  

VIII  

Но наступил тот день, когда мистерии отклонились от своей чистоты тем же самым образом, как это сделали экзотерические религии. Это началось с того времени, когда государство задумало, по совету Аристогитона (520 г. до н.э.), превратить элевсинии в постоянный и изобильный источник доходов. Для этой цели был проведен некий закон. С той поры никто не мог получить посвящение, не заплатив определенную сумму денег за эту привилегию. Этот дар, который до того времени мог быть достигнут лишь ценой непрестанных, поистине сверхчеловеческих усилий в направлении добродетели и высших качеств, теперь следовало покупать за большое количество золота. Мирянин - и даже священник - принимая эту профанацию, в конце концов утрачивал свое былое почтение ко внутренним мистериям, и это вело к еще большему осквернению Священной Науки. Эта плата, взимаемая тайным образом, распространялась с каждым столетием; и высшие иерофанты, более чем когда-либо опасаясь окончательного разглашения и осквернения наиболее священных тайн природы, работали над тем, чтобы исключить их из внутренней программы, ограничив полное знание о них лишь немногими людьми. Это и были те обособленные, которые стали вскоре единственными хранителями божественного наследия веков. Семью веками позже мы видим Апулея, его искреннюю склонность к магии и мистическому, и несмотря на то, пишущего в своем "Золотом осле" горькую сатиру против лицемерия и разврата в определенных орденах наполовину-посвященных жрецов. Благодаря нему мы узнаем, что в его дни (II век н.э.) мистерии стали столь всеобщими, что люди любого положения и состояния, в любой стране, мужчины, женщины и дети,- все были посвященными! Посвящение в его дни было такой же необходимостью, как стало необходимым крещение для христиан; и было точно такого же уровня, как в наши дни - последнее, а именно: бессмысленной и чисто формальной церемонией простого вида. И все же впоследствии фанатики новой религии положили на мистерии свою тяжелую руку.  

Эпопты, те, "кто видит вещи так, как они есть", исчезали один за другим, удаляясь в области, недоступные для христиан. Мисты (от мystae, "закрытый вуалью"), "которые видят вещи только такими, как они кажутся", очень часто оставались в данной ситуации единственными учителями.  

Именно первые, "обособленные", сохранили истинные тайны; мисты, которые знали их лишь поверхностно, заложили первый камень в фундамент современного масонства; и от этого полуязыческого и полуобращенного древнего братства масонов был порожден христианский ритуализм и большая часть его догматов. И эпопты, и мисты называются именем "масоны": ибо и те, и другие, выполняя свои обеты и предписания давно умерших иерофантов и basileiz, "королей", восстанавливают: эпопты - свой "низший", и мисты - свой "высший", храмы. Ибо таковыми были независимые названия в древности, и таковы же они и сегодня в некоторых регионах. Софокл говорит в "Электре" (действие второе) об основании Афин - места элевсинских мистерий - как о "священном строении богов", то есть, построенном посредством богов. О посвящении говорят как о "вхождении во храм" и "очищении", или воссоздании храма, что имеет отношение к телу посвященного при его последнем и высшем испытании. (См. Евангелие от Иоанна, 2:19). Эзотерическое учение временами также называлось именем "Храма", а народная экзотерическая религия - "городом". Построить храм означало основать эзотерическую школу; "построить городской храм" значило установить народный культ. Таким образом, истинные сохранившиеся "масоны" низшего Храма, или крипты, священного места посвящения, являются единственными хранителями истинных масонских тайн, ныне утраченных миром. Мы охотно уступаем современному братству масонов титул "строителей высшего Храма", поскольку a priori превосходство сравниваемых прилагательных является столь же иллюзорным, как и само пламя пылающего куста Моисея в ложах тамплиеров.  

IX  

Неправильно понятая аллегория, известная как Нисхождение в Гадес, повлекла за собой неисчислимые беды. Экзотерическая "басня" о Геркулесе и Тезее, спустившихся в адские области; путешествие туда Орфея, который совершил свой путь силой своей лиры ("Метаморфозы" Овидия); Кришна, и, наконец, Христос, который "спустился во Ад и в третий день восстал из мертвых",- понимание всего этого было искажено непосвященными, которые приспосабливали языческие ритуалы и преобразовывали их в христианские обряды и догмы.  

Астрономически это нисхождение во ад символизирует Солнце в течение осеннего равноденствия, когда оно покидает высшие звездные области - это была предполагаемая битва между ним и Демоном Тьмы, который одерживал победу над нашим светилом. Тогда, как это воображали, Солнце испытывает временную смерть и опускается в инфернальные области. Но мистически это олицетворяет ритуалы посвящения в криптах храма, называемого Преисподней. Бахус, Геракл, Орфей, Асклепий и все остальные, кто посетил эту крипту, все они опустились во ад и взошли оттуда в третий день, ибо все они были посвященными и "строителями низшего Храма". Слова, адресованные Гермесом Прометею, прикованному к жарким скалам Кавказа,- то есть, привязанному неведением к физическому телу, и потому жадно пожираемому стервятниками страстей,- относятся к каждому неофиту, к каждому Хрестосу при испытании. "Для таких трудов не ищи завершений, пока бог не возникнет, как замена твоим мучениям, и вы вместе не будете готовы отправиться в мрачный Гадес и в темные глубины вокруг Тартара". (Асклепий, "Прометей", 1027). Это просто означает, что пока Прометей (или человек) не сможет найти "Бога", или иерофанта (посвящающего), который был бы готов опуститься в крипты посвящения и обойти вокруг Тартара вместе с ним, стервятники страстей никогда не перестанут глодать его члены.* Асклепий, как посвященный, давший обет, не мог бы сказать большего; но Аристофан, менее набожный, или же более смелый, раскрыл эту тайну для тех, кто не ослеплен слишком сильными предубеждениями, в своей бессмертной сатире об нисхождении в ад Геракла. ("Лягушки"). Там мы находим хор "благословенных" (посвященных), Елисейские Поля, прибытие Бахуса (бога иерофанта) с Гераклом, встреча с пылающими факелами, символами новой ЖИЗНИ и ВОСКРЕСЕНИЯ из тьмы человеческого неведения к свету духовного знания - к вечной ЖИЗНИ. Каждое слово этой замечательной сатиры обнаруживает внутренний смысл, придаваемый ему автором:  

 Будь наготове... с факелом в руке,  

Тьму разгоняя, тебя проводит Вакх -  

Мерцающей звездой ночного ритуала.  

Все такого рода заключительные посвящения происходили в течение ночи. Таким образом, если говорить о ком-то, спустившемся в Гадес, то это в древности было равносильно тому, чтобы назвать его полностью посвященным. Тем, кто склонен отвергнуть такое объяснение, я предложу вопрос. Пусть они в таком случае объяснят значение высказывания в шестой книге "Энеиды" Виргилия. Что имел ввиду поэт, если не вышеприведенное утверждение, когда приводя старого Анхиса на Елисейские Поля, он показывает, как последний дает совет Энею, своему сыну, отправиться в Италию... где он должен будет сражаться в Лации, с грубым и варварским народом; таким образом, перед рискованным предприятием добавляется это "Нисхождение в Гадес", то есть, посвящение.  

Благожелательные клерикалы, которые столь склонны посылать нас при малейшем раздражении в Тартар и в адские области, и не подозревают, сколь доброе пожелание содержится для нас в этой угрозе; и сколь святым характером должен обладать человек перед тем, как отправиться в такое священное место.  

Не у одних лишь язычников были свои мистерии. Беллармин (De Eccl. Triumph., т. 2, гл. 14) утверждает, что ранние христиане принимали, по примеру языческих церемоний, обычай собираться в церкви ночью перед своими праздниками, чтобы поддерживать себя в состоянии бодрствования или "бдения". Эти церемонии сначала соблюдались с весьма назидательным благочестием и чистотой. Но очень скоро в эти "собрания" проникли такие безнравственные злоупотребления, что епископы почувствовали необходимость запретить их. Мы читали в десятках книг о распущенности во время языческих празднований. Цитируется Цицерон (de Leg., т. 2, гл. 15), который показывает Диагонда из Фив, не нашедшего никакого другого средства для исправления таких беспорядков во время церемоний, кроме как подавление самих мистерий. Однако, когда мы сопоставляем два вида празднования, языческие мистерии, которые были древними за много веков до нашей эры, и христианские agapae (вечери любви) и другие, вряд ли возникшие в этой религии и претендующие на такое очищающее воздействие на новообращенных, мы можем лишь пожалеть об умственной слепоте их защитников и процитировать для их же пользы Роскоммона, который спрашивает:  

Что ж так помпезны были вы в начале,  

А под конец так низко пали?  

Раннее христианство - происходя от древнего масонства - имело свои особые рукопожатия, пароли и степени посвящения. "Масонство" - это древний термин, но он вошел в употребление в нашей эре очень поздно. Павел называет себя "мастером-строителем", и он был таковым. Древние масоны называли себя различными именами, и большинство александрийских эклектиков, теософов Аммония Саккаса и поздних неоплатоников, фактически были масонами. Все они были связаны обетом таинства, считали себя Братством, и также имели знаки отличия. Эклектики, или филалетианцы, включали в свои ряды наиболее талантливых и образованных ученых того времени, так же, как и некоторых коронованных особ. Автор "Эклектической философии" говорит: