1.6. Анализ качественных особенностей поведения модели эмоции страха - Управление риском. Риск. Устойчивое развитие. Синергетика - Неизвестен - Синергетика

Теперь посмотрим, каковы основные особенности поведения этой системы при различных значениях параметров. Во-первых, легко обнаружить, что при P = 1 (катастрофа по субъективным ощущениям неизбежна) решение системы на фазовой плоскости представляет собой седло (рис. 12).

То есть, неизбежно нарастание страха и потребности избежать опасности. Однако у разных людей продуктивность деятельности по спасению ситуации будет разной. В самом деле, уравнение асимптот фазовой траектории есть x = y, где x = bkg/a×П, а y = bkg/a2×Э. При этом ,  = acэ. При положительной начальной потребности и эмоции (наиболее характерный случай) решение удаляется от нуля, приближаясь к асимптоте с . Рассмотрим информационную продуктивность dИ/dt = gП+hЭ. Обозначив через p величину ah/g, имеем dИ/dt = a/bk×(x+py), а так как на этой асимптоте x = x0×exp(‑‑t/Э), то dИ/dt = gn0(1+p/)×exp(‑‑t/Э) (мы считали, что начальная точка системы находится на асимптоте. В общем случае ответ будет сильно отличаться от приведенного лишь при  >> 1, что соответствует очень сильной связи между эмоциями и потребностью и весьма малым затуханием эмоций. Как первое, так и второе большая редкость.

Из полученного выражения для информационной продуктивности мы видим, что если коэффициент g не мал, то не мала и информационная продуктивность (которая еще и экспоненциально возрастает со временем). При малом g, но достаточно большом h, информационная продуктивность будет определяться членом p/ в скобках, т.е. предэкспоненциальный множитель будет порядка П0ah.

Мы видим, что если человек дела (с большим g), безусловно, будет обладать достаточно высокой информационной продуктивностью в условиях неминуемой опасности, то человек настроения (с большим h) сможет конкурировать с ним лишь при достаточно большом значении a. Но коэффициент a характеризует, насколько большой вклад в эмоцию дает неудовлетворенная потребность избегания опасности.

Человек с малым значением a, даже испугавшись, вернется в спокойное расположение духа, в то время как человек с большим a обязательно будет беспокоиться до тех пор, пока потребность в избегании опасности не будет удовлетворена. Таким образом, человека с малым a естественно назвать беспечным человеком. Мы видим, что беспечность для человека дела не так опасна, как для человека настроения. Впрочем, нельзя сказать, что она проходит для него безнаказанно – ведь в показатель экспоненты входит величина d = acэ. Однако если у нас слабая связь эмоции и потребности, то  << 1 и показатель экспоненты мал. То есть движение вдоль асимптоты  происходит довольно медленно, в то время как выход на эту асимптоту, как нетрудно проверить, происходит экспоненциально с показателем уже , т.е. достаточно быстро, независимо от величины  (при  << 1; при большом  оно уже, конечно, играет важную роль, но лишь ускоряет процесс). Поэтому при  << 1 экспоненциальный множитель не играет особой роли на временах порядка (ac)‑1. И если нас интересует лишь поведение за период (amaxcmax)‑1 (где amax и cmax – максимальные значения параметров a и c для всех исследуемых нами субъектов), то мы можем сказать, что беспечность для человека дела простительна – но непростительна для человека настроения.

С другой стороны, если опасная ситуация настолько сложна, что (Иmin‑И0)ac >> gП(1 + p/), то здесь уже определяющую роль будет играть экспоненциальный член – и беспечность непростительна в любом случае.

На втором этапе, когда И > Иmin, на фазовой плоскости появляется устойчивая особая точка (фокус или узел), которая имеет координаты Э = 0, . (рис. 13). Если задача достаточно сложна (малое k), то система, стартовав при положительных Э и П, успеет близко подойти к этой особой точке и далее будет длительное время (пока И < Иmax) пребывать в ее окрестности. При этом информационная продукция будет равна , т.е. беспечность и здесь не приведет ни к чему хорошему.

Кроме того, мы можем видеть, что наиболее сильные эмоции при резком увеличении опасности P возникают при большом значении b (при резком скачке P скачок эмоций есть bПP), и в то же время в стационарном состоянии по устранению опасности (когда работа ведется долго и страх уже прошел) продуктивность человека с большим b невысока. Это позволяет характеризовать человека с большим b как нервного. При этом такая характеристика может относиться к определенной потребности избегания, а не к человеку вообще. То есть это характеризует, насколько конкретный человек считает данную ситуацию опасной. (Подчеркнем, что речь здесь идет именно о субъективной оценке). Поскольку интенсивность работы в стационарном состоянии на втором этапе есть , то в более страшной ситуации человек не получает такого усиления потребности (его быстрее успокаивают собственные действия по уменьшению угрозы).

В противовес этому человек с большим значением а и средним b может быть охарактеризован как осторожный: внезапные изменения вероятности наступления события его не так пугают, но потребность избегания вносит большой положительный вклад в изменение эмоции страха. Мы видим, что беспечность (малое а) и осторожность (большое а) – в модели оказались, как и следовало, противоположными свойствами характера, т.е. с этой точки зрения введение этих терминов произведено корректно. Преимущества в стационарной ситуации имеет человек осторожный, но не нервный (тогда информационная продуктивность  большая).

Вспомнив про первый этап в поведении решений модели, мы можем сказать, что в состоянии неустранимой опасности наибольшие эмоции испытывают и наиболее энергично действуют люди с большим  = acэ, т.е. осторожные увлекающиеся флегматики[1]. Надо сказать, что проявляется это не сразу – поначалу эмоции сильней у нервного типа.

На втором этапе при малом k, когда до стационарного состояния идти долго, осторожные увлекающиеся флегматики также имеют некоторые преимущества (во всяком случае перед теми, кто так и не успеет дойти до устойчивой точки).

Рассмотрим также вопрос, на который неминуемо наводят предыдущие рассуждения. В каких случаях страх полезен и в каких вреден? Мы видели, что сама эмоция страха вызывает интенсификацию деятельности. Однако важно понимать, что эта деятельность может быть вызвана различными потребностями. Например, человек, у которого потребность личного самосохранения доминирует над остальными потребностями, может в опасной ситуации предпринять действия, идущие во вред окружающим. Такое качество, обычно называемое трусостью, не следует путать с описанной ранее осторожностью (полезной для избегания неприятного события во всех случаях) или нервностью (полезной для избегания события в случаях, когда нужна быстрая реакция, в других случаях вредной). Как мы видели, осторожность или нервность – качества, не связанные с одной доминантной потребностью, что мы имели в случае трусости. Поэтому, с точки зрения общества, они могут приносить как пользу, так и вред, в зависимости от того, полезной или вредной считается конкретная потребность индивидуума.

Наконец, затронем также вопрос, о котором мы упоминали ранее: почему уверенность, в отличие от страха, не входит в число основных эмоций? Дело в том, что наша модель ведет себя таким образом, что если изначально у субъекта эмоция (страх) была положительная или нулевая, весьма мала доля фазовых траекторий, которые заходят в область отрицательного страха (т.е. уверенности) как на первом, так и на втором этапах. В отличие от этого отрицательная радость (огорчение) часто достигается на первом этапе модели радости/горя. Горе также часто может возникнуть самопроизвольно в результате неожиданного снижения вероятности осуществления некоторого события. Аналогичная ситуация для уверенности – внезапное исчезновение опасности – гораздо более редкая вещь (как правило, означающая, что субъект просто переоценил опасность). В результате сильная эмоция уверенности проявляется редко – поэтому она и не входит в число основных.