Позиция аутсайдера как следствие переноса драматических переживаний на группу - Молодежь. Действовать на свой страх и риск - Кристиан Бютнер

Жизненно значимые для ребенка люди, например отец и мать, находятся с ним в сложных, переплетающихся отношениях, в ко­торых он должен найти и утвердить свое место. Позиции аутсай­дера в отношениях “отец—мать—ребенок” является просто классической социальной структурой. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что ночь ребенок проводит в детской комнате, а родители—в родительской спальне. Если же ребенок живет в постоянном напряжении, являясь посредником между другими членами семьи, враждующими друг с другом, он попы­тается перенести эту свою роль и на другие сферы социальной жизни, например на детсадовскую группу. С одной стороны, группа будет защищаться против подобных попыток переноса, а с другой стороны, она будет “встраивать” их в процессы своего развития, если они окажутся полезными для группы. На приме­ре Клауса хорошо видно, как ребенок переносит крайне напря­женную ситуацию семейного треугольника (родители ненавидят друг друга и живут отдельно, конфликтуя из-за своего ребенка) на группу играющих детей (С. Buttner, 1982b). Речь идет об игре небольшой части детской группы, в то время как другая часть вместе с воспитательницей ушла на 15 мин в соседнее по­мещение для каких-то других занятий.

В ходе этой игры образовалась семейная группа, которая, превратив в лодку игрушечный ящик, собирается плыть на нем “в Америку”. Клаус проиграл в разыгравшемся между мальчи­ками соревновании за позицию “отца” в этой “семье” и, есте­ственно, разозлился. Он демонстрировал эту злость, маршируя по комнате с игрушечным веником вместо ружья за плечом и воинственно выкрикивая: “Левой, левой, раз, два, три!” Хотя он и не нападал на играющую “семью”, “сын семьи” постоянно провоцировал его к драке, в результате чего Клаус не мог ни успокоиться сам, ни дать группе возможность “погрузиться” в свою игру. Таким образом, он находился в постоянном прямом конфликте с мужской частью играющей “семьи” и в скрытом конфликте с женской частью “семьи”, поскольку все призывы к игре исходили от “матери”.

Воспитательница рассказала, что в семье Клаус чувствовал симпатию и к отцу и к матери, но родители натравливали его друг на друга. Так как родители живут раздельно, Клаус вы­нужден переносить их ненависть с одного на другого, чтобы до­биться любви того, с кем он находится в контакте. Этот контрастный душ экстремальных переживаний сопутствовал его первому жизненному опыту: собственно говоря, мать не хотела его донашивать, ибо уже в начале беременности она сомневалась, что их семейным отношениям пойдет на пользу рождение ребенка. Даже незадолго до родов она еще не была полностью уверена, что Клаус появится в их семье на свет, и лишь врач смог убедить ее доносить ребенка.

Свой глубинный страх оказаться исключенным из отношений между родителями Клаус смог проинсценировать в детской группе  не во время игры, потому что этот страх значим и для остальных детей, хотя и не столь глубоко. Роль, полученная Клаусом, соответствует роли “потерянного” отца, которого он любит, но который разлучен с матерью. Его конфликт с “сыном” в игровой семье похож на реальные отношения: мать, у которой он живет, тоже посылает его к отцу, зарядив своей ненавистью, так же как и “мать” в игре отправляет своего “сына” в бой против не­состоявшегося “отца”, раздосадованного своей утратой.

Вся эта ситуация в целом отражается в теме игры группы: ярость по поводу того, что воспитательница занимается в соседнем помещении с другой частью группы, тем самым как бы  исключая  для себя данную группу. Когда воспитательница воз­вращается назад, в первую очередь ей бросается в глаза, что дети возятся с игрушечным веником, и она зовет их всех вместе пойти поиграть туда, где стоят игрушки. Этим нарушается преж­няя внутренняя уравновешенность игры и безопасность выражен­ных в игре агрессий. Игровой процесс в этот момент резко пре­кращается, и начинаются реальные потасовки, остановить •кото­рые воспитательнице удается лишь с помощью увещеваний и угроз. Таким образом, игра, сначала интегрировавшая чувства Клауса в структуре “группа—аутсайдер”, заканчивается пол­ным разладом: ни воспитательница, ни дети не могут беспроблемно включиться в какую-либо совместную деятельность.