2. Мир за оградой - Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии - Л.М.Кроль

Однажды выглянув из окна, замечаешь, что там — другой мир и, возможно, другая стихия. Удивительные вещи случаются на границе стихий: морская волна, соприкасаясь с воздухом и морским ветром, порождает пену, из которой, как говорят, восстала когда-то богиня. Граница — это еще и оболочка, одежда, укутавшись в которую, мы можем позволить себе выйти за порог. Дома, конечно, отыщется огромное разнообразие оболочек, зонтов, накидок, карнавальных одежд и даже лягушачья шкурка, с которой можно попасть в сказку, спрятавшись, как земноводное, между водой и сушей. А транс — это место, где можно чувствовать себя защищенным даже в очень легких, почти невесомых одеждах.

Лягушачья кожа

На клиентский стул садится Михаил. Он жалуется на бронхит и ринит.

Михаил: Когда я просыпаюсь, по утрам у меня бывает нечто типа сухости в носу, щекотания, чихания. Особенно испытываю дискомфорт, когда сплю на пуховых или перьевых подушках. Предпочитаю вместо подушки что-нибудь потверже, например, свернутое одеяло.

Терапевт: Такое впечатление, что вы пересказываете сказку “Принцесса на горошине”. “На таких подушках сплю... Пушинка в нос попадает...” Чем это вам мешает?

Михаил: Чем мешает?

Терапевт: Подумаешь, щекотно в носу! Вон другим приходится ковырять в носу, а тут само собой получается.

Михаил: У меня ощущение, что это ненормальное состояние, что оно относится к болезни.

Терапевт: Чем же оно ненормальное?

Михаил: Именно этим ежедневным ритуалом. Тем, что не могу спать спокойно на пуховых подушках. Я пытаюсь, но все равно не помогает.

Терапевт: Хорошо, а если не на пуховых подушках, тогда можете спать?

Михаил: Тревога меньше становится, но симптомы эти все равно не исчезают.

Терапевт: И что, каждое утро просыпаетесь от того, что в носу щиплет?

Михаил: Нет, когда просыпаюсь, не щиплет. Но когда полностью прихожу в себя, осознаю, что происходит, тогда и проявляются эти ощущения.

Терапевт: Каждое утро?

(Миша утвердительно кивает.)

Терапевт: А когда это началось, что это за явление?

Михаил (вздыхает): Давно. Еще в школе.

Терапевт: Это вам сильно мешает?

Михаил: Ну да, в принципе.

Терапевт: А чем мешает?

Михаил: Этими симптомами. Чиханием. Если я увижу, что пыльная комната, начинаю чихать еще или при каких-нибудь других обстоятельствах, в автобусах, даже когда вроде и насморка нет.

Терапевт: Хорошо. Как вас в детстве называли?

Михаил: Мишка.

Терапевт: Назовите, пожалуйста, еще какие-нибудь имена. Какие-нибудь ласковые имена.

Михаил: Мишутка.

Терапевт: А как вам нравилось, чтобы вас в детстве называли?

Михаил: Мишка — нравилось.

Терапевт: Вы можете на минутку закрыть глаза и вспомнить, как к вам близкие обращались, какими интонациями, каким голосом, с какой громкостью?

Михаил (закрыв глаза): Угу, могу вспомнить.

Терапевт: Вы в детстве любили купаться?

Михаил: Очень.

Терапевт: Помните ощущения от воды?

Михаил: Да.

Терапевт: Что это было: река или озеро?

Михаил: Море. Черное.

Терапевт: Вы часто бывали около моря?

Михаил: Несколько раз.

Терапевт: И сколько примерно дней в году вы купались?

Михаил: Это летом было. Несколько лет подряд. Где-то неделю или полторы.

Терапевт: А вы ездили на море отдыхать или от чего-то лечиться?

Михаил: Сначала отдыхать, потом в санаторий, именно с аллергическим профилем. По бронхо-легочным заболеваниям.

Терапевт: Вам нравится дышать вкусным воздухом?

Михаил: Да.

Терапевт: Хорошо. Скажите, а на что бы вы согласились поменять это состояние? Пришел бы волшебник и сказал, что откроет свою коробку, соберет все ваши неприятности и даст вместо нее другую неприятность. На что бы вы согласились поменять ее? Хотите грыжу?

Михаил (открывает глаза, которые были у него закрыты с тех пор, как терапевт попросил его представить себе, каким голосом его звали в детстве): Не-ет. (Улыбается.)

Терапевт: А язву?

Михаил: Язву тоже нет.

Терапевт: А язву на коже?

Михаил: Нет.

Терапевт: Ну что, перелом ноги?

Михаил (смеется): Нет, пожалуй.

Терапевт: Хорошо, а что бы вы все-таки согласились взять в обмен на это состояние?

Михаил: Просто его отсутствие и вкусный воздух.

Терапевт: А скучно не будет без этого? Так вам даже будильник не нужен. Вы проснулись утром, и вам даже не нужно себе напоминать: симптом говорит вам: “я здесь, я живой”. Чихнул и завелся.

Михаил: Да уж, “я — в сознании”.

Терапевт: Да. Чихнул и как будто перекувырнулся через голову. Вам даже зарядку делать не надо. Видите, у вас как будто вмонтирован механизм, который вас встряхивает. Раз чихнул, два чихнул, три чихнул, встряхнулся — и побежал. Все-таки, что же может быть вместо этого?

Михаил: У меня вдобавок к этому иногда появляются затруднения с дыханием, с присвистыванием, такой спазм дыхания.

Терапевт: Это вы тренируетесь быть старичком: храпеть во сне и свистеть... А вы когда-нибудь пробовали, например, купаясь на море, прополоскать соленой водой нос или горло?

Михаил: Я регулярно этим занимался.

Терапевт: И как?

Михаил: Я знал, что это полезно, но перемен каких-то не за­мечал.

Терапевт: Есть какие-нибудь влияния сезонные — весной чуть хуже или осенью?

Михаил: При простудах хуже.

Терапевт: У вас что, обязательно бывают простуды весной или осенью? Или они бывают часто?

Михаил: Часто.

Терапевт: А скажите, еще какие-нибудь другие проявления аллергии у вас бывают?

Михаил: Однажды была какая-то непонятная пищевая аллергия, на помидоры, наверное, заграничного производства. Наверное, откуда-то из Азии. Реакция в виде крапивницы. Но очень сильная. Себя я не узнавал.

Терапевт: Стал сеньором Помидором? Волдыри, что ли, вздулись? Опух?

Михаил (смеется): Да.

Терапевт: Так, ну хорошо. (Обращаясь к аудитории.) Давайте поговорим о нашем клиенте. Это симпатичный человек, у которого очень тонкая кожа. У него, как и вообще часто у людей белесо-рыжих, очень чувствительная кожа. Он легко краснеет, легко бледнеет. Легко обижается, легко смущается, легко и тонко реагирует на разные ситуации. Кожа — это тот барьер, та мембрана, та оболочка, та стенка, которая нас отделяет от окружающего. Иногда называют человека толстокожим или тонкокожим. Михаил, скорее, тонкокожий человек. В сказке про лягушку — про Царевну-лягушку или про принца, который прячется в лягушке — у героя есть полярные состояния. Одно из них — это лягушка, которая ассоциируется с безобразной склизкой кожей, покрытой волдырями, с каким-то чужим образом, с заколдованным обликом, через который не увидеть настоящего лица. И полярное этому состояние — принц или принцесса, рожденные из морской пены, с очень красивым обликом, с нежной кожей, с кожей, которая легко дышит, которой все любуются. В этой сказке рекомендуется, превращаясь в принцессу или принца, ни в коем случае не сжигать свою лягушачью шкурку, потому что это состояние скукоживания, спрятывания, ухода от обычной жизни должно иметь свой талисман. В случае утомления, напряжения, в случае необходимости куда-то уйти можно опять спрятаться в свою лягушачью шкурку. И, если фантазировать, то можно считать: когда человек сильно чихает, он как бы от себя этим чихом отталкивает окружающее. Вместо того, чтобы самому куда-то спрятаться, он чихает на этот мир, плюет на него, отталкивает. Просыпаться, входить в реальную жизнь с ее напряжениями, с ее ранящими тонкую кожу, тонкую душу переживаниями каждый раз очень трудно, представляет собой испытание. Это как муки нового рождения, сложность вылезания из лягушачьей шкуры, из природной стихии, из воды. Мы можем предположить, что у Михаила довольно хорошее обоняние, он интуитивно различает ситуацию как бы по запаху. Как бы принюхивается к ней, и потом соответственно относится к людям. У него, вероятно, хороший слух. И его раздражают громкие звуки, он, вероятно, любит хорошую музыку, довольно музыкален, и для него чисто музыкальная гармония, такой камертон к ситуации, довольно важен. И, наоборот, аллергеном, раздражающим фактором, вызывающим у него внутреннее раздражение, желание эту ситуацию убрать, являются громкие, бестактные, лишние звуки. И в этом отношении такая чувствительность и реактивность на происходящее может прослеживаться в психофизической, телесной сфере, в области запаха, аллергии... Наверняка, он очень быстро сгорает на солнце, и солнечные лучи вызывают у него тоже очень легкое и быстрое покраснение. Образ лягушачьей кожи, покрытой бородавками, и его противоположность — нежная чувствительная кожа открывают перед нами проблему средних состояний. Состояний, в которых не нужно было бы за слишком безобразную кожу прятаться, отталкивать от себя окружающую действительность, и одновременно с этим реализовать тонкую чувствительность, особенность чувствовать кожей ситуацию, принюхиваться к ситуации, иметь тонкий слух в ситуации и т.д.

Следующим ходом, вероятно, должна стать некая работа с его кожей в целом. Можно предположить, что если он получит заранее какие-то адекватные воздействия на свое тело, это снимет напряжение, фиксацию, особую чувствительность с его дыхательной сферы. При этом, если вы послушаете его внимательно, он говорит о том, что у него возникает ринит, а иногда и спазмы, которые идут чуть ниже, и иногда еще бывал и бронхит. Мы видим, что его кожа выполняет особую функцию — своеобразных легких... Он как будто бы дышит кожей. Несколько обобщая психосоматику этого образа, всегда, когда вы работаете с любыми проблемами, связанными с дыханием, желательно обращать внимание на кожу. И когда вы работаете с проблемами, связанными с кожей, вы, соответствующим образом, обращаете внимание на то, как человек дышит, а также на изменение его дыхания.

Я думаю, что, говоря о его состоянии, следует обратить внимание на подвижность его суставов. Потому что, когда клиент хорошо себя чувствует, он чувствует себя очень гибким. У него плавные, переливающиеся движения разных суставов, и психологически это тоже ситуация гибкости, легкой переключаемости, когда он может над кем-то иронизировать, шутить, кого-то поддевать. (Клиент улыбается.) В таком состоянии он испытывает ощущение легкости, своеобразного балета в обращении с другими людьми. И Михаил чувствует себя в каком-то смысле неуязвимым: легко иронизируя над другими людьми, куда-то отстраняясь, он смотрит на ситуацию со стороны, и она его никак не касается. И его психическая гибкость, телесная гибкость связана с ощущением движения суставов. Когда клиент чувствует себя скованно, это вызывает у него ощущение того, что он становится менее гибким. И у него создается впечатление, что он кого-то раздражает (клиент утвердительно кивает головой), что в нем нет ощущения подвижности, легкости, балета внутри ситуации. Поэтому в качестве одной из точек приложения может стать наше внимание к коже, к дышащей поверхности; вторая точка приложения — обращение внимания на суставы, на гибкость. Существует вероятность, что если мы дадим ему в руки возможность работать с подвижностью, с суставной гибкостью и с определенным способом воздействия на свою кожу, с дыханием кожи, мы, скорее всего, разгрузим область аллергии как проблемную зону... Могут быть разные виды аллергии: аллергия на звук, кожная аллергия, “аллергия усталости” — число движений в суставах уменьшается, гибкость становится меньше, и в качестве аллергической реакции образуется общее негибкое физиологическое поведение. Мы тем самым выводим зону запаховой, дыхательной аллергии из области сверхценностей. Раз у человека имеется так много различных видов аллергии и мы эту аллергию справедливо называем не столько проблемой, не столько патологией, сколько тонкостью реагирования (клиент утвердительно кивает головой), то нет смысла фиксироваться на этой зоне реакции. Мы отчасти убираем из этого типа реакции, из этого типа аллергии образ значимости, образ, который на себя обращает внимание. Если нам необходимо решить одну проблему, нужно поставить перед человеком целый ряд маленьких проблем, разделить одну проблему на несколько и уже двигаться, каким-то образом их решая. Как вам нравится вот такой план действий?

Михаил: Все правильно. (Смех.)

Терапевт: Тогда закрываем глаза, будем лечиться. Садитесь в удобную позу. Давайте ненадолго закроем глаза, и попробуем немножко подвигать губами так, как будто бы мы пытаемся губами представить себе движение лепестка, движение цветка, движение розы, которая распускается, губами слегка, очень плавно и медленно подталкиваем... Как будто бы мы от себя отталкиваем и выдуваем какую-то только вам видимую или ощущаемую маленькую точку... какую-то нежелательную молекулу, которую мы обязательно должны от себя очень медленно... очень бережно... очень трепетно отодвинуть или отстранить... Вот вы губами слегка капризничаете, и ни для кого не заметно, а для себя... делаете плавные движения... ища то единственное положение губ, которое будет для вас особенным... очень приятным... Двигаете губами, иногда их трогаете языком, слегка смачиваете... чтобы нащупать вот тот, самый главный для себя способ, при котором вам будет действительно приятно... Мы можем вспомнить еще раз, как вас называли в детстве по имени... представить себе, как это имя произносится... Имя каждого из нас для нас очень важно... в нем заложено так много ласки... так много внимания... И вы можете представить себя без очков... обратить внимание на то, как вы сейчас чувствуете очки на переносице... за своими ушами... и даже когда вы к ним привыкли... все равно, вы можете представить себе... сейчас... вспомнить то время, когда вы их не носили... когда были совсем другие маленькие проблемы и радости... и может быть, вы почувствуете свои детские руки... и свою детскую позу... как вы засыпаете... на секундочку вспомните... как растягиваются губы в улыбке... представите себя со стороны маленьким... и так же как сейчас... сами собой... удобно устраиваются губы... то вы можете вспомнить... как тело перед сном слегка двигается... капризничает... Представьте себе, что вы в детстве или сейчас... оказываетесь на пляже... вам очень хочется ощутить... как будто впитать в себя... впитать и запомнить... теплое солнце... его ласку... удивительные ощущения... что каждая клеточка тела согревается... и ощущение... морской воды... и мерный и сильный ритм волн... шум... волн... ощущение не очень сильного моря... не сильного ветра... а просто ветерка... набегающей волны... шума гальки...

Это образ границы между средами, морской воды, солнца, полета в воздухе, перехода в этих средах. Аллергия — это тоже о пересечении границы, о том, что нечто извне, входя внутрь, пересекая тонкую границу слизистой, вызывает сильную реакцию. Поэтому один из мотивов транса — гибкость границы, когда сама граница, переход границы — скорее удовольствие, плавный переход, а не конфликт. Погружение в воду, в море, выход из моря, ощущение испарения воды с тела, парения в воздухе, опять погружение в воду, легкость движения в воде — это пересечение границ. И дыхание: выдыхание из себя, вдыхание в себя — тоже имеет отношение к границе. Иными словами, когда человек, пребывая в таком бронхиальном состоянии, не выдыхает, он как бы не общается с окружающей средой. Также очень важно, что кожа реагирует по-разному: был затронут мотив лягушачьей шкуры — безобразной и не реагирующей, грубой защиты — и мотив очень тонкой кожи, которая на все слишком сильно реагирует; вместо этих двух мотивов выстраивается третий: живая кожа, которая может получить удовольствие и от солнца, и от воды, и по-разному реагирует на разные среды.

кажется, что можно прислушиваться к этому ритму бесконечно... и кажется, что море... трет камешки друг о друга... и очищает их... и даже пена, которая набегает на берег... и уходит в песок... кажется очень чистой... и разными точками своей ступни... вы прикасаетесь к песку... и вам очень нравится то идти и ощущать своими ступнями... мелкую гальку... то камушки... то песок... кажется очень приятным ощущать своей ступней эту бывшую часть морского дна... камушков... гальки... песка...

Это мотив о, казалось бы, малочувствительной части тела, ступне — и уж “если ты чувствуешь это ступнями, и тебе это ощущение приятно, то тем более ты будешь чувствовать приятное более нежными участками кожи”.

И ступни набирают какую-то особую морскую энергию... И ваше тело чувствует на коже... капельки морской воды... и удивительно, что совершенно по-разному... вы чувствуете морской ветер... и солнце... совершенно по-разному вы чувствуете... свежее дыхание... моря... своим лбом... грудью... и шеей... И может быть, вдалеке вы слышите... крики чаек... и вам нравится наблюдать, как где-то вдалеке летят птицы... и может быть, вокруг... совсем никого нет... И вы чувствуете покой... и кажется, что когда с вашего тела... стекают капельки воды... испаряются... как будто бы кружева пены куда-то спадают... вы чувствуете себя голым и очень согретым... и ощущение вкусного воздуха...внутри вас... свежего-свежего дыхания... и свежего ветра... который набегает на ваше тело... кажется, что в каждом вашем движении вы чувствуете особую пружинистость... особый покой... и легкость... как будто вы можете полететь... как эти далеко парящие птицы... и особое ощущение того, что вы... можете опять вернуться в море... и очень спокойно и долго плыть... ощущая... как ваше тело... само живет в воде... и почти без усилий... вы чувствуете... как легко вы двигаетесь... и иногда вы можете просто лежать... в воде... Когда вы выходите из воды... и так же легко двигаетесь... и, кажется, что воздух сам по себе несет вас... и вам очень нравится равномерно вдыхать и выдыхать... и кажется, что когда море набегает на берег... его приливы и отливы... переходят в ваше дыхание... и вы чувствуете приливы и отливы... морское дыхание... и запоминаете ветер... вы запоминаете это ощущение... И когда вы попадаете... в своей зимней жизни... в любую другую ситуацию... вам очень легко вспомнить морской воздух... морской запах... запах водорослей... может быть, запах соленой воды... И это так важно... ощущать чистое дыхание... приятные запахи... ощущать свою кожу... вкусно-вкусно дышать... И сколько бы вы на себя ни надели одежды... сколько бы вы на себя ни надели разных оболочек... это приятное ощущение... что вы всегда можете легко отстраниться... от всего происходящего... и также легко снять с себя все лишнее... и оказавшись голым... как будто на берегу моря... почувствовать вкусное дыхание... и чистую кожу... и услышать чистый и спокойный ритм... легко и спокойно... И стоит вам, как только вы захотите, закрыть глаза... обратиться к своему телу... расслабиться... сосредоточиться... и вспомнить... море... солнце... далекие крики птиц... вкусные запахи... за очень короткое время... пока задремал... войдя в какое-то особое пространство своего воображения... вы можете очень хорошо расслабиться... и выйти из этого состояния опять в окружающую вашу жизнь... легко и спокойно... замечательно отдохнув... чувствуя себя бодрым и веселым... И так приятно чувствовать себя... летящим и прыгающим... как будто зарядившимся новой энергией... чувствовать свои суставы подвижными... как будто бы вы опять идете по камушкам... по гальке... по песку... и эти частички все меньше и меньше... и вы ощущаете... что в вашем теле... множество мелких точек... которые тоже дышат... и помнят морскую воду... солнечные лучи... как будто бы невидимые солнечные иголки... слегка покалывают по всему вашему телу... и морские капельки... испаряясь в каждой точке вашего тела... оставляют свои следы... и приятные запахи... как будто бы этими запахами дорожит все ваше тело... и особенно приятно вспомнить все это... почувствовать вокруг свежий вкусный воздух... глубоко вдохнуть и выдохнуть... получить удовольствие от равномерности... своего дыхания... легко и спокойно...

Одна из моих целей — предоставить клиенту возможность по-новому исследовать область выражения своих чувств через разное дыхание. Аллергия ассоциируется с неполным использованием разных ритмов и способов своего дыхания. Наоборот, интерес и спокойное отношение к этому ассоциируется с тем, что человек начинает не столько беречь свое дыхание, сколько экспериментировать и выражать свои чувства через него. И выражение своих чувств через дыхание — это нечто противоположное сжиманию, опасению.

Иногда, когда вам становится грустно... вы погружаетесь в эту грусть... как будто входите опять в море... и живете немножко в этой грусти, как будто плывете по морю... чувствуете себя легко и свободно... И выходите... и опять чувствуете, как ваше тело испаряет все лишнее... как солнце согревает вас... вы чувствуете легкость... и покой... И это покачивание то вверх то вниз... как будто засыпаете... просыпаетесь... И когда вы захотите... вы не спеша... не спеша... откроете глаза. (Михаил открывает глаза.)

Русалочка и дельфин

Одна из участниц семинара, Александра, говорит о том, что она, как и все, хочет, чтобы ее озарило, и поэтому просит ввести ее в транс.

Терапевт: Зачем вам озарение? Чем вы хотите озариться?

Александра: Смыслом жизни. (Смеется.)

Терапевт: Чем, чем? Смыслом жизни? У вас чувствительная кожа?

Александра: Очень.

Терапевт: Вы легко сгораете?

Александра: Нет, у меня смуглая кожа.

Терапевт: У вас бывает когда-нибудь аллергия?

Александра: Да.

Терапевт: А на что? На жизнь?

Александра: Нет. (смеется.) На какие-то продукты, наверное, только я не знаю, на какие.

Терапевт: Вы легко реагируете кожей?

Александра: Да.

Терапевт: А вы сны свои помните?

Александра: Да, некоторые.

Терапевт: А зачем вам нужно ощущение выхода из своего тела? Мне кажется, что вы как раз легко могли бы выйти из своего тела, но зачем это?

Александра: Потому что это интересно. Потому что я этого никогда не пробовала, а люди об этом говорят. (Смеется.)

Терапевт: Мало ли о чем люди говорят. Может быть, они обманывают.

Александра: Если обманывают, значит обманывают. Я хочу знать, что они обманывают.

Терапевт: Скажите, у вас есть любимая сказка?

Александра: Есть, есть. (Говорит мрачно.) Две.

Терапевт: Какие?

Александра: “Маленький Принц” и диснеевская “Русалочка” со счастливым концом. (Мрачно улыбается.)

Терапевт: А кем вы были бы в диснеевской “Русалочке”?

Александра (грустно): Русалочкой.

Терапевт: Вы любите иногда плакать?

Александра: Нет, я люблю, когда все счастливо кончается. (Улыбается.)

Терапевт: Но чтобы вначале все было очень опасно.

Александра: Нет, у меня так получается, но я этого не люблю. Наоборот, я всеми силами избегала каких-то опасностей, плаксивых ситуаций. Но так просто иногда получается, и для меня это болезненно, наверное.

Терапевт: Хорошо. Давайте тогда попробуем провести такой маленький сеанс, переместиться в сказку. Давайте попробуем сесть удобно, спать при этом необязательно, но попробуем глаза закрыть. Скажите, в диснеевской “Русалочке” была музыка?

Александра: Да, очень красивая.

Терапевт: Представьте себе, что вы закрываете глаза и на какое-то время оказываетесь в совсем другой среде... вы плаваете в море... вам очень нравится его странный цвет — зеленый, синий, бутылочный... и всякие водоросли... рыбы...

По моему допущению, у нее должны были быть яркие визуальные образы... И я даю такие цветовые образы: бутылочный, синий, голубой. Для нее это — введение в трансовое состояние. Другое мое предположение состояло о том, что у нее, с одной стороны, чувствительная кожа, а с другой стороны, иногда она, наоборот, как будто теряет свое тело.

И вам нравится, что там прохладно... внутри тепло... хотя, вроде бы, должно быть холодно... и вам очень весело от этого холода... от которого вам тепло... У вас ощущение, что вы ото всех удрали... и вам действительно хорошо в этой воде... и вы глубоко плаваете и дышите там... и вы ничему не удивляетесь... потому что одновременно удивляетесь всему... и вам очень нравится играть... и чувствовать свое тело, которое вдруг приобрело гибкость...

Ключевая формула: “Вы удивляетесь ничему и всему”. Для человека, который может быть таким нервным и беспокойным, как эта клиентка, подходит данная метафора: она удивляется всему — чему хочет, тому и удивляется. Такова ее капризность: она может ничему не удивляться, в то время, как все удивляются всему. И, с другой стороны, вдруг может удивляться чему угодно, когда у нее есть такое настроение. Это специальная форма, которая позволяет ей быть самой по себе, быть на волнах своих собственных чувств. Для нее важен символ плавания в чувствах — когда чувств много, и они ее болтают. Ничему и всему — это два разных полюса, а посредине находится то, что бывает у обычных людей — правила, нормы и т.д.

А ваши ноги так легко двигаются, как будто у вас действительно вырос хвост... и вы чувствуете, как ваше тело трепещет... и дышит в этой воде... и кажется, что поднимаются пузырьки... выходят прямо из тела... и вам хочется кувыркаться... Удивительная легкость, как будто вы от кого-то убежали... вас отпустила грусть и печаль... вам легко и спокойно... И чем больше вы плывете под водой... тем больше чувствуете... как чистая волна воды... проходит... по вашему телу... и очищает вас все больше и больше... И вам легко и спокойно... И где-то далеко-далеко... у каких-то берегов, может быть, звучит музыка... вы иногда ее слышите... и опять уплываете куда-то... в море... где у вас есть свои знакомые рыбки... и именно в этом море, далеко-далеко... вам хочется встретить... живое существо... и говорящее... может быть, дельфина... И подружиться с ним... и играть с ним... И вы чувствуете, как трепещут ваши веки... и как легко вам двигаться и плыть...

Мотив трепета и легких движений связан с тем, что клиентка такая капризная, у нее дрожат то губы, то веки, она шевелится, это подтверждает ее исконную склонность и как бы утончает ее. Также важен мотив встречи с кем-то... с существом. Для нее встреча с человеком, если это определенно человек, была как бы чересчур, она как бы хочет то оттолкнуть его от себя, то приблизить. У нее не отработана дистанция с другим человеком. Она, с одной стороны, легко общается, с другой стороны — легко напрягается. И встретить иное существо — для нее самое подходящее.

И чем больше вы плывете в воде... тем больше чувствуете легкость во всем теле. И именно благодаря тому, что вы сейчас скрыты целой толщей воды и вам хорошо... вы понимаете, что вы легко можете... представить... как смотрите на все сверху... как будто бы растворяетесь в небе... и вокруг вас огромное голубое пространство... И если бы вы могли раскинуть крылья... вы могли бы парить... и чувствовать поток воздуха... И это ощущение совсем другое, чем в морской толще... Оно тоже для вас очень важно, потому что вы можете затеряться и раствориться в небе... почувствовать легкость и покой... И если вы уходите опять в толщу воды... хорошо видите вокруг... вам нравится смотреть на тот свет, который отражается в воде... на разные его блики — синие, зеленые, оранжевые... И может быть, у вас есть особая пещера, куда вы можете заплыть... и где почему-то есть яркий свет, который испускают разные морские животные... И у вас там есть... волшебные камушки, в которые вы можете играть... которые переливаются... И вам очень нравится ваша гибкая чистая кожа... И в эту пещерку иногда приплывает ваш друг дельфин... и вам хочется долго-долго быть под водой... чтобы забыть про землю... забыть про грусть... и вам очень легко дышится... очень легко... И дышит вся ваша кожа... все тело... и когда вы захотите... вы можете, чтобы поиграть... как морская царевна... выйти на берег ненадолго... и почувствовать прибрежный песок... и как с ваших ног сбегают капельки воды... и солнце отражается в капельках... и вы чувствуете, как в вас смешивается морская стихия...

и солнце... и кожа дышит... испаряется...

и кажется, что вы только что родились из морской пены... и кажется, что на коже много слоев... и каждый слой разворачивается... навстречу солнцу и воздуху... как лепестки в цветке... они лежат рядом, не мешая друг другу... и разные слои кожи разворачиваются... и вы чувствуете дыхание всем телом...

Одна из задач этого транса, скрытая (потому-то здесь так много телесных образов) — концентрация на приятных чувственных впечатлениях, получение удовольствия от тела. Я думаю, что это типичный случай, когда клиентка, вроде бы красивая девушка, к своему телу относится с нелюбовью...

Именно из-за этих лепестков... из-за того, что так хорошо раскрываются... и морская вода испаряется... вы можете захотеть полетать... полетать... посмотреть на все сверху... увидеть свое тело... увидеть свое лицо... слегка дрожащие веки... и вы можете немножко полетать... почувствовать упругий воздух... раствориться в небе... И эти разные ощущения... плавание в глубине моря... полет... и свежесть выхода из волн... когда вы только что вышли и можете войти обратно... Это совершенно новые для вас ощущения... совершенно другие, чем просто хождение по земле... И когда вы ходите по земле... вы чувствуете тяжесть... вас куда-то тянет... и хочется этих простых и ясных ощущений... полета... легкости... поддержки... раскрытых крыльев... или, наоборот, хочется плыть в глубине... чувствовать, как вас защищает большая толща... и как тяжело переливаются разные цвета... и чувствовать, как тело легко и подвижно в воде и как вы можете кувыркаться... двигаться... или иногда, играя, выходить на поверхность и чувствовать, как тело испаряется... и чувствовать легкость только что родившейся морской царевны...

Здесь очень важен момент перехода из одной среды в другую. Клиентка относится к той категории людей, которым не важно, что за лекарство. Получается очень сильный эффект от новизны лекарства. Моменты перехода важны. Все болезни пациентки можно лечить контрастными душами.

И совершенно неважно... как вы ощущаете свои ноги, или хвост, или крылья... Ощущение легкости в теле... его волшебности... и того, как оно хорошо отдыхает... И вы двигаетесь... двигаетесь... И вы слышите разные песенки... иногда напеваете их сами... и они звенят разными голосами... И одни голоса... одни звуки могут быть в воде... тяжелые... бархатные звуки... глубокие... И эта музыка играет только для вас... Или тихие колокольчики... тонкие... нежные звуки... как звенит луг летом, когда вы в воздухе... когда вы в тишине... когда светит яркое солнце... когда вы летаете... И так легко перемещаться из одной среды в другую... и чувствовать поддержку воздуха... как особой стихии... поддержку воды... поддержку той стихии, в которой вода... смешивается с воздухом... И вы как бы легко переходите через эти оболочки... и вы чувствуете, как вокруг вашего тела... вокруг вашего тела, которое живет на земле... образуются свои оболочки... свои оболочки... и вы чувствуете себя в приятном... очень бережном коконе... который почти не виден, который прозрачен... как будто бы это завеса из испарившихся морских капелек оберегает вас... нежная... как будто бы особая ваша оболочка, когда вы плывете под водой... она остается невидимой с вами, когда вы находитесь в воздухе... И этот воздух, который разгоняет ваши крылья, когда вы летаете... и когда вы просто находитесь на земле... двигаетесь... и что-то делаете... вы знаете, что существует ситуация, при которой вы можете закрыть глаза и уплыть под воду... или немного полетать... или почувствовать себя на берегу... почувствовать свежесть морского воздуха... и ловкость... прозрачность... одновременную прохладу и тепло тела... как будто бы потоки прохлады и тепла смешиваются друг с другом... смешиваются... Почувствовать, как вас несет поток воды, когда вы в ней плывете... вспомнить про пещеру... где хранится ваш клад... драгоценные камушки, в которые вы можете играть... которые переливаются для вас... играют...

Вопрос о кладе — сложный. Одно из воплощений пациентки — ведьма. И для ведьмы характерны состояния меланхолии, черноты, депрессии, дупла. Подобная ипостась в другом фольклоре — это красавица клеймом, лилией на плече. Девушка-призрак, которая может легко принимать различный облик, обладающая большой энергией, девушка которой необходимы тайные и открытые перевоплощения, часть из которых является воплощениями ее дурного настроения, которое она вынуждена скрывать. И эта где-то затаенная чернота, где-то находящееся дупло, имеет противоположный образ — клад. Тайный клад — аналог мечты, аналог того, о чем нельзя рассказывать. Если об этом говорить — оно не сбудется. Контрастность — некий маятник — проявляется еще и в том, что, когда все плохо, существует и тайный луч надежды, тайное письмо. А когда все хорошо — все равно есть печать на плече, которая говорит о том, что “я не такая”.

Одна из целей наведения заключается в том, чтобы дать клиентке возможность самой легко перемещаться из состояния в состояние. И помнить в одном состоянии, что существуют другие состояния, не идентифицироваться с ними слишком плотно, сохранять память о других движениях.

И если вы немножко прижмете к себе свои веки... вы почувствуете такую же игру... разных искорок... они будут блестеть и сверкать...

И дыхание ровное и спокойное... и хочется задремать... задремать... покой и тепло... Расслабление... и вы чувствуете легко-легко... и спокойно... свою спину... живот... дыхание... и свою нежную кожу... и губы, которые очень бережно касаются друг друга... И иногда, когда вам грустно... вы можете немножко поплакать... и ваша слезинка... напомнит вам морскую воду... и то, как испаряется вода... когда вы выходите из моря, и светит солнце, вы можете почувствовать... как легко можете полетать... действительно почувствовать полет... увидеть себя со стороны... сверху... улыбнуться себе... как будто вы становитесь доброй феей...

Фея является аналогом дельфина. Очень важный момент: кто-то любит клиентку и принимает такой, какая она есть, потому что при таком психологическом типе ее воспитание явно включало в себя то приближение к себе и оказывание большого внимания, то, наоборот, холод и отталкивание. Это не более чем допущение. Я думаю, что у такого человека, скорее всего, холодная мать, которая формально делала все для ребенка, но была от него отчуждена. Ребенок никогда не уверен в том, на какие чувства со стороны матери он может рассчитывать. И у пациентки родилось ощущение неравномерных чувств в отношении ее самой. И часто человек подобного типа, с одной стороны, очень игрив и притягивает к себе внимание, а с другой стороны — иногда ему требуется небольшая доза одиночества, и его раздражает любое присутствие кого бы то ни было рядом. И это также очень резкий переход от одной требуемой дистанции к другой требуемой дистанции. И фея, которая постоянно любит тебя, несмотря на постоянно имеющуюся печать на плече, очень важна.

и вам очень нравится все, что вы делаете... и хочется это как-то поддержать... погладить... и вы вспоминаете про своего друга дельфина, который думает о вас... Спокойно и легко... И где-то далеко опять может начать звучать музыка... Спокойно и легко... Когда вы захотите... очень не спеша... очень не спеша... откроете глаза и улыбнетесь... (Клиентка открывает глаза.)

Терапевт: Можете рассказать о каких-то своих впечатлениях?

Александра: Сначала я не могла представить, что все это происходит со мной. Я видела образ Русалочки, она плавала, а я как бы со стороны на все это смотрела. А потом, перед тем, как надо было выходить из воды, я вдруг начала почему-то чувствовать, что это со мной действительно происходит — кожей, вообще всем телом я чувствовала это. Лучше всего я ощущала это в воздухе. Я чувствовала воздух, чувствовала упругость крыльев. Но в воде я опять просто видела это, но как бы не со мной, на мультик похоже. И на суше я видела, что выходит какая-то девушка, вообще не похожая на меня. У нее действительно замечательная кожа, она вся действительно как бы стремится к солнцу. Замечательно, но это была не я.

Терапевт: Мне кажется, у вас тоже кожа замечательная.

Александра: Спасибо. (Улыбается.) В пещере — да, все это было со мной. Очень осязаем был дельфин — такой мокрый и сильный, упругий, большой, именно такой, какими и бывают дельфины. Я, правда, их никогда не трогала руками. В пещере было так — как будто это я, как будто я это все могу руками потрогать. А как выйду из пещеры, опять начинается какой-то мультик, там русалочка плавала. И себя я не видела ни разу со стороны, только иногда ощущала, что со мной что-то происходит.

Терапевт: В целом это интересный для вас опыт?

Александра: Да, он, конечно, интересный. Интересный, потому что мои ощущения как-то систематизировались и, вообще, произошли в один отрезок времени. Но не думаю, что эти ощущения как-то новы для меня.

Терапевт: Они новы.

Александра: Не знаю, не думаю.

Терапевт: Но вы же хотели полетать?

Александра: Да. (смеется.)

Терапевт: Вы полетали?

Александра: Да. (улыбается.) Спасибо.

Терапевт: Здесь возникает возможность большего путешествия именно в тех состояниях, к которым человек склонен. Состояния, через которые клиентка прошла, не с потолка были взяты. Это ее собственные состояния, которые были просто продолжены и как-то развиты. Но это было сделано по ее меркам.

Александра: Понятно. Я вас не поняла, когда вы начали говорить, что это было сделано по каким-то меркам: а откуда вы знаете эти мерки?

Терапевт: Догадываюсь.

Александра: А каким образом? Это что, универсальные какие-то мерки или же это интуиция?

Терапевт: Конечно, интуиция. Но при этом еще есть какие-то ощущения, полученные от вас. Так всегда бывает, когда пытаешься влезть в чужую шкуру. Мне было очень приятно немножко пожить в вашем мире.

Вопрос участника группы: Клиентка не обозначает запроса, тем не менее, транс начинается очень быстро, без выраженного предварительного расспрашивания. Как вы понимаете ее запрос?

Терапевт: Александра не обозначает запрос. Видно было, что она склонна к состояниям печали, иногда подавленности, но не хотела формулировать проблему. Это же касается и ее жизни. Она замужем за молодым человеком, который вполне преуспевает в бизнесе, сама работает в какой-то бизнес-структуре, у нее есть ребенок. Но все это для нее как бы между прочим. Александра плавает во всем этом, как в море — без определенного направления. У нее нет честолюбивых или просто четких зарубок, отметин относительно того, кто она и чего бы хотела достичь. Она воспринимает окружающую среду как некоторый фон, время от времени в нем растворяется, время от времени в нем проявляется. При этом какой-то сложившейся в ней самой системы предпочтений не чувствуется. И я делаю некоторые предположения о ней: у нее чувствительная кожа, она склонна к ярким визуальным образам. Для нее, мне кажется, довольно важно, что кто-то ее видит, слышит и чувствует, и она, тем самым, существует в мире. Это не пригвождает ее к каким-то четким ролям, но показывает: определенность ей тоже присуща.

Вопрос участника группы: Как соотносятся с запросом символы транса?

Терапевт: Одно из важных переживаний этой клиентки — то, что она настолько одинока в жизни, что не может вообще ни с кем соединиться. Это отчуждение от ребенка, от мужа, от друзей, от близких. Она формально с ними, но отчуждена. Я думаю, что сам факт такого сильного понимания, проникающего в ее закрытость, важен, потому что показывает: кто-то с ней есть. На это направлены мои предположения.

Символом такого одиночества является панцирь. Почему я и думаю, что у такого человека часто возникают экземы, псориазы и прочее. Это эквиваленты стигмата панциря, стигмата отчуждения от мира. Так же, как и депрессии, мрачность. Поэтому предлагается транс-включение как некоторое сообщение: даже когда ты демонстрируешь отсутствие, то другие тебя видят, и они с тобой, твои оболочки растворимы, чувство отчуждения не является зафиксированным, его можно одевать или снимать. Это как бы тренинг включенности, соприсутствия, дающий возможность или видеть себя со стороны, или быть той Золушкой, которая то поглощена балом, то стремглав убегает, выбрасывая дружбу, любовь, связи, туфельки и прочее. Если из возникшей ситуации легко выходить, к ней можно вернуться мягче. Поэтому же так важно обозначение среды — полет, плавание. Это тоже размыкание панциря, привязанности к ситуации.

Центральной линией транса для меня стала проблема границ. И вода, которая на коже, которая испаряется, и граница между водой и воздухом... Клиентка живет, главным образом, кожей и реагирует на окружающее кожей, напрягается и расслабляется в основном кожей, у нее на коже очень много активных точек. Образ поверхности, осколков, бликов, испарения, пены, струй — это обыгрывание границы, границы своего тела. В наведении есть мотив, который подчеркивает нечеткость границ ее возраста. Она может быть то очень маленькой девочкой, которая капризничает, то мудрой древней старухой, которой все надоело — она устала и все понимает. Клиентка очень легко меняет формы, у нее нет единой формы. И здесь важна постепенность перемены форм, пошаговость, чтобы эти перемены не были резкими... Если ее проблему усилить, то у нее образовался бы маятник между маниакальным состоянием и депрессивным. Другой маятник — от ребенка, которому все интересно и который во все включен — к пожилой женщине, которая устала и уже ничем не интересуется. Третий образ маятника — клиентка ко всему очень чувствительна, буквально каждой клеточкой все впитывает, одним взглядом охватывает большой объем информации — при раскачивании маятника в одну сторону, и, напротив, происходит полное неучастие и полное вытеснение всего происходящего при раскачивании маятника в другую сторону. И все это — резкими перепадами. Фактически, для нее требуется обживание некоей середины.

Жемчужина высокой башни

На клиентский стул садится девушка, ее зовут Анна, она лишена каких бы то ни было знаков провинциальной жизни и выглядит очень ухоженно, по-европейски.

Анна: Город, где я живу, небольшой и какой-то серый.

Терапевт: На ладошке помещается?

Анна: Да, наверное, даже меньше.

Терапевт: Его можно закрыть ладошкой? Он серый и весь спрятался? А откроешь ладошку — опять видно?

Анна: Дело в том, что тогда он грязный след на ладошке оставляет, его просто не хочется брать. Просто мне неприятно в нем находиться. Чувствуешь себя какой-то несобранной, неуютной и чужой. Но там приятное — мой дом. Он мне очень нравится. И когда там одновременно и мой дом, и мой город, это и грустно, и приятно.

Терапевт: Опишите его подробно.

Анна: Моя квартира мне очень нравится. В данный момент она такая, как я и хотела. Мне в ней уютно, комфортно.

Терапевт: Опишите место, в котором вы лежите или сидите. Что вокруг вас, к чему можно руку протянуть, куда можно посмотреть, какие звуки можно услышать. Создайте объемный гобелен.

Я думаю, что ей было бы очень полезно делать какую-нибудь ручную работу, например, ткать гобелен. Когда женщина создает своими руками ковер или гобелен, у нее возникает особое эмоциональное состояние. Она всматривается, выбирает краски, и это ее очень организует. Во фразе “создайте объемный гобелен” содержится скрытое сообщение о задействовании непосредственного сенсорного восприятия: глаз и рук одновременно...

Анна: У меня есть свой рабочий стол, там такой особый стул, на котором очень удобно сидеть. Когда я на нем сижу, мне кажется, что за моим столом лучше работать. Я иногда своим детям разрешаю посидеть. У меня окошко, правда, с правой стороны. Но мне это нравится. За окошком ко мне деревья заглядывают. И когда весна, листочки распускаются и как-то свежо в комнате. Я еще люблю свои ящички в столе. И я люблю сложить туда те книги, с которыми в данный момент работаю. Другие я как-то стараюсь на полках держать — те, что в данную секунду не нужны. Мне нравится, как у меня стоят кассеты, что это все можно взять в любой момент. И я очень прошу, чтобы тот, кто берет мои вещи, клал их именно так, как положила их я. И мне неприятно, когда нарушается этот порядок. У меня есть своя особая ручка, и когда я сажусь, у меня особое настроение и мне приятно пользоваться тем, что рядом со мной. Второй стол стоит в спальне. У меня только трехкомнатная квартира, к сожалению, поэтому стол у меня в спальне. Передо мной стоит шифоньер. Мне это тоже нравится, я всегда с удовольствием смотрю на него, он такой красивый. Зеркало в нем мне очень нравится. Я его иногда сдвигаю, чтобы можно было комнату по-другому видеть. Правда, я еще до конца комнату не оформила. Но я уже представляю, что там будет. Когда я остаюсь одна, то всегда закрываю двери, мне это нравится. Они красивые. И когда я остаюсь одна, мне никто не мешает, и я с таким удовольствием что-то читаю, отбираю, просто для себя — то, что я сейчас хочу. Иногда не все понятно, иногда злишься на это... Но потом — как-то всплывет, вспомнится... А иногда я просто откладываю, беру что-то другое. Мне в последнее время нравится чередовать совершенно разное. Еще я люблю себе устраивать перерывы, когда иду на кухню готовить. Я люблю готовить. Когда поработаешь, так приятно пойти на кухню... Но я хотела бы, чтобы в тот момент там никого не было, потому что я еще думаю о том, что я прочитала или выписала. Иногда я беру с собой на кухню магнитофон и слушаю кассеты. Часто слушаю ваши кассеты. Иногда чего-то не понимаю, пока слушаю в комнате, а в кухне оно как-то приходит в соответствие, обыгрывается... И получаю удовольствие от того, что что-то приготовила и что-то поняла, от того, что раньше казалось трудным и непонятным.

Терапевт: А какую вы хотели бы решить проблему?

Анна: Какую проблему я хотела бы решить? Просто больше доверять себе, проще верить в то, что я что-то могу. Пока все.

Терапевт: Никаких медицинских проблем не хотите решать?

(Анна молчит.)

Терапевт: “Хочу, но не здесь”, — сказала она.

Анна: Угу.

Терапевт: Но может быть, вы хотя бы намекнете, какой-нибудь образ создадите того, что вы хотели бы решить.

Анна: У меня бронхит бывает, и он просто мучает, неприятно. И вообще, когда я волнуюсь, у меня затруднения с дыханием, и я не пойму, в связи с чем это. Не хватает воздуха.

Терапевт: С каким животным вы стали бы дружить, если бы выбирали из разных диких животных?

Анна (иронично): Из разных диких животных? Со львом.

Терапевт: Со львом?

Анна: Угу.

Терапевт: А еще с кем?

Анна (очень серьёзно): Еще с кем? Наверное, с медведем.

Терапевт: Лев и медведь.

Анна: Угу.

Терапевт: А медведь каким бы у вас был, с какими свойст­вами?

Анна: Медведь был бы такой большой, коричневый. У него должна быть чистая шерсть, мягкая такая. Вообще очень мудрый, сильный, уверенный, объемный.

Сейчас мне хотелось задать ей несколько неожиданных вопросов, чтобы получить больше информации — и не столько о содержании, сколько о способах ее реагирования. И она называет животных в мужском роде — лев и медведь, большие, сильные животные — аналог защитников. Можно из этого заключить, что, скорее всего, в семье она больше тянет упряжку, чем выступает украшением светского льва. Затем все эти звери, которые рычат. Я думаю, к ее бронхиту это имеет такое отношение: когда ей не хватает воздуха, хочется рычать, рычать подавленными чувствами. Ей вообще хочется разогнуться, почувствовать себя более вальяжно, снять с себя ношу, потому что трудно себе представить, что на льве или медведе кто-то носит ношу.

Терапевт: Хорошо. Давайте закроем глаза, попробуем сесть поудобнее. Сейчас будем сочинять вам сказку. Попробуем представить себе, что если будем сидеть удобно, совсем удобно, то сможем вспомнить или вообразить себе, как начинается сказка про Алису в Стране Чудес. Она начинается с того, что девочка Алиса читает книжку с картинками, ей очень уютно, она засыпает.

Я думаю, что для нее очень важно состояние грезы. Когда не столь важно, что она читает, а важно само сноподобное состояние, проникновение, возвращение способности мечтать. Ей нравится само это положение, когда я говорю, “читать книжки с картинками” и “Алиса” (пример книжки и для взрослых, и для детей). Она может ее читать сейчас, увлеченно, взрослой, она может читать ее для своего сына, которого любит... И эта книжка о странностях, и особенно актуально, что в этой книжке Алиса то растет, то уменьшается... Алиса выбрана еще и потому, что это наверняка история, которую никто не помнит и она тоже не помнит целиком этой книжки, история не такая уж простая... Здесь ключевые слова — “книжка с картинками” и “Алиса в стране Чудес”. Страна Чудес, возможности, открытости. Ее угнетает, хотя она об этом и не говорит, ее слишком определенная жизнь. Ей хотелось бы попутешествовать. Причем попутешествовать не в каком-то определенном физическом пространстве, а в грезе. Поэтому сама реальная внутренность “Алисы в стране Чудес” здесь не важна.

Она засыпает... и совершает волшебное путешествие... в страну, где так многое свершается... Давайте представим себе, что вы рассказываете кому-то сказку... и вам немножко тревожно от того, что вы не знаете, что в этой сказке происходит дальше. И вам очень приятно, что каждый раз само собой придумывается каждое следующее звено этой сказки... Как будто вы перелистываете какие-то страницы... или слушаете чей-то тонкий голосок... И стоит вам только улыбнуться... потереть свои запястья... нежно потрогать свои руки... как сами собой в вашей голове рождаются образы... И если вам начинает казаться... что вы не знаете, что произойдет дальше... это значит, что вам хочется принять другую удобную позу... немножко подвигать ногами... сесть поудобнее...

Одна из главных пар полярностей этого транса — это “тревожность-покой”. “Вы не знаете, что будет дальше, и вас это тревожит, но вам спокойно” — это дает возможность расслабиться... Потому что один из элементов ее состояния — частая тревога по пустякам...

И как в детской постельке... или во взрослом сне... стоит лечь поудобнее, как сон опять начнет струиться... и сам себя разматывать... как клубочек с шерстью... Вы можете представить себе... кошку... которая играет с клубочком... его разматывает... Так же постепенно... шаг за шагом... может разматываться эта история... Иногда вы забываете... то ли вы слышите ее... то ли вы ее рассказываете... то ли, как с Алисой в Стране Чудес... это с вами случается... Вы идете по дорожке... дорожка ведет вас куда-то... как будто это дорожка через очень чистый лес... забытый лес... песчаная тропинка... И хотя эта дорожка находится очень близко от какого-то города... вы не знаете, где это... Вам очень нравится... что это чистая дорожка между лесом и парком... совершенно безопасна... И вы начинаете думать, что, скорее, вам это снится...

Дорожка между лесом и парком — очень интересный многоуровневый образ. Лес — это что-то более дикое, менее предсказуемое, тревожное, а парк — то, что возделано, имеет ясную структуру, приручено. Если для нее в данный момент важны мотивы тревоги и покоя, и некоей балансировки между ними, то она идет по дорожке, и у нее с одной стороны — лес, а с другой стороны — парк, значит, есть предмет для возможных беспокойств, для возможной непредсказуемости, а, с другой стороны, наоборот, безопасно, ухожено, понятно. И вот она идет между ними, и, если хочет, может зайти немножко в лес, потом выйти и зайти немножко в парк, и это ее свобода двигаться, углубляться в любую из сторон. Образ таков: она вольна варьировать степень непредсказуемости, тревоги и покоя. И оттого, что она активно выбирает, ей безопаснее: это не с ней происходит, а она сама выбирает, насколько глубоко заходить в покой или в новизну.

Сейчас я расскажу вам историю... Вы можете представить... как в сказке... что однажды жила девочка... которую поместили в башню... высокую, высокую башню... без окон, без дверей... И она жила в этой башне... очень высоко... туда не могли проникать другие люди и ее видеть...

Она себя часто чувствует заточенной, лишенной достаточных выборов, то есть, ей не хватает смелости принимать собственные решения. Ее раздражает, что она находится в ситуации, когда за нее многое определено.

И вы можете почувствовать себя в этой башне... где очень уютно и тепло... Она находится высоко-высоко... где очень чистый воздух... и так приятно дышать... И вы можете дышать этим воздухом... наслаждаться каждым его глотком... И этот воздух сам собой открывает ваши легкие... и входит в них... И очищает их... И вы знаете, что вас поместили в эту башню... почему-то поместили в эту башню... Вы уже не думаете, почему... просто живете в ней... И это особая, волшебная башня... И в этой башне... вы живете... вы смотрите вдаль с нее... Вдаль... вдаль... И ходите по комнате... и у вас есть много волшебных предметов... Иногда вы смотритесь в зеркало... совсем недолго... в волшебное зеркало... И когда вы долго сидите... и чувствуете себя очень хорошо... и о чем-то мечтаете... и у вас появляется способность... в этом зеркале видеть... разные картинки... что и где происходит... И именно потому, что вы живете в высокой башне... и никуда не выходите... вы можете очень ясно увидеть... очень хорошо понять... что происходит далеко от вас... Стоит только это вообразить... И иногда, когда вы видите что-то... что вас заставляет грустить и плакать, и печалиться... вы идете к своему столу... открываете свой потайной ящичек... а в ящичке находится шкатулочка... а в шкатулочке — маленький мешочек... из очень красивой кожи... И вы открываете этот мешочек... достаете волшебную резиночку... и эта волшебная резиночка... стоит только потереть ею... одну дощечку на своем столе... стирает все неприятные воспоминания... И тогда воспоминания остаются... но все неприятное... все то, что вас беспокоит... какие-то иголочки... стираются... И вы смотрите любые картинки из своего прошлого... смотрите на самые разные отношения, которые были у вас когда-то, давным-давно... И этой резиночкой трете... эту дощечку... И как переводная картинка... вам очень нравится, что все, что было... становится еще ярче... еще виднее... Но при этом все неприятное — то, что тревожило вас... куда-то стирается... И стоит вам потереть эту дощечку... как одна и та же картинка меняется... Как будто вы видите ситуацию с разных сторон...

Клиентка на некоторое время застывает в воспоминаниях и муссирует неприятные воспоминания, и мне хочется дать ей метафору возможности стирания неприятных воспоминаний.

И пока вы ее рассматриваете с разных сторон... вы очень глубоко дышите... И вам приятно, что ваше дыхание такое полное... такое вкусное... такое чистое... и такое неторопливое... И иногда вы смотрите в зеркало... и видите то, что происходит далеко-далеко... И опять прячете свою резиночку... в мешочек... в шкатулочку... в ящичек... в стол... И отходите и ходите по комнате... И когда вы мечтаете... иногда вы зажигаете свой камин... и греетесь его теплом... Вам очень хочется бросать в этот камин... пахучие вещества... Вы чувствуете, как от камина отходит облако тепла... жар окутывает вас... Вы покачиваетесь... вам теплее около камина... И чувствуете, как теплыми становятся... ваши руки... ноги... это тепло оберегает вас и покачивает... И в вас вливаются силы... и бодрость... И вы видите сны... думаете думы... И ходите по комнате...

Для нее такого рода нерезкие ощущения важнее, чем более резкие... Для нее значителен тонкий, едва различимый запах, общее ощущение ауры тепла...

И когда вы хотите... когда вы хотите... вы чувствуете себя удобно... и хорошо... И у вас есть друзья... волшебные животные... которые иногда приходят с вами пообщаться... Вы можете представить себе, что у вас есть лягушка... волшебная лягушка... которая иногда приходит и смотрит на вас большими глазами... Иногда она прыгает прямо вам на грудь... и ровно, ровно дышит... Вы чувствуете ее прохладу, ее покой... И вам еще ровнее и спокойнее дышится... И эта волшебная лягушка... одна из немногих, кто может проникать в вашу башню... Она может выходить на волю... и выполнять разные поручения... И время от времени... вы можете для развлечения... послать стрелу из волшебного лука, который у вас есть... куда-то... и лягушка может пойти вслед за этой стрелой...

Образ лягушки выполняет очень важную функцию. Ассоциация с этим образом — это болото в груди. Лягушка — существо, которое ассоциируется с влагой, с болотом, с бульканьем... И лягушка, которая прыгает на грудь — это как бы бронхит. И когда на вас прыгает такая лягушка, а вы спокойно продолжаете дышать, улыбаетесь, и эта напасть вас не беспокоит — это очень важная реакция... Лягушка — существо, которое во что-то превращается. Заколдованное... Животное безобразное, но потенциально оно может превратиться во что-то прекрасное.

И вы можете смотреть в свое волшебное зеркало... и видеть все, что находится на пути... Все, что происходит... И вы знаете, что эта лягушка может во что-то превращаться... и почему-то вы уверены... что если захотите... вы тоже, когда будет нужно... как эта лягушка... сможете превратиться в то, во что захотите... А еще иногда к вам прилетает волшебный голубь... вам нравится его гладить... и петь ему песенки... и слушать, что он вам говорит... И вместе с ним вы смотрите наверх... и видите звезды... И когда вы смотрите в ваше зеркало... и видите небо... как будто бы это зеркало открывается, как окно, во все стороны... во все стороны...

А иногда к вам приходят ваши лев и медведь... они ревнуют вас друг к другу... И каждого из них... вы можете потрогать... И вы знаете, что если вам будет нужно, они всегда окажут вам любую помощь...

Клиентка склонна к колебаниям. Ей трудно принять решение. В данном случае она любит и того, и другого — и это хорошо. И того можно потрогать, и этого. Идея выбора из болезненной проблемы превращается, наоборот, в игру, в удовольствие: и так хорошо, и эдак хорошо. Вместо того, чтобы — и так плохо, и сяк плохо.

И иногда вам хочется попутешествовать в самые дальние края... Вы смотрите в свое зеркало... И оно показывает вам какой-то город... который вы хорошо знаете... Он уютный... Вы радуетесь тому, что живете в высокой башне... Иногда грустите, и вам хочется спуститься вниз... И тогда вы спрашиваете свое зеркало... о чем-то... и оно опять вам что-то показывает...

Образ высокой башни — образ донашивания, созерцания, неспешности, доверия к себе, привыкания к чему-то важному... Проблема нерешительности, неуверенности в себе на одном уровне — нечеткая схема тела, неловкость. А на другом уровне — это проблема принятия решений, колебания, неуверенности. Вместо этого предлагается два четких полярных состояния: с одной стороны — рассматривание, созерцание, дозревание, удовольствие от процесса, который не приносит результата, а с другой стороны — простое действие, отчетливое желание, осознанность.

И вы можете представить себе... как на морском дне... глубоко под водой... в песке... лежит раковинка... а в раковинке находится жемчужина... И эта жемчужина блестит... и никто этого не видит... Раковина обрастает илом... зарывается в песке... И ваше волшебное зеркало... показывает вам, где это находится... И вы решаете, во что бы то ни стало... достать себе эту раковину... И вот вы бросаете в свой камин разные вещества...

Раковина — это одна из оболочек, одна из защит. Можно уединиться в башне, лечь на дно или закрыться в раковину, и представить себя защищенной. Бросание в камин каких-то веществ ассоциируется с тонким ароматом, аурой, чувствительностью, доверием к тонкой части себя.

и начинаете пристально-пристально, как будто прицеливаетесь... с помощью волшебной стрелы... вглядываться в это изображение... чтобы очень четко представить... где же именно находится эта раковина... И потом, сквозь это зеркало... вы прицеливаетесь... вы стараетесь прицелиться... и пустить стрелу... и попросить свою лягушку, чтобы она достала для вас эту раковину... или привела вас к ней... И у вас появляется уверенность... что стоит только вам достать эту жемчужину из своей раковины... из-под ила, из-под этого серого дна... и вынести на берег... и пронести через этот город... стоит вам только обрести эту жемчужину... и начать ею любоваться... и смотреть на ее ровные бока... небывало большую жемчужину... как сквозь эту жемчужину... и сквозь еще одно маленькое окно... вы сумеете выбраться на волю... как сквозь волшебный туннель... пройти... и унести ее с собой... Как будто эта волшебная жемчужина... может стать невидимыми и очень тонкими доспехами... которые вы можете на себя надеть... как мантию, в которой вы можете двигаться среди города...

Клиентке обязательно нужно найти в самой себе некую жемчужину — то, что ей нравится, например, возможность иногда рассматривать свои красивые глаза или трогать свою кожу...Она устает, утомляется, ее многое коробит, но если она научится символическим образом создавать защиту вокруг себя, оболочки, мантии, ей будет легче. Она могла бы представить себе, что ее одежда — это оболочка, которая защищает ее тело... Или найти особый способ смотреть в сторону и делать жест рукой, отодвигая того человека, который ей неприятен. Такие символические действия помогут ей создать свой мир, которым она сможет управлять. При помощи этого символического отодвигания, никому не видимого танца, изящных передвижений своего собственного тела, она, находясь в ситуации общения с другими людьми, в ситуации, которая ее коробит и стилистически не нравится, создает для себя состояние, которое, казалось бы, возможно для нее только во время полного отдыха — в башне, в теплой ванне, в тех состояниях, оболочка выстраивается легче, как в лепестках роз, в клубах тепла.

Двигаться... Никто не увидит этой мантии... В ней вы будете чувствовать себя защищенной... и чувствовать себя так же спокойно, как в башне... высоко-высоко... в чистом воздухе... И вы посылаете лягушку... целуете ее... и просите ее достать вам эту жемчужину... И долго, долго прицеливаетесь... и смотрите в свое волшебное зеркало... И вы понимаете, что вам нужно очень хорошо успокоиться... ни о чем не думать... никуда не стремиться... замереть, чтобы вода над этой жемчужиной... над этой раковиной... совсем очистилась... Чтобы лягушка нашла в ней дорогу... чтобы вы помогли своими чувствами лягушке... сосредоточиться... двигаться прямо к цели...

Здесь, среди прочих, имеется следующее значение: клиентке иногда хочется уйти в раковину, и она не должна этого стесняться и силой себя оттуда вытаскивать... Если ей нужен покой, то нужно уйти в терем, залезть в башню, окутаться десятью одеялами, согреться, заснуть... Быть в раковине — ее право. Иногда можно не торопиться, спокойно ждать момента, когда она сама выйдет из раковины... Она почувствует, что пора, и тогда очень быстро сможет принять решение, открыть глаза, прицелиться, пустить стрелу. Коробящая ее, нелепая, неизящная, некрасивая лягушка — тоже очень важное ее состояние, и очень важно приручить это состояние, найти с ним контакт, не торопить себя в этом состоянии, любить себя в этом состоянии... Именно в нем, она может найти правильное решение, ответ, импульс, который в дальнейшем приведет ее к какому-то важному открытию.

И идет время... много проходит времени... И вы по-прежнему хорошо чувствуете себя в этой башне... Но мысленно вы уже видите... как выходите из нее... И эта жемчужина... как волшебный тоннель... как мантия... ведет вас за собой...

Клиентка все лучше и лучше запоминает это особое состояние созерцания, одиночества, покоя, условно называемое “состояние в башне”. Она лучше фиксирует состояния, когда рассматривает что-то красивое — ее увеличительное стекло, ее волшебное окно в какое-то другое пространство переходит в тоннель. Сделав еще несколько сосредоточенных движений, пребывая в состоянии созерцания этой жемчужины, она попадет в тоннель. Ее способность защищать себя, чувствовать себя в оболочках, которые ее отодвигают и оберегают в общем мире, увеличивается.

И вот проходит какое-то время... и к башне собираются волшебные животные... И лев забирается на медведя... и подсаживает ля­гушку... и лягушка протягивает жемчужину... но не может достать...

Это напоминание о сильных животных, на которых она может опереться. То, что они сильные, подчеркивается еще и тем, что одно животное забирается на другое, и они поднимают лягушку (для нее — состояние лягушки), которую она не любит. Состояние превращенности, заколдованности. Оно получает мощную опору в виде понимающих ее положительных друзей, а лягушка, собственно, и протягивает ей жемчужину. Иными словами, связь между наиболее тонким и нежелательным состоянием тем самым упрощается, и переход между ними становится возможен. В таком символическом пространстве, в геометрии сна, лев как бы вложен в медведя, лягушка вложена во льва, а жемчужина — в лягушку. Все это некие оболочки, которые существуют для нее.

Тогда голубь берет жемчужину в свой клюв... и проникает к вам... И вы смотрите на жемчужину... внимательно-внимательно... пристально-пристально... У вас в глазах появляются слезы... вы чувствуете, что в глазах появляются слезы...

Слезы — аналог жемчужины, способность очищать себя. Слезы — иная форма выражения. Она важна как оппозиция бронхиту: когда влага в легких застаивается, заболачивается, похоже, что некие чувства клиентки недостаточно отреагированы, зажаты. И зажатость часто ощущается как тяжесть в груди. Плакать и при этом то грустить, то радоваться — значит освобождаться от зажатости, от обручей, стягивающих грудь.

Вам очень легко и свободно дышится... Вы чувствуете, что вся влага... которая у вас только есть, выходит через ваши глаза... Потому что им очень трудно смотреть на эту яркую жемчужину... Она начинает расти, расти... И вы входите в нее... входите в нее... И понимаете, что в этой волшебной жемчужине... всегда с ней вместе вы можете выйти из этой волшебной башни... И вы заворачиваете эту жемчужину... кладете ее в свой волшебный, маленький кожаный мешочек... где лежит ваша резиночка для того, чтобы стирать все неприятное...

У нее есть свой мешочек — кожаный, уютный. В этом мешочке есть своя резиночка, в этом мешочке есть жемчужина — волшебные предметы, талисманы. Эти образы выражают ее способность, как в сказке, обретать связь с деталями. За счет того, что она наблюдает детали, говорит деталями, трогает их, она в какой-то момент может от них получить поддержку, потому что они аккумулируют в себе энергию волшебства, другого мира.

И вы выходите с ней вместе в город... и идете по улице... И эта волшебная жемчужина становится вашей мантией... которая вас оберегает от всего... это ваше волшебное средство... ваша волшебная палочка... И куда-то ведет... Вы можете у нее попросить совета... или, потеряв ее... вернуться обратно в башню...

Образ башни. Возможность на пути делать остановки, спокойно дышать, расслабляться, созерцать нечто красивое, формировать внутренний мир, внутренние образы и сбрасывать лишнее напряжение, сбрасывать чужую форму.

И с вами всегда находится ваша резиночка... которая может привести вас назад... И которой вы можете стереть все, что захотите... И ваша жемчужина... которая ведет вас вперед... и с которой вы ничего не боитесь... И куда-то двигаетесь...

“Ведет вас вперед, и вы ничего не боитесь, вы двигаетесь” — очень важный мотив, повторяющийся много раз. Вы двигаетесь, вы не стоите на месте, вы не заболачиваетесь, вы перемещаетесь, вы принимаете решение, вы приглядываетесь — это импульсы, это шаги, это ощущение легкости, движения, танца. Это удовольствие от созерцания, от стояния на месте, от сосредоточения, удовольствие от начала движения.

И вам кажется, что вы начинаете расти, расти... И из маленькой девочки вырастаете... во взрослую... большую и сильную женщину...

Возвращение к сказке “Алиса в Стране Чудес”. Это мотив относительности возраста, мотив снятия комплекса “рано или поздно”, “молодая я или старая”, мотив емкости перемещения.

которая то становится львом... то медведем... а то превращается в голубка... а иногда... чтобы отдохнуть... и чтобы оттолкнуть от себя все лишние глаза... чтобы опять остаться в башне... превращаетесь в лягушку... И это очень удобно... сохраняя свою жемчужину... двигаясь по городу... превращаться в разных животных... и чувствовать себя совершенно по-разному...

Превращаться в разных животных — это способ играть разные внутренние роли, во внешней, социальной роли оставаться одной и той же, но чувствовать себя по-разному. Это способность меняться — менять одежду, менять состояния. Чем больше игры, чем больше внутреннего танца и переидентификации с внутренними персонажами, тем больше внутренняя живость.

А когда устаешь... в любой момент... можно потереть свою жемчужину... и опять построить свою башню... и почувствовать ее чистый воздух и покой... и тепло своего камина... заглянуть в свое зеркало... поговорить со своими друзьями... и остаться в полном одиночестве... И сесть за свой стол... и, если нужно, выдвинуть ящик...

Перечисляются знаки, входы в ее ресурсное состояние. Для нее все это — значимые вещи, от которых она насыщается энергией. Теплая комната, тепло камина, полуосвещение, беседа с друзьями, возможность сесть за свой стол, сосредоточиться — вот ее отдельные ресурсные состояния, которые ее насыщают покоем. Это напоминание — как бы перебиранием четок — о различных состояниях.

достать шкатулочку... достать мешочек... посмотреть свою резиночку... Посмотреть на то, как резиночка уживается с жемчужиной... И порадоваться тому... что резиночка находится так близко... а жемчужина, которая была так далеко... пришла к вам...

Заглядывание внутрь чего-то. Изнутри ящика вышла шкатулочка. Это эффект увеличительного стекла, выхода на другие детали и, опять же, защитных оболочек. Чего-то, что находится глубже, клад, тонкий звук. Аналог удобных внутренних поз, внутри обычных поз нахождение глазом красивого среди общего, настроение, которое является избранным, ресурсным, на котором можно сосредоточиться среди многих других текущих настроений. И жемчужина — это награда, что находится после того, как сделать за эти шаги вовнутрь чего-то. Тропинка вовнутрь — знакомый стол, знакомая поза, ящик и шкатулка, из шкатулки — футлярчик, из футлярчика — жемчужина.

И вы можете опять вспомнить... старую сказку про Алису в Стране Чудес... и порадоваться тому, что у вас есть своя сказка... в которой вы можете путешествовать... которая может вести вас куда-то... и стоит вам захотеть... глядя в свое зеркало... вы можете совершить самые разные путешествия... куда вы захотите... и как захотите... И вам очень нравится дышать чистым воздухом... в высокой башне... дышать чистым воздухом...

Идея чистого воздуха возвращает нас к началу беседы, к началу транса, когда речь шла о частых бронхитах, и “чистый сухой воздух”, повторяющийся в странных, пожалуй, ассоциациях с медведем и львом напоминает о емком, вкусном дыхании, о дыхании без проблем. Об отсутствии болота в груди. Возможна такая аналогия: хорошее настроение — хорошее дыхание. Плохое настроение, апатия, желание затвориться от окружающего мира вызывает у клиентки в качестве одной из форм преград затруднение дыхания, бронхит и прочее.

которым может дышать лишь лягушка, живущая в болоте... Дышать чистым воздухом... которым может дышать голубь, который высоко летает... и очень чистым и сухим воздухом... которым дышит лев... в своих жарких странах... чистым воздухом, которым дышит медведь у себя, в дремучем лесу... Вам очень нравится думать об этих путешествиях... и иногда совершать их... попадать к своим друзьям... и чувствовать... что в вас тоже живут эти части... Вы чувствуете себя легко и спокойно... И как только вы захотите успокоиться и разнервничаетесь... вы садитесь в удобную позу... и очень легко и спокойно перетекаете... из этой позы... во все более и более удобные позы... И вы всегда можете, если захотите... посидеть в этой удобной позе... расслабиться... подремать... и почувствовать себя легко и спокойно... спокойно и легко... И когда вы захотите... когда вы захотите... вы откроете глаза и улыбнетесь...

Вопрос участника семинара: Как можно истолковать образ башни?

Терапевт: Высокая башня — это, с одной стороны, заточение. Это очень надежная граница и гарантия того, что никто чужой не проникнет. С другой стороны, высокая башня — это возможность расширения горизонтов, возможность заглянуть за горизонт сегодняшней реальности. Горизонт в разные стороны — вовне и вовнутрь, в реальные жизненные обстоятельства и в мечты — шанс жить, думать и чувствовать шире, чем она себе разрешала всегда. Расширяться, сохраняя оболочку вокруг себя. И внутри этого уютного уединения есть свое волшебное зеркальце, через которое можно увидеть все, что захочешь, существуют животные, с которыми можно общаться, и очень уютное место возле камина. В грязном городе вырастает высокая башня, в которой легко ды­шится...

Карнавальные одежды

На клиентское кресло садится Полина. Она признается, что слишком часто плачет. Несколько лет назад Полина уже была клиенткой автора.

Терапевт: О чем будем плакать?

Полина: Я не хочу ни о чем плакать, я хочу найти такой вход, чтобы одна дверь вела в воспоминания, желательно, хорошие, а за другой дверью — сон. (Пауза.) Насчет сна — ладно, а научиться вспоминать мне очень нужно.

Я спрашиваю, о чем она будет плакать, словно уверен, что она вообще будет плакать, и “разрешаю” ей это. Первый запрос в том, можно ли ей плакать. Второй запрос — а можно ли вообще что-нибудь чувствовать, чтобы не было больно? Третий запрос — а может ли возникать чувство безопасности при любых движениях в памяти назад? И четвертый — можно ли вспоминать и не спотыкаться о те или иные неприятные впечатления? Для нее отказаться от чего-то важного в воспоминаниях — почти что отказаться от жизни. Она находится в некоем равновесии, когда нельзя с собой покончить, это глупо, но непонятно и как, для чего стоит жить. Это замороженная депрессия. Более существенная проблема, стоящая за репликой “Как вспоминать?”. Мой следующий вопрос — об одном из ее возможных убежищ.

Терапевт: Это связанные вещи. Потому что сны — те же воспоминания. Пока не хочется двигаться в воспоминаниях, не хочется и в снах.… А есть состояния, которые вы любите?

Полина: Я люблю в основном состояния покоя. (Задумывается.) Да. Это будет не ново, но… это будет пляж, где мне хотелось бы побывать, и Средиземное море. Пляж не очень хороший, каменный, но все равно приятный. Тепло, но не очень жарко. Сзади — горы, но это тоже не обязательно. Главное, что тепло. Тепло, и очень приятное море. Оно очень чистое. (Пауза.) И можно смотреть далеко вдаль. Море голубое и где-то оно сливается с небом. (Глаза Полины опущены в пол перед собой.) И справа что-то виднеется, наверное, бухта. Поэтому пространство получается очень ограниченным. И, конечно, никого нет, я одна и сижу. И смотрю на море. И еще не жарко, потому что еще далеко до полудня… (Полина меняет позу, подпирает голову рукой.)

Терапевт: А есть какой-нибудь ночной или вечерний пейзаж, который вам нравится?

Полина: Это опять, наверное, у моря, только теперь это будет Черное. Видно, как чуть-чуть поблескивают волны. А берег изгибается, и по нему — огни.… Луну я почему-то не вижу, ее, наверное, не было, и звезд тоже. Но главное — огоньки. Они очерчивают берег. И где-то там, неподалеку от этих огоньков, есть маяк. Тепло и тихо. И какие-то растения шелестят. И цикады как фон тишины.

Терапевт: Есть у вас какие-нибудь воспоминания, связанные с мерцающими огоньками? (Сидит в позе, отзеркаливающей позу Полины.)

Огонек — это искорка, зажигание, энергетический импульс, точка, с которой что-то начинается, а также возможность проснуться. Это первый ряд смыслов. Второй ряд: огоньки — то, что появляется и исчезает. Огонек — что-то, что существует и во взрослом, и в детском языке. Поэтому вопрос о мерцающих огоньках — вопрос о заводе, о впечатлении, о возможности включения во что-то, что не утомительно.

Полина: Во-первых, даже не знаю, откуда это, но мне представляется сельский пейзаж. И огоньки по краю поля, их очень мало. Какие-то избушки, наверное, там… (Теперь взгляд устремлен наверх.) А потом, Москва с этими огнями, с окнами.… И все идет под музыку “московских окон негасимый свет…”. В основном вспоминается именно возвращение ночью откуда-нибудь. (Голос делается совсем тихим.) Поскольку это давно было, то окна не такие, как сейчас. (Голос более громкий.) Они с такими переплетами… (Указывает рукой на окно.) Наверное, потому что тогда были абажуры.…

Терапевт (перебивает): Представьте: вы едете в каком-то очень удобном автобусе и смотрите в окно. И знаете, что вас в ближайшее время никто не будет трогать. Как вы будете относиться к этому состоянию?

Полина: Очень положительно. Я немедленно впаду в транс.

Терапевт: Угу. А в чем это для вас приятно? В том, что вы на время потеряны, вы никому ничего не должны? Вы уже удобно сидите и деться от этого некуда, потому что вы как сидите, так и сидите.

Полина: Это такое состояние, которое бывает между пунктом А и пунктом Б. Когда сделать уже ничего нельзя, даже если ты опаздываешь. Ты сел в поезд, отсюда уже отъехал, а туда еще не приехал. То же самое и в автобусе: просто ты знаешь, что эти полтора часа — ничьи.

Терапевт: Угу. И что будет происходить? Вы будете бормотать про себя, или мечтать, или смотреть в окно? Или что-то определенное вспоминать?

Полина: Нет, вы знаете…...

Терапевт (перебивает): Или готовить какие-то уроки?

Полина: Если я целенаправленна или мобилизуюсь, то возьму какую-то книгу и буду читать.

Терапевт: Угу. Это будут уроки.

В этом, конечно, есть что-то от образа девочки, которая должна быть хорошей, девочки, которая то ли потеряла мать, то ли потеряла отца, у которой есть отчим или мачеха, и, чтобы не потерять их тоже, чтобы ее не выгнали, она должна очень стараться, все время что-то делать полезное. И тогда получается, что она делает уроки как полезное дело и в то же время может улетать мысленно очень далеко, мечтать или плакать, искать потерянного родителя. Я думаю, что это непрожитое какое-то горевание.

Полина (кивает): Скажем так. Даже если это будет детектив, я все равно буду знать, что с пользой использую это время. А может быть так, что я выключусь. Не знаю, при каких обстоятельствах это возможно. Или я очень устала или ничего с собой у меня нет. И тогда получается эффект.… Я не знала раньше, что это такое. Сейчас я думаю, что это и есть транс. Я раньше называла такое состояние “сидишь как в аквариуме”. Потому что изменяется зрение, я начинаю видеть всех вокруг так, словно они за стеклом. Люди кажутся словно изогнутыми, но вместе с тем четко очерченными. Очень яркое видение, но искажена форма. И звуки тоже как будто идут за стеклом. Причем не имеет значения — рядом находятся люди, или они немножко на удалении. Это вокруг меня. И сразу все отодвигается. То есть вокруг меня такой защитный колпак. И когда я оказываюсь в таком состоянии, я уже могу не заботиться о времени, потому что оно проходит достаточно быстро. И это вполне возможно в автобусе (Поворачивает голову к терапевту.) И еще очень хорошо в ресторане. (Взгляд снова устремлен в пространство перед собой.) Сразу появляется такой зонтик. (Жест руками.) Даже не зонтик, а колпак.

Очень интересный рассказ. Во-первых, когда я ей описываю путешествие в автобусе, то присоединяюсь и подчеркиваю, что понимаю и принимаю ее состояние отпуска, когда она ничего никому не должна. А кроме того, то, что она так подробно и детально это описывает, сам факт детального описания — уже путешествие в ее внутреннее состояние. Во внутреннем мире, в памяти. Фактически, уже получен ответ на запрос о том, что путешествие должно быть приятно, не больно, не опасно. Кроме того, ей интересно это состояние. Она неожиданно касается его, при этом не отмахивается от себя.

Терапевт: Как вы относитесь к бабочкам?

Полина: Я люблю на них смотреть. Очень. Я не могу сказать, что это мечта моей жизни, но мне бы очень хотелось попасть в один из бабочковых заповедников. Существуют такие сады. Владельцы этой земли создают там ландшафт, свойственный данной местности, и разводят бабочек. И они там летают, садятся на людей. Их нельзя ловить, конечно. Можно только смотреть. (Очень тихим голосом.) Я хорошо отношусь к бабочкам.

Терапевт (после паузы): Вы знаете о цикле, который бабочка проходит в своем развитии?

Полина: Да. Я даже его наблюдала в детстве. Они у меня выводились.

Бабочка — тоже некая точка, красивая, несколько ярких точек. Несколько точек — это уже минимальная плоскость. Это нечто большее, чем точка, но нечто меньшее, чем предмет, чем то, что имеет фактуру, плотность, вес. Ведь все, что имеет плотность или вес, для нее тяжело. Она говорит, что бабочки — то, что ею переносимо. Она еще и расширяет мой образ.

Но бабочка — это еще и иной способ движения. Я думаю, что точка, появляющаяся и исчезающая, и бабочка, которая летает, в чем-то сходны.

Терапевт (после паузы): Какую вы больше любите воду? Бассейн или море, пресную или соленую, ограниченную, культивированную или, скорее, стихийную?

Полина: Конечно, не бассейн. Пресная вода должна быть очень чистой. Такой чистой, какой она была в детстве. Такой воды сейчас уже быть не может, потому что детства назад не вернешь. Так что остается море.

Терапевт (перебивает): Если морская вода, то можно, если постараться, наплакать целое море слез.

Полина (медленно кивает): Да.

Терапевт: Если собрать все слезы…...

Полина: Выйдет изрядная лужа. Бассейн. Может, я поэтому не люблю бассейн? (Улыбается.)

Терапевт: А кроме бабочек есть еще что-нибудь похожее на сверкающие точки? Цветы, например? Цветник?

Полина: Цветник — тоже хорошо. Бывают сверкающие точки, которые летят от костра. Тоже хорошо. Хорошо смотреть даже не на сам костер, а на эти точки.

Терапевт: Если бы люди так не надоедали, то можно было бы считать, что красивые лица тоже можно рассматривать. Разные лица, которые друг друга сменяют. Это тоже такие своеобразные точки, на которые обращаешь внимание, а потом они куда-то исчезают.

Полина: Это не совсем так. Потому что лицо надо долго рассматривать. И здесь мелькания не получается. Хотя, в общем, я люблю рассматривать красивых людей. Особенно в метро.

Терапевт: А нет ли опасности в том, что если бы оказалось, что вы хорошо спите ночью, видите сны, они вам нравятся, то вам не так легко будет одевать колпак днем?

Полина: Я не вижу связи.

Терапевт: Когда ночью не спишь, сон заменяется быстрым отключением днем. Снообразным небытием. Вроде бы физически здесь, а на самом деле где-то в другом месте. Это тоже своеобразный колпак, который отделяет тебя от окружающих. Уже как бы не присутствуешь.

Полина: Да. Так бывает, но редко. Не потому, что я этого не хотела бы, или это не получалось бы. Просто нет возможности. Приходится участвовать...

Терапевт: Бывает, что все автоматически происходит?

Полина: Бывает, но это редкая возможность. На работе я это рассматриваю уже не как работу, а как отдых. Чаще всего так бывает между пунктом А и пунктом Б.

Терапевт: В некотором роде вся жизнь — это путешествие между пунктом А и пунктом Б.

Полина: В этих пунктах всегда что-то нужно исполнять, делать уроки. А по пути между ними нет уроков. Бывают такие моменты, когда уроков нет. И здесь, как мне приходит сейчас в голову, можно было бы наслаждаться жизнью. Рассматривать красивые лица. Но почему-то именно в эти моменты я отключаюсь. Я не использую эту возможность восприятия действительности.

Терапевт: Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы мы вместе сделали такой спокойный и веселый транс….

Полина: Да. Мне бы тоже.

Терапевт: Я бы в качестве камертона даже задал бы состояния очень близких двух настроений — грусти и радости. Такое струящееся состояние — то немножко грустно, то немножко радостно. Чтобы эти настроения были очень близки.

Полина (вздыхая): Ох, я же плакать буду.

Терапевт: Вот это как раз был мой вопрос. Что нам делать, если вдруг вы будете плакать? Останавливаться? Двигаться дальше, не обращая внимания?..

Полина (перебивает): Останавливаться нет смысла.

Терапевт: То есть плакать и плакать?..

Полина: Потому что я буду еще больше плакать. Я думаю, можно в этот момент сразу переключаться на что-то другое.

Терапевт: Часто переключаться придется. (С сомнением качает головой.)

Полина (смотрит на терапевта): Конечно. А зачем же вам такие близкие состояния брать?

Терапевт (перебивает): Я на них не настаиваю. Но просто, если долго быть в веселом состоянии, то все равно существует опасность выпасть из него в грустное. А если попробовать вести их рядом...…

Полина: То будет колебание.

Терапевт: Мне бы хотелось, чтобы была разница между маятником настроений и состояниями, которые друг другу близки, в которых маятник почти не раскачивается. Он очень близок то к одному, то к другому. И, находя некое бытие внутри этих состояний, он перестает раскачиваться далеко.

Я предлагаю ей снять оппозицию депрессии и взрывного счастья за счет течения струящейся жизни, где крайние положения маятника состояний были бы очень близкими друг другу и довольно тонкими — грусть и радость. Я думаю, ей это понятно. Не на уровне концепции или слова, а на уровне образа и связанных с ним возможностей и желаний.

Полина: Угу. Тогда и то, и другое будет минимальным.

Терапевт (перебивает): Оно будет не минимальным, а оттеночным. Это будут не столько цвета, сколько оттенки. (Полина кивает.) И оттого, что это — как бы две близко лежащие друг к другу линзы или две стеночки колпаков, свет будет легче поляризоваться вокруг них.

Полина: Давайте, а что же. Под вашу ответственность. (Бросает взгляд на терапевта.)

Терапевт: Это уж конечно. (Улыбается Полине.) Потому что, если мы сделаем такой пионерский транс, радостный, вы же в него не совсем поверите. В то, что он реален. Хотите — сделаем? Заказывайте.

Полина: Мне бы хотелось войти в исключительно приятный транс. Может быть, я бы запомнила эту дверь и туда бы ходила...…

Терапевт (перебивает): Это как в ресторане: первое блюдо — такое, второе — сякое. Не обязательно, чтобы все блюда были одинаковой остроты.

Полина: Я понимаю, что вам хочется в терапевтических целях сделать оттеночный транс. Давайте. Но мне бы хотелось, чтобы это было все сплошь сияние дня.

Терапевт: Мне как раз хочется вам угодить. Я как раз вижу смысл в том, что если оказывается, что мы делаем транс, в котором много цветных светящихся точек, то в этом состоянии само наличие цветных разнообразных мерцающих точек дает импульс к сновидениям, воспоминаниям, образам. Потому что тут контраст между таким лаконичным черно-белым рисунком, офортом и все-таки какими-то важными, пусть немногими, но вкрапленными яркими цветными точками.

Полина: Но я как-то себе представляла, что это будет все сплошь цветными точками и радугами. Ведь это радость.

Терапевт: Можно и так.

Полина: Мне так казалось.

Терапевт: Но мне все-таки кажется, что...… (Вдруг меняет тон.) Ни­каких намеков на грусть? Как будто ее вообще нет на свете?

Полина (вздыхает): Я боюсь. Я согласна, но боюсь.

Терапевт: А я не настаиваю.

Полина: Не настаиваете, и не надо. (Улыбается.)

Сейчас я с ней любезен, и мы с ней танцуем некий танец. В силу какой-то виноватости, она все время пытается быть на вторых или третьих ролях, пытается быть тенью. Насколько я знаю, она очень хороший переводчик, но не сделала карьеры, так как ведет себя как тень. Когда она съездила в Германию, там ее не могли отличить от немки — таков ее немецкий язык. Она очень старательна и исполнительна, очень толкова, но предпочитает помогать другим, она референт по призванию. Она говорит: “Делайте со мной что хотите”, а я спрашиваю: “А что вы хотите, чтобы я с вами сделал?”. Ей кажется, что она следует, а я показываю, что она ведет. Я как бы вынимаю ее из привычной ей позиции следования, угождения и заставляю ее вести. Я делаю ее фигурой на фоне ее привычного самоощущения.

Терапевт: Хорошо. (Полина вытирает глаза платком.) Но я просто боюсь, что если будет весело, действительно хорошо, то вы от этого будете плакать.

Полина: Да. Может быть. Плакать от счастья.

Терапевт: Я не знаю, от счастья ли. Может быть, оттого что давно не пребывали в таком состоянии. (Полина утвердительно кивает головой.) Может быть, оттого, что что-то пропустили. Может быть, оттого, что вроде верится, а потом уже и не верится в это. Может быть, оттого, что это трудно удержать. И кажется, что тяжелее быть в этом состоянии, чем в состоянии каком-то таком, более укрепленном, более грустном. Ведь грусть чем хороша? Кажется, что дальше падать некуда.

Полина: Дальше грусти есть еще куда падать.

Терапевт: Это правда. (Полина смеется.) Здесь я не вижу противоречия. Или все-таки ваше основное желание состоит в том, чтобы построить домик, в который можно возвращаться? В состояние или в переживание, в котором действительно не грустно. И в этой радости начать передвигаться, чтобы этот домик был вначале из одной комнатки, а потом, может быть, из двух, а потом из трех…...

Полина (после паузы): Да.

Терапевт: Скворечник будем строить?

Полина (смеется): Почему же, дворец. (Пауза. Вытирает платком глаза.) Я думаю, что плакать я буду в любом случае.

Терапевт: Я тоже так думаю.

Полина: Когда вы увидите, что я там совсем выпадаю, вы там в другую сторону…...

Терапевт (мягко перебивает): Понимаете, я не считаю, что “совсем выпадаю” — это так уж плохо. Тут примешивается различие между “естественно” и “надо”. “Надо” — оно как “надо”, но для себя ли это “надо”?

Полина (вновь вытирает глаза): Для кого надо-то…...

Терапевт (после паузы): Одним из моих образов (Делает движение рукой в сторону Полины) был образ такой вашей доброй феи, которая…...

Полина (перебивает): Ой, я тогда вообще не закончу плакать. Сейчас как начну рыдать.

Терапевт (мягко перебивая): Которая собирает ваши слезы. Потому что они для чего-то важного нужны. То ли для людей, то ли для других детей, то ли для вас же.

Полина: Да нет. Это живая и мертвая вода. Из правого глаза одна льется, из левого…...

Терапевт (перебивает): Живая и мертвая вода — такой образ у меня тоже был. (Делает останавливающий жест рукой.) Это, конечно…...

Полина: Фея их собирает. Из правого глаза собирает отдельно и из левого отдельно.

Терапевт: А из какого глаза какая вода течет?

Полина: Живая — из левого.

Терапевт: Может, из вас Царевну Несмеяну сделать, которая никогда не смеется, а всегда плачет?

Полина: Да что же делать-то? Она и так есть.

Терапевт: Так она потом начала хохотать!

Полина (смеется): Я не возражаю.

Терапевт: Часть жизни проплакала, а потом начала смеяться.

Полина: Я к этому стремлюсь. Может быть, еще останется время посмеяться.

Терапевт: Да времени еще полно... Давайте попробуем?

Я думаю, что один из смыслов этого длинного разговора состоит в том, что в плаче тоже содержится много разных нюансов. Плач радости, плач усталости — существует разнообразие внутри того, что казалось однообразным. Я спрашиваю пациентку, что мне делать в тех или иных случаях. Спрашиваю ее совета, руководства, показывая, что интересуюсь этим, буду этим руководствоваться. Мне важно, что плач — это не то, что нужно пресекать, или, наоборот, разрешать, культивировать, а это — некая сложная вещь, внутри которой можно двигаться. Последний фрагмент разговора отличается по тональности от других. Уже непонятно, к чему мы готовимся — к тому, чтобы плакать, или к тому, чтобы спать, или к тому, чтобы оказаться в очень приятном состоянии. Мы явно где-то собираемся оказаться. Но где? Становится ясным, что есть возможность трансформации, перехода. Это противоположно ее ощущению, что жизнь — серая лента, которая никогда не кончается. При этом все, что было в предыдущих частях разговора, остается, и я напоминаю ей об этом время от времени: огоньки, бабочки. И слезы, слезки, капельки — тоже аналоги искорок, точечек, бабочек.

Полина: Давайте.

Терапевт: Мы будем очень стараться. (Улыбается.)

Полина (кивает): Да. Сейчас я вытру слезы. (Достает платок, вытирает глаза.)

Терапевт: В сущности, можно с открытыми глазами спать. Так просто плакать удобнее. Но можно и закрыть глаза.

Полина: Я лучше закрою глаза. Плакать можно и так. Слезы тогда так хорошо текут, направленно. Я буду закрывать, чтобы не видеть. Хотя я без очков и так ничего не вижу. (Удобнее усаживается, поправляет одежду.) Нет. Закрою. (Закрывает глаза, ищет удобное положение.)

Терапевт: Сейчас мы попробуем вместе сочинить какую-нибудь историю...… И, может быть, в этой истории...… вы себя почувствуете девочкой...… которая просто так… примеряет разные одежды…...

Это оболочки. Я думаю, что хочу вывести ее из сложных оболочек, защит к детскому переживанию легкости переодеваний, к тому, что каждая одежда диктует образ, поведение. Перебирая одежды, можно входить в легкое и беззаботное состояние.

(Полина откидывается на спинку стула, чуть улыбается.) Самые экзотические...… Потому что оказывается...… что для какого-то особого приема… или карнавала...… почему-то… нужно подобрать себе что-то совсем особое...… Неизвестно даже — что...… И, может быть, только постепенно… перебирая разные костюмы и платья...… бросая шапочки… (Полина чуть подается вперед, улыбается.) и украшения...… удается почувствовать…... как будто особым уколом...… особым звучанием...… то, что покажется подходящим...… Совершенно неважно...… насколько сейчас вы готовы... к тому… чтобы представить себе...… этот большой волшебный шкаф… в большом волшебном магазине...… Можно снять свои старые одежды...… и вместе с ними свои старые проблемы...… и вместе с ними свои старые заботы и привязанности...… и поискать чего-то совсем другого...… (Полина приподнимает голову.) то более плотного...… то более прозрачного...… И если представить себе, что эти волшебные одежды… так легко… смогут пусть на время...… вначале короткое...… а потом все более долгое...… переносить вас… своими волшебными крыльями-рукавами...… в другие времена… вашей жизни...… как будто в этом волшебном шкафу...… в этом волшебном магазине...… найдутся особые ткани...… особо драгоценные...… И, может быть, волшебство и заключается в том...… чтобы еще раз вспомнить… или вообразить...… разные отрезки своей жизни...… которые не были прожиты когда-то...… и к которым можно опять прийти...… и если представить...… что вам может стать удобно на стуле...… и вы, шевелясь на нем...… постепенно находите… несколько особенно вас раздражающих точек...… (Полина шевелится, ниже опускает голову.) и вокруг этих раздражающих точек...… начинаете шевелиться… немножко двигаться...… (Терапевт шевелится, на лице мелькает улыбка.) чуть-чуть паясничать...… И совсем неважно...… поскольку сейчас вам действительно удобно...… потому что, может быть вам станет еще удобнее...… очень скоро...… И в этом магазине...… который пока что представляет собой почти что только слова...… в этом волшебном шкафу...… могут быть такие прозрачные...… такие разноцветные...… такие яркие...… с такими оттенками… разные шарфы и платья...… накидки...… туфли...… множество разных украшений… и поясов...… и разных предметов...… И странным образом… в этом волшебном магазине...… будто бы находится… особая одежда...… созданная модельерами и дизайнерами...… которые руководствовались… бабочками и цветами...… естественными оттенками их сочетания...… И хотя в глазах может начать рябить… от красного и фиолетового...… оранжевого и синего...… желтого и бордового...… серого...… оранжевого...… черного и коричневого...… рыжего и кирпичного...… сиреневого… и сливового...… розового...… от разных цветов...… И глядя на эти цвета...… может быть… очень постепенно...… вы вспомните другие цветные образы...… из виденных...… Радугу...… еще одну радугу...… и целое поле...… полное бабочек… с их трепыхающимися легкими крылышками... с их полетом... с распускающимися цветами на крыльях... с их оттенками... И чувство легкости от бабочек... может быть, от ветра... чувство легкости, которое может неожиданно появиться в руках... (Полина слегка покрутила головой.) слегка подрагивающих веках... лежащем во рту языке... Легкость и беззаботность... как будто ветерок навевает легкость и беззаботность... приносит их... овевает ими... Легкость и беззаботность... легкость и беззаботность... (Полина вытирает платком слезу со щеки.) Можно представить себе, что у вас действительно есть фея... особое существо, в чем-то похожее на вас... но почему-то мудрее... спокойнее... которой очень важно любоваться вами и вас наблюдать... (Полина вытирает нос платком.) и быть где-то рядом... что бы вы ни делали, ни совершали... быть где-то рядом... От ярких точек, которыми полны эти платья... которые вам совершенно не хочется мерить... начинает слегка рябить в глазах... и хочется чего-то спокойного... простого... И, может, ваш выбор остановится на чем-то, что скорее имеет оттенки, чем цвета... И на каком-то особо спокойном фоне... на глубоком оттенке... будет всего несколько ярких точек... несколько ярких точек... почти спрятанных... то появляющихся, то исчезающих... скорее мерцающих... как будто бы рыбки в аквариуме, которые подплывают... подплывают... и очень плавно двигаются... И это сочетание плавного движения... и мерцающих точек... красок... сочетание плавности... почти незаметности... ярких точек... почему-то навевают на вас покой... И кажется, что крылья бабочек на этом поле, которое вы только что видели... могут то раскрываться... на крыльях бабочек вы можете видеть глаз... или что-то другое, напоминающее вам другие предметы... И, может быть, глядя на этих бабочек... на это поле... и чувствуя себя в странной безопасности... в присутствии своих фей... когда неожиданно находится более удобное положение для тела... и кажется, что самая неприкаянная его часть... голова и шея... плечи... находят свое место... и руки слегка оттягивают плечи вниз... и лопатки становятся мягче... Кажется, что какой-то особенно приятный массаж, теплый и ласковый... разминает вашу спину... ваш позвоночник... И в животе пульсирует... Плавно и легко... плавно и легко... И кажется, что в животе крутится золотой шарик... быстро-быстро крутится золотой шарик... от которого отскакивают золотые точечки... маленькие, очень чистые и светлые опилочки... маленькие золотые стрелы... сверкающие, почти невидимые... точки, которые устремляются внутрь вас... подхватываются кровью, разносятся по всему телу... И эти сверкающие точки, полные какой-то особой энергии... особой теплоты... почти невидимые... и при этом такие существующие... (Полина ниже опустила голову, несколько раз моргнула закрытыми глазами.) независимые друг от друга... и одновременно сливающиеся в одно облако... сверкают и двигаются... и распускают вокруг себя целое облако других ярких точек... как будто бы гирлянда цветных лампочек на елке... И кажется, что при повороте этих золотых точек... они мерцают разными оттенками... отражают огоньки... невидимые огоньки... красные и зеленые... синие и желтые... черные и фиолетовые... рыжие и кирпичные... разные точки, которые вспыхивают и всплывают... гаснут и исчезают... яркие золотистые точки... С вашим дыханием... медленно и равномерно... толкаются и всплывают серебряные точки... маленькие серебряные кристаллики... сверкающие и чистые... которые очищают все вокруг... маленькие точки... кислородные шарики... проникающие в легкие... оживляющие вокруг себя все... постепенно встречающиеся с золотистыми точками... бьющиеся о них... как хрустальные шарики... Легко и спокойно... И кажется, что этот хоровод... этот хоровод... вас изнутри успокаивает... (Полина роняет голову на грудь, потом опять поднимает ее.) И если прижать к себе веки, то совсем другие точки могут быть видны под веками... Легкость и покой... И это странное путешествие точек... и если взять любую из них... маленький сверкающий шарик... замечательно отполированный... можно представить себе... что этот шар, если к нему присмотреться... становится стеклянным... (Полина вытирает платком нос.) и в нем возникает сцена...

Я думаю, что шар — это образ смены масштаба. Шар при подробном рассмотрении увеличивается в размере и создает целую сцену, и эту сцену можно рассматривать и даже войти туда. Шар — как волшебная дверца. Как увеличительное стекло. Шар как совершенная, законченная фигура. Кроме того, шар ассоциируется с оболочкой и с минимальной точкой, искоркой, с энергетическим импульсом. То, с чего все начинается, то, что все защищает. Выход из фиксации в одном и том же масштабе восприятия — очень важная вещь. Это возможность что-то переживать сильнее, что-то слабее, быть гибким и резонирующим.

целая сцена с чем-то, когда-то происшедшим... с чем-то, что долго лежало у вас в памяти... как будто вы рассматриваете какие-то ушедшие сценки... как маленькая девочка... иногда развлекаетесь тем, что включаете звук погромче... или совсем убираете его... и может быть, в одном из шаров вы увидите какую-то сценку из вашего детства... дорогу из школы домой... И не важно, грустно или весело, печально или радостно... просто какие-то чувства... гирлянды шариков, отдельных маленьких импульсов, движений в памяти... всплывают в этом шарике... (Полина наклоняет голову.) и вы чувствуете картинки и звуки... и ощущения, которые напоминают вам о себе... напоминают вам о себе... Совершенно не надо о них думать... как будто бы далекие сны... иногда такие яркие... иногда совсем бледные... иногда всего лишь звучащие, как слова... проносятся далекие картинки... поле с бабочками... (У Полины потекли слезы.) сценки из детства... сидение на стуле... Спокойно и легко... спокойно и легко... И вы чувствуете изнутри свои щеки... тепло-тепло... спокойно-спокойно... И кажется, что в одном из шариков... к которому вы можете приблизиться... находится особая комната... радостная и приятная... радостная и приятная... полная разных ощущений... разных рыбок в аквариуме... и мерцающих звездочек... мерцающих звездочек... Спокойно и легко... спокойно и легко... И вам, может быть, нравится, что фея слегка обнимает вас за плечи... и трогает за руки... и улыбается вам... И то, что она обнимает вас за плечи, как будто она придерживает маятник... как будто он двигается приятно и спокойно... по целому полю, в котором так много приятного... маленьких впечатлений... тихая-тихая радость... как будто бы вы опять наблюдаете за этим полем, где летают бабочки... тихо летают бабочки... совсем не мешая друг другу... И так же отдельные воспоминания... отдельные картинки... отдельные образы из прошлого... как маленькие сновидения... вдруг уносятся из памяти... живут на этом поле вместе... друг другу совершенно не мешая... Иногда взлетают, иногда садятся... иногда находятся в полете... иногда только появляются, а потом начинают исчезать... И эти яркие точки... яркие-яркие точки... кажутся почему-то животворными... как золотистые шарики... как серебряные точки... (Полина вытирает платком нос.) которые курсируют в вашем теле... И эти разные воспоминания... такие яркие... такие иногда спокойные... летают вокруг... И если иногда возникает какое-то воспоминание, которое, скорее, похоже на черную бабочку... вы все равно видите, что она летает и садится... и куда-то исчезает... и другие, яркие бабочки... находятся вокруг... и это всего лишь фон для них... еще один оттенок... какая-то точка... И множество ярких бабочек... как будто бы целая гирлянда светлячков... летают и садятся... летают и садятся... И ровно столько бабочек... ровно столько огоньков... ровно столько впечатлений... остается у вас... сколько вам хочется... Ощущение, может быть, легкости... как будто вы двигаетесь босиком по жизни... по своей волшебной тропинке... и на вас нет почти никакой одежды... она совсем невесома... И может быть, именно поэтому... подходя к этому волшебному шкафу, где висит так много нарядов... из стран и времен... вам хочется надеть на себя... что-то очень легкое...

очень легкое... потому что вокруг тепло...

Речь о том, что не нужно жестких оболочек, плотных тканей, черных цветов, нескольких разных слоев одежды, чрезмерной защиты. Оболочкой может служить легкий жест, взмах крыл; с одной стороны, оболочек может быть много, а с другой стороны, они могут быть совершенно невесомыми.

И вы вдруг убеждаетесь, что эти легкие наряды... такие прочные... и так хорошо защищают от всего окружающего... как особенные оболочки... И можно представить себе, что от этого поля с бабочками... вы погружаетесь в теплое соленое море... будто морская царевна... и всей кожей начинаете чувствовать упругий ток воды... солнечный свет... как будто все тело покрывается маленькими, очень простыми... очень красивыми чешуйками... И каждая чешуйка сверкает... каждая чешуйка возникла из золотистых или серебряных точек... А некоторые чешуйки возникли из ярких и разноцветных чешуек и узоров... И вам очень нравится ваша кожа... бархатная разглаженная кожа... И когда вы выходите из воды... у вас может быть ощущение, что солнце и вода встречаются вместе... и вода испаряется, а солнце греет... и все тело дышит и трепещет... дышит и трепещет... И каждая отдельная чешуйка... такая разная... напоминает вам о себе... как будто бы чешется... как будто бы чего-то хочет... Хочет опять проникнуть в вас... стать золотой или серебряной точкой... стать яркой точкой воображения... красной или зеленой... синей или желтой... фиолетовой или коричневой... кирпичной или шоколадной... Иногда вы вздыхаете... и ощущение свежести на коже... и плавности... от того, что вы куда-то плавали... или медленно идете... Плавности оттого, что кожа так медленно перебирается... как будто бы разные чешуйки находятся рядом друг с другом... защищают вас... И из каждой чешуйки можно вырастить особую мембрану... оболочку, которая может вас всю покрыть... защитить... И если вы захотите... в этом море... вы чувствуете себя в надежной колыбельке... которая вас раскачивает без всяких усилий... Вы можете лежать на волнах и чувствовать равномерность и плавность... как будто очень тихо это море гудит в глубине... и несет теплые волны... И вас согревает и укачивает... согревает и укачивает... вам хорошо и спокойно... хорошо и спокойно... легко и расслабленно... легко и расслабленно... слегка покачивает то на волнах... то на спокойной водной глади... и понимаете, что так же спокойно может быть, когда вас раскачивает на волнах... каких-то чувств, которые приходят изнутри... Затем волны спадают... вам хорошо лежать... на очень ровной и спокойной... водной глади... И кажется, что каждый воздушный шарик... каждая точечка... золотистая и серебряная... разноцветная... превратились в шарики... маленькие пузырьки воздуха... и вас поднимают вверх... держат на воде... куда-то несут... И кажется, что одна часть вас... постоянно погружена в это особое соленое пространство... среду... А другая дышит солнцем и воздухом... И оттого, что каждую минуту вы находитесь в этом двойственном состоянии... и там, и тут... и не там, и не тут... между морем и солнцем... между горизонтом и берегом... вам может становиться спокойно и легко... И кажется, что все до сих пор выплаканные слезы... и вся большая грусть... куда-то вышли... и на ее месте остались светящиеся точечки... (У Полины немного приподнялись уголки губ.) золотые и серебряные... разноцветные и яркие... которые бродят в вас... наполняют ваше сознание... и являются теми светлячками, которые освещают его ночью... когда вам хочется заснуть... и безопасно двигаться... по целому морю ваших воспоминаний когдатошней жизни... И, может быть, один из образов — это образ волшебного шкафа... и разных одежд, в которые можно одеваться... Каждая из которых — начало нового путешествия... куда-то... зачем-то... как в автобусе, который движется из одной точки в другую... И именно это путешествие, в этих странных одеждах... которые вас от чего-то отстраняют, отодвигают... в которых вы чувствуете себя как будто бы дома... в своей оболочке... вам может нравиться... вас немножко веселить... И перебираете разные одежды, которые сами идут в руки... без всякого усилия... Вы чувствуете, как никакое усилие вам больше не нужно... Так приятно, когда сами собой поднимаются руки... сам собой улыбается рот... сами собой открываются глаза... Так легко двигаться, так хорошо чувствовать свое тело... (Полина слегка улыбается.) которое готовится к разным одеждам... легким и прозрачным... иногда толстым и плотным... потому что каждая точка может разворачиваться в особое состояние... особое настроение, требующее особых одежд... И эта взятая одежда сама диктует, как нужно себя вести... без всяких мыслей... без всяких забот... просто направляя... просто прорисовывая... как будто давая четкий маршрут... тому, куда хочется двигаться... Как будто бы, выйдя из морской воды, вы заново родились... и почувствовали возможность этих маленьких путешествий... таких необременительных... таких легких... таких спокойных... И все, что касается плавного раскачивания... от ветерка и солнца... этих одежд... в этом шкафу... в этой комнате... может вам нравится... может, вам захочется выйти в другую комнату... и в третью... и самые разные зеркала... В каждом зеркале... вы видите, что оно немножко кривое... что-то меняющее... вам почему-то очень нравится... отказаться от обычных зеркал... от ясных изображений... от уверенности в правильности окружающего мира... и позволить себе смотреть в слегка кривые зеркала... так хорошо отражающие и меняющие яркие цветные наряды... (Полина улыбается.) яркие цветные точки... И видеть себя разной... куда-то двигающейся... путешествующей по разным возрастам... по разным мирам и разным странам... И вы чувствуете свои руки... теплые... и легко согревающиеся... И стоит только вам захотеть и задремать в своей постели... и найти особенно удобную позу... и свернуться... Так легко опять представить себе этот шкаф с разными одеждами... представить себя хорошо отдохнувшей... и легкой... как будто бы в конце концов... вы находите особую одежду... и она превращает вас в перышко... легко летящее куда-то... в это чистое перышко... на пляже... около очень чистого моря... под ветерком и солнцем... перышко, которое куда-то летит... остается все время чистым... через него просачивается ветерок... оно то взлетает вверх... то садится отдохнуть... то опять взлетает... это перышко чувствует себя родственницей в поле с бабочками... в месте, где мерцают разные огоньки... И эта легкость, и покой... дующий ветерок и растворение... приводят к тому, что опять хочется обрести какую-то форму... одеться в какую-то одежду... куда-то подвигаться... так же легко и спокойно... как состояние покоя и тепла... так же легко и спокойно... как при ощущении морской воды и солнца... Вам очень нравится, что когда вы чувствуете свои текущие слезки... вы чувствуете легкую тяжесть... как будто бросаете небольшой якорь, а потом можете опять куда-то улететь... И яркие точки... цветные шарики... остаются с вами... И то поднимают вас вверх... то наполняют внутренней энергией... то куда-то ведут, избавляя от усилия... Яркие-яркие точки, как будто бы цветы и бабочки будущих сновидений... будущих фантазий... будущих образов... Легкие маленькие маятники... легкие-легкие... энергетические пространства... которых так много... которые составляют узоры калейдоскопа... перемещаются... спокойно и легко... спокойно и легко... Когда вы захотите... вы сохраните этот образ... эти разные картинки... Когда вы захотите... вы опять окажетесь на поле с бабочками... на пляже, где дует ветер... и солнце соединяется с водой... Вы окажетесь в комнате с волшебными аквариумами... Или в комнате, где находится шкаф с волшебными одеждами... от которого ведут двери в разные другие комнаты... И стоит только пройти в проем двери... как вы оказываетесь совершенно в другом пространстве, полном света, солнца, воздуха, легкости... и новых точек, которые сверкают в воздухе, которые опять ведут к новым фантазиям и сновидениям... Очень легко и спокойно... легко и спокойно... И вам может нравиться... видеть яркие красивые точки... в разных цветах... днем и ночью... под закрытыми веками... яркие точки... в одежде и лицах людей... и всего окружающего... И кажется, что из этих ярких точек сами собой возникают звуки, которые сливаются для вас в приятные тихие мелодии... тихие-тихие мелодии... которые выключают все громкое и режущее... все то, что вам не совсем нравится... тихие-тихие звуки... тихие-тихие звуки... И время от времени вы вспоминаете запахи детства... яркие запахи... совсем незаметные запахи... И иногда запахи оказываются для вас особенно важными... особенно важными... вы чувствуете себя легко и спокойно... вам все легче и спокойнее... двигаться и думать... (Полина вытирает нос платком.) двигаться и думать... и трогать себя... И когда вы захотите... очень неспеша пошевелитесь... вздохнете... Когда вы захотите... очень неспеша... начнете моргать и откроете глаза...

(Полина некоторое время сидит опустив голову, затем сильно выдыхает, открывает глаза и улыбается.)

Терапевт: Не так-то много и плакали.

Полина: Да. Но не было ничего конкретно хорошего.

Терапевт: Это как сказать. Ничего не навязывалось.

Полина: Да. Очень помогло то, что с самого начала вы попали в образ со шкафом, с платьями и карнавалом. В начале школы, классе во втором, меня пригласили в гости на Новый год. Родители девочки ушли. Мама у девочки была актрисой. Меня поразило, что можно было примерять все платья. Мы их мерили, и я была принцессой. (Гордо откинула голову.) А шкаф очень скоро трансформировался в Парфенон — воздушный, висящий в воздухе. Там было много колонн, и когда проходишь между колоннами, то находишь двери. Когда вы сказали про яркие, тонкие и плотные одежды, то я уже была эльфом и летела к Парфенону...

Вопрос участника группы: Как в трансе реализуется гипотеза плача-горевания?

Терапевт: Я даю ей защитную оболочку, укачивание-донашивание. Я ей сообщаю, что в жизни постоянно есть искорки, и существует ее право на уходы: она не должна винить и наказывать себя за них. Я показываю ей нормальность всех ее ненормальных проявленияй. Помимо этого, я думаю, в трансе есть ресурсные образы, которые могут потом ей сниться. Радуга, легкость, трепет, молодость... Она фактически не прожила огромные куски своей жизни. И ей нужно не только отгоревать детские потери, но и просто прожить еще раз, проплакать, просмеяться, многие непрожитые эпизоды жизни.

Расфокусировка

Происходящее в трансе можно описать с помощью механизма расфокусировки, которая имеет свои особенности на каждом этапе, но в целом остается основным средством психотерапевтического действия. Расфокусировку можно понимать как изменение соотношений фигуры и фона, как рассредоточение и расширение объема внимания, позволяющие человеку обнаружить на периферии своего сознания вместо одного предзаданного — целый спектр возможных вариантов решения проблемы.

Существуют разные виды расфокусировки. Например, зрительная, когда человек не сосредоточен на чем-то одном и может увидеть перед собой сразу большой объем пространства. Скажем, он смотрит на отдаленные деревья так, что глаза его не бегают от одного дерева к другому, а видят сразу оба. Тогда поле его зрения начинает постепенно расширяться, и он сможет различать одновременно отдельные детали этого более широкого пространства.

Дыхательная расфокусировка — когда человек переходит от напряженного, зажатого дыхания, использующего ограниченный объем дыхательной поверхности (при этом у человека прижаты плечи, сжаты ребра, мало участвует диафрагма, что соответствует состоянию напряженности и тревоги) к медленному и спокойному, глубокому дыханию, включает в процесс дыхания свой живот и часть легких, которая находится в области ключиц. Тогда дыхательный объем расширяется, а сам дыхательный акт удлиняется, между вдохами и выдохами увеличивается пауза. Акт дыхания становится как бы более объемным, в нем существует свое, более спокойное напряжение в виде вдохов и выдохов и свои более спокойные расслабления, свои паузы между основными тактами.

Такой дыхательной расфокусировке прямо соответствует лежащая в другой плоскости расфокусировка голосовая. Когда человек напряжен, он говорит высоко звучащим голосом. Такой голос резонирует в лобных пазухах, и человек говорит как бы одной головой, почти не включая резонаторы своего тела. А в ситуации расслабления человек опускает звук на диафрагму, и его звук обретает удивительные свойства: он может резонировать в животе, обращаться к разным частям тела. От этого тело принимает отчасти другую форму, и открытие этих резонаторов в теле тоже вызывает связанную с этим расфокусировку, расслабление.

Продолжая эту линию физических расфокусировок, можно вспомнить и о том, что обычно находится в самом центре внимания терапевтов, — расфокусировку мышечную. Возможность отпустить себя, снять с себя панцирь, обратить внимание на обычно мало замечаемые периферийные части тела — мышцы спины, живота, боков, бедер — вызывает, как правило, ощущение более мягкого, спокойного, расслабленного тела. Это ощущение автоматически приводит к успокоению дыхания, к успокоению движений глаз, которые из схватывающих, перебегающих, тревожных становятся, скорее, плавающими и спокойными, расфокусированными, что также освобождает от эмоциональных и психических напряжений.

И, переходя от этих чисто физических параметров к ассоциативному полю, мы можем сказать, что, вызывая у человека возможность свободно обращаться к периферийным ассоциативным образам и идеям и опираться на спонтанно приходящие, случайные блестки в этом интеллектуальном образном пространстве, мы имеем дело с психической расфокусировкой. Она противоположна состоянию охваченности одним образом или одной идеей, удерживающей и ограничивающей сконцентрированность на одном объекте.

Наконец, возможность вызвать в воображении человека облегченное путешествие по его жизненной линии времени, путешествие по каким-то прошлым воспоминаниям или образам, прошлым ассоциациям, а также легкое образное моделирование и перемещение по оси времени в будущее — тоже пример образной расфокусировки. Она противостоит состоянию фиксации на некотором моменте в прошлом или в настоящем, который не отпускает от себя и удерживает много психической энергии. Когда мы в терапии создаем возможность более подробного воспоминания или проживания прошлого, или оглядывания вокруг себя в настоящем, или более образного продумывания возможного близкого будущего, путешествуя в этих линиях времени, мы также освобождаем человека от фиксации на том или ином событии.

Возможно, высшей точкой психической расфокусировки является преобразование стереотипного самовосприятия. Человек идентифицирует себя с теми или иными параметрами (с социальным успехом, своей внешностью, своим возрастом), и этот набор в данный момент актуальных для человека “кто я” тоже является в той или иной мере фиксированным. И возможность дать человеку ощущение, что у него, в его воображении и восприятии, реально существуют еще и другие “кто я”, другие параметры, на которые он может опираться, часто снимают эту проблему фиксированности и напряженности на достаточно узком круге идентификационных признаков.

Очевидно, что оппозиция концентрация-расфокусирование может описываться как оппозиция между дискретным и континуальным, между точкой и полем, между черно-белым и цветным, между значениями произносимого и ассоциативными смыслами этих значений. Перечисленные линии расфокусировки являются не более чем примерами. Зачастую в работе с каждым конкретным случаем можно найти новые ее формы, в рамках которых можно перемещать человека по этой оси напряженности — расфокусированности. И выбор конкретного набора этих линий является весьма специфичным для каждого человека, общим остается лишь основной принцип — необходимость снять эту привычную сфокусированность в ограниченном объеме физического, эмоционального, образного и интеллектуального внимания, в котором человек актуально находится.

Фиксированный на проблеме клиент приходит к терапевту и вообще не хочет ни о чем говорить — только об этой проблеме. Понятие расфокусировки объясняет, что, занимаясь, вроде бы далекими от предъявляемой жалобы вещами, мы все равно занимаемся той же самой клиентской проблемой. Чтобы человек нашел иное нетривиальное решение того, с чем обратился, он должен получить возможность иначе видеть, иначе слышать, иначе шевелить плечами, иначе дышать. И для того, чтобы это иное реализовалось, он должен отпустить себя от той фиксационной точки, с которой пришел к терапевту. Оторваться от этого колышка-фиксации и начать бродить на более длинном поводке от него. Двигаясь более широкими кругами и отвязываясь от него все больше и больше, он в конце концов может привязаться к другим колышкам, вообще бродить иногда не привязанным ни к чему, выбирать себе другие колышки, вырывать их и носить свой колышек с собой. Тем самым такая мистическая привязанность к колышку проблемы и к аналогичным колышкам, выраженная в манере той или иной громкости речи, в способе держать плечи, смотреть на собеседника, ругать себя про себя, засыпать с какой-то своей привычной последней мыслью и просыпаться с привычным настроением, — все эти фиксационные точки, аналогичные проблеме-фиксации, могут стать не столь жесткими и не столь важными для человека. Поэтому обесценивание проблемы и обращение внимания к фоновым значениям дает возможность смены масштаба, передвижения человека от его сфокусированности на проблеме в ту область значимых деталей, где лежат иные возможности для решения заявленной проблемы. Именно в этой области человек получает целый ряд ответов, в которые встроен этот главный интересующий его ответ. Он получает ответ тогда, когда забывает про свой вопрос. И забывание вопроса — это уже конечный результат, доказательство того, что ситуация разрешается.