Иоанн Креста. ДОРОГА НА ГОРУ КАРМЕЛЬ | ОГЛАВЛЕHИЕ Глава 29 В коей трактуется первый род

Глава 29

В коей трактуется первый род слов,
которые формулирует иной раз дух, собранный в себе.
Говорится о причине таковых и о пользе и вреде,
кои могут в них заключаться.

Слова последовательные всегда приключаются духу собранному и погружённому весьма пристально в некое размышление. И, в той самой материи, о которой размышляет, он [умной дух] сам движется последовательно от одного к другому, оформляя слова и доводы подходящим образом с большой лёгкостью и различением; и таковы те неизвестные вещи, которые он проходит, обдумывая и раскрывая их, что ему кажется, будто не он делает это, но другое лицо внутри него размышляет или отвечает или показывает. И поистине некоторым образом так оно и есть, ибо, хотя дух сам творят это в качестве инструмента, Святой Дух многажды помогает породить и оформить те понятия, слова и уразумения истинные. И так они проговариваются как будто третьим лицом в нём самом. Ибо, как разум остаётся тогда собранным и единым с истиной, о которой размышляет, так и дух божественный также остаётся с ним в этой истине – так как Он всегда во всякой истине, – откуда исходит то, что разумение, общаясь таким образом с Божественным Духом, посредуемым этой истиной, одновременно входит формирующим началом во внутреннее и последовательно в остальные истины, соответственные тому, о чём есть размышление; открывает же ему врата и одаривает, подавая свет, Дух Святой, проявитель. Потому что это – один из способов, каким является Св.Дух.
И таковым способом, освещая и проявляя этого Мастера, разумение, схватывая некие истины, одновременно самостоятельно формулирует некие высказывания относительно тех истин, которые сообщаются ему другой частью. Способ, о котором можем сказать: голос Иакова, а руки Исава (Быт. 27, 22). И тот, кто имеет это, не может перестать верить, что так оно и есть: что речения и слова исходят от третьего лица; [потому что не знает способности разумения формировать слова свои от третьего лица] о представлениях и истинах, которые ему сообщены также третьим лицом.
И хотя истинно есть, что в этих сообщениях и освещениях разума он себя в них не обманывает, но может обмануться и обманывается многократно в формальных словах и доводах, которые формулирует о сём разум. Ибо, поскольку этот свет, [который даётся ему иной раз], весьма тонок и духовен, так что разум не способен основательно разобраться в его сущности и формулирует доводы самостоятельно; откуда следует, что многие разы доводы его ложны, а иной раз правдоподобны или дефектны. Ибо, как только начинает ухватывать нить истинной основы, тут же подкладывает своё хитроумие или невежество под своё разумение, – ведь это лёгкая вещь – изменяться соответственно своей способности; и всё это, как если бы разговаривал с третьим лицом.
Я знавал одну особу, которая, имея эти речения последовательные, среди некоторых достаточно истинных и субстанциальных, которые выстраиваются Святым Таинством Евхаристии, имела и некоторые довольно еретические.
И пугает меня много то, что происходит в нынешнее время, когда некая душа с чем-то навроде значительности на четыре мараведи, если слышит некие речения о сём в каком-то сосредоточении, тут же крещает их Божьим Именем, и фантазирует, что так и есть, говоря: "Бог мне сказал", "ответствовал мне Бог", – но это не так: не Бог, но [как мы говорили] они сами произносят слова в большинстве случаев.
И, кроме того, жажда иметь их и те аффекты, которые они производят в духе, делает то, что эти особы ответствуют сами себе, думая при этом, будто Бог им ответствует и говорит с ними. Откуда выходят великие сумасбродства, если не обуздывать себя здесь с большим тщанием; и если тот, кто наставляет такие души, не внушает им отрицаться таких способов мышления. Потому что в них более, чем скромность и умерщвление, духа проявляется болтливость и нечистота души, мнящей, что сотворилась великая вещь, и что она говорит с Богом; но имеет [на деле] лишь чуть больше, чем ничего, или ничего, или меньше, чем ничего. Ибо то, что не зачинает [в душе] смирения, милосердия, и умерщвления, и святой простоты, и тишины, и т.д. – чем может быть?
Говорю поэтому, что может это сильно помешать в продвижении к божественному союзу, так как весьма отдаляет душу – если она этим занимается – от бездны веры, в которой разумение должно оставаться тёмным и в потёмках идти через любовь в веру, а не помощью многих резонов.
И если мне скажут, почему разум должен лишать себя каких-либо истин, поскольку освещает их в разумении Дух Божий, и постольку не может здесь быть злого, – скажу, что Св.Дух освещает разум собранный, и что освещает его в способе его собирания, и что разум не может найти лучшего [в глазах Бога] сосредоточения, чем в вере, и ни в какой другой вещи не освещает Св.Дух разума лучше, чем в вере. Поэтому, чем более чиста и прилежна душа в вере, тем больше получает милости Божьей; и чем более милосердна она, тем лучше освещена и одарена Св.Духом, ибо милосердие есть причина и средство для общения с душой.
И хотя истинно есть, что в некоторых освещениях истин сообщает Он душе некий свет, но он настолько отличен от того, что в вере, без ясного осознания этого, насколько по качеству чистое золото отлично от низших металлов, а по количеству – насколько превосходит море единую каплю воды; потому что единым образом душе сообщается знание одной и двух, и трёх истин, и т.д.; а с другой стороны ей сообщается вся мудрость Бога в целом, каковая есть Сын Божий, который общается с душой в вере.
И если мне скажут, что одно не мешает другому, скажу, что много помешает, если душа занимается этим, – потому что она уже занята вещами ясными и мало дающими ей, чего [одного] довольно, чтобы помешать общению с глубиной веры, в которой Бог сверхъестественно и тайно научает душу и возвышает её до даров и добродетелей: а как, она не знает.
И польза, которую приносит это общение в речевых последовательностях, не есть та, которую заранее предполагает получить разумение, – потому что таким способом отклоняет её от себя [согласно сказанному Премудростью в Песнях души: Отведи очи свои от меня, ибо заставляют они меня взлететь (6, 4); что значит: лететь далеко от тебя и полагать себя очень высоко]. [Но стоит] только просто и наивно, не полагая разума на том, что сообщается сверхъестественно, направить волю на любовь к Богу, – ибо посредством любви сообщаются нам благая, – и этим путём то, что ранее сообщалось, возрастает в обилии. Посему, ежели к вещам, кои сообщаются сверхъестественно и пассивно, активно прилагается изобретательность природного ума или другие потенции, то они не дотягивают до этих вещей в своём способе действия и грубости, и так, поневоле видоизменяют их в своём ключе, и, как следствие, они изменяются; и так, по необходимости, ошибочно и формально [разум] движется путём собственных измышлений: и это уже никакое не сверхъестественное, и не его образ, а только весьма естественное и слишком ошибочное и низкое.
Бывают, однако, некоторые уразумения столь живые и тонкие, что в состоянии сосредоточенности в иных созерцаниях, при размышлении в понятиях, они с великой лёгкостью и естественно переходят формально в изнесённые слова и доводы, весьма оживлённые, – и о них думают, что они суть не более, ни менее, как от Бога; и это ничто иное, как разумение, которое в свете естественном, имея свободу управления чувствами, без какой-либо помощи сверхъестественного, способно к ещё большему. И отсюда имеем многое; и многие обманулись, думая, что это великие слова и сообщения Бога, и по этой причине они или записывают их, или велят записать. И получается, что не выходит из этого ничего, и не получают субстанции какой-либо истины, и что не служит сие ничему, кроме как высокомерию.
Таковых нужно учить не делать ничего, кроме как основать волю свою на смиренной любви и действовать лишь внешним образом, проникнувшись подражанием сыну Божьему в его жизни и смертных муках, так как это дорога ко всякому духовному благу, без многих внутренних размышлений.
Также и к этому роду слов внутренних последовательных бес много прилагает руку; главным образом [это случается] у тех, кто имеет некоторую склонность и аффицированность по отношению к ним. Потому что во время, когда они начинают сосредотачиваться, бес начинает предлагать им обильную материю уклонений, формируя в разуме представления или слова путём внушения, тонко обманывая и приводя к падению вещами правдоподобными. И это один из способов, которым он сообщается с теми, кто заключил с ним какое-то соглашение, молчаливое или гласное, и с некоторыми еретиками, – главным образом с некоторыми ересиархами, снабжая разум понятиями и доводами весьма тонкими, ложными и ошибочными.
Из сказанного понятно, что последовательные речения могут порождаться в разуме тремя причинами, которые необходимо знать: божественным Духом, который побуждает и освещает разум, естественным светом самого разумения и бесом, который может говорить путём внушения.
Говоря теперь о знамениях и указателях, позволяющих узнавать, когда действует одна причина, а когда другая, несколько трудно будет преподать вам все признаки и указатели: неплохо будет, если удастся привести некоторые общие, и они таковы:
1. Когда в словах и представлениях, возникающих в душе, одновременно явственно и ощутимо присутствует любовь со смирением и почтением к Богу, сие означает, что через них [т.е. слова и представления] приходит Дух Свят, который всегда, если оказывает какие-либо милости, подаёт их в такой оболочке.
2. Когда [слова и представления] происходят единственно из живости и света разума, разум есть тот, кто сотворяет их все, без какого-либо действия добродетелей (хотя воля может естественно любить познание и свет неких истин), и после размышления воля остаётся сухой, хотя и не склоняется ни к тщете, ни к злу, если бес новизны не соблазняет её на это. Не случается этого в тех, кои суть от Духа благого, ибо после [размышления] их воля остаётся обыкновенно привязанной к Богу и наклонной к добру, – хотя иной раз случается воле оставаться после сухой, несмотря на то, что сообщение исходит от духа доброго; так по каким-то причинам устраивает сие Бог для пользы души; а другой раз душа не очень чувствует движения и действия добродетелей, и будет благом то, что получит. Оттого говорю, что трудно иной раз распознать разницу между теми и другими из-за различных эффектов, которые они производят. Но те [эффекты], о которых я уже сказал, суть дела обычные, бывающие, однако, в большем или меньшем количестве.
3. Однако, частенько, слова, исходящие от беса, трудны бывают для разумения и распознания, потому что, хотя истинно есть, что обычно остаётся воля сухой касательно любви Божией, и оживляется, склоняясь к чванству, оцениванию и удовольствиям, тем не менее влагает бес иной раз в воодушевление ложную скромность и пылкое упорство воли, основанное на собственной любви, – так что для разумения этого необходимо обладать немалой духовностью. И это бес соделывает, чтобы лучше спрятаться: он прекрасно знает, что очень хорошо иной раз заставить проливать слёзы над сантиментами, которые он влагает в душу, чтобы возбуждать в душе страсти, которых желает. Но всегда старается возбудить волю, которая ценит сказанные внутренние сообщения и уделяет им многое внимание, – почему он и подлаживается к ним и занимает душу тем, что не является добродетелью, а только случаем утратить и ту добродетель, что душа имеет.
Сведём таким образом сказанное к необходимым предосторожностям, как касательно одних, так и других, – чтобы не быть ни обманутыми, ни смущёнными им; яко не находим в них никакого достояния, но единственно знаем, чтобы направлять волю с упорством к Богу, в совершенстве исполняя Его закон и Его святые увещания, что есть мудрость святых, радующих нас познанием тайн и истин с простодушием и правдою, которые предлагает нам церковь; ибо этого довольно, чтобы много возжечь воление, без того, чтобы погружать нас в иные глубины и достопримечательности, которые только чудом бывают лишены опасности. Поэтому, имея сие в виду, говорит св.Павел: Не должно знать более того, что должно (Рим. 12,3).
И сего довольно о материи слов последовательных.

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>