1. ПОДХОДЫ, ОРИЕНТИРОВАННЫЕ НА КУЛЬТУРУ - Психотерапия - что это. Современные представление- Дж.К. Зейг, В.М. Мьюнион

Миф о психотерапии

Томас С. Зац

Определение

Вопрос “Психотерапия — что это?” предполагает существование психотерапии. Я это существование отрицаю. Подобно понятию “душевная болезнь”, психотерапия — это метафора, и, будучи расширенной метафорой, она представляет собой миф. Метафора — это использование какого-либо слова вне его буквального значения. О значении метафоры приходится догадываться из контекста, в котором она используется. Термин “психотерапия” может использоваться как феноменологическая метафора. Так, например, когда мы советуем индивиду действовать определенным образом, чтобы справиться с трудностями в его семейных отношениях, то звучит это так, как если бы мы советовали ему действовать определенным образом, чтобы справиться с диабетом, которым он страдает. Это понятие может служить стратегической метафорой, например, при назывании тюремного заключения “терапией”, — не потому, что оно действительно похоже на медицинскую терапию, а для того, чтобы уподобить его медицинскому лечению и тем самым оправдать с медицинской, моральной и юридической точек зрения.

Краткая характеристика

Для меня психотерапия заключается в том, чтобы слушать и говорить. Кроме того, поскольку разговор в психотерапии идет о том, как люди должны жить, то совершенно очевидно, что она является скорее пастырско-экзистенциальной, чем медицинско-терапевтической деятельностью. Но психотерапию понимают иначе. В настоящее время в науке, медицине, психологии, праве, политике, журналистике, повседневной жизни официально считается, что психотерапия — это “терапия”. Такое убеждение подобно религиозной вере в пресуществление святых даров. Признание пресуществления мифом не означает, что освященные хлеб и вино не существуют; это означает лишь, что для некатоликов хлеб и вино не есть тело и кровь Иисуса, а только освященные хлеб и вино.

Подобным же образом, утверждая, что психотерапия является мифом, мы не имеем в виду, что не существует поведения людей, называемых клиентами и психотерапевтами. Мы подразумеваем лишь то, что для отвергающих буквализм метафорических терапий подобное поведение будет не терапией, а только утверждениями и действиями людей, называющих себя клиентами и психотера­певтами.

Коротко говоря, термин “психотерапия” обозначает различные принципы (секулярной, то есть светской) этики и их применение на практике. Таким образом, каждый метод и каждая школа психотерапии представляет собой систему прикладной этики, выраженную в идиоме лечения. Каждый из этих методов и каждая из школ несет на себе отпечаток особенностей личностей их основателей и приверженцев, их устремлений и ценностей.

Когда я провожу то, что другие называют психотерапией (я готов отвергнуть этот термин в любой момент), я понимаю и себя, и своего клиента как людей, между которыми установились близкие человеческие отношения. Клиент — не больной, и я не лечу его. Цель и смысл наших отношений (“автономной психотерапии”, если им обязательно надо дать название) заключается в поддержке, которую мы оказываем друг другу. Моя задача состоит в том, чтобы клиент лучше узнал себя, других и окружающий его мир и тем самым обрел боґльшую свободу выбора и взял на себя боґльшую ответственность за свою жизнь. Для этого используются весьма тонкие средства, которые невозможно описать кратко. Они выстраиваются вокруг контракта, заключаемого между клиентом и психотерапевтом, и наилучшим образом определяются путем указания ограничений власти терапевта. Таким образом, в автономной психотерапии совершенно нет места какому-либо отступлению от конфиденциальности, вмешательству психотерапевта в жизнь клиента и, как правило, принуждению и обману. Это означает, что психотерапевт ни при каких обстоятельствах не может принуждать клиента и не может отступать от принятой им и зафиксированной контрактом роли в ответ на давление со стороны клиента.

Критические замечания

Поскольку между людьми существуют большие различия и поскольку психотерапия представляет собой определенный тип человеческих отношений, в прошлом сложилось много форм психотерапии. Новые формы психотерапии будут складываться и в будущем. Поскольку я высоко ценю свободу личности и разнообразие человеческой натуры, в психотерапии я отдаю предпочтение плюралистическому подходу — точно так же, как ценю плюрализм в религии, политике и семейных отношениях. Разные люди ищут (и получают) различные виды психотерапевтической помощи в решении проблем своей жизни, точно так же, как разные люди исповедуют различные религии и создают различные правительственные институты.

Поэтому было бы бессмысленно сравнивать различные направления психотерапии и считать, что одно из них лучше, а другие — хуже. Это так же бессмысленно, как атеисту утверждать, что какая-то религия лучше другой. Люди проявляют склонность устанавливать разные связи, удовлетворяющие их различные потребности. Хорош или плох тот или иной брак, зависит от того, насколько партнеры удовлетворяют в нем свои потребности. Так и психотерапевтические отношения можно назвать хорошими или плохими в зависимости от того, насколько гармоничным бывает сотрудничество клиента и психотерапевта для достижения общей цели. (И единственный способ убедиться в том, что они осуществляют подобное сотрудничество, заключается в наблюдении, действуют ли они совместно или, по сути, разошлись в разные стороны.)

Мне нравится проводить “автономную психотерапию”, и люди, обратившиеся в поисках “психотерапии” ко мне, обычно бывают довольны тем, что получают в обмен на те деньги, которые они мне платят. Но я знаю людей (“психотерапевтов”), которым нравится подвергать людей воздействию электрошока и лекарств и советовать им, как жить. Я знал также людей (“пациентов”), просивших назначить им электрошоковое лечение, лекарства и дать советы. Как говорится, “чтобы станцевать танго, нужны двое”.

Поскольку психотерапия тесно связана с медициной и психологией, а также с религией и правом, в любом обществе имеются влиятельные силы, стремящиеся поставить психотерапию на службу государству и господствующей этике. Конечно же, такое происходит и в Соединенных Штатах. Однако, в силу существующей у нас традиции невмешательства в дела религии и свободы слова, подкрепленной Первой поправкой к конституции, и в силу явного сходства того, что в прошлом называли “исцелением душ”, с тем, что теперь называют “психотерапией”, в нашей стране психотерапевты различных направлений имели и имеют возможность осуществлять различные виды психотерапии, а клиенты — отдавать предпочтение психотерапевтам того или иного типа. В настоящее время мы становимся свидетелями все большего проникновения медицины в психотерапию и одновременно усиления экономического, юридического и политического контроля над медициной со стороны государства. В складывающемся экономико-политическом климате имеется возможность выживания различных форм психотерапии, но далеко не все из них будут процветать. Признает ли государство одно или несколько направлений психотерапии и будет ли запрещать саму практику и выбор клиентами других видов психотерапии, не получивших одобрения? Поживем — увидим.

Биография

Томас Зац является профессором психиатрии в Университете штата Нью-Йорк и Медицинском центре в Сиракузах. Степень доктора медицины он получил в 1944 г. в Университете Цинциннати. Он лауреат многочисленных премий, включая премию “Гуманист года”, вручаемую Американской гуманистической ассоциацией. Зац является членом редакционных советов и коллегий десяти журналов. Он написал около 400 статей и глав в книгах. Его перу принадлежат 19 книг.

Литература

Szasz, T. S. (1970). Ideology and insanity: Essays on the psychiatric dehumanization of man. Garden City, NY: Doubleday.

Szasz, T. S. (1984). The therapeutic state: Psychiatry in the mirror of current events. Buffalo, NY: Prometheus Books.

Szasz, T. S. (1987). Insanity: The idea and its consequences. New York: Wiley.

Szasz, T. S. (1988a). The ethics of psychoanalysis: The theory and method of autonomous psychotherapy. Syracuse, NY: Syracuse University Press. (Original work published 1965).

Szasz, T. S. (1988b). The myth of psychotherapy: Mental health as religion, rhetoric, and repression. Syracuse, NY: Syracuse University Press. (Original work published 1978).

Социально-контекстуальная психотерапия

Джефферсон М. Фиш

Определение

Термин психотерапия употребляется неправильно: им обозначают невероятно широкий спектр практик, основывающихся на самых разных, противоречащих друг другу теориях. Как социальный феномен, психотерапия является порождением возрастающего разделения труда в сложных индустриальных обществах и, как следствие, создания новых ролей для осуществления функций, выполнявшихся прежде священниками и, в меньшей степени, врачами.

Правильнее всего понимать под психотерапией процессы оказания воздействия, имеющего социальный характер, находящиеся в одном ряду с процессами воспитания, гипноза, действия плацебо, “промывки мозгов” и религиозного целительства. Наиболее успешно психотерапия решает поставленные перед нею задачи в том случае, когда знания, полученные из социальных наук, направленно используются для изменения проблемного поведения, эксплицитно определенного в своем социально-интеракционном контексте.

Краткая характеристика

Необходимость в написании целой книги, для того чтобы дать определение чему-то одновременно обычному и важному, заставляет предположить, что это “что-то” не существует в действительности. Мы не столкнулись бы с подобными трудностями, если бы захотели дать определение понятию “стул” (хотя реальность — продукт общества, и существуют различные варианты культуры: имеются, в частности, небольшие сообщества людей, в которых отсутствует понятие “стул”). О психотерапии, как и о красоте (или порнографии), у каждого свое представление, и внимательное чтение настоящей книги позволит убедиться, что не существует элемента, общего для всех предложенных определений.

Попытка дать определение психотерапии напоминает относящуюся к 1952 г. попытку Крубера и Клакхона осуществить проект, цель которого заключалась в том, чтобы дать определение культуре. И хотя оба эти начинания вызвали интеллектуальную активность и интерес к сферам, которые они затрагивали, они, в конечном итоге были обречены на неудачу по одной и той же причине. Что относится к культуре или к психотерапии? Ответ на этот вопрос будет зависеть от теоретической ориентации того, кто попытается его дать. Оба понятия были созданы с такими многочисленными и такими разными целями, что любое внутренне последовательное определение окажется неприемлемым.

Если мы откажемся от попыток дать определение психотерапии как явлению и вместо этого примем решение о том, как ее осуществлять, то можно задать следующий родственный вопрос: как понимать и изменять поведение (в том числе мысли и чувства) в его межличностном контексте? В психологии, социологии и антропологии есть много информации, касающейся воспитания, убеждения, гипноза, эффекта плацебо, “промывки мозгов”, религиозного целительства и других подобных форм оказания социального влияния, которые могут непосредственно использоваться психотерапевтами. Кроме того, поскольку поведение существует в определенном контексте взаимодействий, то концепции, полезные для понимания и изменения поведения, могут быть предложены такими теориями, как символический интеракционизм, теория социального научения и теория систем.

Один из возможных взглядов на проблемы, с которыми сталкиваются люди, и на процесс изменений состоит в том, что человек вовлечен в неудовлетворяющие самоподдерживающиеся паттерны взаимодействия в значимом социальном контексте. Таким контекстом обычно бывает семья или работа. К психотерапевту клиенты приходят с довольно нечеткими представлениями о своих несчастьях, с определенными убеждениями, касающимися этих несчастий (например: “Мне ничто не поможет”), а также с неоднократным опытом неудачных попыток что-нибудь сделать в связи с их бедами и убеждениями, предпринимавшихся по определенной схеме ими самими или значимыми для них другими людьми. Часто сами попытки решения проблемы являются как раз тем, что ее поддерживает, и противодействия им или неудовлетворительным паттернам социального взаимодействия бывает достаточно для наступления важных изменений.

Такая трактовка психотерапии порождает важный этический вопрос. Если поведение неотделимо от контекста, в котором оно осуществляется, то изменение поведения клиента неизбежно коснется других. Поэтому, заключая контракт на проведение психотерапии, психотерапевт должен иметь в виду, что другие люди, не дающие своего согласия на психотерапию, могут пресечь нежелательные для них изменения.

Критические замечания

Если вы занимаете критическую позицию по отношению к концепции психотерапии, то тем самым обрекаете себя на некоторые неудобства, поскольку ее поддерживают определенные социальные институты (факультеты университетов, тренинговые центры, журналы, центры психического здоровья). На ее стороне престиж, деньги, власть и энтузиасты — последователи того или иного направления. Отказываясь от союза с тем или иным направлением психотерапии, вы теряете потенциальных союзников, возможность сделать карьеру и, в конце концов, возможность оказывать влияние в данной сфере. И наоборот, принимая тот или иной психотерапевтический подход вместе с его определением реальности, системой социальной поддержки и источниками притока клиентов, вы обретаете приятное чувство уверенности в том, что способны понять и себя, и других, знаете, как подойти к решению их проблем, и получаете подтверждение своей правоты со стороны определенных институтов.

Однако критическая позиция дает и определенные преимущества. Позволить своим мыслям скитаться в любой области знания, которая может как-то помочь в понимании и изменении поведения; быть свободным, не знающим ограничений, навязываемых принадлежностью к какому-либо одному направлению, — все это может быть источником удовлетворения. (Нет уверенности в том, что вы не сделаете других — скорее всего культурально обусловленных — точных допущений, но их поиск составляет часть вашего интеллектуального путешествия.) Кроме того, не связывая себя с каким-либо официальным вариантом истины, вы не окажетесь втянутыми в междоусобные конфликты, происходящие внутри данного лагеря (например, фрейдисты против юнгианцев или последователи Скиннера против психотерапевтов-когнитивистов).

Приведем пример. В процессе психотерапии участвуют психотерапевт и клиент, происходящие из различных культур. Если бы они относились к одной и той же культуре (например, были бы все американцами), то многие переменные, относящиеся к процессу психотерапии, казались бы постоянными величинами и поведение, обусловленное спецификой культуры, выступало бы как часть не вызывающей вопросов реальности, в которой они живут. Какие неоспоримые посылки относительно американской культуры будут служить помехой процессу изменений? Каким изменениям будут способствовать эти посылки и можно ли их использовать более эффективно, если бы их удалось выявить? Вот примеры полезных вопросов, которые можно задать вместо попыток дать определение природе реальности. Несколько лет тому назад один мой знакомый индийский психолог критиковал психоанализ за этноцентризм по той причине, что он не рассматривает роль, которую играют в формировании эдипова комплекса родители родителей. Я считаю такое наблюдение более интересным, чем теоретические схемы известных мне психоаналитиков.

Биография

Джефферсон М. Фиш — профессор психологии в Университете святого Иоанна (Нью-Йорк). Степень доктора психологии он получил в 1969 г. Фиш написал две книги, более сорока статей и глав в книгах. В настоящее время он входит в редакционные коллегии пяти изданий.

Литература

Fish, J. M. (1973). Placebo therapy: A practical guide to social influence in psychotherapy. San Francisco: Jossey-Bass.

Frank, J. D. (1973). Persuasion and healing: A comparative study of psychotherapy (rev. ed.). Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press.

Kroeber, A. L., & Kluckhohn, C. (1952). Culture: A critical review of concepts and definitions. Cambridge, MA: Harvard University Press (Peabody Museum Papers).

Народное целительство

Стенли Криппнер

Определение

Психотерапия представляет собой целенаправленную попытку изменить те виды поведения и переживаний, которые клиенты или социальные группы считают нефункциональными, то есть мешающими установлению межличностных отношений, препятствующими высоким достижениям или проявлению талантов и способно­стей. Народное целительство направлено на изменение нефункционального поведения и переживаний с помощью серии определенных контактов между имеющим социальную санкцию целителем и испытывающими дистресс, но послушными клиентами, признающими статус и способности целителя.

Краткая характеристика

Народное целительство (называемое также туземным целительством, традиционным целительством) должно быть включено в любой претендующий на полноту обзор современных видов психотерапии, поскольку к нему (в различных его формах) в масштабах всей планеты прибегает больше людей, чем к какой-либо другой форме психотерапии. Народное целительство можно считать психотерапией, поскольку оно представляет собой целенаправленную попытку изменить дисфункциональное поведение и переживания с помощью взаимодействия между людьми, осуществляемого в соответствии с формально заключенным или подразумеваемым контрактом или соглашением.

Крах отношений, дефектное функционирование, неполноценная самоактуализация — со всеми этими проблемами люди сталкиваются повседневно. Когда находящиеся в состоянии дистресса клиенты испытывают побуждение измениться и приходят к выводу, что ни их собственных ресурсов, ни поддержки друзей и членов их семей недостаточно, они часто ищут возможность получить помощь. В культурах промышленно развитых стран санкцию на оказание подобной помощи имеют психотерапевты, в традиционных культурах ее получают шаманы, знахари, жрицы, медиумы и т.д. Те, кому та или иная культура дает право проводить психотерапию, вести людей к просветлению или изгонять нечистую силу и т.д., выражают мировоззрение и основополагающую мифологию данной культуры. Они используют методы и ставят задачи, соответствующие такому мировоззрению и сопутствующим ему мифам. То, что считается ненормальным в одной культуре (например, слуховые галлюцинации, встречи с призраками, вовлеченность в соревновательное поведение), в другой культуре может восприниматься как нечто совершенно непредосудительное. Проблемы, с которыми постоянно сталкиваются люди в одной культуре (сглаз, одержимость дьяволом, нервная анорексия), могут быть совершенно неизвестны в других культурах.

Кросскультурное сопоставление базовых элементов психотерапии показывает, что между психотерапевтами в промышленно развитых странах и народными целителями в традиционных обществах больше сходства, чем различий. Изменение дисфункционального поведения и переживаний специалистами (психотерапевтами или целителями), имеющими на это общественную санкцию, бывает более успешным если: (1) клиенту и специалисту присуще одно и то же видение мира; (2) если личные качества специалиста вызывают у клиента положительные реакции; (3) если клиент надеется на то, что лечение даст положительные результаты; (4) если в результате взаимодействия со специалистом у клиента возникает ощущение контроля и это придает ему дополнительные силы. Проведенные сравнительные исследования показали, что народные целители бывают в той же мере успешными (или неуспешными), что и западные психотерапевты. Следовательно, народные целители заслуживают уважения со стороны своих коллег-психотерапевтов и представляют интерес для них.

В некоторых случаях та или иная культура предписывает скорее процесс, чем специалиста (аффирмации, магические ритуалы, медитацию, молитву, запись своей речи на магнитофонную кассету, создание зрительных образов или пеший туризм). Для того чтобы быть эффективным, такой процесс должен отражать присущее данному клиенту (как и данной культуре) видение мира; содержать элементы, способствующие изменениям и закрепляющие их; вызывать конструктивное предвидение изменений; развивать у клиента способность заявлять и сохранять свою новую жизненную тенденцию. Шансы на то, что изменения произойдут, возрастают в тех случаях, когда специалисту или процессу присущи все четыре упомянутые выше компонента. Известно, однако, что одних позитивных ожиданий достаточно для того, чтобы способствовать росту внутренней силы клиента; обладающие высокой мотивацией клиенты могут поехать за границу, щедро заплатить неумелому целителю или психотерапевту и избавиться от симптомов. Интенсивное участие целителя (а часто и общины, к которой относится клиент) в сочетании с оказывающей эмоциональное воздействие музыкой нередко приводят в действие культуральные ценности и с их помощью вовлекают даже скептически настроенного и апатичного клиента. С другой стороны, кожные язвы и выделения — симптомы некоторых венерических заболеваний — редко поддаются заклинаниям и ритуалам харизматического целителя, даже когда клиент верит в них. В таких ситуациях иногда достаточно укола пенициллина, чтобы восстановить у клиента чувство благополучия. Однако даже в этом случае, несмотря на очевидное излечение, клиент останется озадаченным, обеспокоенным и будет подозревать колдовство, если невежественный практик позволит себе проигнорировать взгляд на мир, присущий культуре, к которой принадлежит клиент.

Критические замечания

Специалист, занимающийся сравнительным изучением различных культур, мог бы назвать психотерапию попыткой изменения мифологии клиентов. Мифы, существующие в различных культурах, объясняют явления природы, способствуют установлению гармонии в обществе, облегчают перемены и создают значимую структуру, в которой могут существовать люди, относящиеся к данной культуре. Те же функции в жизни индивида выполняют “персональные мифы”. Когда кто-то испытывает смятение и растерянность, чувствует себя отчужденным или переживает моральную деградацию, то это значит, что один или несколько мифов, которыми он руководствуется в жизни, стали дисфункциональными. В монистических обществах целители руководствуются верой в истинность присущей данной культуре мифологии и в то, что клиента следует вернуть в его социальную сеть и восстановить его связь с космосом. В плюралистических обществах психотерапевт скорее акцентирует “персональные мифы” индивида и будет выяснять, какие паттерны поведения, мышления и переживаний не отвечают подлинным интересам клиента. Целью психотерапии становится замена дисфункциональных мифов такими мифами, которые способствуют межличностной и внутриличностной интеграции, позволяют получать удовлетворение от работы и игры и усиливают ощущение смысла жизни. Психотерапевт может не отдавать себе отчет в том, что занимается мифотворчеством и мифокоррекцией, но и западную психотерапию, и народное целительство можно рассматривать как процессы создания мифов.

Трактовка психотерапии как мифотворчества позволяет нам лучше понять четыре компонента эффективной психотерапии, перечисленные выше. Так, например, мифология, принятая в промышленных обществах, объясняет возникающие у индивида нарушения деятельности биологическими факторами (генетика, инфекция, физические травмы, процесс старения) или факторами, связанными с его историей жизни (стресс, неосознаваемые конфликты, психологические травмы, неправильные методы воспитания, применявшиеся в детстве). Лишь в редких случаях во внимание принимаются матафизические факторы, часто находящиеся в центре внимания традиционных систем целительства (последствия нарушения табу; воздействия колдунов; утраты человеком души; судьбы или кармы). В результате некоторые диагностические категории, существующие в других культурах, не имеют эквивалентов в психотерапии в промышленных странах. Не существует, например, эквивалента для “сусто” — болезни, которая, как считают в большинстве стран Латинской Америки, вызывается нарушением священного правила. И среди народов промышленно развитых стран имеются определенные различия: “вагамама” — особый вид нарушений в поведении, встречающийся в Японии, не имеет точного соответствия в Северной Америке. Даже внутри той или иной культуры обычно встречаются мировоззренческие различия, затрудняющие диагностику и лечение. Такие различия существуют, например, между клиентами из высших и низших слоев общества или между практиками и клиентами, принадлежащим к различным этническим группам или к разному полу. Так, в силу плюралистического состава населения Соединенных Штатов, психотерапевтам в этой стране необходимо иметь некоторое представление о мировоззрении их потенциальных клиентов из числа индейцев, афро-американцев, американцев азиатского происхождения, а также американцев, происходящих из испаноязычных стран вообще и Мексики, в частности.

Личные качества, необходимые целителю для успеха в работе, неодинаковы в различных культурах с разной мифологией. Индейские шаманы утверждают, что они общаются с духами; они демонстрируют поведение, которое может быть названо истеричным. Такие утверждения и такое поведение в Северной Америке, в соответствии с преобладающими там мифами, считается симптомами психического заболевания. И тем не менее, подобное поведение высоко ценится индейскими племенами. Даже психологическое тестирование, проводившееся по методике, составленной без учета особенностей индейцев, выявило, что показатели здоровья у шаманов племени апачей выше, чем у других представителей этой этнической группы. Социологам понадобилось несколько десятилетий для того, чтобы пересмотреть свое представление о поведении шаманов как о “патологическом”. В основе их первоначального представления лежал конфликт и борьба между мифами, относящимися к различным культурам.

“Персональные мифы” могут пониматься как когнитивные структуры, выполняющие функцию объяснения. Вера, надежда, доверие и позитивные ожидания, с которыми клиенты приходят на психотерапевтическую сессию, сами по себе могут играть важную роль, способствуя изменению поведения. Примерно так же можно объяснить эффективность различных растений, корней и ягод, о психотропных свойствах которых ничего не известно, но которые, тем не менее, с успехом применяются на протяжении столетий, что, вероятно, объясняется верой клиентов в их целительный эффект. Психиатры-аллопаты критикуют лечение травами, но эти критики редко упоминают исследования, показавшие, что примерно 20% помещенных в психиатрические больницы клиентов испытывают вредные побочные эффекты (и даже умирают) от употребления прописанных им лекарств.

Чувство контроля, возникающее у клиента, снабжает его знанием о том, как в дальнейшем справляться с превратностями жизни. И здесь снова следует подчеркнуть, что преобладающие мифологии являются теми рамками, в которых организуется новая сила клиента. Он может выучить определенные молитвы, позволяющие противостоять злым духам, освоить приемы толкования сновидений, позволяющие жить в гармонии с природой, выполнять ритуалы, с помощью которых в трудное время получит помощь от могущественного животного из потустороннего мира, может делать упражнения на визуализацию, останавливающие или замедляющие рост злокачественных опухолей, или научиться приемам релаксации, позволяющим справляться со стрессом. Любая из основных психотерапевтических техник имеет эквивалент в одной или нескольких системах народного целительства. В ходе поездок к народным целителям, проживающим на шести континентах, я убедился в том, что они используют приемы, которые могут быть отнесены к таким категориям, как модификация поведения, когнитивная психотерапия, семейная терапия, терапия средой, толкование сновидений и использование психотропных веществ. В своих худших вариантах народное целительство несет в себе черты предрассудков, этноцентризма и сексизма. Лучшим вариантам народного целительства, согласно полученным мною данным, присущ интегративный подход (стремление установить единство между телом и разумом, индивидом и общиной, человечеством и природой), а его представители открыты для диалога с врачами-аллопатами и западными психотерапевтами.

“Персональные мифы” объясняют мир, помогают ориентироваться в обществе, направляют развитие индивида и удовлетворяют духовные потребности так же, как это делают мифы в масштабах всего общества. Мифологии обоих типов представляют собой набор убеждений, чувств и образов, организованных вокруг ядерных тем. Народное целительство сохраняет тесные связи со своими корнями в мифах. Другие формы психотерапии не обращают внимания на эти корни. Тем хуже для них.

Биография

Стенли Криппнер является профессором психологии в Сан-Франциско. Степень доктора он получил в 1961 г. в Северо-Западном университете. В прошлом Криппнер был президентом Ассоциации гуманистической психологии, Ассоциации парапсихологии и Секции гуманистической психологии Американской психологической ассоциации. Он является членом Общества научных исследований в области секса и Американского общества клинического гипноза. Криппнер — автор или соавтор свыше 500 статей, глав в книгах и обзоров, а также двенадцати книг. Криппнер проводил семинары в Академии педагогических наук СССР в Москве и в Академии наук в Пекине, а также многократно выступал с лекциями в странах Латинской Америки.

Литература

Boyer, L. B. (1961). Remarks on the personality of shamans. Psychoanalytic Study of Society, 2, 233—254.

Feinstein, D., & Krippner, S. (1988). Personalmythology: The psychology of your evolving self. Los Angeles: Jeremy P. Tarcher.

Krippner, S. (1980). Psychic healing. In R. Herink (Ed.), The psychotherapy handbook (pp. 503—506). New York: New American Library.

Krippner, S., & Colodzin, B. (1981). Folk healing and herbal medicine: An overview. In G. G. Meyer, K. Blum, &J. G. Gull (Eds.), Folk medicine and herbal healing (pp. 13—29). Springfield, IL: Charles C. Thomas.

Schimmel, E. M. (1964). The hazards of hospitalization. Annals of Internal Medicine, 60, 100—110.

Torrey, E. F. (1986). Witchdoctors and psychiatrists: The common roots of psychotherapy and its future. New York: Harper & Row.

Villoldo, A., & Krippner, S. (1987). Healing states. New York: Simon & Schuster.