6) О производственной стоимости в целом - Маркс против Маркса - И. Г. Львов - Философы и их философия

Итак, разобравшись, наконец, окончательно с марксовой терминологией, мы теперь уже без всяких опасений быть неправильно понятыми можем продолжить прерванное изложение его взглядов в «Капитале» на принципы измерения такой важнейшей характеристики, как сама производственная стоимость (в трудовом ее варианте). Точно формулируя главное условие собственно измеримости чего-либо вообще, наш автор прямо указывает здесь, «что различные вещи становятся количественно сравнимыми лишь после того, как они сведены к одному и тому же единству. Только как выражения одного и того же единства, - подчеркивает он, - они являются одноименными, а следовательно, соизмеримыми величинами»42. И поэтому первым шагом к измерению собственно трудовых затрат К. Маркс справедливо считает сведение их как раз к «одноименной» величине - в данном случае, как мы видели, «к одинаковому человеческому труду, к абстрактно человеческому труду». Именно этим путем успешно разрешается у него сама исходная задача установления собственно единой «субстанции стоимости».

Но на следующем этапе должна быть конкретизирована еще и «величина стоимости» (наш автор постоянно подчеркивает различие названных задач), чего он теперь и добивается в первом приближении при помощи следующего рассуждения: «Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлен, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину ее стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой «созидающей стоимость субстанции». Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определенных долях времени, каковы: час, день и т. д.»43.

Данным рассуждением, конечно, не исчерпывается сам марксов взгляд на величину стоимости - о нем мы еще не раз будем подробно говорить впоследствии. Но для ближайшего анализа нам пока вполне достаточно уже сказанного. Гораздо интереснее для нас сейчас другая мысль, косвенно следующая из последнего высказывания - о возможности трактовки самого времени как особого ресурса, всегда затрачиваемого в ходе любой производственной деятельности. Правда, сам наш автор смотрит на время лишь как на своеобразную форму учета опять-таки только собственно трудовых затрат, ибо для него, повторим, производственная стоимость пока полностью сводится к одним только последним. Но для полноценного анализа всей этой фундаментальной категории в целом, как сложного комплекса многих взаимосвязанных затрат, необходимых для реализации той или иной производственной задачи, учета одного только затраченного труда, подчеркнем теперь специально, явно недостаточно.

Точнее, все многообразие возможных видов затрат просто не может быть сведено в конечном счете к одному только труду, как это пытается сделать в своей теории К. Маркс. Как не может быть оно сведено, отметим сразу, и к затратам одной только полезности, что, напротив, пытаются осуществить некоторые разновидности неоклассической экономической теории. Да и вообще любые попытки построить односторонне упрощенную экономическую теорию (как и физическую, т.е. естественнонаучную в целом) заранее обрекают ее на неизбежную ущербность, ибо из поля зрения исследователя при этом обязательно выпадают многие исходные процессы и взаимодействия.

Если же говорить конкретно об оценке во всей ее полноте именно категории производственной стоимости, то обязательно нужно оперировать более чем с одним видом принципиально не сводимых друг к другу первичных производственных затрат, число которых, однако, действительно не должно превышать некоторый разумно необходимый предел. К таким первичным видам, как следует из ранее сказанного, пока можно отнести (впоследствии мы уточним этот перечень, введя более строгую классификацию), во-первых, собственно сам труд, во-вторых, затраченное на производство время (при чем не только «рабочее время», которым Маркс предлагает измерять тот же затраченный труд, а время, как самостоятельный вид затрат, являющийся отдельным экономическим «измерением») и, наконец, в-третьих, затраченные вещественные потребительные стоимости, вовлеченные в данный производственный процесс в качестве необходимых его составляющих.

Важнейшую роль последних, к слову, наш автор в целом вполне осознает, прямо указывая, например, в «Капитале», что произведенные человеком «потребительные стоимости ...представляют собой соединение двух элементов - вещества природы и труда. За вычетом суммы всех полезных видов труда, заключающихся в (любой произведенной потребительной стоимости - И.Л.) ...всегда остается известный материальный субстрат, который существует от природы, без всякого содействия человека. Человек в процессе производства может действовать лишь так, как действует сама природа, т.е. может изменять лишь формы веществ. («Все явления вселенной, созданы ли они рукой человека или же всеобщими законами природы, не дают нам идеи о действительном сотворении материи, а дают лишь идею о ее видоизменении. Соединение и разделение - вот единственные элементы, которые обнаруживает человеческий разум, анализируя идею производства...»). Более того. В самом этом труде формирования он постоянно опирается на содействие сил природы (эти силы в самом общем понимании сводятся все к тем же веществу природы и времени - И.Л.). Следовательно, труд не единственный источник производимых им потребительных стоимостей, вещественного богатства. Труд есть отец богатства, как говорит Уильям Петти, земля - его мать»44.

Но как ни очевидна вся эта логика нашему автору, он все же отказывается применить ее непосредственно к главному здесь для нас вопросу о полной величине производственной стоимости, считая ее, просто-напросто, совершенно излишней категорией. И аргументирует данную свою весьма противоестественную позицию тем, что к категории собственно абстрактного труда, которая заранее объявлена им единоличной основой не только трудовой, но и - главное - меновой стоимости, только и интересующей его по-настоящему в свете рассматриваемой проблематики, все дополняющие названный труд чисто природные факторы, видите ли, прямого отношения уже не имеют.

«Так как меновая стоимость товаров, - пишет он, например, в «К критике политической экономии», - в действительности есть не что иное, как взаимное отношение труда отдельных лиц в качестве равного и всеобщего, не что иное, как предметное выражение специфически общественной формы труда, то тавтологией является утверждение, что труд есть единственный источник меновой стоимости, а потому и богатства, поскольку оно состоит из меновых стоимостей. Такой же тавтологией является утверждение, что вещество природы, как таковое, не имеет меновой стоимости («В своем естественном состоянии вещество всегда лишено стоимости...»), так как оно не содержит труда, и что меновая стоимость как таковая не содержит вещества природы. Однако, когда Уильям Петти называет «труд отцом богатства, а землю его матерью», ...во всех этих рассуждениях речь идет не об абстрактном труде, как источнике меновой стоимости, но о труде конкретном, как источнике общественного богатства, короче - о труде, поскольку он производит потребительные стоимости. Поскольку предполагается потребительная стоимость товара, постольку предполагается особая полезность, определенная целесообразность затраченного на него труда; этим, однако, с точки зрения товара, исчерпывается вместе с тем всякий интерес к труду как к полезному труду»45!

Что касается собственно абстрактного труда, как одной из составных частей полных производственных затрат, то здесь с Марксом, конечно, нельзя не согласиться - ничего кроме самого труда к этому обобщающему понятию отнесено, естественно, быть не может. Но почему, по его мнению,  «всякий интерес к труду как к полезному труду», под которым им по сути дела подразумевается уже производство в целом, т. е. к специально осуществляемому целесообразному процессу, направленному на создание «общественного богатства» (здесь опять-таки имеет место различное толкование одного и того же слова, а именно - слова «труд»), «исчерпывается с точки зрения товара» одной только потребительной стоимостью (при полном игнорировании, напротив, второй главной характеристики любого товара - стоимости производственной во всей ее совокупности, напрямую связанной именно с параметрами самого производства), понять, согласитесь, трудно. Впрочем, некоторые мысли по поводу происхождения этого его труднообъяснимого умозаключения, которое собственно и вызывает наибольшее недоумение с позиций даже самой элементарной логики, можно косвенно почерпнуть в первой половине анализируемого сейчас высказывания. Полную же ясность в данный вопрос вносит еще одно высказывание из той же работы, специально предназначенное именно для «обоснования» предыдущего:

«Относительно труда, поскольку он производит потребительные стоимости, - прямо подчеркивает Маркс в нем, - ошибочно утверждать, что он есть единственный источник произведенного им, а именно - вещественного богатства. Так как этот труд есть деятельность, направленная на освоение вещественных элементов для той или иной цели, то он нуждается в веществе как предпосылке. В различных потребительных стоимостях пропорция между трудом и веществом природы очень различна, но потребительная стоимость всегда содержит какой-либо природный субстрат. Как целесообразная деятельность, направленная на освоение элементов природы в той или иной форме, труд составляет естественное условие человеческого существования, условие обмена веществ между человеком и природой, независимое от каких бы то ни было социальных форм. Напротив, труд, создающий меновую стоимость, есть специфически общественная форма труда»46.

Вот теперь, после заключительных слов нашего автора, и становится, наконец, хорошо понятным, что именно побудило его пренебречь анализом всей производственной стоимости в целом. Эта категория, попросту говоря, оказалась прямой жертвой упоминавшегося уже выше его глубоко ошибочного непоколебимого желания изучать только чисто общественные формы человеческой жизнедеятельности. А так как «труд вообще», как особая «целесообразная деятельность, направленная на освоение элементов природы, составляет естественное условие человеческого существования, условие обмена веществ между человеком и природой, независимое от каких бы то ни было социальных форм», т. е. не вписывается в эту его узкую концепцию изначально общественного подхода, то и изучение характеристик такого труда во всей их полноте К. Маркс считает совершенно излишним. Отсюда, к слову, и отношение к показателю потребительной стоимости, как к чему-то второстепенному, не имеющему универсального количественного измерения. Отсюда и пренебрежение всеми прочими составляющими производственной стоимости, кроме собственно самого абстрактного труда.

Ведь их анализ опять же имеет смысл только в рамках изучения труда вообще, т. е. «конкретного труда», как «источника вещественного богатства, короче - труда, поскольку он производит потребительные стоимости». Но т. к. последними для нашего автора и «исчерпывается всякий интерес к труду как к полезному труду», а сами они его при этом тоже не сильно интересуют, то и уделять много внимания «деятельности, направленной на освоение вещественных элементов для той или иной цели», действительно «нуждающейся в веществе как предпосылке», он считает просто излишним.

По-настоящему его интересует, повторим, только параметр меновой стоимости, характеризующий именно «специфически общественную» форму деятельности. Убедив себя при этом изначально (путем использования аргумента об отсутствии якобы у товара каких-либо иных, кроме трудовой стоимости, показателей, поддающихся универсальному количественному измерению), что «меновая стоимость товаров в действительности есть не что иное, как ...выражение специфически общественной формы труда», и считая таковой только сам абстрактный труд, олицетворяющий затраты человеческой рабочей силы, К. Маркс и ограничивает в результате рамки своего анализа фактически только последними, почти полностью игнорируя все прочие характеристики производства в целом. В том числе, понятно, и производственную стоимость, оценить которую количественно во всей ее полноте он просто не в состоянии (ведь входящие в ее состав те же целесообразно затрачиваемые потребительные стоимости единому измерению по его мнению никак не поддаются). А значит, эта важнейшая характеристика вообще оказывается как бы за гранью марксовых научных интересов, попросту выпадая из его поля зрения. Приводимые же им внешне красноречивые слова о труде, как отце богатства, и природе, как его матери, на поверку оказываются всего лишь пустым звуком, совершенно не влияющим на сам итоговый вывод нашего автора, считающего абстрактный труд единственным достойным внимания фактором, заслуживающим сколько-нибудь полноценного изучения экономической наукой.

Появление указанных слов на страницах «Капитала» и других его главных трудов вообще объясняется, по большому счету, вовсе не стремлением как-либо дополнить указанный весьма усеченный в целом анализ, а необходимостью так или иначе осветить в них в некоторой степени связанный с рассмотренной сейчас общей проблемой о несводимости производственной стоимости к одному только труду частный вопрос: как быть с меновой стоимостью товаров, произведенных вообще без всякого трудового участия? Ведь если труд, как только что выяснилось, сам никогда не является «единственным источником потребительных стоимостей», то другие их источники, напротив, вовсе не обязательно всегда нуждаются в его содействии. Иначе говоря, потребительные стоимости в принципе могут быть созданы природой в полностью готовом виде и абсолютно самостоятельно, без помощи человека, а значит, не содержат в себе в этом случае ни капли труда вообще. «Вещь может быть потребительной стоимостью, - прямо указывает на это обстоятельство К. Маркс в том же основополагающем первом параграфе «Капитала», - и не быть стоимостью. Так бывает, когда ее полезность для человека не опосредствована трудом. Таковы: воздух, девственные земли, естественные луга, дикорастущий лес и т.д.»47.

Но тогда получается, что все такие товары, имея уже по условию нулевую трудовую стоимость, должны характеризоваться, если следовать до конца уже не раз упомянутой логике самого нашего автора, и нулевой меновой стоимостью, хотя на практике зачастую имеет место совсем иное. Характеризуя это противоречие в той же «К критике политической экономии», К. Маркс описывает его так: «Если меновая стоимость есть не что иное, как содержащееся в товаре рабочее время, то каким образом могут товары, вовсе не содержащие в себе труда, обладать меновой стоимостью или, другими словами, откуда берется меновая стоимость того, что создано исключительно силами природы? - И дает следующий ответ на поставленный вопрос: - Эта проблема разрешается в учении о земельной ренте»48. Следуя этому тезису, мы также не будем здесь более задерживать внимание читателей на всей связанной с данным вопросом проблематике, отложив его рассмотрение до соответствующего анализа названного учения. Тем более что упомянутые сейчас товары с полностью нулевой трудовой стоимостью встречаются на практике чрезвычайно редко, а у остальных вещей несводимая к этой характеристике часть их производственной стоимости обычно относительно невелика, вследствие чего ею, как уже говорилось, зачастую можно просто пренебречь. Да и к основному вопросу настоящей главы указанные проблемы в целом отношения также не имеют.