КОРОЛЕВСТВО КРИВЫХ ЗЕРКАЛ - Я у себодна, или Веретено Василисы - Михайлова Е.Л.

Первое правило — делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят этого.

Екатерина Великая об искусстве правления

Но что это мы все о мрачном и серьезном: темный лес, говорящая загадками Баба-яга, страхи да тяжелые воспоминания — так и до морщинок на лбу недалеко. Лоб же, понятное дело, должен быть гладким, если же его вообще многовато, лучше прикрыть избыток челкой. Так советуют стили­сты, а им виднее. Скажем спасибо за заботу и заглянем в обычную жен­скую группу в одну из суббот.

Обычно первый наш шаг мало напоминает знакомство в традиционном смысле слова — этот ритуал сильно подпорчен многократным повторением в официальных или светских ситуациях. Начнешь с него — и вытащишь все привычки общения с “чужими”, когда невольно контролируешь, “как сядешь, что скажешь” (даром, что мужчин поблизости нет). Мы начинаем с разминки, которая позволяет и рассмотреть подробнее тех, с кем свела судьба в этом совместном “путешествии”, и кое-какие мысли прояснить, и каждой незаметно решить для себя, на какую работу, какую степень открытости, какую глубину общения можно отважиться в этой группе.

Как правило, в начале такой разминки я предлагаю разбиться на пары по какому-нибудь странному и неожиданному признаку. Например, объединиться с той, которая кажется самой непохожей внешне. Понятно, что сходство и различие — дело сугубо субъективное: кто смотрит на рост, а кто на цвет волос. Тем и занятно. Разговоры у нас идут короткие — обычно две минуты говорит одна, две минуты другая, а потом пара распадается и на новую тему уже можно поговорить с новой собеседницей. Темы для этих двухминутных разговоров не очень обязывают, хотя каждую при желании можно было бы развернуть в многочасовую групповую работу. Вот, например, о чем я просила поговорить “для разогрева” последнюю группу:

l Какие стереотипы, “перлы народной мудрости” в отношении женщин вас особенно задевают?

l Когда — давно или недавно — вы испытывали яркое, отчетливое чувство “Боже, как хорошо быть женщиной!”?

l В каких своих жизненных ролях вы чувствуете себя “на месте”, в согласии с самой собой, а какие даются с трудом или просто не нравятся?

l Кто из знаменитых женщин всех времен и народов вызывает у вас чувство восхищения — “Какая женщина!” — и чем?

l Что обычно говорят маленькой женщине с припевом: “Ты же девочка!”, что считается обязательным, “в жизни пригодится”, за что хвалят, ругают, стыдят?

Бывают и другие темы, иногда возникающие на ходу, в ответ на какую-нибудь реплику или реакцию — нам важно сразу окунуться в пестроту, богатство воспоминаний и примеров, признать право думать и чувствовать по-разному — и, разумеется, право быть выслушанной и выражать себя “своим голосом”. А уж после разминки, когда хотя бы половина группы больше не кажется чужой, обрела голоса и лица, мы садимся в круг и говорим о том, с чем каждая из присутствующих хотела бы поработать в этот день, что ее привело к нам.

И вот однажды почти в начале группы мы слушали, кто с чем пришел — как обычно. Перечислено было многое: сомнения по поводу смены работы и фантомные боли* после мучительного развода, отношения со старой мамой и со взрослым сыном, эмоциональная зависимость от мужчины и поиск нового дела в жизни, неумение сказать “нет” друзьям и родным, переживание одиночества в семье, муки ревности, желание больше радоваться уже достигнутому успеху. Были страхи, надежды, поиск ресурса, изменение приоритетов — все, что важно. А одна веселая дама — назовем ее Натальей — говорит:

— Эх, сюда бы хоть парочку журналисток из дамских журналов — поглядели бы, как люди живут! А то смех разбирает, что там у них считают проблемой! Прямо королевство кривых зеркал какое-то!

Материализовать прессу на тот момент было никак нельзя (хотя однажды такое случилось), но для начала поиграть в то, “что там у них считают проблемой”, было можно — Натальина энергичная тирада вызвала много смешков, кивков и выразительных междометий.

Иногда, если речь идет о чем-то знакомом и не вполне личном, мы работаем без “главного действующего лица”. Вот коротенькая игра-импровизация на тему женских журналов и стала таким лирическим — нет, скорее комическим — отступлением. Прежде чем начать настоящие, серьезные и личные, истории, мы совершили маленькую экскурсию в мир глянца и кукольных представлений о том, что же такое женские проблемы. Как пел Вертинский, изысканно грассируя, “разве можно от женщины требовать многого, Вы так мило танцуете, в Вас есть шик”...

Итак, мы обозначили место — что-то вроде сцены в комнате, — и ведущая (то есть я) предложила всем желающим стать Колонкой, Статьей или Фотографией. Получился этакий живой макет журнала. Вот он.

— Я — Колонка обозревателя моды. Ну конечно, гей — это та-ак сти-льно. Смотрите, вот я какой хорошенький, просто прелесть, so cute! Так, о чем я? Наступает лето, пора обновить гардероб. Все, что у вас есть, никуда не годится. Это уже не носят, милые. Смотрите, что вам нужно, и немедленно: вот такие босоножки... и вот такая сумочка... и вот такой экстремальный блузончик... So cute, но не для всех: коровам больше сорок второго это не пойдет. Для них — отдельный раздел “Большой размер — еще не трагедия”. К счастью, его веду не я. Я люблю, чтобы видно было вещь, а женщина внутри — это лишнее.

— Пора худеть! Как, вы еще не знаете самой крутой диеты? Записывайте, это ваш последний шанс прилично выглядеть на пляже. Будете как я — плоский живот, никакого целлюлита, пальчики оближешь! Глядишь, и оближет...

— Вечный вопрос: брить ноги или эпилировать горячим воском? За и против... против и за... Это непростое решение. (Лежа на спине, Оксана рассматривает высоко задранную ногу.)

— А я — письмо от читательницы. Можно ли рассказывать мужчине об этом самом... ну, о своем предыдущем сексуальном опыте? Если нет, то что делать, если он настаивает?

— Брить или не брить — вот в чем вопрос... (Оксана разглядывает вторую ногу.)

— Наш психолог отвечает читательнице. Если настаивает, дорогая Елена, то можно — но без подробностей. Ваш друг может подумать, что Вы его сравниваете с другими... друзьями. Мужчины, Леночка, этого не любят. Если Вам дорог этот... друг, дайте ему понять, что Он — несравненный во всех отношениях. Это они обычно глотают не жуя. Возьмите листок бумаги и напишите 20 синонимов к слову “несравненный”. Выучите наизусть, пусть это станет вашей второй натурой. Побольше разнообразия, удивляйте его каждый раз. Это они любят. Только нужно знать меру: если вы восхититесь Вашим Несравненным, а он такого слова не знает, он почувствует себя ущемленным. Этого они, конечно же, не любят. Пишите нам — мы откроем вам все их секреты!

— А я — кулинарная колонка. Вот рецептик по-тря-сающего десерта. Все такое взбитое-взбитое, сверху ягодки-ягодки, и почти никаких калорий. Вот какая картиночка хорошенькая! Все гости просто обзавидуются! Так им и надо, раз колоночку не читали!

— (Мрачно, с пафосом.) Хозяйки, запомните: кухонное полотенце должно висеть не больше двух дней! Затертое полотенце — ваш позор и дополнительный расход стирального порошка. Кафель надо чистить сверху вниз. Пакеты от крупы разрезаем ножницами: в швах всегда что-то застревает. Сто пакетов — сто грамм экономии.

— (Интимно, выгибая бедро.) А я — анкета “Твои эротические фантазии”. Кафель сверху вниз почистила? Ноги побрила? Десертик в морозилке? А теперь ответь на мои вопросы!

Ты обычно предаешься эротическим фантазиям:

l в транспорте — 1 балл;

l на работе, вместо самой работы — 0 баллов;

l у себя на кухне — 2 балла;

l в постели с мужчиной, не имеющим с ними ничего общего, — 0 баллов;

l читая наш журнал — 4 балла.

В столбик складывать умеешь? Запиши ответ — консультация нашего сексолога на странице сорок.

— Брить или не брить...

Хотя пословица и гласит, что “скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается”, — у нас все наоборот. В реальности игра “в журнал” заняла меньше времени, чем вы о ней читали. И никакое описание не передает интонаций, поз и движения — “пора худеть”, например, исполнялось на фоне настоящих отжиманий, а “массовка” потягивала из воображаемых чашек что-то до крайности омерзительное, судя по мимике. Смех смехом, а что дальше? А дальше — вопрос (мой):

— А вот здесь, в сторонке, у нас обычная женщина. Что говорит ей журнал? Давайте услышим подтекст, второй смысл.

“Колонки” смыкают ряды и обращаются к пустому стулу:

— Вот она, настоящая жизнь! Нравится? Старайся, тянись!

— Я — твой сон, твоя мечта. Не просыпайся, там все совсем не так.

— Тебе ни-ког-да так не выглядеть.

— Никому не интересно, что у тебя внутри. Полируй фасад.

— Не принимай меня всерьез. Вот я, например, тебя всерьез не принимаю, а ты?

— Но какие большие деньги я делаю на твоих маленьких слабостях!

— Купи — и может быть, тебя тоже купят, девочка...

— Ты дура. Ты слопаешь все, что мы тебе захотим скормить. Ну не дура? (Хор в ответ: дура, дура...)

И вот тут-то возникает занятный вопрос: на чем играют, чем искушают эти самые журналы? Ведь понятно, что женщину они не уважают, в грош не ставят — в прямом и переносном смысле. В женских журналах “сильнее, чем где-либо еще, Женщина утверждается как особый зоологический вид, своего рода колония паразитов, которые хоть и способны двигаться сами по себе, но не могут далеко уйти и всякий раз возвращаются к привычной опоре (каковой является vir)”. Кто, собственно, является привычной опорой, понятно, поэтому латынь оставляю без перевода, — а вся цитата принадлежит французскому исследователю современных мифологий Ролану Барту. И самое поразительное то, что написаны эти строки в конце 1950-х годов. С тех пор мир повидал многое: сексуальную революцию и женское движение, полеты в космос и чудеса генной инженерии, экологические катастрофы и падение Берлинской стены, Интернет и новых Нобелевских лауреатов... А для “особого зоологического вида” (как его понимают в кукольном мире глянца) время, похоже, остановилось:

“В мире журнала “Элль” нет мужчин, но он всецело сотворен мужским взором и представляет собой не что иное, как мир гинекея. [...] Вы можете любить, трудиться, писать, заниматься бизнесом или литературой, но только не забывайте, что на свете есть мужчина и что вы ему не ровня; ваш мир свободен лишь постольку, поскольку зависит от его мира; ваша свобода — вид роскоши, она возможна только при том условии, что прежде всего вы признаете обязанности своей природы. [...] Иезуитская мораль: можете отступать от морали своего удела, но ни в коем случае не от догмы, на которой она зиждется”.

Охо-хо, это вообще 1955 год — год моего рождения, между нами говоря. Студентки слушают лекцию по психологии гендерных различий, склонив головки немыслимых цветов над свеженьким номером — кажется, все того же “Элль”. Все возвращается на круги своя? Или это так кажется из Москвы 2002 года, куда более благополучные соседи радостно сваливают то, что уже “не носят” сами — радиоактивные отходы, сигареты “Мальборо” и целую кучу международных изданий про красивую жизнь?..