3. Субстанция и субстанциональный деятель. - Проблема Абсолюта и духовной индивидуальности в философском диалоге Лосского, Вышеславцева и Франка - С. В. Дворянов

Уникальная заслуга Н.О.Лосского состоит в том, что он дал наиболее философски проработанное (научное) определение подлинной духовной индивидуальности человека, назвав ее “субстанциальным деятелем”. В частности, в своей работе “Свобода воли”, он замечает: "Конкретно-идеальное бытие есть то самое начало, которое в философии издавна обозначается термином субстанция <...> Лейбниц называл его монада. Для большей наглядности и конкретности я буду лучше обозначать его словом субстанциальный деятель" 23) . Франк вступает в диалог с Лосским по указанному вопросу о происхождении философского понятия “субстанция”и отмечает : “ ...Такое рационализирующее гипостазирование субстрата приводит к туманному, внутренне противоречивому понятию “субстанции”, и можно сказать, что ничто не внесло в философскую мысль столько путаницы и смуты, как это - никогда ясно не осуществимое - понятие субстанции. Поскольку под субстанцией разумеется при этом что-то вроде “носителя”, “подставки”, “фундамента” “носимых” им содержаний или качеств, наша мысль, руководимая наглядным образом пространственно-механического соотношения, явно противоречит подлинному соотношению, имеющему здесь место, - именно тому факту, что “носимое” неотделимо здесь реально от “носителя”, - то, что “держится на подставке”, от самой “подставки” 24).

Данная точка зрения С.Л.Франка зиждется на известной концепции “всеединства”, начатки которой мы встречаем в философии Декарта, Спинозы, а дальнейшую глубокую и всестороннюю проработку в творчестве Вл. Соловьева. “Бытие есть всеединство, в котором все частное есть и мыслимо именно только через свою связь с чем-либо другим - в конечном счете со всем иным”25), - отмечает Франк, и “поскольку этот момент “субстанции” сублимируется в рационализме Декарта и Спинозы в понятие “того, что есть ( и мыслиться сущим) само в себе, не нуждаясь для своего бытия и своей мыслимости в чем-либо ином” ( в отличие от содержаний, как качеств или отношений, которые суть и мыслятся всегда в другом) , - это понятие становится конкретно неосуществимым”26). Итак, металогическое единство, как характеристика бытия Абсолюта, т.е. безусловно нераздельное единство рационального и иррационального, о котором наряду с Франком, часто упоминает и Вышеславцев 27), затрудняет четкое формулирование понятия “субстанции”, “субстанциальности”. Об этом же говорит и Лосский : “К сожалению, многие люди привыкли разуметь под словом субстанция пассивную подкладку, субстрат свойств, состояний, событий”, - и, продолжает философ, - чтобы подчеркнуть, что в моем понимании субстанции есть не только носитель своих состояний, но и т в о р ч е с к и й и с т о ч н и к и х (курсив С.Д.), я буду употреблять лучше слова с у б с т а н ц и о н а л ь н ы й д е я т е л ь” 28).

Спорность философского понятия “субстанции”, а также всякого рода неточности и несовпадения в определении данного понятия, заставляют нас прибегнуть к более адекватному термину, термину, который емко и всесторонне определяет эти самые “неотчуждимые” или аутентичные свойства ( качества ) субстанциального деятеля, и одновременно наглядно демонстрирует его зависимость и независимость. Это термин “энергия”. Энергия ( от греч. entrgeia - действие, деятельность) в физическом понимании есть общая количественная мера различных форм движения материи 29). Мы возьмем на себя смелость говорить о принципиально иной форме энергии - духовной и обьясним ее своеобразие чуть позже.

Н.О. Лосским перечисляются “первозданные свойства всех тварных существ”, к которым он относит следующие характеристики: “они суть субстанциальные деятели, сверхвременные и сверхпространственные, обладающие с в е р х к а ч е с т в е н н о ю творческою силою, посредством которой они могут с в о б о д н о творить свою жизнь, именно творить свои проявления и действия, придавая им временную или пространственно-временную форму”30).

Исходя из приведенного выше подробного описания качеств субстанциального деятеля, мы можем заключить, что субстанциальный деятель является частицей особого типа э н е р г и и, - частицей сверхкачественной ( превосходящей материальные качества - трансцендентной) Силы. Именно наличие этих трансцендентных свойств, или качеств позволяет нам сделать вывод о сосуществовании (антагонизме) двух видов энергий - материальной и трансцендентной (духовной). Свойства каждой из энергий имеют логически фиксируемые содержания, свои собственные характеристики. Материальная энергия - materia prima (лат. -“первоматерия”) есть вещественная энергия, субстрат, в котором мы можем наблюдать различные виды движения, подчиняющиеся всевозможным физическим законам. Духовная энергия - связана с Духом ( Абсолютом), а также с его эманациями - индивидуальными частицами Абсолюта, “духовными искорками”, которые Лейбниц называет “монадами”, а Н. О. Лосский - “субстанциальными деятелями”. При этом основным свойством духовной энергии является “жизненность”,( дух - дыхание), понимаемая, согласно Лосскому, как внепространственная и вневременная ( вечная ) т в о р ч е с к а я с и л а. “Чистый дух мой, он гость в этом теле земном”, “чистый дух, заключенный в нечистый сосуд”, - именно так определял антагонизм двух видов энергий - духовной и материальной - Омар Хайам.

Креативный, деятельностно-преобразовательный элемент отличает дух, духовную “э н е р г и ю” ( не будь этого определения, мы бы сказали - “субстанцию”) от других видов энергии. Это наводит нас на мысль о превосходстве духовной энергии, ее максимальной усложненности и неисследованности, (нежели энергия материальная), о ее подчиненности принципиально другим ( металогическим) законам.

Подобный взгляд на духовную и материальную энергию имеет глубокие философские корни, в том числе в учении ярких представителей средневековой восточно-христианской аскетики. Стоит, например, упомянуть о воззрениях Григория Паламы, известного учителя исихазма, и его тезисе “о различении сущности и энергии Бога”. “Согласно взглядам Паламы, Сущность пребывает в Себе и недоступна, энергии пронизывают мир и сообщаются человеку, однако таким образом, что простота и неделимость Божества при этом не нарушается - единство Сущности остается единством в многообразии энергий”31).

Итак, Бог ( Абсолют ) является источником всех видов энергий - то есть Сущностью. Индивидуальные субстанциальные деятели (души) являются энергией Бога. Они наделены свободой, и в силу этого, могут отдаляться от Абсолюта и жить в “психо-материальном царстве” ( метафора Лосского ) 32), либо в Царстве Божьем - возвращаясь к Источнику энергии, Источнику их собственной силы. Материальная энергия (природа) также является энергией отделенной от Абсолюта (и в этом смысле “субстанцией”) и создается Абсолютом для того, чтобы отпавшие от Него субстанциальные деятели (души) сполна могли проявить свои многочисленные материалистические амбиции ( подражание деятельности и статусу Абсолюта, Его полной и исключительной независимости и самодостаточности). Субстанциальные деятели, свободно отпавшие от Бога, ведут жизнь в погоне за “относительными ценностями”( о чем более подробно мы будем говорить в следующей главе)33).

Материальная энергия имеет свои качественные характеристики, противоположенные духовной : конечность, инертность, временность, и.т.д. Она обладает качеством уплотненности (плоти), непроницаемости, и субстанциальные деятели попадают в зависимость от нее, по мнению Лосского, в следствии “о т п а д е н и я о т Б о г а и от царства совершенной любви”. Кроме того, по мнению Лосского, все субстанциальные деятели частично единосущны, и сливаются в одно, Сверхличное Существо, которое и является Абсолютом. Всякий субстанциальный деятель есть действительная, или потенциальная личность, и проявляет свою личностную природу именно настолько, насколько осознает себя частью и носителем Высшего Духа. Не случайно Лосский называет “духоносным” тело того субстанциального деятеля, который в своей эволюции приблизился к постижению Абсолюта 34). По сути дела - это тело святой личности, которое в долгом процессе “обожения плоти” и любовного служения Абсолюту приобрело качества самого Абсолюта, качества святости.

С точки зрения Лосского, как мы неоднакратно отмечали выше, одной из атрибутивных характеристик Высшего Духа является его присносущая, т.е. вечная природа. Подобной бессмертной природой также обладает и субстанциальный деятель, или человек, как индивидуальная частица Духа. Именно поэтому "смерть есть обособление души не от своего непосредственного тела, а от тел других субстанций, которые при жизни находились с нею в особенно тесной связи" 35). В этом утверждении дан утешительный ответ на самые сокровенные чаяния русского философского сознания, центральное место в котором, по мнению Вышеславцева, занимает проблема “смерти и бессмертия” 36).

Вышеславцев называет духовную индивидуальность человека "истинной самостью", утверждая, что она “принципиально трансцендентна всякой противоположности, ибо в ней все противоположности совпадают и из нее развиваются”37). Философ также настаивает на том, что “самость” богоподобна, ибо превосходит весь мир” 38). Вместе с тем, и Лосский, и Вышеславцев, и Франк свидетельствуют о неизбежной зависимости субстанциального деятеля (истинной самости) от Абсолютного, Сверхличного существа. В понимании и внутреннем приятии этой зависимости как высшего блага для человека, для личности и состоит единственно возможный путь гармоничной эволюции "самости". У Вышеславцева эта мысль иллюстрируется следующим заключением : “Моя самость не одинока и не может оставаться одинокой. Всякое самоуглубление не удовлетворяется отношением к самому себе, а также и отношением к ближним, при всей любви к ним : оно н е о б х о д и м о с т р е м и т ь с я с о в е р ш и т ь а к т п о с л е д н е г о т р а н с ц е н з у с а ( курсив С. Д.), выхода к Абсолютному. В самоабсолютизации самость ничего не приобретает, но теряет все <...> Переживание трансцендентной зависимости, как последнее и глубочайшее мистическое переживание, нельзя отрицать и нельзя ложно истолковывать <...> Я выхожу за пределы своей самости и открываю высшую тайну Абсолютного, свою основную причину и беспричинность, в которых укоренено мое существо”39).