4. Воображение - Проблема Абсолюта и духовной индивидуальности в философском диалоге Лосского, Вышеславцева и Франка - С. В. Дворянов - Философы и их философия

                  как изумляющая и устрашающая способность.

    Б. П. Вышеславцев, как было отмечено выше, дает ответ, основанный на глубинном философском изучении опыта восточно-христианской аскетики, подчеркивая значение функции воображения, говоря об этой способности нашей души, как о “магической”, “изумляющей и устрашающей”.

     Вышеславцев доказывает, что функция воображения является одним  из актуальных  гносеологических свойств личности, а также демонстрирует её связь с процессом духовного  п р е о б р а ж е н и я  личности, когда живущий в  душе ( сердце ) образ  преображает душу.  “В о о б р а ж а т ь - значит воплощать в  с е б е  какой-либо образ и вместе с тем воплощать с  е  б  я  и свой образ в мире” 20). Подвергая подробному анализу восточно-христианскую   мистическую   традицию, Вышеславцев приходит к выводу, что интенциональные акты его  наиболее  прославленных  адептов  были  направлены  на  такое достижение чистоты сознания, при котором “необремененный земными образами ум помещался на  трон сердца”, где  созерцал “живого Христа”. Это достигалось путем "умной молитвы", или "умного делания" 21). По Вышеславцеву “магия воображения состоит в том, что человек становится тем, что он воображает ( например “облекается” в Христа ), мир становится таким, каким мы его воображаем”22).   По самой своей сути воображение  есть некий ментальный сгусток, помноженный на силу желания, воображение “имеет неискоренимое влечение конденсировать образы, если они ценны и желанны  до  пределов полного воплощения” 23).

    Здесь необходимо сделать небольшое отступление, с тем, чтобы выяснить основополагающие моменты философских обобщений Вышеславцева о функции воображения. В отличие от познавательной способностей разума, основу которых состовляет способность а б с т р а г и р о в а н и я, воображение в основе своей к о н к р е т н о. Как бы ни были фантастичны воображаемые образы, они являются результатом к о н к р е т н о г о  в и д е н и я, конкретного представления. Совершенно не случайно например, что многие великие и талантливые литераторы, то есть те люди, чье воображение по сути является их призванием, видели своих персонажей  как  бы  в о о ч и ю, в их живом, конкретном, непосредственном проявлении. Существует, например, легенда, согласно которой Н.В. Гоголю перед смертью “вживую” являлись придуманные им персонажы. К этому можно относиться всего лишь как к легенде, но, как бы там ни было, ни у кого не вызовет сомнения утверждение о том, что чем сильнее действует воображение художника, тем больше подробностей, деталей, то есть к о н к р е т н ы х проявлений имеет создаваемый им образ, он как бы облекается в плоть. Вышеславцев пишет : “В о- о б р а з и т ь  з н а ч и т  в о п л о т и т ь. Славянский язык ясно это выражает : “Утроба твоя нам ради Бога, во о б р а ж е н н а  по нам”, т. е.  воплощенного по нашему образу. Апостол Павел говорит : “дондеже  в о о б р а з и т с я  в  в а с   Х р и с т о с” ( Гал. 4 : 19) Образ Христов формируется ( formetur ) в душе и формулирует всю душу при помощи воображения” 24).

     Возвращаясь к обсуждению выявленной нами “конкретности”, как имманентного свойства воображения, мы должны отметить, что столь часто упоминаемые Лосским слова о “конкретном идеал-реализме”, как о самостоятельном философском направлении, приобретают законченное смысловое звучание.  Абстрактное понятие Бога не может вызвать никакого волнения и воображения в душе. Именно поэтому Христос является Богом “с   к о н к р е т н о й биографией”, родившимся в конкретной стране, совершимвим конкретные (в том числе чудесные) деяния, которым мы в состоянии дать четкую, неразмытую, то есть конкретную нравственную и аксиологическую оценку. Именно конкретность Христа, как Божественной Личности, через которую я в л я е т с я  нам и призывает нас к Себе Абсолют, позволяет, с помощью  религиозной гносеологии воображения, познать и понять не только в чем состоит тайна Его личности, но и нашу собственную личностную духовную суть. Франк замечательно пишет об этом : “Бытие человека не ограничено тем, что он есть природное существо, именно в качестве л и ч н о с т и он есть существо с в е р х п р и р о д н о е, родственное Богу и имеющее основой своего бытия самого Бога. В сущности, исторически из этого открытия, из этой благой вести родилось само п о н я т и е личности - само опознание человеком самого себя, своего внутреннего существа, как того несказанного высшего начала, которое мы называем личностью. Ни античный, ни ветхозаветный мир не знал, по крайней мере отчетливо, человека как л и ч н о с т и, эта идея внесена в мир христианством, благой вестью, принесенной Христом”25).

    Вышеславцев убедительно доказывает, что воображение есть не только “великая магическая сила, созидающая миры, созидающая демонов и богов”, но также вид духовной практики, “стремление эмоций подняться к идеальному миру”26), “преображение души на основе истинного “красотолюбия”27).  Философ, соглашаясь в основном с позицией В.В.Зеньковского, считающего что воображение есть “орган эмоцианального мышления”, вместе с тем подвергает справедливой критике его утверждение о том, что о б р а з играет второстепенную роль для воображения, что “образы производны и составляют лишь с р е д с т в о воображения, но не его исходный и не его конечный пункт”28). Позиция Вышеславцева совершенно иная : “С нашей точки зрения, напротив, воображение и образ ценны именно потому, что они реализуют воплощение ( Слово плоть бысть, Логос принимает чувственный образ). Таким образом никогда образ  н е   е с т ь  т о л ь к о  с р е д с т в о,  а   в с е г д а  в м е с т е  с  т е м  и  ц е л ь ( курсив С. Д.) ”29). И далее, ставя вопрос о сути религиозного воображения, как откровения, Вышеславцев отмечает : "Сказать “во-ображение”, значит   сказать    "творчество"<...> Однако, творчество, несмотря на всю свою свободу, не есть произвол :  во-ображение может быть правдивым и ложным. Его дивинация гадает, чтобы у г а д а т ь  изначала существующий и вечный с м ы с л (Логос) и затем найти для него "слово".   Истинно-ценное и  святое  можно  лишь  чувствовать, вернее предчувствовать и  угадывать, его нельзя выдумать или сделать, его можно лишь только "открыть". Здесь сфера “откровения”( курсив С. Д.), в котором всегда  нечто дано, а не  создано. Красота высшего искусства всегда воспринимается как  откровение"30).

    Логос, второе лицо Триипостасной Троицы, является с о в е р ш е н н ы м, или о т к р о в е н н ы м   О б р а з о м  в силу того, что Он воплощается  (воображается) не на основе человеческого (природного), но на основе божественного ( сверхприродного) воображения. Об “откровении”, как способе познания, в его отличии от познания предметного, упоминает также и Франк : “ Откровение есть всюду, где что-либо сущее ( очевидно живое и обладающее сознанием) само, собственной активностью, как бы по собственной инициативе, о т к р ы в а е т себя другому через воздействие на него”31). Помимо этого, Франк отмечает, что в богословской литературе слово “откровение” обозначает “либо просто авторитетный первоисточник веры, например Священное писание или предание церкви, либо, в  п е р в и ч н о м  и  у г л у б л е н н о м  с м ы с л е ( курсив С.Д.) , откровение Бога  -  Слово, исходящее от Бога, или явление Бога (теофанию)”32). 

  В предыдущей главе мы привели цитату Лосского, в которой он говорит об объективизме и абсолютизме в гносеологии и теперь мы можем с полным основанием утверждать, что гарантом объективизма и абсолютизма в процессе воображения может являться некий т р а н с ц е н д е н т н ы й  о б р а з, отнюдь не являющийся результатом чей-то индивидуальной человеческой фантазии, а, напротив, исторически достоверный, служащий эталоном для множества народов и поколений. Это  образ Христа - я в л е н н о й  б о ж е с т в е н н о й  л и ч н о с т и, чьи деяния, жизненные устремления и эмоциональная религиозная проповедь повлекли за собой, по словам Франка, “величайшую духовную революцию”.