3. Философские предпосылки социального познания - Теория и история - Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. - Философия как наука

Общефилософским основанием материалистического понима­ния истории является диалектический материализм. Марксизм-ленинизм всегда отстаивал тезис о его единстве с историческим материализмом в противовес ревизионизму и оппортунизму, со времен Э. Бернштейна отрицавшим непременную связь социально-исторической теории К. Маркса с ее диалектико-материалистическим основанием. Однако характер этой связи не следует упро­щать.

Ныне можно считать доказанным, что исторический материа­лизм не возник как простое распространение диалектического ма­териализма на область истории. Термин “распространение” упро­щает взаимоотношение между ними: создается впечатление, что сначала возник диалектический материализм, а затем он был рас­пространен на историю. В действительности генезис диалектиче­ского и исторического материализма — единый процесс, а не про­цесс, разделенный во времени. Все дело в том, что без историческо­го материализма невозможен и диалектический материализм как целостное мировоззрение. И это не просто декларация, а факт, проверенный опытом истории, в частности истории передовой об­щественной мысли России в XIX в. А. И. Герцен и Н. Г. Черны­шевский исходили в своем философском мировоззрении из тех же теоретических источников, что и основоположники марксизма,— из идей немецкой классической философии; они были диалектика­ми и материалистами. В. И. Ленин писал, что Герцен дошел до диалектического материализма. Но полностью он не стал на его позиции, прежде всего потому (если брать теоретическую сторо­ну вопроса), что “остановился перед — историческим материализ­мом”, то есть не был материалистом в понимании истории. То же самое можно сказать и о Чернышевском.

Кроме того, идея “распространения” создает ложное впечатле­ние, что диалектический материализм есть некий аналог “филосо­фии природы”, а исторический материализм представляет собой “философию истории”. Между тем трактовка диалектического ма­териализма в качестве “философии природы” противоречит само­му духу марксистского мировоззрения, которое, указывал Ф. Эн­гельс, отвергает натурфилософию как принадлежащую прошло­му. Диалектический материализм — мировоззрение, в равной степени относящееся и к природе, и к человеческой истории. По­следнюю нельзя противопоставлять природе, отрывать от приро­ды, ибо она “является действительной частью истории природы, становления природы человеком”.

Но тогда, естественно, возникает вопрос: а что же представ­ляет собой исторический материализм, рассматриваемый под уг­лом зрения его места в структуре марксистской философии.

Среди философов по этому вопросу существует две точки зре­ния. Сторонники одной из них считают, что исторический мате­риализм целиком относится к сфере диалектического материализ­ма и всякие попытки установить какие-либо различия между ними есть введение в марксизм чуждой ему концепции “двух материа­лизмов”, нарушение единства марксистской философии. Тем са­мым проблема отношения диалектического и исторического мате­риализма попросту снимается, ибо они сливаются друг с другом, а особенность последнего связывается с задачей выявления специ­фической диалектики общественного развития.

Конечно, нельзя отрывать исторический материализм от диа­лектического, а нужно брать их в единстве. В их взаимодействии существует интегративная тенденция к выделению проблем, от­носящихся и к диалектическому, и к историческому материализму. Такова, например, гносеологическая проблематика, которая, одна­ко, в последнее время разрабатывалась почти исключительно на материале естествознания и без должного учета социальной при­роды познания. Преодоление этой односторонности возможно лишь путем исследования социальной обусловленности познава­тельного процесса. Но для этого как раз необходимо использовать методологические подходы, характерные для исторического мате­риализма, и его научные результаты. Таким же образом обстоит дело с анализом проблем человека, деятельности и т. д.

Вместе с тем в истории марксистской философии наблюдается и процесс дифференциации, и в диалектическом, и в историческом материализме накапливалась своя проблематика, складывался свой угол зрения, свое видение проблем, в соответствии с которы­ми вырабатывается понятийный аппарат, необходимый для их ре­шения. Эта заданная уже с самого начала классиками марксизма-ленинизма специализация и дифференциация дает возможность научной философии развиваться, охватывая все более широкий друг проблем, для всестороннего решения которых у нее имеются необходимые методологические средства. Если же сливать диалек­тический и исторический материализм, абсолютизировать их единство — а на этот путь становятся сторонники упомянутой точ­ки зрения,—то это может привести к большим потерям для фи­лософского и социального познания.

Более правильной в этом вопросе будет, по-видимому, пози­ция, признающая и внутреннее органическое единство, и относи­тельное различие исторического и диалектического материализма. Их единство определяется общей природой материального мира, частью которого являются человек и общество. Различие же вы­текает из того, что последовательно материалистическая позиция в познании истории предполагает решение специфического круга проблем, связанных с выявлением материальной основы историче­ского процесса, специфики социального детерминизма и т. д., про­блем, с решением которых, как мы видели, домарксистский мате­риализм справиться не смог. В результате 300-летнего развития материалистической философии, начиная с эпохи Возрождения, выяснилось, что признание в качестве материальной основы исто­рического процесса природы в целом, окружающей человека гео­графической среды или физической природы самого человека не привело к созданию науки об обществе.

Хотя существование общества немыслимо вне природы, неот­делимо от нее. хотя живой человек представляет собой биологи­ческую организацию, ни законы физического мира, ни биологиче­ские закономерности, от действия которых человек отнюдь не сво­боден, не выражают специфики общества и не могут дать ключ к его пониманию. Для этого, требуется философский подход, опи­рающийся на материалистическое решение основного философско­го вопроса, но с учетом специфики социальной формы бытия. Эти задачи и решает исторический материализм в первую очередь; в этом его особенность по сравнению с диалектическим материа­лизмом.

Каковы доводы в пользу относительного разграничения диа­лектического и исторического материализма. Важно также определить и принципы их соотношения. Нам представляется, что ис­ходной в методологическом плане здесь может служить идея уровней теории, вытекающая из принципа системности, согласно которому всякую большую систему можно представить как иерар­хию систем. Примененная к теоретическим системам, эта идея означает, что существуют теории разной степени общности или разного уровня абстракции.

Диалектический и исторический материализм и соотносятся как теории разного уровня абстракции. Диалектический материа­лизм представляет общефилософский уровень, а исторический материализм — общесоциологический. Термин “общесоциологиче­ский” не означает, что исторический материализм тем самым вы­водится за рамки философии. Общесоциологическая теория, пред­метом которой являются самые коренные, фундаментальные про­блемы социального бытия и самые общие законы общественного развития, не может не быть одновременно и философской. Поэто­му характеристика исторического материализма как философско-социологической теории марксизма подчеркивает, что она органи­чески соединяет в себе черты социально-философского и социоло­гического знания, то есть относится одновременно и к сфере фи­лософского, и к сфере общественно-научного знания.

Ее специфика выражается в наличии особой системы понятий, категорий, специально выработанных для познания данного объ­екта. Выработка категориального аппарата исторического мате­риализма происходила как на основе использования мыслительно­го материала, накопленного в ходе исторического развития социального познания, так и в результате разработки новых понятий в процессе научного анализа социальных явлений. Поэтому реализацию этой задачи надо рассматривать как большое завоевание науки. Ведь чтобы понять самое простое и элементарное движение из всех известных человеку, причем движение, с которым человек имеет дело повседневно, чтобы выработать понятия, научно описывающие механическое движение, и открыть его законы, человеку понадобились тысячи лет. Классическая меха­ника, созданная трудами Галилея, Ньютона, Лагранжа и других великих ученых, опирается на такие понятия, как скорость и ускорение, масса, инерция, сила и т. п.—на упорядоченную систему этих понятий или категорий. “...Категории суть ступеньки выделения, т. е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею”. Без расчленения исследуемого объекта и фиксации его отдельных сторон в категориях нельзя дать цельного, системного и конкретного представления о нем.

Выработка категорий внутренне связана с познанием законов объективного мира. Объективные законы отражаются в мышлении как законы науки, выраженные через соотношение категорий. Следовательно, выработка категорий есть логическая предпосылка формулирования законов науки, а познание законов обогащает со­держание категорий.

Объект исторического материализма также должен отражаться в научных категориях. Но поскольку общество — своеобразный объект исследования, категории естественных наук, выработанные на основе анализа явлений природы, и самые общие философские понятия не могут отразить и выразить его специфику. Поэтому в ходе познания общественной жизни исторический материализм вырабатывает свои категории.

Объектом исследования определяется и состав категорий исто­рического материализма. Важнейшие его категории — те, которые отражают либо существенные стороны общественной жизни, об­щие всем ступеням исторического развития (например, “общест­венное бытие”, “общественное сознание”, “способ производства”, “базис”, “надстройка” и т. д.), либо внутреннее единство и цель­ность общества на каждом из его этапов (например, “обществен­но-экономическая формация” или “первобытнообщинный строй”, “капитализм”, “коммунистическая формация”). Кроме того, в историческом материализме имеются категории, отражающие от­дельные стороны общественной жизни, свойственные не всем, а лишь некоторым формациям, но существенно важные для понима­ния их развития (например, “классы”, “государство”, “политика”, “война” и т. д.). Будучи результатом анализа общественной жиз­ни и проникновения в ее сущность, категории исторического ма­териализма выступают и как определенный итог познания, и как опорные пункты в движении познания от известного к неизвест­ному, как средство усвоения реального многообразия обществен­ной жизни, как средство овладения сложной сетью общественных явлений.

Поскольку исторический материализм, в отличие от других общественных наук, есть философская, методологическая наука, то есть наука, которая изучает не отдельные стороны или про­цессы общественной жизни, а общество, общественную жизнь как целостный процесс, во взаимодействии и связи всех его сторон и оказывается, таким образом, общей теорией развития общества и методом его познания, постольку категории исторического мате­риализма имеют методологическое значение в познании обществен­ной жизни и практической деятельности людей. Этот тезис озна­чает, что категории сами по себе не могут служить основой кон­кретных теоретических выводов и практических решений. Категории и выражаемые с их помощью законы исторического ма-териализма дают лишь руководящую нить для познания конкрет­ной действительности как в целом, так и отдельных ее сторон. А уже детальное изучение конкретной ситуации, ее анализ на базе исторического материализма — с помощью его категорий и законов — позволяет сделать выводы, способные служить руко­водством для практики.

Диалектический материализм опирается на материалистиче­скую интерпретацию социальных процессов при анализе проблем на общефилософском уровне, например проблем человека, познания практической деятельности, детерминизма и т. д. С другой стороны,— и это представляет наибольший интерес  для нашей темы — общефилософская теория дает социальной философии общие исходные принципы познания реальности, которые выступают как философские предпосылки социального исследова­ния. Если идея “распространения”, о которой упоминалось выше, и имеет смысл, то лишь как указание на логическую связь и единство общефилософской и философско-социологической теории марксизма, но не больше.

Для формирования последней действительно необходимы об­щефилософские предпосылки. Активную роль общефилософской методологии в этом отношении нетрудно установить, проанализи­ровав взаимодействие субъекта и объекта познания.

Знание есть отражение объекта. Но любой объект познания неисчерпаем, многообразен. Из него требуется выделить то, что подлежит изучению, исследованию. Такое выделение осущест­вляется наукой, развивающейся на основе практики, которая вы­ступает как “определитель связи предмета с тем, что нужно чело­веку”, и использующей для этих целей определенные методы  познания. То, какая сторона действительности выделяется для исследования, зависит, следовательно, не только от объекта, но и от используемых методов.

Активная роль методологии заключается прежде всего в том, что именно от нее зависит в конечном счете выделение предмета социально-философского анализа: того, где следует искать “ключ” к познанию сущности исторического процесса. Очевидно, что идеа­листическая философия никогда не будет искать этого “ключа” в материальной жизни общества, она будет обращаться к тем или иным проявлениям воли и сознания человека. Так, философия жизни усматривала задачу социального познания не в объяснении явлений объективными законами и причинами, а в выявлении того смысла, который человек заложил в создаваемые им предме­ты или учреждения, с помощью метода “понимания” (герменев­тики). Философия жизни предложила один из вариантов противо­поставления естественных и общественных наук, неприемлемый для материалистической философии. Последняя всегда стремилась к созданию социальной науки в соответствии с существующими эталонами научности. От материализма прошлого эта задача по наследству перешла к новой форме материализма — марксистско­му материализму. Преодоление старой формы материализма не означало отказа от идеи создания научной теории общества.

Каковы же общефилософские предпосылки этой теории и со­циальной науки вообще? Общее положение, что такой предпосыл­кой является диалектический материализм, следует конкретизи­ровать, выделив основные, так сказать, стержневые пункты фило­софского базиса общесоциологической теории марксизма. Под­черкнем сразу же, что философские предпосылки не остаются вне философско-социологической теории, а переводятся на ее язык, входят в ее “ткань”, становятся ее собственными принципами, философской основой научного обществознания. Конечно, вклю­чаясь в философско-социологическую теорию, эти принципы тем самым выступают в форме, выражающей специфическую сущ­ность и законы развития человеческой истории. Первый из этих принципов — материализм. Философский материализм — необходимая предпосылка науч­ного социального знания. Естествознание могло опираться на сти­хийный материализм, ибо сама практика научного исследования формировала убеждение о независимости познаваемого объекта от познающего субъекта. Однако, как показал В. И. Ленин, стихий­ный материализм не может предохранять современное естество­знание от натиска идеализма. В общественном познании стихий­ный материализм если и был в какой-то мере возможен, то лишь совсем в узких пределах, больше на эмпирическом уровне. Созда­ние же науки требовало всегда сознательной философской пози­ции. Тем более она необходима для выработки общей теории со­циального развития. Именно материализм, и только материализм, ориентирует на поиск в самой общественной жизни такого нача­ла, которое не зависит от субъекта и потому является материаль­ным началом, однако существующим в самой деятельности людей, которые руководствуются идейными побудительными мотивами. Решить эту проблему не смог старый материализм. В то же время лишь на основе ее решения возможно применение категорий на­учного мышления к историческому развитию человеческого обще­ства.

Говоря о категориях научного мышления, мы имеем в виду прежде всего идею естественноисторической закономерности. Дей­ствие такой закономерности в истории возможно лишь в том слу­чае, если существует объективное, независимое от сознания и воли человека начало человеческой истории. Признание существования в истории материального, независимого от субъекта начала озна­чает, что открыта возможность существования естественноисторической закономерности. Не случайно марксизм связал проведе­ние материализма в истории с открытием законов общественного развития. Ф. Энгельс писал: “...современный материализм видит в истории процесс развития человечества и ставит своей задачей открытие законов движения этого процесса”.

    Материалистическая философия служит делу создания соци­альной, науки тем, что определяет пути распространения принципа детерминизма на субъекта социальной деятельности, то есть, открывает возможности анализа с научных позиций сознания и  деятельности человека. В общефилософском плане, конечно, самой глубокой основой социального знания  является материалистиче­ское решение основного вопроса философии, то есть признание первичности материального начала и вторичности духовного. Но ведь и домарксовский материализм исходил из этого принципа. Почему же он не мог стать философской основой научного анали­за человеческой деятельности и сознания? Прежде всего потому, что он не смог выявить действительную материальную основу со­знания общества, не смог отделить социальное бытие от природ­ного.

Человек принадлежит, конечно, миру физическому, но он от­носится к нему через свою принадлежность к миру. социальному, и именно теоретическое осмысление этого обстоятельства позво­ляет поставить на научную основу анализ проблемы детерминации человеческого сознания и разрешить ту дилемму детерминизма и свободы, перед которой стало в тупик метафизическое мышление.

Чтобы решить все эти проблемы, философия должна была соз­дать систему категорий, в которых можно уловить и выявить спе­цифику общества. И такую основополагающую для социальной науки систему категорий создает, как уже говорилось, историче­ский материализм.

Исходными и основными категориями, с помощью которых об­щая идея материализма переводится на язык социальной теории, являются понятия “общественное бытие” и “общественное созна­ние”. Их сопоставление с общефилософскими понятиями “мате­рия”, “бытие”, “сознание” хорошо показывает и единство и раз­личие диалектического и исторического материализма. Эту сторо­ну дела подчеркивал В. И. Ленин, обосновывая идею органической взаимосвязи диалектического и исторического материализма в борьбе против философского ревизионизма русских махистов: “Сознание вообще отражает бытие,— это общее положение всего материализма. Не видеть его прямой и неразрывной связи с положением исторического материализма: общественное сознание отражает общественное бытие — невозможно”.

Признание первичности общественного бытия по отношению к общественному сознанию составляет основу материалистического понимания истории, во-первых, потому, что именно выявление теоретическим анализом специфической материальной основы об­щественной жизни — общественного бытия — позволило приме­нить к познанию общества общенаучные критерии и тем самым заложить основы социальной науки. Во-вторых, это позволяет вы­работать научный подход к анализу сознания общества, понять и научно объяснить духовный мир человека и общества.

Научное объяснение общественного сознания необходимо, по­скольку общественная жизнь не исчерпывается материальной основой, а включает в себя жизнедеятельность субъекта с его со­знанием и волей, которые влияют на ход истории, и потому понять исторический процесс в целом невозможно без объяснения приро­ды, характера, содержания сознания и без учета его роли. Маркси­стская философия вырабатывает методологию решения этой про­блемы.

Научный анализ сознания опирается на ряд важнейших прин­ципов материализма. Прежде всего здесь следует назвать принцип отражения. Научно-философское значение этого принципа состо­ит в том, что только понимание сознания как отражения позво­ляет распространить на явления сознания принцип детерминизма и тем самым ввести его анализ в рамки науки. Как известно, В. И. Ленин резко критикует отступления от идеи отражения (теория символов, иероглифов и т. п.) именно как проявление не­последовательности в проведении линии материализма, как уступ­ку агностицизму и т. д. Разумеется, отражение нельзя понимать примитивно как пассивное зеркальное отражение бытия в созна­нии. Но это уже другой вопрос. Исходным же остается признание отражательной природы сознания: сознание (в том числе и обще­ственное сознание) “есть только отражение бытия, в лучшем слу­чае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его от­ражение”.

Следующим принципом, без которого также невозможно рас­пространить идеи детерминизма на общественное сознание, яв­ляется признание общественного бытия определяющей основой общественного сознания. Общественное сознание соотносится именно с общественным, а не природным бытием человека, и по­тому основной вопрос философии в сфере исторического материа­лизма ставится и решается как вопрос об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Конечно, в общественном сознании отражается не только социаль­ная жизнь во всех ее многообразных проявлениях, но и окружаю­щая человека природа и человек как природное существо. Это означает, что общественное бытие далеко не всегда выступает для общественного сознания в качестве непосредственного предмета-отражения. Но характер отражения, то, как все окружающее от­ражается в общественном сознании, во всех случаях определяется общественным бытием. И в этом смысле общественное сознание всегда отражает общественное бытие, а последнее есть единствен­ное определяющее начало его развития. В методологическом плане это означает, что зависимость общественного сознания от обще­ственного бытия выступает как необходимый объяснительный принцип при научном, объективном анализе общественного со­знания.

Но материалистическое решение основного вопроса философии применительно к истории при всей своей принципиальной важно­сти не дает конкретных знаний о тех социальных процессах, ко­торые произойдут в обществе в силу закономерного развития об­щественного бытия. Для конкретного ответа на вопрос о том, ка­кова эта закономерность и как она реализуется в условиях исто­рически определенного общества, К. Маркс не пожалел сорока лет напряженнейшего труда. Оценивая его, В. И. Ленин писал: “Но вот Маркс, высказавший эту гипотезу (речь идет о материали­стическом понимании истории.—Авт.) в 40-x годах, берется за фактическое (это nota bene) изучение материала. Он берет одну из общественно-экономических формаций — систему товарного хо­зяйства — и на основании гигантской массы данных... дает подроб­нейший анализ законов функционирования этой формации и раз­вития ее”.

Иначе говоря, выделив в обществе первичное и вторичное, тео­рия обязана рассмотреть все явления, все стороны общественной жизни под этим углом зрения, утвердить зависимости всех обще­ственных явлений от материального бытия, раскрыть определяю­щую роль общественного бытия по отношению ко всей системе со­циальных отношений. Материализм в истории, таким образом, состоит не только в выделении материального начала в качестве первичного в отношении сознания, но и в признании его опре­деляющей роли в жизни всего общества. Без этого момента пони­мание принципа материализма в истории окажется упрощенным.

Исторический материализм обязывает рассматривать общество как реально существующее образование, исторически конкретный социальный организм, целостную социальную систему каждый элемент которой — экономический, социальный, политический, ду­ховный — должен быть понят и раскрыт в его материальной обу­словленности. Опыт показывает, что легко провозгласить привер­женность принципу материализма в истории, но бывает трудно провести его при анализе и объяснении различных проявлений со­циального целого — от туманных образований в мозгу философов, которые надо понять как необходимые продукты их реального жизненного процесса, до производственной деятельности людей. И это невозможно сделать, если не рассматривать все явления и стороны общественной жизни в их связи и взаимной зависимости, как компоненты социальной системы.

Последовательное проведение принципа материализма при анализе любого явления общественной жизни предполагает, сле­довательно, выявление: во-первых, материальной обусловленно­сти возникновения и существования данного явления, во-вторых, его места в системе целостного социального организма, в-третьих, присущих ему специфических черт, особенностей, закономерно­стей, в-четвертых, его социальных функций, роли в существова­нии и развитии социального целого.

Методологическое значение принципа материализма невоз­можно переоценить: он позволяет не только четко определить при­роду любого явления общественной жизни, изучаемого конкретны­ми общественными науками, но и гносеологическую природу поня­тий, которыми они оперируют.

Поскольку общество представляет собой единство различных сторон, многообразных связей и опосредствований, конкретно вос­произвести его в мышлении можно только с помощью системы понятий, каждое из которых в отдельности дает лишь односторон­нее, абстрактное знание объекта. В совокупности понятия и кате­гории исторического материализма должны составлять концепту­альную систему, в рамках которой можно и четко установить объ­ективное содержание каждого понятия, и избежать субъективизма в их употреблении. Поэтому можно сказать, что материализм включает в себя принцип системности, имеющий огромное значе­ние для выработки научного подхода к общественной жизни.

Одним из существенных недостатков домарксового материализ­ма было то, что он не поднялся до системного анализа общества, что его подход к обществу был, так сказать, предметным. Дейст­вительно, старый материализм рассматривал общество как “меха­нический агрегат индивидов”, а сущность человека искал в ка­чествах его как материального физического существа, то есть трак­товал ее как “абстракт, присущий отдельному индивиду”.

Между тем, как показал марксизм, социальное по природе своей системно. Человеческое существо приобретает определенные социальные качества и характеристики, поскольку оно живет и действует в системе общественных отношений. Вещь получает об­щественные характеристики, например становится товаром, не только потому, что она нужна, полезна человеку, но и потому, что она функционирует в системе соответствующих общественных от­ношений. Понять общество можно, лишь рассмотрев его как спе­цифическую целостную социальную систему, каждое обществен­ное явление — как ее компонент, человека — как субъекта, носи­теля общественных отношений. Интегративные свойства общест­венной системы проявляются как “системные качества” (напри­мер, стоимость, деньги и т.д.). “И если познание не различает та­ких системных качественных определенностей, то оно невольно сбивается на путь предметного фетишизма...”. Поэтому любая со­циальная наука и методология обществознания нуждаются в системном мышлении, в выявлении системных связей, зависимо­стей, отношений.

Исследования советских философов показали, что принцип системности широко использовался основоположниками марксиз­ма при анализе социальной реальности, о чем свидетельствует хотя бы то, что одна из основополагающих категорий материали­стического понимания истории — общественно-экономическая фор­мация определялась как “целостный социальный организм”, спе­цифическая социальная система. В настоящее время уже можно с полной определенностью сказать, что именно марксизм впервые использовал принципы системного подхода для научного анализа общества. Прежде это обстоятельство не подчеркивалось потому, очевидно, что сами основоположники марксизма не сделали прин­цип системности предметом специального методологического ана­лиза. Современный системный подход, возникший независимо от марксизма, первоначально применялся в биологии, технике, затем стал распространяться и на другие области познания и деятельно­сти, особенно в связи с решением задач управления большими технологическими системами. В результате выявилась общенауч­ная методологическая значимость системного подхода, что послу­жило толчком к осмыслению его природы, сущности и методоло­гических возможностей, с одной стороны, и определению его ме­ста в марксистской методологии социального познания — с дру­гой. Проведенная работа и показала, насколько органичен для марксистской теории и методологии принцип системности. “...К. Маркс и Ф. Энгельс не оставили нам специальных исследований проблемы системности в виде готовой методологической теории, но они оставили системную теорию общественного разви­тия и множество примеров конкретного системного решения раз­личных вопросов, возникающих при изучении общества как це­лого”.

Признание того, что явления общественной жизни следует рас­сматривать не изолированно, а во взаимной связи, что обществен­ная жизнь представляет собой некую целостность, характерно ныне не только для марксизма. На Западе уже многие десятиле­тия используются методы, близкие к системному подходу и давшие определенные научные результаты. Речь идет о структурно-функ­циональном подходе в буржуазной социологии (Т. Парсонс, Р. Мертон) и о структурных методах в лингвистике (создание структурной лингвистики), этнологии (К. Леви-Стросс), истории науки (М. Фуко) и др.

Что касается функционализма, то как определенный метод, устанавливающий взаимосвязь структуры целостного объекта и его функций, рассматривающий “жизнь” социального объекта как его функционирование, то есть реализацию функций различных элементов данной структуры (например, ролевых функций чело­века в его деятельности) и т.д., в границах своей применимости он вполне научен. Но, применяясь в буржуазной социологии в рамках так называемой “теории социального действия”, он, буду­чи соединен с идеалистической концепцией общества, использует­ся для обоснования консервативных политических установок. На­пример, Т. Парсонс считал, что характер социальной системы за­дается нормами жизни и целями деятельности людей в группе; его социология проникнута идеей сохранения целостности буржу­азной социальной системы, обеспечения ее “нормального” функ­ционирования. Марксизм отбрасывает идеалистические концепции и консервативные политические установки структурно-функционалистской социологии, допускаемый ею отрыв функционирова­ния от развития, но он вовсе не отрицает ни правомерности при­менения самих категорий “структура” и “функция”, ни заклю­ченных в них методологических возможностей.

Применение методов структурного анализа в различных обще­ственных науках дало, как известно, плодотворные результаты, поэтому отрицать его возможности было бы нелепо. Марксизм вы­ступает не против использования этого метода, а против его абсо­лютизации, против философии структурализма, против попыток подменить им философию диалектического материализма. Здесь так же, как в случае с функционализмом, важно различать метод анализа, который можно применять правильно и неправильно, ко­торый сам по себе не дает еще гарантии истины, и его философ­ско-теоретические основания, во многом определяющие характер использования этого метода.

Если же рассмотреть соотношение упомянутых методов, ис­пользуемых на базе и в рамках диалектико-материалистической философии, то можно, пожалуй, согласиться со следующим ут­верждением: “Если в структурно-функциональном анализе и структурализме принцип целостности реализуется через понятие структуры и функции с соответствующим приоритетом одного из этих понятий, то в системном подходе центральным, естественно, является более широкое понятие — “система”... Это очевидное рас­ширение исходной понятийной базы дает известные преимущества системному подходу перед структурно-функциональным анализом и структурализмом, позволяя построить более расчлененное пред­ставление о целостности объекта и о путях ее изучения”.

Говоря о “структурах” и “системах”, мы как бы фиксируем момент устойчивости, определенности социального объекта. Но ведь последний не является неизменным. История — это процесс, вечное движение, столкновение различных социальных сил, острые противоречия, конфликты, войны, революции и т. д. Всякая устой­чивость и определенность в историческом процессе весьма относи­тельны. Поэтому философия должна выработать общую методоло­гию анализа происходящих в обществе изменений. Разумеется, ме­тафизический материализм такой методологией не был. Понять общество в его движении, исследовать его как закономерно изме­няющееся целое, как динамическую систему, находящуюся в со­стоянии развития,— значит подойти к нему с позиций диалекти­ки. Поэтому не просто материализм, а материализм, пронизанный диалектикой, органически связанный с теорией развития через борьбу противоположностей, то есть материализм диалектический, образует философскую предпосылку научного обществознания.

Без диалектики научное понимание истории так же немысли­мо, как и без материализма. Диалектика настолько органична для этого понимания, что его можно назвать материалистическим и диалектическим пониманием истории или материалистической теорией общественного развития. В самом деле, диалектика позволя­ет рассматривать общество в сложном и противоречивом развитии как процесс поступательный, идущий от низшего к высшему. Далее она обязывает рассматривать этот процесс как закономерный, а объективные закономерности — как законы движения, перехода общества из одного состояния к другому. Весь комплекс понятий, связанный с идеей социального прогресса, опирается на принципы диалектики.

Диалектика выступает мощным средством выявления и анали­за социальных противоречий как источника общественного раз­вития. Без диалектики было бы невозможно, например, раскрыть многообразные внутренние антагонизмы капиталистического обще­ства, и прежде всего непримиримость противоречий между трудом и капиталом, между пролетариатом и буржуазией, а следователь­но, и понять исторически преходящий характер капитализма. Не случайно К. Маркс писал: “В своем рациональном виде диалекти­ка внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание существующего она вклю­чает в то же время понимание его отрицания, его необходимой ги­бели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движе­нии, следовательно также и с ее преходящей стороны, она ни пе­ред чем не преклоняется и по самому существу своему критична и революционна”.

Наконец, диалектика требует рассматривать каждое явление общественной жизни в его собственных взаимосвязях, то есть ориентирует на конкретно-исторический подход к ним. Она обя­зывает выяснять в процессе исследования, как то или иное обще­ственное явление возникло, какие этапы прошло в своем развитии, чем оно стало в настоящее время и какие зародыши будущего со­держит в себе. Диалектика, таким образом, проявляется в соци­альных исследованиях также в форме исторического подхода к обществу, к социальным явлениям, кратко определяемого как прин­цип историзма.

Принцип историзма есть способ подхода к развивающемуся объекту, призванный обеспечить объективное воспроизведение по­следнего в историческом и теоретическом познании. Последова­тельное проведение марксистского принципа историзма в позна­нии требует использования всей совокупности законов и кате­горий материалистической диалектики. Лишь таким образом по­нятый принцип историзма может рассматриваться как метод науч­ного познания. Это особенно важно подчеркнуть, ибо существуют многочисленные неадекватные интерпретации принципа историз­ма в различных направлениях буржуазной философии истории, его извращения, в частности в духе абсолютного релятивизма.

Диалектика познания, в том числе и социального, включает в себя релятивизм в смысле признания относительности, изменчиво­сти, гибкости понятий науки и выражаемых ими знаний. Но диа­лектика, как указывал В. И. Ленин, не сводится “релятивизму, ибо философский релятивизм в конечном счете неизбежно приво­дит к субъективизму, к отрицанию объективной истины, к отри­цанию возможности объективного познания и оценки тех или иных событий, к отрицанию возможности объективного знания об обществе, объективного устойчивого содержания в понятиях об­щественных наук. В используемых общественной наукой понятиях должны диалектически сочетаться четкость, определенность, ус­тойчивость с гибкостью, изменчивостью, относительностью.

Нетрудно заметить, что в существе своем и принцип материа­лизма, и принцип историзма выполняют одинаковую гносеологическую и методологическую функцию. Они требуют рассматривать общество так, как оно существует само по себе, в его собственном бытии и развитии, а социальные понятия — с точки зрения их объективного содержания, в данном случае — объективной устой­чивости и подвижности, определенности и изменчивости. Матери­ализм и историзм в социальном исследовании находятся в орга­ническом единстве. Принцип материализма, дав теоретическое обо­снование монистическому подходу ко всем явлениям общественной жизни, выступает тем самым для всего обществознания руковод­ством к познанию, то есть выполняет методологическую функцию. Но последняя реализуется только через методологию исторического подхода, опирающегося на отражение закономерного развития ми­ровой истории, каждый этап которого исторически конкретен, своеобразен и неповторим.

Обратим внимание еще на одну сторону дела, весьма важную для последовательного проведения принципа историзма. Если сравнить такие понятия, как “движение” и “развитие”, очевиден интегративный характер последнего. Движение может быть и со­вокупным, и относиться к отдельному предмету. Конечно, всякое отдельное движение всегда связано с движением целого, но, поз­навая, например, механическое перемещение тела в пространстве, допустимо отвлечься от этого целого. При анализе же развития та­кое отвлечение недопустимо. Изолированный предмет развиваться не может. Развивается всегда некая совокупность, некая система. Это особенно ярко и отчетливо видно на примере общества, кото­рое представляет собой весьма сложную систему, включающую в себя многообразие элементов, связей, зависимостей. И современное научное, теоретическое воспроизведение исторического процесса предполагает раскрытие его закономерного развития как системы.

Если процесс развития есть развитие системы, компоненты кото­рой органически взаимосвязаны и в совокупности создают некое специфическое целое, не сводящееся к простой сумме элементов, то и перед методологией исследования процесса развития встают специфические задачи. Социолог Б. А. Грушин, который одним из первых в советской философской литературе сформулировал эту проблему как методологическую, подчеркивал, что речь здесь идет о применении идеи развития как закономерного процесса, приводящего к появлению новых качественных состояний, к та­кому объекту) который характеризуется сложным внутренним строением и который надо воспроизвести “не в отдельных его со­ставляющих, а во всей совокупности структурных зависимостей между ними, т. е. как органическое, внутренне связанное и функ­ционирующее целое”.

Отсюда следует, что принцип историзма не только не противо­стоит принципу системности, но предполагает его как одно из не­обходимых условий своей собственной реализации.

Противопоставление этих принципов, однако, отчетливо про­слеживается в истории буржуазной общественной мысли начала нашего столетия. Кризис буржуазного историзма выразился, в ча­стности, в отказе от идеи исторической эволюции, представленной в буржуазной социологии Г. Спенсером и др., и замене ее идеей функционирования в обществе различных устойчивых культур или социокультурных образований. Эта идея была выражена уже в работах английских этнологов и антропологов 20-х годов Б. Ма­линовского и А. Редклифф-Брауна, оказавших влияние на форми­рование структурного функционализма в американской социологии с ее принципиальным антиисторизмом.

В отличие от такого подхода, диалектика не только не испы­тывает никаких методологических затруднений при соединении функционирования с развитием, сочетании системности и историз­ма, но прямо ориентирует на использование системно-структурных идей при исследовании процессов развития. Поэтому можно с уве­ренностью сказать, что принцип системности выступает как один из моментов диалектико-материалистической методологии в целом..

Из всего сказанного вытекает, что без диалектики, без истори­ческого подхода было бы невозможно последовательное проведе­ние материализма в истории. И диалектику в данном случае сле­дует воспринимать не только как метод исследования объективных противоречий и процессов развития, но и как метод построения са­мой социально-исторической теории, поскольку концептуальное построение такой теории связано с преодолением и разрешением ряда противоречий.

В числе фундаментальных оснований материалистической фи­лософии, провозглашенных марксизмом уже в момент его зарож­дения, был также принцип человеческой активности, деятельности, практики. Признание необходимости рассматривать человека как активное существо и трактовка человеческой активности как вы­явленной во вне предметной деятельности, то есть общественной практики, позволили марксизму преодолеть как созерцательность старого материализма, так и идеалистическое противопоставление активности духа “косной” материи.

Принцип деятельности в социальном познании позволяет оп­ределить границы и понять относительность противопоставления в социальной реальности материального и идеального. Их проти­вопоставление и абсолютное разграничение необходимо тогда, когда ставится вопрос о том, что чему предшествует, что является первичным, а что вторичным. Как мы видели, без материалисти­ческого решения этого вопроса создание научной теории невозмож­но. Но за его пределами их противоположность относительна. Осо­бенно очевидным это становится при анализе истории как резуль­тата практической деятельности людей.

Практика отнюдь не проявление спонтанной активности чело­века, как полагают прагматисты, а материальное взаимодействие общественного человека с предметным миром — природой, обще­ством. В процессе этого взаимодействия человек изменяет объект в соответствии с заранее поставленными целями. В практической деятельности, таким образом, соединяются цели, стремления, зна­ния человека и предметный мир, то есть материальное и идеаль­ное. Деятельность, практика общественного человека есть воп­лощение их единства: предмет субъективируется, преобразуясь в связи с целями человека, а цели, стремления, знания объективи­руются, материализуясь в деятельности и ее результатах. Поэтому в практической деятельности абсолютное противопоставление ма­терии и сознания теряет смысл.

В философии марксизма речь идет не только об утверждении материалистического принципа объективной закономерности, принципа детерминизма, но и о признании активного деятельного характера “человеческого начала” истории, его творческой роли в историческом процессе. Идея деятельности как философского принципа в последние десятилетия широко разрабатывается уче­ными в самых различных аспектах. Все более полно раскрывается фундаментальное значение для всего нашего мировоззрения практически-деятельностного отношения человека к действительности.

Принцип деятельности — один из необходимых и весьма важ­ных философских принципов и предпосылок научного подхода к истории, сыгравший огромную роль в развитии теории и в разра­ботке методологии материалистического понимания истории. Тема эта большая, но если брать самую суть дела, то можно, по нашему мнению, выделить три основных аспекта принципа деятельности, имеющих значение для исторического материализма.

Во-первых, данный принцип позволил выявить ту реальность, которая подлежала изучению, анализу и объяснению в сфере обществознания. “Общественная жизнь является по существу прак­тической”,— писал К. Маркс в “Тезисах о Фейербахе”. Иными словами, реальность общественной жизни — это практическая де­ятельность людей. История, по словам Маркса, есть не что иное, как процесс становления человека человеческим трудом, то есть его собственной деятельностью. Вне деятельности человека нет ни общества, ни истории, ни самого человека. В деятельности прояв­ляются и опредмечиваются сущностные силы человека. Именно через деятельность проявляет себя в исторической реальности субъект, именно в деятельности проявляется его активность, его творческая роль. Преобразуя мир, человек изменяет и самого себя. Необходимость деятельности заложена в самой сущности челове­ческого бытия. Ведь человек не может жить, не производя необ­ходимые для себя материальные блага. Пожалуй, не будет преуве­личением сказать, что, так же как движение есть способ сущест­вования материи, так и деятельность есть способ общественного бытия человека. Поэтому познать общественную жизнь — значит познать деятельность людей, ее предпосылки, характер и резуль­таты, попять историю — значит объяснить, почему люди делают ее так, а не иначе.

Но марксистская философия выступает не только против не­дооценки деятельного начала, но и против абсолютизации деятель­ности, что неизбежно ведет к субъективизму.

Вне марксизма существуют многочисленные субъективистские, идеалистические интерпретации деятельности: она или понимается как духовная деятельность, и при этом отрицается фундаменталь­ное значение материально-практического отношения человека к действительности; или рассматривается как проявление спонтан­ной активности субъекта, а не как его взаимодействие с объек­тивным миром, независимым от субъекта (прагматизм).

Надо сказать, что и в марксистской литературе существуют разные точки зрения по данному вопросу. Отчасти это объясняет­ся ведущимися здесь поисками, раскрывающими все новые мето­дологические аспекты проблемы деятельности, выявляющими ее значение для различных наук, отчасти же — чрезмерной увлечен­ностью отдельных философов, которые пытаются рассматривать деятельность как некую causa sui (причину самой себя), объяс­нять деятельность из нее самой, а признание условий, объективных детерминант, социальной среды, в которой она протекает, объявляют остатком “старого” материализма, вульгарного социо­логизма и т. п.

На самом деле такая позиция закрывает возможность научно­го анализа и социальной действительности, и самой деятельности. Чтобы понять историческую деятельность людей, народных масс — а это важно для методологии обществознания,— надо выявить ее объективные детерминанты, изучить их влияние на содержание де­ятельности и лишь на этой основе путем восхождения от абст­рактного к конкретному восстановить целостный образ деятельно­сти в нашем познании. Объективный исторический смысл деятель­ности может быть понят не из нее самой, не из сознания общест­ва, а из материальных условий, хотя для всестороннего и конкрет­ного анализа социальной деятельности нужно и первое, и второе, и третье.

Абсолютизация деятельностного подхода обычно обосновыва­ется ссылкой на “Тезисы о Фейербахе” К. Маркса, истинный смысл которых был-де упрощен догматиками. Отнюдь не защищая догматизм, мы полагаем, однако, что необходимо взглянуть на эту работу исторически, с точки зрения ее места в становлении марксизма. В соответствии с марксистской традицией “Тезисы о Фейербахе” всегда оценивались, по Энгельсу, как “гениальный зародыш нового мировоззрения”. Тот же, кто хочет воспринять не зародыш, а плод марксизма, тот должен учитывать, что “Тези­сы” созданы весной 1845 г., а великое открытие Маркса — созда­ние исторического материализма — впервые было изложено в “Не­мецкой идеологии” (1845—1846 гг.).

Только это новое открытие позволило конкретизировать поло­жения “Тезисов о Фейербахе” и развернуть их в целостный науч­но-материалистический анализ исторической деятельности людей. Раскрывая существо марксистского подхода к анализу деятель­ности и критикуя субъективную социологию народников, В. И. Ле­нин подчеркивал: “Это положение — что историю делают лично­сти — теоретически совершенно бессодержательно. История вся и состоит из действий личностей, и задача общественной науки со­стоит в том, чтобы объяснить эти действия...”  Позднее Ленин уточнил, что для правильного понимания деятельности надо ее рассматривать “как борьбу живых общественных сил, поставлен­ных в такие-то объективные условия...”.  И далее: “Человек в своей практической деятельности имеет перед собой объективный мир, зависит от него, им определяет свою деятельность” .

Итак, значение деятельности состоит в том, что она есть форма проявления активности субъекта в творчестве истории. Историче­ский материализм разрабатывает методологию научного анализа и объяснения человеческой деятельности путем распространения на нее принципов социального детерминизма, на основе признания общей зависимости субъекта от объекта, сознания от бытия. Это объяснение включает в себя также выявление источников творче­ской активности субъекта деятельности, значения общественного сознания, идей, мотивов, целей и т. д. в деятельности людей.

Во-вторых, деятельность является не только предметом, но и средством познания, или, как иногда говорят, объяснительным принципом . Какие же свойства деятельности позволяют ей иг­рать эту роль? И что она может объяснять? Попытаемся ответить на эти вопросы, учитывая, что нас интересует не конкретика той или иной общественной науки, а методологическая сторона проб­лемы.

Научным может быть лишь метод объективного анализа дей­ствительности. Предметная человеческая деятельность обладает тем неоценимым свойством, что она представляет собой единство материального и идеального, объективного и субъективного. Из этого обстоятельства основоположники марксизма-ленинизма сде­лали очень важные выводы, которые сводятся к тому, что челове­ческая деятельность позволяет человеку субъективно подходить к объекту и объективно — к субъекту. К. Маркс видел созерцатель­ность старого материализма прежде всего в том, что тот рассмат­ривал предмет, действительность, чувственность лишь как объект созерцания, а не субъективно, то есть вне отношения к человече­ской деятельности. В. И. Ленин указывал, что практика позволяет установить, что нужно человеку. На основании практических пот­ребностей в бесконечно многообразном объекте человек выделяет определенные стороны и делает их предметом своего познания и преобразования. Этим в первую очередь объясняется то, что на­ука и вообще человеческое познание развиваются на основе прак­тики, выступающей посредствующим звеном между сознанием и независимой от него объективной реальностью. И познавательные способности человека сформированы таким образом, что вне пред­метно-деятельного отношения к объекту они не могут его правиль­но отразить. Само сознание выступает моментом практического от­ношения к объекту. И потому, субъективность деятельности является условием научной объективности.

С другой стороны, деятельность есть форма объективации субъективного и потому указывает единственно возможный путь, средство проникновения в субъективный мир человека, ключ к его объективному познанию: о людях судят по их делам, их действи­ям. Деятельность, ее потребности, ее особенности, деятельность в единстве с ее условиями дают науке средства, позволяющие по­дойти к объяснению духовного мира человека и общества с точки зрения объективных критериев. И это относится не только к объ­яснению научного, но и иллюзорного сознания. “Все мистерии,— писал К. Маркс,— которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в пони­мании этой практики” . Мы особо обращаем внимание на послед­ние слова, ибо, чтобы служить объяснительным принципом, прак­тика сама должна быть соответствующим образом понята и ин­терпретирована.

Наконец, практика, как известно, играет роль критерия истины, определителя того, что соответствует, а что не соответствует дей­ствительности в человеческом сознании.

Итак, с понятием деятельности в материалистическую филосо­фию вводится принцип объективного подхода к субъективному миру общественного человека. Его применение необходимо для достижения полноты всего социального знания и выступает мето­дологическим основанием самой возможности научного гумани­тарного знания. Исторический материализм как теоретико-методо­логическое основание всего социального, в том числе гуманитарно­го, знания опирается на принцип предметной деятельности и раз­рабатывает его.

В-третьих, принцип деятельности имеет для исторического ма­териализма значение как обобщенное выражение разнообразных (труд, классовая борьба и т. д.) движущих сил исторического процесса. Поэтому марксистская общественная наука ставит перед собой задачу служения практике, стимулирования, прогнозирова­ния, планирования .деятельности, повышения уровня сознательной творческой активности масс, то есть задачу следования принципу единства теории и практики, которую К. Маркс сформулировал в известном тезисе: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его” .

К методологии исторического материализма это имеет то отно­шение, что она связана не только с познанием действительности, но и с разработкой путей практического использования знания, не только с созданием социально-научных теорий, но и их практи­ческим применением в конкретных условиях места и времени.

Социальные знания возникают, чтобы обслуживать деятель­ность людей. Проблема достижения истинного социального зна­ния, которую не смогла понять предшествующая философия, ре­шается марксизмом на следующей основе: надо в самом обществе найти такой общественный класс, такую социальную силу, кото­рая не могла бы успешно действовать без объективных знаний о социальной действительности, то есть была бы заинтересована в них. В этом случае между знанием и интересом устанавливается соответствие, и интерес выражается в стремлении к истинному знанию. В других же случаях, когда знание и интерес вступают в противоречие друг с другом, вместо науки рождаются мифы, ил­люзии, извращенные представления. Интерес — это могучая сила; и если бы, как писал В. И. Ленин, геометрические аксиомы проти­воречили чьим-либо интересам, то непременно нашлись бы люди, которые стали бы их опровергать .

Признание связи социальной теории с интересами, с деятель­ностью, с борьбой той или иной социальной группы, того или иного класса есть выражение ее партийности. Марксистская об­щественная наука открыто признает свою партийность. Принцип партийности проявляется в том, что наука прямо соотносит себя с интересами рабочего класса, с борьбой за освобождение трудя­щихся от эксплуатации, с движением общества к социализму и коммунизму. Но у нее есть единственный способ содействовать реально происходящей борьбе трудящихся масс: объективно вос­производить картину действительности, соотношение сил, имею­щиеся противоречия, тенденции развития и формулировать на этой основе цели и задачи борьбы. Тогда, применяя науку в практиче­ской деятельности — а речь идет не просто о деятельности отдель­ного человека, а о борьбе масс, классов, социальных групп,— мож­но добиться соответствия между целями и результатами действия. Тесная, неразрывная связь с борьбой пролетариата придает об­щественной науке и всему мировоззрению марксизма научный, ре­волюционный, критический характер, устремленность в будущее. Общественная наука может описывать и объяснять прошлое, ана­лизировать настоящее и предвидеть будущее только в том случае, если она сумеет открыть объективный закон социального развития. Напав на след естественноисторического закона, человек не может ни изменить, ни отменить его, но он может смягчить муки рожде­ния нового. И в этом состоит огромное практическое значение об­щественной науки.

Если та или иная социальная теория любым способом связы­вает себя с корыстными интересами реакционных социальных групп и классов, стремящихся навязать свою волю обществу и затормозить социальный прогресс ради сохранения своих привилегий, она неизбежно характеризует позицию, не позволяющую объектив­но судить о действительности, то есть вступает на путь ее иска­жения. В этом случае партийность противостоит научности, ставит препоны на пути объективного познания, ведет к мифотвор­честву. К. Маркс в письме к Л. Кугельману от 11 июля 1868 г. так выразил существо обсуждаемой проблемы: “Раз понята связь ве­щей, рушится вся теоретическая вера в постоянную необходимость существующих порядков, рушится еще до того, как они развалятся на практике. Следовательно, тут уже безусловный интерес гос­подствующих классов требует увековечения бессмысленной пута­ницы” .

Объективность следует отличать от объективизма. Если первый термин применяется для характеристики научного знания, то вто­рой характеризует позицию теоретика, а именно позицию “бес­страстности” в познании общественной жизни, позицию якобы объективного, незаинтересованного наблюдателя социальных про­цессов.. В. И. Ленин резко критиковал объективизм, рассматривая его как прикрытую, замаскированную форму выражения буржуаз­ной партийности. Идеологам буржуазии невыгодно открыто прояв­лять свою партийность, раскрывать связь своих теоретических по­строений с эгоистическими интересами господствующего класса. В этом случае позиция объективизма — независимо от того, со­знательна она или бессознательна,— является для них весьма удобной.

  Сорвать маску объективизма помогает принцип партийности. Здесь выявляется другая его сторона — его значение как одного из основных принципов научного анализа общественного сознания. Как прямое и естественное следствие материалистического пони­мания общественной жизни, партийность конкретизирует общие исходные положения о соотношении общественного сознания и общественного бытия путем выявления тех посредствующих звень­ев, которые связывают сознание классового общества с его матери­альной основой. Посредствующим звеном здесь как раз и высту­пает деятельность общественных классов, их борьба за реализацию своих интересов. В .ходе этой борьбы в каждом конкретном классо­вом обществе складывается определенная расстановка социальных сил, отражающаяся в сфере общественного сознания в виде борь­бы идей, направлений и т. д. Новые общественные идеи и течения, попадая в эту идеологическую ситуацию, включаясь в идейную борьбу, начинают играть ту или иную объективную роль, незави­симо от того, к чему конкретно стремились и какими субъектив­ными мотивами руководствовались создатели этих идей и течений.

Таким образом, принцип партийности служит средством выяв­ления объективной социальной роли общественных идей в обстанов­ке борьбы классов. Это значит, что он выступает конкретно-исто­рическим проявлением зависимости деятельности людей от соци­альных условий, в которых она происходит и которыми обусловли­вается.

Применив его к борьбе философских направлений, В. И. Ленин показал, что основными борющимися “партиями” в философии яв­ляются материализм и идеализм и любой философский “изм” обя­зан определиться в этой борьбе, то есть занять какую-то позицию по отношению к этим основным направлениям. Беспартийной фи­лософии, как и общественной науки вообще, быть не может; любые претензии на такую беспартийность — иллюзия.

Но партийность выступает, по Ленину, не только в качестве аналитического принципа. Позволяя разобраться в сложной обста­новке идейной борьбы, этот принцип предписывает и определен­ную линию поведения. Марксистский принцип партийности обязы­вает последовательно проводить линию диалектического и истори­ческого материализма, отстаивать и защищать его позиции, руко­водствоваться его положениями при решении новых проблем, обогащать и двигать его дальше. Такова традиция марксизма-ле­нинизма, заложенная его создателями.

Итак, не бездушная и бесстрастная позиция стороннего наблю­дателя, а активное, деятельное участие в общественной жизни своего времени на стороне прогрессивных сил открывает для чело­века путь к объективному познанию истории. Не отказ от партий­ности в общественной науке, а борьба за то, чтобы сама партий­ность выражалась в форме научной объективности, открывает для науки возможность служить эффективным инструментом познания и преобразования социальной действительности в интересах на­рода.

.