ДРЕВНЕИНДИЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ, НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД

<<< ОГЛАВЛЕHИЕ >>>

III. АРАНЬЯКИ

ИЗ АЙТАРЕЯ-АРАНЬЯКИ

Араньяки ("аранья" – лес) – "лесные" тексты, предназначавшиеся для отшельников.

Приведенные нами отрывки касаются преимущественно вопроса о первоначале всего сущего и его связи с конкретными явлениями природы.

Первый отрывок "Укта" представляет собой гимн речи, слову. Окружающий человека мир (земля, небо, пространство) и сам человек имеют существование в речи, выражены в слове.

В третьей и четвертой частях второй книги Айтарея-араньяки атман поставлен в центр всего сущего: он не только создатель всего (миров, воды, света и т.д.), но и носитель разумного начала. Это важно отметить здесь потому, что в дальнейшем – в некоторых упанишадах – разум и атман будут выступать уже как понятия тождественные.

В отрывках "Атман" и "Человек" проводится различие между человеком, животным и растением. Человек, как существо разумное, ставится выше всего ("он возвышается над всеми мирами"). Вместе с тем признается, что атман (а следовательно, в какой-то мере и разум) присущ также растениям и животным. Превосходство человека над животными состоит не только в том, что он "наделен разумом в наибольшей степени", но и в том, что его разум постоянно совершенствуется ("атман становится все более чистым в человеке"). Человек никогда не успокаивается на достигнутом ("чего бы он ни достиг, он стремится стать выше" этого).


1. [УКТА]

Айтарея-араньяка, II, 1

2. Люди говорят: "Уктам, уктам". Поистине укта¹ – это земля. Ибо из нее возникают все существа. Ее песнь – Агни. Его восемьдесят стихов – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Укта – это воздушное пространство, ибо в воздушном пространстве летают птицы, ибо в воздушном пространстве передвигаются люди. Его песнь – ветер. Его восемьдесят [стихов] – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Укта – это также то небо, ибо его дарами живут все существа. Его песнь – беспредельность. Ее восемьдесят [стихов] – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Все это – в отношении божеств. Теперь в отношении атмана. Укта – это человек. Великий Праджапати сказал: "Я – песнь". Пусть он знает это. Укта – его рот и земля. Их песнь – речь. Их восемьдесят [стихов] – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Укта – его ноздри и воздушное пространство. Их песнь – дыхание. Их восемьдесят [стихов] – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Изгиб [его] носа – это как бы средоточие блеска. Укта – его лоб и небо. Их песнь – зрение. Их восемьдесят [стихов] – пища, ибо благодаря пище достигают всего. Восемьдесят саманов – пища. Это относится и к божествам, и к атману, ибо благодаря пище дышат все эти существа. Благодаря пище обретают этот мир, благодаря пище [обретают] тот мир. Поэтому восемьдесят саманов – пища. Это относится и к божествам, и к атману. Пища и поглотитель пищи – это земля, ибо все существа возникают из нее. Все, что уходит, поглощается. Все, что приходит, поглощается. Так земля есть и пища, и поглотитель пищи. Она становится поглотителем пищи и пищей. Она не владыка того, чего она не поедает, или того, что ее не поедает.

3. Теперь – о возникновении семени. Семя Праджапати – это боги. Семя богов – дождь. Семя дождя – травы. Семя трав – пища. Семя пищи – семя. Семя семени – творения. Семя творения – сердце. Семя сердца – мысль. Семя мысли – речь. Семя речи – деяние. Свершенное деяние – человек...

4. Брахман входит в этого человека через кончики больших пальцев его ног. Так как Брахман входит в этого человека через кончики больших пальцев его ног, люди называют их кончиками больших пальцев ног. У животных это копыта и когти. Затем он поднялся выше, и возникли бедра. Затем он сказал: "Сделай большой глоток", и возник желудок. Затем он сказал: "Сделай глубокий вздох", и возникла грудь. Шаркаракшви почитают как Брахмана желудок, Аруни – сердце. Поистине и то и другое – Брахман. Затем он стал медленно подниматься выше и достиг головы. Так как он достиг головы, голова стала головой. Эти наслаждения пребывают в голове, зрении, слухе, мысли, речи, дыхании. Наслаждения пребывают в том, кто знает, почему голова – голова. Они² состязались друг с другом, говоря: "Я – песнь, я – песнь". Они сказали: "Хорошо, оставим это тело, и пусть будет песней тот из нас, кто, выйдя из тела, заставит его упасть". Речь вышла [из тела], но тело продолжало существовать, лишенное речи, поглощая пищу и питье. Зрение вышло [из тела], но тело продолжало существовать, не видя, поглощая пищу и питье. Слух вышел [из тела], но тело продолжало существовать, не слыша, поглощая пищу и питье. Мысль вышла [из тела], но тело продолжало существовать, не мысля, поглощая пищу и питье. Дыхание вышло из тела. Когда дыхание вышло [из тела], тело упало. Оно разложилось. И о теле сказали: тело стало телом. Тот, кто знает это, одолеет ненавидящего [его] врага, зло. Они стали состязаться, говоря: "Я – песнь. Я – песнь". Они сказали: "Хорошо, войдем в тело вновь, и пусть будет песней тот из нас, кто, войдя в тело, заставит его восстать". Речь вошла [в тело, но тело] продолжало лежать. Зрение вошло [в тело, но тело] продолжало лежать. Слух вошел [в тело, но тело] продолжало лежать. Мысль вошла в тело, [но тело продолжало лежать]. Дыхание вошло [в тело], и тело восстало. Дыхание стало песней. Поэтому лишь дыхание есть песнь. Пусть знают люди, что дыхание – песнь. Боги сказали дыханию: "Ты – песнь, ты – все это, мы – твои, ты – наше". Риши говорят: "Ты – наше, мы – твои".

Айтарея-араньяка, II, 1

7. Теперь – о силе этого пуруши. Его речью были созданы земля и огонь. Растения произрастают на земле, благодаря огню созревают они. "Возьми это, возьми это" – так говорят, ибо оба они, земля и огонь, служат своей прародительнице – речи. Там, где земля и огонь, там и мир того, кто знает эту силу речи, и пока не погибнет мир земли и огня, не погибнет и его мир. Его³ дыханием были созданы воздушное пространство и ветер. Воздушному пространству следуют люди. Они слышат в воздушном пространстве, ветер несет чистый запах. Так воздушное пространство и ветер служат своему прародителю – дыханию. Там, где воздушное пространство и ветер, там и мир того, кто знает эту силу дыхания, и пока не погибнет мир воздушного пространства и ветра, не погибнет и его мир. Зрением его³ были созданы небо и солнце. Небо дает ему дождь и хорошую пищу, благодаря солнцу сияет его свет. Так небо и солнце служат своему прародителю – зрению. Там, где небо и солнце, там и мир того, кто знает эту силу зрения, и пока не погибнет мир неба и солнца, не погибнет и его мир. Слухом его³ были созданы страны света и луна. Они пришли к нему от стран света, он слышит посредством стран света, луна создает для него светлые и темные стороны добрых деяний. Так страны света и луна служат своему прародителю – слуху. Там, где страны света и луна, там и мир того, кто знает эту силу слуха, и пока не погибнет мир стран света и луны, не погибнет и его мир. Мыслью его были созданы воды и Варуна. Воды принесли ему веру в добрые деяния. А Варуна защитил его потомков своей дхармой. Так воды и Варуна служат своей прародительнице – мысли. Там, где воды и Варуна, там и мир того, кто знает эту силу мысли, и пока не погибнет мир вод и Варуны, не погибнет и его мир.

Айтарея-араньяка, II, 3

1. Мудр тот, кто знает атман как пятеричную песнь, из которой возникает все это. Земля, ветер, воздух, воды, небесные тела – все это атман, эта пятеричная песнь. Все возникает из него. Все завершается в нем. Тот, кто знает это, есть пристанище для себе подобных. У того, кто знает пищу и поглощающего пищу, рождается поглощающий пищу, и пища принадлежит ему. Пища – это вода и земля, ибо из них состоит пища. Свет и ветер – это поглотитель пищи, ибо посредством их он поглощает пищу. Пространство – чаша, ибо все вливается в чашу. Тот, кто знает это, становится пристанищем для себе подобных, у того, кто знает пищу и поглощающего пищу, рождается поглощающий пищу, и пища принадлежит ему. Растения и деревья – пища, животные – поглотитель пищи, ибо животные поедают растения и деревья. Те из животных суть поглотители пищи, кои имеют верхние и нижние зубы и созданы наподобие человека; прочие суть пища. Поэтому они выше других животных – ведь поглощающий пищу выше своей пищи. Тот, кто знает это, побеждает себе подобных.

2. Тот, кто больше знает атман, тот больше живет [в этом мире]. Существуют растения, деревья и животные, и он познает [в них] атман все больше. В растениях и деревьях есть сок, в животных – чувство. Атман в животных достигает все большей чистоты, ибо в них также есть сок, но в других⁴ нет мысли. Атман становится все более чистым в человеке. Ведь он наделен разумом в наибольшей степени. Он говорит о том, что он знает, он видит то, что он знает, он знает, [что будет] завтра, он знает этот мир и то, что не есть мир. Будучи столь совершенным, он через смертное стремится к бессмертному. Знание других животных движимо голодом и жаждой. Они не говорят о том, что они знают, они не видят того, что они знают. Они не знают, [что будет] завтра, они не знают этого мира и того, что не есть мир. Они таковы, ибо таково их разумение, таково их существование.

3. Этот человек – море, он возвышается над всеми мирами. Чего бы он ни достиг, он стремится стать выше их. Если он достигает мира воздушного пространства, он стремится стать выше его. Если бы он намеревался достичь того мира, он пожелал бы стать выше его. Из пяти частей состоит этот человек. Его тепло – свет. Отверстия – пространство. Кровь, слизь и семя – вода. Тело – земля. Дыхание – воздух. Из пяти частей состоит воздух:, прана, апана, вьяна, самана, удана. Эти божества – зрение, слух, мысль и речь – составляют прану и апану, ибо они выходят наружу вместе с дыханием. Он – сочетание речи и дыхания, кои суть жертвоприношение. Жертвоприношение состоит из пяти частей. Это агнихотра⁵, жертвоприношения при новолунии и полнолунии, жертвоприношения, совершаемые каждые четыре месяца, приношение животных, приношение Соме. Приношение Соме – наисовершенное из всех жертвоприношении, ибо все эти пять видов имеются в нем; то, что предшествует возлияниям, – одно, затем следует три возлияния, пятое – завершающая часть жертвоприношения.

Айтарея-араньяка, II, 4

1. Вначале все это было один атман, ничего не было другого, что мигало бы. Он решил: "Я создам миры". Он создал эти миры, воду, свет, смертное и воды. Эта вода поднялась над небом, и небо – ее опора. Этот свет – воздушное пространство. Смертное – земля, то, что ниже земли, – воды. Он решил: "Таковы эти миры. Я создам охранителей миров". Он создал пурушу, подняв [его из вод]. Он предавался над ними тапасу, и после этого возник рот, подобно тому как лопается яйцо. Изо рта вышла речь, из речи – огонь. Далее возникли ноздри. Из ноздрей вышло обоняние, из обоняния – ветер. Затем возникли глаза. Из глаз вышло зрение, из зрения – солнце. Затем возникли уши. Из ушей вышел слух, из слуха – страны света. Затем возникла кожа. Из кожи вышли волосы, из волос – растения и деревья. Затем возникло сердце. Из сердца вышла мысль, из мысли – луна. Затем возник пуп. Из пупа вышло выдыхание, из выдыхания – смерть. Затем возник детородный орган. Из детородного органа вышло семя, из семени – вода.

2. Эти божества, будучи созданными, упали в это великое море. Он испытал их голодом и жаждой. Божества сказали ему: "Дай нам такое место, где мы могли бы пребывать и поглощать пищу". Он привел к ним корову. Они сказали: "Этого недостаточно". Он привел к ним человека. Они сказали: "Хорошо сделан". Поистине человек сделан хорошо. Он сказал им: "Займите места, подобающие вам". Тогда огонь, ставший речью, вошел в рот. Ветер, ставший обонянием, вошел в ноздри. Солнце, ставшее зрением, вошло в глаза. Страны света, ставшие слухом, вошли в уши. Растения и деревья, ставшие волосами, вошли в кожу. Луна, ставшая мыслью, вошла в сердце. Смерть, ставшая выдыханием, вошла в пуп. Воды, ставшие семенем, вошли в детородный орган. Голод и жажда сказали ему: "Дай место каждому из нас". Он сказал им: "Я приобщу вас к этим божествам, я сделаю вас их сотрапезниками". Поэтому, когда какому-либо из божеств совершается приношение, голод и жажда – его сотрапезники.

3. Он решил: "Таковы эти миры и охранители миров. Я создам для них пищу". Он предавался тапасу над водами. После этого из вод родился облик. Облик, так родившийся, поистине есть пища. Пища, будучи созданной, стремилась уйти прочь. Он пытался схватить ее. Он пытался схватить ее речью. Он не смог схватить ее речью. Если бы он смог схватить ее речью, он насытился бы пищей, лишь говоря о ней. Он пытался схватить ее обонянием. Он не смог схватить ее обонянием. Если бы он смог схватить ее обонянием, он насытился бы пищей, лишь обоняя ее. Он пытался схватить ее зрением. Он не смог схватить ее зрением. Если бы он смог схватить ее зрением, он насытился бы пищей, лишь глядя на нее. Он пытался схватить ее слухом. Он не смог схватить ее слухом. Если бы он смог схватить ее слухом, он насытился бы пищей, лишь слыша о ней. Он пытался схватить ее кожей. Он не смог схватить ее кожей. Если бы он смог схватить ее кожей, он насытился бы пищей, лишь прикасаясь к ней. Он пытался схватить ее мыслью. Он не смог схватить ее мыслью. Если бы он смог схватить ее мыслью, он насытился бы пищей, лишь думая о ней. Он пытался схватить ее детородным органом. Он не смог схватить ее детородным органом. Если бы он смог схватить ее детородным органом, он насытился бы пищей, лишь изливая [семя]. Он пытался схватить ее выдыханием. Он схватил ее. Таков Ваю⁶ – тот, кто схватил пищу, и Ваю – тот, кто живет благодаря пище. Он подумал: "Как [все] это будет существовать без меня?" Он подумал: "Каким путем смогу я войти внутрь?" Он подумал: "Если речь – для различения, запах – для обоняния, глаз – для зрения, ухо – для слышания, кожа – для осязания, мысль – для мышления, выдыхание – для переваривания пищи, детородный орган – для изливания [семени], то что же я?" Раскрыв верх черепа, он вошел внутрь, через эту дверь. Эта дверь называется видрити⁷. У него три обиталища, три сна – это обиталище, это обиталище и это обиталище. Рожденный, он рассматривает все существа, дабы узнать, не стремится ли кто восславить иной атман. Он увидел, что этот пуруша – огромный Брахман. Он сказал: "Я видел это"⁸. Поэтому имя его было Идамдра, поистине имя его было Идамдра. Идамдру тайно называют Индрой, ибо боги любят неявное.