Паттерсон С. Гештальт-терапия: Перлз

Фридрих (Фредерик, или Фриц, как его называли) Саломон Перлз (1893-1970) считается основателем и пропагандистом гештальт-терапии. Он родился в Берлине и учился в Германии, степень доктора медицины получил в Университете Фридриха Вильгельма в 1920 г. (В своих публикациях после имени Перлз указывал степень доктора медицины и доктора философии. Однако доктором философии он не был;

это почетное звание он получил в 1950 г. от не имеющего официального признания учреждения - Западного колледжа психоанализа в Лос-Анджелесе.) Перлз обучался в Венском и Берлинском институтах психоанализа. Его учителем-психоаналитиком был Вильгельм Райх, он был лично знаком со множеством известных психоаналитиков, включая Хелен Дойч, Отто Феничела и Карен Хорни, встречался с Адлером, Юнгом, Федерном, Шилдером и Фрейдом. Кроме того, среди знакомых Перлза были многие гештальт-психологи: Вольфганг Кёлер, Макс Вертгеймер и Курт Левин, в 1926 г. Перлз был ассистентом А. Гелба и Курта Гольдштейна в Гольдштейновском институте для солдат с травмами мозга во Франкфурте.

После прихода к власти Гитлера Перлз в 1934 г. переехал в Южную Африку, где в 1935 г. основал Южно-Африканский институт психоанализа. В Южной Африке он встретился с Яном Шмуцем, предложившим термин холизм в опубликованной в 1926 г. книге "Холизм и эволюция" (Holism and Evolution). После смерти Шмуца и усиления апартеида Перлз переехал из Южной Африки в Соединенные Штаты (1946). В Нью-Йорке он встретился с Полом Гудменом и совместно с ним и своей женой Лорой Перлз в 1952 г. основал Нью-Йоркский институт гештальт-терапии. Кроме того, в 1954 г. Перлз принимал участие в создании Кливлендского института гештальт-терапии. В 1964 г., вскоре после основания Эсаленского института (Esalen Institute) в Биг Сур, Калифорния, Перлз стал там работать в качестве психиатра. Это продолжалось до 1969 г., когда он переехал в Ковичан на острове Ванкувер в Британской Колумбии, где попытался основать гештальт-терапевтическии кибуц. Там он и умер в марте 1970 г. Перлз был одним из трех психотерапевтов, принимавших участие в серии фильмов "Три подхода к психотерапии" (Three Approaches to Psychotherapy, 1966), продюсером которых был Эверетт Шостром.

Еще в Южной Африке в начале 1940-х гг. Перлз* написал книгу "Эго, голод и агрессия" (Ego, Hunger and Aggression), которая впервые увидела свет в Южной Африке в 1942 г., а затем была издана в Англии в 1947 г. под названием "Пересмотр теории и метода Фрейда" (A Revision of Freud's Theory and Method); книга была посвящена Максу Вертгеймеру. Американское издание (1947) имело заглавие "Истоки гештальт-терапии" (The Beginning of Gestalt Therapy). Книга Перлза "Гештальт-терапия: возбуждение и рост личности" (Gestalt Therapy: Excitement and Growth in Personality, 1951) была написана в соавторстве с Ральфом Ф. Хефферлайном (1910 г. рожд.) и Полом Гудменом (1911-1972 гг.). Хефферлайн обучался и работал в Колумбийском университете, где возглавлял факультет психологии. Гудмен, получивший степень доктора философии в Чикагском университете, преподавал в Чикагском и Нью-Йоркском университетах, Блэк Маунтин колледже, Университете Висконсина, институтах гештальт-терапии в Нью-Йорке и Кливленде. Наибольшую известность ему принесли книги, в частности "Абсурд взросления" (Growing Up Absurd, 1956) и "Обязательное плохое обучение" (Compulsory Miseducation, 1964).

В 1969 г. Перлз публикует книги "Гештальт-терапия дословно" (Gestalt Therapy Verbatim), а также "Внутри и вне помойного ведра" (In and Out of the Garbage Pail), последняя из которых автобиографична. Перед смертью Перлз работал над двумя книгами: первая была посвящена теории, а вторая практике. Перлз ощущал, что две ранее опубликованные книги (Ego, Hunger and Aggression, 1947, и Gestalt Therapy:

Excitement and Growth in Personality, 1960) были трудны для восприятия и, кроме того, уже устарели. Его беспокоило преимущественное внимание многих клиницистов к техническим вопросам в ущерб теории, поэтому Перлз намеревался точнее сформулировать свою теорию. После смерти Перлза Роберт Шпицер, главный редактор издательства Science and Behavior Books, которому Перлз завещал свои материалы, опубликовал эти две книги. Первая из них (The Gestalt Approach and Eyewitness to Therapy, 1973) насчитывала 114 страниц теоретического материала и 88 страниц фрагментов описания видеозаписей с комментариями. Другие материалы с дополнительными выдержками из описания видеозаписей вышли во второй части книги "Наследие Фрица" (Legacy from Fritz, Baumgardner & Perls, 1975). В первой части Патрисия Баумгарднер обсуждает клинические аспекты гештальт-терапии и делится воспоминаниями о работе с Перлзом. Хотя книга написана довольно понятно, теоретический материал плохо организован, не систематизирован, не представителен. Имеются отступления, материал, посвященный одной теме, распылен (например, описания невротической личности), отсутствуют общие выводы. Таким образом, эти книги не подменяют ранних произведений Перлза. Тем более что материал этот нельзя назвать абсолютно новым, многое написано в предшествующие десять лет.

После смерти Перлза наблюдалось оживление активности. Никто не претендовал на место Перлза; он был уникальным и незаменимым. Вышло множество публикаций, которые по большей части содержали повторение и собственные вариации на тему произведений Перлза. В дополнение к журнальным публикациям вышли многочисленные сборники статей (Pagan & Shepherd, 1970; Hatcher & Himmelstein, 1976; Latner, 1973; Simkin, 1974; Smith, 1976; Stephenson, 1975; Zinker, 1977). Ни один из них не может считаться полным, систематизированным учебником для освоения гештальт-терапии. Вполне возможно, что это является запланированным (или незапланированным) следствием часто звучащего изречения, что единственным путем понимания гештальт-терапии является практический опыт и обучение в соответствующих институтах. Тем не менее двое ведущих преподавателей и клиницистов, Эрвинг Полстер и Мириам Полстер, в течение многих лет работавшие в Кливлендском институте, прежде чем переехать в Калифорнию и возглавить Центр гештальтистской подготовки в Сан-Диего (Gesalt Training Center), выпустили систематизированное руководство "Интегрированная гештальт-терапия" (Gestalt Therapy Integrated, Erving Polster & Miriam Polster, 1973). Представленное здесь обсуждение является попыткой интегрировать ранние и поздние идеи Перлза в некую систему.

Недавно в серии Key Figures in Counselling and Psychotherapy вышла книга, посвященная жизни Перлза, его вкладу в теорию и практику, а также влиянию на развитие психотерапии в целом (Clarkson & MacKewn, 1993). Осенний номер журнала The Gestalt Journal за 1993 г. был посвящен столетней годовщине со дня рождения Фрица Перлза.

Становление и развитие

Перлз испытал на себе влияние разнообразных теоретических подходов к психотерапии, что нашло отражение в созданной им гештальт-терапии. Базовую подготовку он получил по психоанализу. Перлз полагал, что психоанализ и теоретические концепции Фрейда являются той основой, на которой строится его собственный подход, хотя методы его построения преимущественно заключаются в изменении психоаналитической теории. В частности, он заменил половой инстинкт инстинктом голода в качестве главного. Будучи психоаналитиком, Перлз испытал на себе влияние Вильгельма Райха, включая взгляды Райха на аффект, вовлечение организма в невроз, внимание к форме, а не к содержанию (в том числе к невербальному поведению), конфронтацию как метод вмешательства, а также техники, специально подобранные к конкретному пациенту. Перлз испытал влияние экзистенциальной теории с ее акцентом на личной ответственности за мысли, чувства, поступки и на непосредственных переживаниях - понятие "здесь и сейчас", взаимоотношения "я-ты", вопросы "что?" и "как?" вместо "почему?" по отношению к переживаниям и поведению.

Перлз считает гештальт-терапию одним из трех экзистенциальных подходов, наряду с логотерапией Франкла и дазайн-анализом (daseinanalysis) Бинсвангера. С другой стороны, прежде чем Перлз отверг психоанализ, гештальт-психология оказала на него влияние в процессе работы с Гольдштейном и чтения произведений Левина. Немецкое слово Gestalt, обозначающее "целое, конфигурацию, интеграцию, стереотип или форму", занимает центральное место в теории Перлза. Гештальт-концепция фигуры-фона является основной также и в разработанной Перлзом теории потребностей и их удовлетворения в стремлении к самоактуализации (этот термин впервые употребил Гольдштейн). Идея регуляции организма заимствована из гештальт-психологии, как и концепция закрытия или завершения формирования гештальта, к которой прибегает Перлз при описании незавершенных дел. Гештальт, в представлении Перлза, имеет отношение к цельности завершенных действий, а также интеграции разрозненных частей личности в единое самоактуализирующееся целое. Перлз расширяет понятие гештальт-восприятия, которое включает у него не только восприятие внешнего мира, но и восприятие телесных процессов, чувств и эмоций.

На Перлза также оказал воздействие общесемантический подход (/. A.Richards and A. Korzybski) в смысле четкого и определенного использования языка. Наконец, сказалось влияние дзэн-буддизма и даосизма в отношении принципа противоположностей (инь и ян) и признания того, что люди могут превзойти себя, только став собой, приблизившись к собственной природе.

Все эти и другие концепции включены Перлзом в гештальт-терапию. Хотя сама по себе теория не была систематизирована и четко оформлена, работа Перлза создает основу для такой интеграции.

Философия и концепции

Перлза больше интересовали поступки и переживания, чем философия. Он сознавал важность философии, однако неоднозначно относился к созданию систематической философии, "которая успешно включала бы в себя человека и все остальное" (1969b). Вместе с тем, в явном или неявном виде, но эти представления о природе человека и жизненного опыта присутствуют в гештальт-терапии, как и в любой другой; многие из ее концепций являются философскими.

Перлз отвергал представление о том, что люди находятся под контролем внешних и/или внутренних факторов; в этом он расходится с психоанализом. Это отвержение основывается на двух идеях: 1) люди несут ответственность за самих себя и свою жизнь, 2) важнейший вопрос о человеческом опыте и поведении звучит не "почему?", а "как?" За этими представлениями стоит убежденность в том, что люди свободны и обладают потенциалом к изменению. В соответствии с гештальтистскими принципами, Перлз отвергает дуализм разума и тела, тела и духа, мыслей и чувств, мышления и действия, чувств и действий. Такой отказ от дуализма лежит в основе концепции холизма.

Природа организма

Холистический принцип. Перлз приводит высказывание Вертгеймера о гештальтистской теории: "Существует целое, поведение которого не определяется поведением его отдельных элементов, а сами частичные процессы определяются внутренней природой целого" (1947, р. 27). Люди - это единые организмы, они всегда функционируют как целое. Не существует Я, которое состоит из тела, разума и души, все это - Мы, существующее как организм. Здоровый организм - это чувство, мышление и активное бытие. Эмоции имеют мыслительный, действенный (физиологический), а также чувственный аспекты.

Психическая деятельность, по-видимому, осуществляется всем организмом в целом на более низком энергетическом уровне, чем деятельность, которую мы называем физической... психическая и физическая стороны человеческого поведения не являются... независимыми объектами и не могут существовать отдельно от человека и друг от друга (Perls, 1973, pp. 13-14).

Тело, разум и душа представляют собой аспекты целостного организма. Диалектический принцип гомеостаза. Перлз испытал влияние философа Зигмунда Фридландера, который в своей книге "Креативная индифферентность" (Creative Indifference) развивает концепцию дифференциального мышления, или мышления с использованием противоположностей (диалектика). Противоположности (полярности) возникают в процессе дифференциации от нулевой точки индифферентности.

Каждое событие сопоставляется с нулем, от которого происходит дифференциация к противоположностям. Эти противоположности демонстрируют в своем специфическом контексте сильное сродство между собой. Помещая внимание в центр, можно приобрести творческую способность видеть обе стороны явления и завершать незавершенную половину. Избегая одностороннего взгляда, можно лучше понять структуру и функции организма (Perls, 1947, р. 15).

Противоположности связаны друг с другом сильнее, чем с любыми другими концепциями (сравните с Келли). "Мышление противоположностями свойственно человеческому организму. Дифференциация на противоположности является сущностью нашей ментальное™ и самой жизни" (Perls, 1947, р. 18).

Особым случаем общей концепции противоположностей является концепция баланса организма, или гомеостаза. Основная тенденция любого организма выражается в сохранении равновесия. Каждое мгновение на организм действует множество факторов, это равновесие нарушающих, внешних (требование со стороны окружения) или внутренних (потребность). Развивается противоположная тенденция к восстановлению равновесия; процесс восстановления баланса и составляет саморегуляцию организма. В процессе саморегуляции организм создает образ удовлетворенной потребности или реально ее удовлетворяет; в результате он формирует свой мир или создает ситуацию фигура-фон. Удовлетворение потребности уменьшает напряжение, восстанавливает равновесие, завершает ситуацию. Таким образом, гомеостаз представляет собой процесс, посредством которого организм удовлетворяет свои потребности. Процесс этот непрерывный, поскольку равновесие, или баланс, постоянно нарушается. Процесс заключается в удовлетворении психологических, а также физиологических потребностей; действительно, эти два процесса не могут быть разделены. Что касается внешнего окружения, человек может приспособить свое поведение к окружению (аутопластическое поведение) или приспособить (адаптировать) окружение к своему (аллопластическому) поведению.

В терминах гештальт-психологии осознание потребности становится фигурой на фоне. Неудовлетворенная потребность представляет собой незавершенный гештальт, требующий завершения. Стимулируется сенсомоторная активность, налаживаются контакты с окружением с целью удовлетворить потребность. "Когда потребность удовлетворена, ее гештальт становится завершенным, он больше не оказывает влияния - организм свободен для формирования новых гештальтов" (Perls, 1948). Устанавливается равновесие, ситуация меняется. "Доминирующей потребностью организма в любой момент становится находящаяся на переднем плане фигура, в то время как другие потребности отступают, хотя бы временно, в фон" (Perls, 1973, р. 8).

Сознание - это не поиск или нахождение проблемы или нарушенного равновесия; оно идентично проблеме или нарушенному равновесию; иначе говоря, развитие доминирующей потребности в фигуру переднего плана, организация контакта с окружением для снижения напряжения и составляет сознание. Какая именно потребность становится доминирующей, зависит от ее связи с потребностью организма в самосохранении, его потребностью в росте и реализации своего потенциала. "Каждый человек, каждое растение и каждое животное имеет единственную врожденную цель - реализовать себя" (Perls, 1973, р. 31).

Инстинкты. Фрейд совершенно справедливо признавал важность полового инстинкта, который необходим для сохранения человеческой расы, однако он недооценил значимость другого инстинкта, необходимого для сохранения отдельного человека. Это инстинкт голода. Все прочие многочисленные инстинкты могут быть отнесены к одному из этих двух базовых инстинктов.

Выделяются следующие стадии инстинкта голода: пренатальная, предентальная (сосание), инцизорная (кусание) и молярная (кусание и жевание). Понимание этих стадий в их нормальных и патологических аспектах позволяет понять поведение, не имеющее явной связи с половым инстинктом. Эти стадии имеют прямое отношение к психологическим характеристикам: предентальная к нетерпению, инцизорная к деструкции и агрессии, молярная к ассимиляции. Проявления голода и его удовлетворение аналогичны всем видам психологического поведения, как станет ясно в дальнейшем. В более поздних работах Перлз не прослеживает эту параллель, как делает это в своих ранних работах, хотя и намекает на ее существование.

Агрессия и защита. Агрессия является важной концепцией в ранней теории Перлза. Агрессия - это не инстинкт и не энергия, хотя это биологическая функция. Это используемое организмом средство контакта с окружением с целью удовлетворения своих потребностей и преодоления сопротивления удовлетворению этих потребностей. Целью агрессии служит не деструкция, а преодоление сопротивления, причем объект сохраняется максимально интактным, чтобы его можно было использовать для удовлетворения потребности. Агрессия сходна, или аналогична, кусанию и жеванию пищи для удовлетворения голода: "Использование зубов - вот основное биологическое проявление агрессии" (Perls, 1947, р. 114). Деструкция не оставляет объект интактным, он разрушается, как при жевании и кусании, в ходе ассимиляции (усвоения) образуется новая структура, или интактность. "Человечество страдает от подавленной агрессии, становясь одновременно преследователем и жертвой огромного количества высвобожденной коллективной агрессии... Восстановление биологической функции агрессии было и остается решением проблемы агрессии" (Perls, 1947, р. 112).

Сублимация (выпускание пара при занятиях агрессивными видами спорта или физическим трудом) дает хорошие результаты. "Однако они не равнозначны дентальной агрессии, которая служит нескольким целям: человек избавляется от раздражения, не наказывая себя голодом и хандрой, при этом развивается сообразительность и возникает хорошее настроение, поскольку человек принес пользу "своему здоровью"" (Perls, 1947, pp. 116-117). (Это утверждение не согласуется с предшествующими рассуждениями о том, что агрессия не является инстинктом или энергией, которые требуют разрядки.)

Защита - это инстинктивная деятельность, направленная на самосохранение. Защита может быть механической (раковины у животных, мышечный панцирь - по Райху - у людей) и динамической, моторной (бегство), секреторной (змеиный яд) или сенсорной (запах).

Реальность. Поскольку организм не является самодостаточным, он непрерывно взаимодействует со своим окружением. В процессе стремления к восстановлению равновесия с требованиями окружения организм не является пассивным рецептором или реактором, а активно воспринимает и организует свое восприятие.

Для своих целей мы предполагаем существование объективного мира, на основе которого индивид создает свой субъективный мир; части абсолютного мира отбираются в соответствии с нашими интересами, однако этот отбор ограничивается имеющимися в нашем распоряжении инструментами восприятия, а также социальными и невротическими запретами... Реальность, означающая реальность интересов - внутренняя, а не внешняя реальность (Perls, 1947, pp. 38-40).

Таким образом, реальность меняется с изменением интересов и потребностей организма.

Как отмечалось выше, через интересы и потребности окружение организуется в фигуру и фон, по мере того как эти интересы и потребности возникают и удовлетворяются. Важным аспектом этой организации окружения является то, что индивиды не могут реагировать на все свое окружение одновременно, а лишь на один из его аспектов, фигуру, которая связана с насущными интересами и потребностями.

Граница контакта. Организм и его окружение существуют во взаимных, или диалектических, отношениях. Организм вынужден искать удовлетворения своих потребностей в окружении. Он контактирует для этого с окружающим миром через сенсорный процесс ориентации и моторный процесс манипуляции. Точка взаимодействия индивида с окружением и есть граница контакта.

Исследование способа функционирования человека в своем окружении происходит на Границе контакта индивида с окружением. Именно на этой границе контакта происходят психологические события. Наши мысли, действия, наше поведение, эмоции являются способом переживания и реакции на эти пограничные события (Perls, 1973, р. 16).

Объекты или люди в окружении, дающие удовлетворение потребностей, приобретают позитивный катексис (термин Фрейда), а те, кто мешает или угрожает удовлетворению, приобретают негативный катексис. Индивид ищет контакта с объектами и людьми первого типа и отстраняется от вторых. При ассимиляции, или присвоении, объекта первого типа гештальт закрывается. Сходным образом при аннигиляции (избегании или отвержении) объектов второго типа гештальт также закрывается. Индивид оказывается в ситуации, в которой он может сконцентрироваться на другой потребности, которая становится фигурой. Мы живем в диалектическом процессе контактирования и избегания объектов и людей в окружении в зависимости от того, как они различаются на позитивные или негативные. Деятельность подпитывается энергией в процессе базового возбуждения, присущего живому организму, которое трансформируется в конкретные эмоции соответственно ситуации.

Эго. "Эго - это не инстинкт, само оно также лишено инстинктов; это функция организма" (Perls, 1947, р. 36). Это не субстанция с конечными или даже меняющимися границами. Напротив, границы, места контакта, собственно и составляют Эго. "Лишь там, где самость встречается с "чужеродными" проявлениями, Эго начинает функционировать, возникает и определяет границу между личным и безличным "полем"" (Perls, 1947, р. 143). Таким образом, это система реакций или контактов организма с окружением, включающая идентификацию или отчуждение. Осознание себя и не-себя и составляет Эго.

Эго выполняет интегративную или административную функцию, координируя действия организма по удовлетворению потребностей: "оно вызывает, если можно так выразиться, те функции организма, которые необходимы для удовлетворения наиболее насущной потребности" (Perls, 1947, р. 146). Эго идентифицирует себя с организмом и его потребностями, отчуждая себя от неприемлемых потребностей или требований. Таким образом, Эго структурирует окружение (поле) в терминах потребности организма. Если организм голоден, фигурой в гештальте становится пища, если же добыть пищу можно лишь путем кражи, а данный человек скорее умрет, чем станет красть, Это отчуждает получение пищи.

Рост и созревание

Рост происходит в процессе ассимиляции из окружения, как физической, так и психической. Организм испытывает некую потребность, контактирует со своим окружением, удовлетворяет потребность посредством ассимиляции энергии из окружения. Здоровый организм пребывает в непрерывном процессе: потребность - нарушение равновесия - агрессивный контакт с окружением - удовлетворение потребности через ассимиляцию - равновесие. "Жизнь - это практически не что иное, как бесконечное число незавершенных ситуаций - неполных гештальтов. Не успевает завершиться одна ситуация, как тут же возникает другая" (Perls, 1969a, р. 15). Здоровый индивид успешно завершает каждую ситуацию, каждый незавершенный гештальт, и растет в процессе этого.

Психологический рост происходит при участии сознания. Ощущение, возбуждение, формирование гештальта и контакт сопровождаются или характеризуются у нормального индивида осознаванием.

Контакт как таковой возможен без осознавания, однако для осознавания контакт незаменим... Ощущение определяет природу осознавания, дистантное (например, слуховое), близкое (например, тактильное) или подкожное (проприоцептивное)... Возбуждение... включает физиологическое возбуждение, а также недифференцированные эмоции... Осознавание всегда сопровождается формированием гештальта... Формирование полных и всесторонних гештальтов является предпосылкой психического здоровья и роста (Perls et al., 1951, pp. viii-ix).

Нормальный организм функционирует как единое целое. Его поведение находится в полном согласии с собственными потребностями, а не с внешними требованиями или "должествованиями". При этом вовлекается весь организм, все его части без исключения. Эго - самосознание - включает все потребности и функции организма.

Фрустрация не столько предотвращает рост, сколько его ускоряет. Фрустрация бросает индивиду вызов, позволяет выявить свой потенциал, научиться совладать с миром. "Без фрустраций нет потребностей, нет смысла мобилизовать резервы, обнаружить, что сами вы способны что-либо сделать; для предотвращения фрустраций, которая сама по себе достаточно болезненна, ребенок учится манипулировать окружением" (Perls, 1969a, р. 32).

В процессе роста ребенок созревает. Созревание - это переход от поддержки со стороны окружения к самоподдержке, самостоятельности. Ребенок обретает независимость, перестает столь сильно зависеть от других. Ребенок, не научившийся преодолевать фрустрацию, скорее всего в результате гиперопеки со стороны родителей, не растет. Сохраняя зависимость от других, ребенок манипулирует окружением для получения поддержки, представляясь беспомощным, глупым или послушным. Ребенок начинает манипулировать окружением, когда он не может получить поддержку извне и не может проявлять самостоятельность; это называется "тупиком".

Нормальный рост и развитие не обходятся без проблем, как показывают трудности достижения зрелости. Тревога является неизбежной спутницей научения. Это следствие "разрыва между настоящим и будущим. Теряя твердую опору настоящего и начиная заботиться о будущем, вы испытываете тревогу" (Perls, 1969a, р. 30). Такова же природа страха перед публикой: когда действие начинается, возникает возбуждение, обеспечивающее успех. В более поздней формулировке Перлз (Perls, 1973) использует слово ужас (dread) в качестве синонима тревоги; ужас - это смутное, недифференцированное ощущение опасности, которое перерастает в страх, когда возникает объект, которому придется противостоять.

Возникают также и другие проблемы, сходные с инстинктом голода или связанные с ним. Хотя в своих последних работах Перлз обсуждает их в рамках невроза, более раннее признание их проявлений при нормальном развитии также сохраняется. Таким образом, эти проблемы рассматриваются именно здесь, а не в контексте невроза.

Процесс ассимиляции не всегда проходит гладко, на его пути встречаются разнообразные препятствия. Здесь прослеживаются параллели физиологического и психического функционирования.

Наша установка по отношению к пище оказывает огромное влияние па умственные способности, на способность к пониманию, к вонзанию зубов в стоящую перед нами задачу. Тот, кто не использует свои зубы, утрачивает способность использовать на собственное благо эти деструктивные функции (Perls, 1947, pp. 114-115).

Такие люди чрезмерно скромны и бесхребетны, однако за их кажущимся равнодушием к пище скрывается жадность. Другим типичным примером такой паразитической натуры является человек, живущий в постоянном бессознательном страхе голода и ищущий финансовой безопасности в жизни. Все это отражает нарушения границы контакта между индивидом и окружением.

Другая форма такого нарушения заключается в сопротивлении, связанном с оральным развитием, включая отсутствие голода в форме сниженного аппетита:

"Я не могу проглотить ни кусочка". Аналогией является неспособность переварить неприемлемую информацию. Еще одна форма сопротивления - отвращение, неприятие или эмоциональное отвержение пищи. Отвращение к объекту - это реакция на него, словно он находится в желудке. Существует четыре других основных нарушения границ: интроекция, проекция, слияние (confluence) и ретрофлексия.

"Интроекция означает сохранение структуры поглощенных вещей, в то время как организм требует их разрушения" (Perls, 1947, р. 129), чтобы могла произойти ассимиляциия. Интроецированное, не "пережеванное", а "проглоченное" остается интактным как инородное тело в системе. Интроекция - это естественная форма питания на этапе сосания. Сохранение этой формы в более позднем возрасте связано с нарушениями на этапе кусания и жевания. Оральная агрессия (кусание) блокируется в сочетании с навязыванием ребенку пищи. Оральная агрессия смещается, отчасти направляется на других людей. Насильственное кормление также ведет к появлению отвращения к пище, которое подавляется, а пища проглатывается в непрожеванном виде или крупными кусками. При интроекции организм реагирует на объект или ситуацию как на пищу, "проглатывая целиком", однако впоследствии не может их "переварить".

С психологической точки зрения интроекция представляет собой некритичное принятие чужих концепций, стандартов поведения и ценностей. Человек с привычкой к интроекции не развивает собственную личность. Интроекция противоречивых или несовместимых концепций или ценностей ведет к дезинтеграции личности. При интроекции граница между самостью и миром смещена вглубь самости, поэтому от нее мало что остается.

Проекция - это помещение во внешний мир тех частей собственной личности, с которыми индивид не желает (или не может) отождествить себя (или которые не может выразить). "Проецирующий человек не может удовлетворительно различать внешний и внутренний миры" (Perls, 1947, р. 157). Чувство вины приводит к проекции вины на что-либо или кого-либо другого. Проекции обычно делаются на внешний мир, однако могут иметь место и внутри личности, например проекция на сознание. Проекция приносит временное облегчение, однако препятствует контакту, отождествлению и принятию ответственности.

При проекции граница между самостью и миром смещена во внешний мир, в связи с чем неприемлемые аспекты самости выносятся вовне. Спроецированные аспекты являются неприемлемыми, поскольку они несовместимы с интроецированными установками и ценностями.

Слияние возникает, когда индивид не ощущает границы между собой и окружением. Это состояние присуще новорожденным, а также взрослым людям в момент экстаза, сильной концентрации или при ритуальных действиях. Длительно существующее состояние слияния, когда индивид не способен отличить себя от других, является патологическим. В состоянии слияния человек не терпит различий; все должны быть похожи.

"Ретрофлексия означает, что некоторая функция, изначально направленная от индивида на мир, меняет свое направление и возвращается к инициатору" (Perls, 1947, pp. 119-120). Одним примером этого процесса является нарциссизм. Суицид, замена убийства, - второй пример. Агрессия и ненависть меняют направление и адресуются себе. Подобное поведение есть реакция на враждебность и фрустрацию. Торможение или подавление эмоций и поведения иногда необходимо, однако это может войти в привычку, приводя к невротическому подавлению. В результате в личности возникает раскол между собой-исполнителем и собой-реципиентом.

Человек, склонный к ретрофлексии, обращается с собой так, как он хотел бы обращаться с окружающими. В данном случае сам индивид заменяет собой окружение: энергия направлена на себя, вместо того, чтобы быть направленной вовне на окружение с целью удовлетворения своих потребностей.

Ретрофлексирующий человек знает, как провести границу между собой и окружением он проводит тонкую аккуратную черту чуть ниже середины, но проводит ее ниже середины самости. Интроецирующий человек ведет себя в соответствии с желаниями и ожиданиями окружающих, проецирующий поступает с другими так, как они, по его мнению поступают с ним, при патологическом слиянии человек не знает, кто, что и в отношении кого делает, а ретрофлексирующий человек поступает в отношении себя так, как хотел бы поступить в отношении других (Perls, 1973, pp. 40-41).

Функция интроекции, проекции, слияния и ретрофлексии состоит в прерывании усиления возбуждения данного типа до уровня, с которым индивид не может совладать... Эти механизмы приводят к неврозу лишь при их неадекватном и хроническом действии. Все они полезны и необходимы при временном применении в конкретных обстоятельствах (Perls et al., 1951, pp. 211-212).

Невроз

Невроз есть прекращение или задержка роста; таким образом, это "расстройство роста" или "нарушение развития" (Perls, 1969a, р. 28). Это нарушение включает отношения индивида с обществом, которые представляют собой конфликт между потребностями и требованиями индивида и общества. Индивид вовлекается в конфликт между биологическими потребностями человеческого рода и социальными (этическими и моральными) требованиями общества, которые могут быть направлены против биологических законов саморегуляции. "Однако довольно часто социально обусловленный самоконтроль достижим лишь ценой нарушения функций обширных частей человеческой личности, ценой создания коллективного и индивидуального невроза" (Perls, 1947, р. 61). Вместе с тем конфликт между индивидом, его основными инстинктами и обществом не является запрограммированным. Индивид по натуре своей не является антисоциальным, у него есть потребность в социальном контакте. Возникающие трудности связаны с ростом, созреванием и реализацией собственной природы и потенциала в борьбе с лишениями и фрустрациями.

При этом нельзя винить ни индивида, ни общество; каждый является частью целого, а причинные связи между частями целого не существуют. И индивид, и общество больны или же страдают какими-либо нарушениями. Тем не менее

человек, по-видимому, рождается с чувством социального и психологического равновесия, столь же острым, как ощущение физического равновесия. Каждое движение, которое он делает на социальном или психологическом уровне, - это движение в направлении поиска равновесия, установления баланса между личными потребностями и требованиями окружающего его общества. Трудности индивида проистекают не из желания отвергнуть такое равновесие, а из неверных движений, направленных на его поиск и поддержание (Perls, 1973, р. 27).

Когда, в поисках границы контакта, индивид слишком глубоко вторгается в общество, он становится делинквентной личностью, или преступником. Если же в процессе поиска индивид отступает назад, так что общество слишком глубоко вторгается в него, развивается невроз. Невроз представляет собой защитный маневр против угрозы со стороны внешнего мира. Это попытка сохранить равновесие и саморегуляцию в ситуации, которая складывается не в пользу индивида.

Таким образом, невротическая личность не способна удовлетворить свои потребности и организовать свое поведение в соответствии с иерархией потребностей.

Невротическая личность плохо осознает свои потребности, не сможет их разделить и ранжировать, чтобы удовлетворять по очереди. В данном случае не существует очередности осознавания потребностей в соответствии с их неотложностью, в окружении не ведется поиск соответствующего удовлетворения, чтобы гештальт завершился и разрушился, освобождая дорогу следующей насущной потребности. Невротическая личность не способна различать объекты и людей, имеющих позитивный катексис, от тех, кто имеет негативный катексис; в результате человек не знает, вступать ему в контакт или отстраняться. Последняя тенденция гораздо сильнее. Таким образом, невроз характеризуется избеганием контакта.

Интроекция, проекция, слияние и ретрофлексия в крайней или патологической форме выступают в качестве защитных механизмов невротической личности. Независимо от основных форм проявления, невроз - это прежде всего нарушение отождествления себя с другим, приводящее к дезинтеграции личности и нарушению координации мыслей и действий. Поведение становится ригидным и компульсивным, а не спонтанным. Усилия невротической личности смещаются от самоактуализации к актуализации представлений о себе, то есть нереалистичных концепций о том, каким надлежит быть. Человек, страдающий неврозом, утрачивает цельность, поскольку его части, не соответствующие представлениям о себе, отчуждаются. Эти (отсутствующие) части называются "дырами".

Невротическая тревога является базовым, общим симптомом любого невроза. Она проявляется в приступах тревоги, а при отсутствии внешних проявлений может выражаться в возбуждении, беспокойстве и затруднении дыхания. Физиологическими коррелятами возбуждения являются усиленный метаболизм, повышение частоты дыхания и сердечных сокращений. Если возбуждение тормозится или подавляется с помощью искусственного замедления дыхания, возникает нехватка кислорода, которая в свою очередь также ведет к затруднению дыхания. "В состоянии тревоги имеет место острый конфликт между потребностью дышать (преодолеть чувство удушья) и противодействующим ему самоконтролем. Тревога есть возбуждение в сочетании с неадекватным поступлением кислорода" (Perls, 1947, р. 77). Невротическая личность тормозит или подавляет возбуждение, поэтому испытывает тревогу.

Вина возникает в том случае, когда вместо контактов с другими посредством взаимодействия на границах возникает слияние между людьми "без признания существующей между ними границы" и "без дискриминации точек различия между ними" (Perls et al., 1951, p. 118). Таким образом, отсутствует различение фигура/фон, отсутствует осознание и контакт. Слияние в результате контакта - явление вполне нормальное. Оно патологично, когда мешает контакту. Здоровое слияние может развиться между близкими людьми, например в браке, или между старыми друзьями. Когда слияние прерывается, возникает чувство вины или обиды: в первом случае человек считает себя ответственным за случившееся, а во втором полагает, что ответственность лежит на другом (Perls et al., 1951). Кроме того, чувство вины возникает, когда люди не могут усомниться в том, что им навязано, ощущают необходимость это принять, однако не могут ассимилировать. Таким образом, вина представляет собой проекцию обиды (Perls, 1969a).

Нарушение равновесия в поле организм-окружение ведет к неврозу (Perls, 1973).

Мне представляется, что дисбаланс возникает, когда индивид и группа испытывают различающиеся потребности и при этом человек не способен определить, какая из них доминирующая. Группой может быть семья, государство, социальное окружение, сотрудники, любое сочетание людей, имеющих в данный момент функциональные взаимоотношения друг с другом. Индивид, который является частью группы, испытывает как одно из первичных психологических влечений потребность в контакте с ней... однако когда в то же самое время он испытывает личную потребность, удовлетворение которой требует отстранения от группы, могут начаться проблемы. В ситуации конфликта потребностей человеку приходится принимать определенное решение. Если ему это удается... тогда ни он сам, ни его окружение не сталкиваются с тяжелыми последствиями. Однако когда он не может решиться... то не возникает ни хорошего контакта, ни хорошей отстраненности, страдают он сам и его окружение (р. 28).

Психоз

Невроз - это нарушение функций Я (Эго), в то время как психоз - это нарушение функций Ид (Perls et al., 1951). При неврозе существует конфликт в самом Я или между потребностями индивида и социума; при психозе человек утрачивает контакт с реальностью, теряет способность отличать фантазии от реальных событий, у него развиваются бред и галлюцинации.

Маниакально-депрессивный цикл включает агрессию. "В маниакальном периоде не сублимированная, дентально заторможенная агрессия не ретрофлексируется как при меланхолии, а направляется во всей своей мощи против мира. Частым симптомом циклотимии является дипсомания, которая, с одной стороны, проявляется пристрастием к бутылке, а с другой - является средством саморазрушения" (Perls, 1947, р. 133).

В параноидном характере "важнейшую роль играет подавленное отвращение" (Perls, 1947, р. 113). При параноидной агрессии предпринимается "попытка переварить проекции", которые переживаются "не как дентальная агрессия, относящаяся к алиментарной сфере, а как личная агрессия против другого человека или группы людей, служащих экранами для проекций" (Perls, 1947, р. 116). Интроекция является частью параноидного псевдометаболизма.

"Здоровый характер выражает свои эмоции и идеи, параноидный характер их проецирует" (Perls, 1947, р. 157). "Параноидный характер демонстрирует то, что называется "псевдометаболизмом"". Материал интроецируется, а не ассимилируется, поэтому представляется чужеродным (так оно и есть), после чего подвергается проекции. Интроекция соответствует "проглатыванию" без предварительной пробы на вкус, чтобы избежать чувства отвращения. Материал нельзя пережевать без возникновения впоследствии рвоты (отвращение). Следовательно, он изгоняется (проецируется). Параноидная личность агрессивно воспринимает внешний материал, который в действительности является частью собственного Я. Может возникнуть повторная интроекция, тогда весь процесс снова повторяется.

Каждая параноидная личность характеризуется комплексом неполноценности/ манией величия. "В период интроекции, отождествления с фекалиями параноидный характер ощущает себя грязью; во время проекции, отчуждения, он чувствует свое превосходство и смотрит на мир, как на грязь" (Perls, 1947, р. 170). Невроз навязчивых состояний в основе своей имеет психотическое (параноидное) ядро. Постоянное мытье рук призвано побороть ощущение грязи.

Терапевтический процесс Цели

Человек, способный жить в контакте с обществом, не будучи проглоченным и не отстраняясь от него полностью, может считаться хорошо интегрированным... Такой человек способен сознавать границу контакта между собой и обществом, может дать кесарю кесарево и оставить себе свое собственное. Целью психотерапии является создание таких людей (Perls, 1973, р. 26).

Если патология заключается в нарушении равновесия в организме, "цель каждого вмешательства, психотерапевтического или любого другого, состоит в восстановлении равновесия и оптимального функционирования" (Perls, 1947, р. 69). Стойкий дисбаланс характеризуется разного рода избеганиями, в том числе эмоций и возбуждения, часто в силу тормозящего влияния стыда. Таким образом, терапия неизбежно имеет дело с избеганиями, доводя их до сознания индивида. "Осознавание и способность переносить нежелательные эмоции служит обязательным условием успешного лечения" (Perls, 1947, р. 179).

Что касается взаимоотношений организма с окружением, цель терапии состоит в восстановлении контакта и нормального взаимодействия, а также в замене аномальных ретрофлексии, интроекции, проекции и слияния на ассимиляцию. "Лишь благодаря восстановлению деструктивного отношения к пище и всему тому, что препятствует цельности индивида, благодаря восстановлению успешной агрессии возможна реинтеграция обсессивной и даже параноидной личности" (Perls, 1947, р.136).

Если рассматривать патологию как нарушение функции Эго, то целью терапии является восстановление интегративной функции Эго. "Итак, проводя терапию, мы пытаемся, шаг за шагом, помочь индивиду присвоить отчужденные части личности, пока человек не станет достаточно сильным для самостоятельного роста" (Perls, 1969a, р. 38). Целостность организма должна быть восстановлена.

Поскольку невроз является прекращением или замедлением роста, терапия этот рост ускоряет. Фокусирование на самоконтроле позволяет индивиду самоактуализироваться, не пытаясь актуализировать представления о себе (Я-образ). В связи с незрелостью и зависимостью невротической личности от других терапия нацелена на созревание, независимость и переход от внешней поддержки к самостоятельности.

Основой для решения всех этих задач является осознание: "осознавание само по себе может оказать целительное действие" (Perls, 1969a, р. 16). Здоровый человек "пребывает в тесном контакте с собой и с реальностью" (Perls, 1969a, р. 46). Осознание ведет к саморегуляции организма на основе "мудрости организма" в отличие от "патологии самоманипуляции, контроля окружения и тому подобного, что нарушает этот тонкий организменный контроль" (Perls, 1969a, р. 17). При наличии осознания "организм может работать, исходя из принципа здорового гештальта: всегда возникает наиболее важная незавершенная ситуация, с которой можно справиться" (Perls, 1969a, р. 51). Это происходит во время терапии, поэтому психотерапевту нет нужды глубоко копать, ведь незавершенные ситуации всегда выходят на поверхность.

Терапия, как и сама жизнь, происходит здесь и сейчас. "Все существует здесь и сейчас" (Perls, 1969a, р. 41). Прошлое существует только потому, что представлено в теперешней памяти, а будущее выражается исключительно в ожиданиях и антиципации. Прошлое влияет на индивида, проявляя себя в незавершенных ситуациях.

Процесс

Пациент обращается за терапией, поскольку пребывает в экзистенциальном кризисе: его психологические потребности не удовлетворяются. Так возникает мотивация, однако при этом он испытывает некие ожидания и предпринимает невротические (безуспешные) попытки заставить поработать на себя окружение. Пациент ожидает от психотерапевта поддержки, использует специальные приемы манипуляции, например "надевает маску ребенка-паиньки".

Хотя гештальт-терапия дает пациенту многое из того, что он хочет (исключительное внимание, например), она не дает всего, что пациент ожидает (необходимые, по мнению пациента, ответы, восхищение, похвалу). Таким образом, получая некоторое удовлетворение, пациент также испытывает и фрустрацию.

Гештальт-терапия не проявляет интереса к причинам поведения пациента, которые можно попытаться отыскать в личной истории пациента, его бессознательном, то есть сновидениях. Она отвергает тезис о первопричине. Кроме того, причины мало что объясняют и могут привести к проекции ответственности. Гештальт-терапия фокусируется на текущих характеристиках поведения пациента, которые сам он не сознает. Неосознанное гораздо шире бессознательного и включает в себя не только материал, который подавляется, но также материал, который никогда не достигал сознания, который стерся или не был ассимилирован; оно "включает навыки, стереотипы поведения, моторные и вербальные привычки, слепые пятна и т. д." (Perls, 1973, р. 54). Таким образом, осознанное и неосознанное являются продуктами психической, а также сенсорной и моторной деятельности.

Большое значение имеют сновидения, которые отражают попытку отыскать решение очевидного парадокса. Они не подлежат интерпретации психотерапевтом. Напротив, психотерапевт опирается на них, пытаясь помочь пациенту выявить этот парадокс, представленный двумя несовместимыми стремлениями. Все элементы сновидения, объекты и люди, отражают спроецированные и отчужденные части личности, которые предстоит присвоить и интегрировать.

Проблемы невротической личности лежат не в прошлом, а в настоящем. Терапевт должен, следовательно, работать с имеющимися видами поведения и проблемами через развитие осознания здесь и теперь. Разрешение текущих трудностей способствует разрешению остаточных проблем прошлого, которые одновременно являются и текущими проблемами. С помощью терапии пациент учится жить в настоящем, переживая терапевтическую ситуацию здесь и сейчас,

Фокусируясь на текущих проблемах, гештальт-терапия является эмпирической терапией. Пациенту предлагают пережить как можно больше собственных проявлений - жестов, дыхания, голоса и т. д. Переживая способы блокирования, или "прерывания", себя, пациент лучше осознает, в чем, собственно, заключается его самость. Сосредоточение на себе, то есть на человеке, испытывающем переживания или понимание, возлагает на пациента ответственность за чувства, мысли и действия.

Пациент начинает осознавать взаимоотношения междучувствами и поведением в разных сферах, приобретая, таким образом, способность интегрировать разрозненные части своей личности, восстанавливать равновесие и соответствующие границы между собой и окружением.

Незавершенные или прерванные дела пациента в прошлом необходимо пережить вновь, а не просто припомнить, чтобы разрешить их здесь и теперь. Разумного объяснения или понимания (инсайта) тут недостаточно. Психотерапевт предлагает пациенту сосредоточиться на каждой конкретной области незавершенного дела. В отличие от свободных ассоциаций в психоанализе, гештальт-терапия придает особое значение концентрации. (Перлз называл свой метод "терапией концентрации", пока не подыскал название гештальт-терапия.) Свободные ассоциации ведут к избеганию, полету идей, или "диссоциации". Концентрация подразумевает фокусирование на фигуре, а не на фоне.

Несмотря на присущие пациенту нарушения и замешательство, на первом плане всегда можно разглядеть некое гештальт-образование, пусть даже загрязненное и фрагментарное. Причиной его появления служит тот факт, что оно отражает наиболее насущную в настоящий момент потребность. Как правило, это бывает потребность в безопасности и поддержке со стороны психотерапевта в сочетании с сопротивлением, связанным с сохранением самостоятельности. В безопасной обстановке терапии незавершенные ситуации (или проблемы) могут образовать более четкие фигуры. Концентрация необходима для преодоления сопротивления. Когда каждый элемент незавершенного дела наконец завершен, гештальт также завершается и уничтожается, а пациент готов перейти к другому элементу незавершенного дела. В конце концов удается достичь того, что пациент уже не прерывает себя и процесс ассимиляции/деструкции.

Терапия, таким образом, с помощью фокусирования на признании и осознании интересов и потребностей, пытается восстановить нормальный процесс, благодаря которому эти интересы и потребности могут сформировать фигуру и быть проработаны либо путем поиска их удовлетворения в окружении, либо путем решительного отстранения от них с закрытием гештальта. Следовательно, гомеостаз, или процесс саморегуляции, может быть продолжен без прерывания и аккумуляции незаконченных дел или незавершенных гештальтов. Поскольку целью терапии является не разрешение проблем пациента, а обучение пациента их разрешению, терапия не является процессом решения проблем. После завершения терапии пациент должен уметь решать собственные текущие проблемы, а также самостоятельно предотвращать, уменьшать или разрешать будущие проблемы.

Проведение и техники

Систематическое описание методов и техник гештальт-терапии отсутствует. Конкретные упражнения представлены в книге "Ego, Hunger and Aggression" (Perls, 1947), а также в "Gestalt Therapy" (Perls et al., 1951). Вместе с тем поскольку невроз является признаком задержки роста, лекарством должна быть не столько терапия, сколько метод возобновления роста. Именно эту цель преследуют упражнения. Задача состоит в обнаружении своего Я, что достигается не путем интроспекции, а через действие.

У среднего человека осознание развито недостаточно. Первая половина книги o"Gestalt Therapy" содержит упражнения, призванные помочь человеку развить осознание своего функционирования как организма и как личности. Первый комплекс упражнений предназначен для всех и направлен на:

o контактирование с окружением с помощью осознания текущих чувств, ощущения противонаправленных сил, концентрации внимания, дифференциации и объединения;

o развитие самоосознания через воспоминания, оттачивание чувства тела, переживание непрерывности эмоций, слушание собственных вербализаций, интегрирующее осознание;

o направление осознавания посредством превращения слияния в контакт и изменения тревоги на возбуждение.

Другой комплекс упражнений нацелен на хронические нарушения функционирования организма, его назначение состоит в изменении этих процессов посредством:

o ретрофлексии, путем исследования ошибочного поведения, напряжения мышц, выполнения противоположного действия;

o интроекции, путем интроецирования и процесса еды, и смещения и переваривания интроектов;

o проекции, путем обнаружения проекций и ассимиляции проекций.

Эти упражнения являются неотъемлемой частью терапии. Особое внимание уделяется уникальным способам, при помощи которых пациенты пытаются манипулировать своим окружением (включая психотерапевта) для получения внешней поддержки. Таким образом, терапия строится в духе импровизации. Методы варьируют в зависимости от пациента и конкретной ситуации, при этом психотерапевт опирается на уже известные техники. "Годится все, что способствует осознаванию" (Enright, 1975). Вместе с тем у психотерапевтов имеется некоторое единство, несмотря на различия в методах и стиле. "Вариантов гештальт-терапии столько же, сколько гештальт-терапевтов" (Latner, 1973). Некоторые техники все же можно считать общими, если не сказать, стандартными. Все они направлены на осознание.

Во многих случаях гештальт-терапия проводится в группах либо в форме семинаров, которые предложил Перлз, когда психотерапевт работает с индивидом в условиях группы, или в более традиционной групповой форме, когда психотерапевт обычно уделяет внимание только одному человеку в каждый конкретный момент. В предисловии к книге "Ego, Hunger and Aggression" 1969 г. издания Перлз заявляет, что индивидуальная и долгосрочная терапия устарели, а индивидуальные сессии скорее являются исключением, чем правилом. Групповой формат вызвал развитие техник, получивших название "игр" (см. далее примеры).

Роль психотерапевта

Как ни парадоксально это звучит, но психотерапевт не должен оказывать помощь. Однако пациент хочет заручиться его поддержкой. Психотерапевта, оказывающего помощь, пациент побуждает эту помощь наращивать, если же психотерапевт не помогает или не может помочь, пациент дает ему почувствовать себя неадекватным. Помощь означает оказание поддержки, причем требование пациентом поддержки является его собственной проблемой. Хорошо сформулировал это Гудмен:

"Худшее, что вы можете сделать для людей, это помочь им" (Glasgow, 1971). Предоставление помощи не помогает.

Напротив, задача психотерапевта состоит во фрустрации просьб пациента о поддержке и помощи, чтобы пациент сумел выявить собственные ресурсы для разрешения проблем.

Мы фрустрируем пациента так, чтобы он был вынужден раскрывать собственный потенциал. Мы искусно прибегаем к фрустрации, чтобы заставить пациента искать собственный путь, выявлять собственные возможности, свой собственный потенциал и обнаружить, что все ожидаемое от психотерапевта он может сделать самостоятельно (Perls, 1969а,р. 37).

Энергия, ошибочно направленная на поиск внешней поддержки, может быть использована для самоактуализации, а не для актуализации нереалистичных представлений о себе. Пациент должен понять это самостоятельно; обучение, обусловливание, предоставление информации, толкование не могут сделать это за него.

Пациент противостоит этой фрустрации, избегает "дыр" и отчужденных частей собственной личности. Пациент боится, и у него развивается дефект поля зрения;

он не замечает очевидного. Психотерапевт фрустрирует пациента, пока "тот не окажется лицом к лицу со своими блоками, запретами, нежеланием видеть, слышать, обладать силой, властью, самостоятельно обеспечивать свою безопасность

(Perls, 1969а, р. 39).

В тот момент, когда пациент утрачивает способность манипулировать окружением (психотерапевтом), получая помощь извне, и когда он еще не способен вести себя самостоятельно, говорят, что пациент находится в тупике. Он блокирован, Осознание того, как именно он блокирован, само по себе может привести к выздоровлению. Пациент обнаруживает, что тупик в основном является плодом фантазии, что у него всегда было достаточно ресурсов для выхода, однако эти ресурсы не использовались по причине мысленного представления катастрофических последствий.

Вместе с тем задача психотерапевта - создать ситуацию, в которой пациент ощущает принятие и не испытывает угрозы. Фрустрация не связана с враждебностью. Психотерапевт проявляет симпатию, участие в пациенте и фрустрирует его в контексте этой симпатии лишь потому, что это единственный способ оказать реальную помощь.

Психотерапевт создает "безопасную обстановку", в которой пациент может приступать к процессу обретения самостоятельности. Психотерапевт выступает в роли фасилитатора. Психотерапевт является экспертом, направляя процесс попадания пациента в тупик, выхода из него, осознавания и обретения независимости. При этом психотерапевт должен быть чутким, наблюдательным, способным получать информацию от пациента по всем каналам коммуникации, особенно в невербальной ее части, поскольку "вербальная коммуникация обычно лжива" (Perls, 1969а, р. 53).

Осознавание здесь и сейчас

Девиз гештальт-терапии гласит: "Я и ты, здесь и сейчас". "Сейчас" - это нулевая отметка между прошлым и будущим, которых в действительности не существует; существует только сейчас. Невротическая личность имеет проблемы не столько в прошлом, сколько в настоящем, причем эти проблемы могли проявляться также и в прошлом. Прошлое влияет на поведение только в том случае, если оно представлено в настоящем. Если пациент

сможет в каждый момент времени осознавать себя и свои действия на любом уровне, фантастическом, вербальном или физическом, он увидит, как сам создает себе трудности, поймет, в чем они заключаются, сможет самостоятельно разрешить их в настоящем в ситуации здесь и сейчас (Perls, 1973, р. 62).

Будут затронуты также все прошлые проблемы, коль скоро они являются частью текущих. Настоящее, здесь и сейчас, - это собственно терапевтическая ситуация. Пациент проживает свою проблему в интервью. Психотерапевту нет необходимости обращаться к личной истории пациента. Пациенту даже не надо формулировать свою проблему словами, поскольку она неизбежно проявится в невербальном поведении. Пациенту не разрешают говорить "о" проблемах в прошедшем времени или в терминах воспоминаний; пациенту предлагают пережить их сейчас. Говоря в общем, пациента просят пережить как можно полнее свое дыхание, жесты, чувства, эмоции и голос. Важна выразительная манера, а не содержание переживаний.

Вслушайтесь в то, что говорит вам голос, поза, образ. Если у вас есть уши, вы узнаете о другом человеке все. Не надо слушать, что говорит другой человек: слушайте звуки... Живой голос, жесты, поза, выражение лица, психосоматический язык... Если воспользоваться глазами и ушами, можно понять, как выражает себя тот или иной человек (Perls, 1969a, pp. 53-54).

Пациенту следует повторять основное предложение: "Сейчас я осознаю". Обязательно использование настоящего времени. Возможны следующие варианты вопроса: "Что вы осознаете сейчас?", "Где вы сейчас?", "Что вы видите? чувствуете?", "Что вы делаете рукой? ногой?" или "Осознаете ли вы, что вы сейчас делаете своей...?", "Что вы хотите?", "Чего ждете?".

Задача психотерапевта - привлечь внимание пациента к его поведению, чувствам, переживаниям, не давая им интерпретации. Задача состоит в том, чтобы выяснить как, а не почему - как пациент мешает собственному осознанию незавершенного или прерванного дела, "дыр", или недостающих частей личности, отвергаемых или диссоциированных ее аспектов. Осознание нельзя вызвать силой; формирование гештальтов - процесс автономный. Таким образом, если пациент сопротивляется работе с материалом, к которому привлекает его внимание психотерапевт, не следует его подталкивать. Придут другие времена, когда пациент будет готов к такой работе.

Само по себе осознание может оказаться целительным, поскольку ведет к контакту с незавершенными делами, которые могут быть завершены. Цель всех техник гештальт-терапии, а не только метода здесь и сейчас, - пробудить в пациенте осознание, чтобы он мог интегрировать отчужденные части своей личности.

Пробуждение у пациента ответственности

Реакции пациента на вопросы об осознавании, как вербальные, так и невербальные, дают информацию о личности в целом; они служат выражением самости. Психотерапевт наблюдает за этими реакциями, задавая дополнительные вопросы. Реакции пациента часто проявляются в форме избегания или встречных вопросов в адрес психотерапевта, они также могут содержать другие указания на попытку избежать ответственности за поведение. "Для него ответственность есть вина, поэтому он боится быть обвиненным, но готов обвинять сам. Он словно говорит:

"Я не несу ответственности за свои установки, все дело в моем неврозе"" (Perls, 1973, р. 78). Или пациент проецирует ответственность на других людей, чаще родителей, или ранние переживания. Кроме того, пациенты могут диссоциировать себя от невербальных реакций, говоря о своем теле или его частях "оно", а о его действиях "они".

Психотерапевт требует от пациента изменить формулировку с вопросов на утвердительные предложения, заставляя пациента взять на себя ответственность за них. Психотерапевт предлагает пациенту говорить я вместо оно, когда речь идет о частях тела и их действиях. "Главная задача психотерапевта - не оставить без внимания ни одного утверждения или вида поведения, которое не отражает самости и свидетельствует о недостатке у пациента ответственности за себя" (Perls, 1973, р. 79). Следовательно, пациента подводят к тому, чтобы он взял ответственность за себя и свое поведение здесь и сейчас, чтобы он лучше осознавал себя.

Работа с драмой и фантазией

Хотя техника улучшения осознавания дает хороший эффект, работает она медленно. Психотерапевт может ускорить процесс, вводя ряд других техник, требующих драматической деятельности (принятие ролей) и воображения пациента. Психотерапевт может работать с поведением и переживаниями пациента как в воображаемом, так и в реальном мире. Этот подход особенно полезен, если взаимодействие пациента с реальностью блокировано. Фантазия с помощью символов отображает реальность в миниатюре, хотя имеет с ней значимую связь. Фантазия может быть вербализована, записана или отыграна в различных формах с психотерапевтом, другими участниками группы или в процессе монотерапии. При монотерапии пациент создает и направляет все действо, сам играет все роли. Фантазия предполагает отыгрывание в терапии невротических тенденций, которые впоследствии могут быть взяты под контроль. Работа с воображением включает ряд различных драматических техник.

На Перлза произвело большое впечатление использование драмы, сам он имел некоторый опыт работы в театре, сотрудничал с Джекобом Морено, создателем психодрамы как метода лечения для госпитализированных пациентов. Вместе с тем, в отличие от Морено, Перлз не вовлекал других в драматическое действо. Напротив, он поручал пациенту самому играть все роли. Используя различные техники и ситуации, он поощрял исполнение ролей пациентом.

Техника челнока. Речь идет о переключении внимания пациента попеременно с одного вида деятельности или переживания на другой. Так, пациент может чередовать говорение и слушание себя. Психотерапевт может облегчить процесс, привлекая внимание пациента к тому, что было сказано и как это было сказано, например с помощью вопроса: "Осознаете ли вы это предложение?"

Кроме того, пациент может переключаться с переживания прошлого опыта в воображении и в ситуации "здесь и сейчас". Переживание вызывает внутренние ощущения, которые, будучи осознаны, заполняют пробелы, связанные с переживанием, и способствуют завершению соответствующего незавершенного дела. Техника челнока частично входит в другие техники, в частности в диалоги нападающий/защищающийся (topdog/underdog) и технику "пустого стула".

Диалог нападающий/защищающийся. Невротические конфликты затрагивают противоположные или противостоящие черты или аспекты личности. Когда психотерапевт обнаруживает подобный раскол в личности, он предлагает пациенту провести эксперимент с вовлечением каждой конфликтующей стороны в диалог. Наиболее распространенным является раскол между двумя аспектами, или двумя "я", в личности, называемыми "нападающим" (top dog) и "защищающимся" (underdog). "Нападающий" соответствует фрейдовскому Суперэго. Он представляет "долженствования", интроецированные индивидом, обычно от родителей. Это праведное, перфекционистское, авторитарное, наказующее и запугивающее образование. "Защищающийся" соответствует Ид, или инфраэго, по терминологии Перлза. Это нечто примитивное, уклончивое, оправдывающееся по типу "да, но", пассивно саботирующее требования "нападающего" и обычно одерживающее верх. Успех этот, однако, не разрешает конфликта; конфликт может быть разрешен только путем интеграции пациентом двух аспектов своей личности. Процесс интеграции происходит, когда пациент осознает "нападающего/защищающегося", вступая в диалог, в котором он попеременно выступает от имени того и другого.

Пустой стул. Одной из наиболее распространенных гештальтистских техник является пустой стул. По сути дела, это метод фасилитации ролевого диалога между пациентом и другими людьми или между частями личности пациента. Эта техника обычно используется в групповой ситуации. Два стула ставят друг напротив друга: один соответствует пациенту или одному из аспектов его личности (например, "нападающему"), а другой соответствует другому человеку или противостоящей части личности (например, "защищающемуся"). Меняя роли, пациент пересаживается с одного стула на другой.

Психотерапевт может ограничиться наблюдением за диалогом или рекомендовать пациенту, когда следует пересесть на другой стул, предлагать варианты ответов, привлекать внимание пациента к сказанному и к тому, как это было сказано, или же просить пациента повторить или усилить слова или действия. В процессе такой работы пробуждаются эмоции и конфликты, возникают и разрешаются тупики, может произойти осознавание и интеграция полярностей, или расколов, внутри пациента, между пациентом и другими людьми, между желаниями пациента ("защищающимся") и социальными нормами (представленными "нападающим").

Техника пустого стула часто используется в групповой ситуации, когда психотерапевт работает с участником группы один на один. Человек, с которым проводится работа, занимает "горячий стул" и садится напротив пустого стула перед группой.

Замешательство

В книге "The Gestalt Approach and Eyewitness to Therapy" (Perls, 1973) Перлз описывает технику работы с замешательством, не приводя показания к ее использованию. Всем пациентам свойственно замешательство, которое проявляется в колебаниях между контактом и отстраненностью, последняя представляет действительную потребность невротической личности. Поскольку замешательство - чувство неприятное, пациент пытается избавиться от него путем избегания, заглушения, многословия и фантазирования. В терапевтической ситуации все это выглядит как "обесцвеченное моторное поведение" (faded motoric behavior). Психотерапевт должен помочь пациенту осознать, выдержать и пережить это замешательство. Если не избегать замешательства, не прерывать его, а позволить развиться, оно трансформируется в чувство, которое можно пережить и предпринять адекватные действия. Попытка разумного понимания замешательства, напротив, не разрешает его, а прерывает, преждевременно прекращает его развитие.

Затуманенность (blankness) является коррелятом замешательства. Пациент не может создать четкого мысленного образа; в его воображении все находится как в тумане. Если пациент выдержит такое состояние, все очистится и сформируется четкий образ. Еще одним проявлением замешательства может быть густая пелена или чернота, подобная черному бархатному занавесу. Пациенту можно преложить мысленно распахнуть занавес, за которым обычно находится то, что пациент пытается скрыть. Смущение можно преодолеть также с помощью "ухода в плодотворную пустоту", что является мрачным переживанием, сходным с гипногогическими галлюцинациями перед засыпанием. Это может привести к "ага!"-переживанию, когда смущение трансформируется в ясность.

Работа со сновидениями

Фрейд говорил о сновидении как о прямом пути в бессознательное. Перлз полагал, что это прямой путь к интеграции. Если психоаналитик работает с ассоциациями к отдельным элементам сновидения и дает им интерпретацию, то гештальт-терапевт пытается заставить пациента повторно пережить сновидение в настоящем, в терапевтической ситуации, включая его отыгрывание. Интерпретации не даются, поскольку они ведут лишь к интеллектуальному пониманию. Давать интерпретацию поручают самому пациенту. "Чем больше вы воздерживаетесь от вмешательства и сообщения пациенту о том, на кого он похож и как он себя чувствует, тем больше оставляете ему шансов открыть себя самого, а не быть введенным в заблуждение вашими концепциями и проекциям" (Pagan & Shepherd, 1970, р. 29).

Сновидение отражает или содержит в той или иной форме незавершенную, не ассимилированную ситуацию.

o Сновидение представляет собой экзистенциальное сообщение. Это больше, чем незавершенная ситуация; это больше, чем неисполненное желание, это больше, чем пророчество. Это сообщение от вас вам, той вашей части, которая слушает. Сновидение, вероятно, является наиболее спонтанным самовыражением человека (там же, р. 27).

Разные его части есть проекции разных и конфликтующих сторон самости. В принципе сновидение содержит все необходимое для исцеления, если понять и ассимилировать все его части. "Здесь есть все... Мы находим в сновидении все, что нам требуется... Понимание сновидения означает осознание, когда вы избегаете очевидного" (Perls, 1969a, р. 70). Формы меняются, однако в каждом сновидении по-прежнему есть все. "Сновидение есть концентрированное отражение нашего существа" (там же, р. 147).

Сновидения выявляют недостающие части личности и методы избегания, которыми пользуется пациент. Пациенты, не запоминающие сновидений (всех сновидений), отказываются взглянуть на свои проблемы; они "думают, что заключили сделку с жизнью" (Perls, 1969a, р. 120). Таким пациентам предлагают обратиться к ускользнувшим сновидениям: "Сны, где вы?"

При работе со сновидением пациента просят сыграть роль разных людей и объектов. В процессе игры пациент отождествляет себя с отчужденными частями своей личности и интегрирует их. Затруднения при игре или отказ означают, что пациент не желает присвоить или получить назад свои отвергнутые части. Облегчает процесс использование техники пустого стула, когда пациент пересаживается со стула на стул при взаимодействии с героем сновидения, объектом или частью себя.

Домашнее задание

"Мы просим всех своих пациентов попробовать выполнить те или иные домашние задания, причем многим удается за счет этого заметно ускорить процесс терапии" (Perls, 1973, р. 82). Вместе с тем не все пациенты способны выполнить домашние задания, причем иногда они готовы приложить немалые усилия, чтобы этого избежать. Домашнее задание заключается в том, что пациент заново переживает сессию, представляя себя в терапевтической ситуации. Если почему-либо это дается с трудом, надо постараться выяснить, в чем проблема, может быть, что-то было недосказано на сессии. Если это так, то может ли пациент теперь это сказать? Акцент делается на осознавании факта избегания и прерывания самовыражения.

Интеграция

Эти техники (осознавание, вручение ответственности, работа с драмой и воображением, замешательство, работа со сновидениями и домашнее задание) применяются не изолированно, путем фокусирования на самих по себе конкретных действиях, чувствах, переживаниях или осознавании. Все они направлены на интеграцию цельной личности. В гештальт-терапии основной упор делается на интегрировании, а не на анализе, как в психодинамической терапии. Все, что подверглось проекции, встречает сопротивление, должно быть присвоено, ассимилировано.

Все, отчужденное индивидом, может быть восстановлено, этому служит понимание, игра, представление себя отчужденными частями. Позволив пациенту играть и

обнаружить, что все это у него имеется (все, что, как он полагает, могут дать ему только другие), мы повышаем его потенциал... Таким образом, в процессе терапии мы пытаемся шаг за шагом помочь пациенту присвоить отчужденные части личности, пока он сам не станет достаточно сильным для фасилитации собственного роста (Perls, 1969a, pp. 37-38).

Интеграцию можно ускорить, если пациент поработает с любой частью своей личности (телом, эмоциями, мышлением или речью), с одной стороны, и физическим и социальным окружением, с другой стороны, поскольку все они взаимосвязаны и существуют в функциональном единстве. Вместе с тем, если работать исключительно с одной из них,

результаты не распространятся на те сферы, которые не были затронуты. Если придерживаться какого-либо частного подхода в изоляции от других методов, сопротивление прочих компонентов функционирования настолько усилится, что избранный подход перестанет быть эффективным, пока не будут подключены другие виды материала; лишь тогда будет достигнуто "исцеление" в виде нового, более адекватного стереотипа (Perls et al., 1951, pp. 112-113).

Основное правило психоанализа, что пациент должен высказывать все, что приходит ему на ум, расширяется. Помимо выражения мыслей и эмоций пациент должен выражать все телесные ощущения, причем не только выраженные физические симптомы, но и минимальные ощущения. Кроме того, поскольку пациента заставляют говорить все, пациент подавляет смущение посредством

уклончивых высказываний на вызывающие смущение темы, сдерживания себя или приглушения эмоций... Нам следует разъяснить пациенту, что не надо подавлять или насиловать свои проявления, что следует непременно сообщать аналитику о каждом случае сознательного сопротивления в форме смущения, стыда и т. п. (Perls, 1947, р. 74).

Стыд и смущение являются основными инструментами подавления... Переживание смущения позволяет вынести подавляемый материал на поверхность... и помогает пациенту принять ранее отвергаемый материал, испытав удивительное облегчение оттого, что стоящие за смущением факты не столь ужасны и даже могут представлять интерес для аналитика... Осознавание нежелательных эмоций и способность их выдерживать являются залогом успешного исцеления; эти эмоции смогут разрядиться только после того, как станут Эго-функциями. Этот процесс, а не процесс воспоминания, формирует путь к здоровью. (Perls, 1947, pp. 178-179).

Таким образом, терапия для пациента не является приятным и легким делом. Работа с избеганием болезненна. Как результат, большинство из тех, кто начинает терапию, прекращают ее досрочно. Однако пациент, проявляющий настойчивость,

усваивает, что трудная работа не обязательно должна быть нудной. Как бы сильно она ни отличалась от его представлений о том, что нужно делать и с чего начать, пациент постепенно начинается ориентироваться в происходящем. Он теперь сознает, что частные симптомы служат лишь поверхностным проявлением более общей и сложной системы нарушенного функционирования, которая лежит в основе симптомов и поддерживает их. Хотя теперь стоящие перед пациентом задачи выглядят грандиознее, а для их решения потребуется заведомо больше времени, чем первоначально предполагалось, работа обретает смысл, а усилия представляются оправданными (Perls et al., 1951, р. 141).

Психотерапевт более тактично, чем родные и друзья, подводит пациента к необходимости взглянуть в лицо фактам, которых пациент желает избежать. Тем не менее после "медового месяца" возрожденных надежд в начале терапии пациент обычно склоняется к критике терапии и психотерапевта; возникает то, что фрейдисты называют "негативным переносом". Если пациент способен на открытое выражение и обсуждение своей обиды, терапия продолжается и даже ускоряется; если этого не происходит, терапия замедляется, возрастает риск досрочного ее прекращения пациентом.

Осознавание направлено на подавленный материал. Однако, в отличие от психоанализа, который фокусируется на восстановлении подавленного, гештальт-терапия делает акцент на самом факте подавления или избегания и формах их проявления. Блокированный импульс проявится сам собой. При ретрофлексии импульс, направленный на самого индивида вместо его окружения, адресуется естественному объекту в окружении. Этот процесс нельзя назвать легким или быстрым. Сначала пациент должен осознать ретрофлексию, подавление, подавленный импульс, его принятие, изменение его направления (возможно, после модификации), а также его адекватное выражение. Реинтеграция разрозненных частей болезненна; "она всегда предполагает конфликт, разрушение и страдание" (Perls et al., 1951, p. 166).

В отличие от лечения ретрофлексии, которое предполагает принятие и интеграцию разрозненных частей личности, вмешательство при интроекции заключается в "осознавании чужеродного для вас материала, обретении избирательной и критичной установки в отношении всего, что вам предлагается, и, главное, в развитии способности "откусывать" и "пережевывать" опыт для извлечения из него пользы" (Perls et аl., 1951, р. 191).

Интроекция ведет к формированию Эго, представляющего собой набор неассимилированных черт и качеств, заимствованных у авторитетных фигур без критического осмысления. Осознавание привычки заглатывать большими кусками, даже целиком, своей жадности и отвращения - это первый шаг. Далее следует мобилизовать переживание отвращения, прожевав кусочек пищи до полного размягчения; затем надо взять отрывок печатного текста или трудное предложение, тщательно его проанализировать и "пережевать". В процессе терапии все, что было проглочено целиком, должно быть заново пересмотрено, с тем чтобы быть отвергнутым или пережеванным, то есть ассимилированным. Катарсиса недостаточно; пациент должен научиться не прибегать к интроекции. "Проработка" в психоаналитическом понимании возможна в отношении ограниченного набора аспектов поведения.

Если предстоит иметь дело с проекциями, их следует выявить и распознать. Проекции провоцируются нашей речью, склонностью приписывать свое поведение внешним причинам. Процесс отчуждения необходимо повернуть вспять, изменив наш язык и мышление с языка типа "оно" (Ид) на ответственное Я. "Цель заключается в том, чтобы заново осознать свою креативность и ответственность за окружающую вас действительность - именно ответственность, а не вину, в том смысле, что вы вольны ее сохранить или изменить" (Perls et al., 1951, р. 216). Когда проекции распознаны, их следует принять как аспекты себя, ассимилировать и модифицировать.

Правила и игры. Правила и игры гештальт-терапии обобщены Левицки и Перлзом (Levitsky & Perls, 1970). Правила включают принцип "сейчас" (употребление настоящего времени), "я и ты" (прямое обращение к человеку, а не обсуждение этого человека с психотерапевтом), использование Я-высказываний (замена оно на Я, когда речь идет о теле, его действиях и поведении), использование континуума осознавания (фокусирование на как и что опыта, а не на почему), недопустимость сплетен (прямое обращение к присутствующему человеку, а не комментарии о нем), просьбу к пациенту переводить вопросы в утверждения.

Игры - это основные техники, используемые в группах. Коротко охарактеризовать их можно следующим образом.

1. Игры в диалог. Пациент играет роли аспектов расщепленной личности и ведет диалог между ними. Эти части включают "нападающего" (Суперэго или долженствования)/ "защищающегося" (пассивное сопротивление), агрессивное/пассивное, хорошего парня/скандалиста, мужественность/женственность и т. д.

2. По кругу. Пациент развивает общее утверждение или тему (например, "Терпеть не могу всех, кто находится в этой комнате") перед каждым человеком в отдельности, с соответствующими дополнительными комментариями.

3. "Я беру на себя ответственность". Пациенту предлагают заканчивать каждое утверждение о себе или своих чувствах высказыванием "и я беру на себя ответственность за это".

4. "У меня есть секрет". Каждый человек думает о своем личном секрете, связанном с виной или стыдом и, не делясь этим секретом, представляет себе, как, по его мнению, отреагировали бы на него окружающие.

5. Отыгрывание проекции. Когда пациент высказывает мнение, являющееся проекцией, ему предлагают сыграть роль человека, вовлеченного в эту проекцию, с целью обнаружить скрытый конфликт.

6. Перестановки. Пациенту предлагается роль, противоположная его явному поведению (например, быть агрессивным, а не пассивным); ему следует распознать и наладить контакт с латентным, скрытым аспектом себя.

7. Смена контакта на отстраненность и обратно. Распознается и принимается естественная склонность к отстраненности, пациенту позволяют временно пережить безопасность отстраненности.

8. Репетиция. Поскольку мышление по большей части представляет собой репетиционную подготовку к исполнению социальной роли, участники группы проводят совместные репетиции.

9. Преувеличение. Преувеличение также относится к репетиционным играм. Когда пациент произносит важное утверждение обычным тоном, свидетельствующим о недооценке его важности, ему предлагается повторить это утверждение снова и снова, повышая громкость и делая на нем акцент.

10. "Можно мне подсказать вам предложение?" Психотерапевт предлагает пациенту повторить определенное предложение, которое, по мнению психотерапевта, отражает нечто важное для пациента, чтобы пациент мог примерить его на себя. Часто сопровождается интерпретацией.

Продолжительность и область применения

Продолжительность. Гештальт-терапия может проводиться в форме индивидуального вмешательства. Она также может использоваться в группах - на семинарах или в формате групповой терапии. При индивидуальной терапии сессии, как правило, происходят раз в неделю; при групповой терапии сессии обычно длятся в течение двух часов (тоже раз в неделю); в условиях семинара вмешательство может продолжаться в течение целого дня и даже уик-энда (Simkin & Yontef, 1984). При гештальт-терапии могут одновременно использоваться индивидуальная и групповая формы лечения.

Область применения. Гештальт-терапия используется при лечении широкого спектра проблем и состояний, включая супружеские проблемы, психосоматические расстройства, неврозы и даже расстройства характера и психозы. Однако "работа с психотическими, дезорганизованными людьми и пациентами с другими тяжелыми нарушениями более трудна и требует "осторожности, чуткости и терпения"" (Yontef & Simkin, 1989, р. 346). Кроме того, поскольку осознавание является важнейшей предпосылкой успеха терапии, "желающие избавиться от симптомов без работы по осознаванию, возможно, являются более подходящими кандидатами для поведенческой модификации, лекарственной терапии, биологической обратной связи и т. д." (Yontef & Simkin, 1989, р. 338).

Примеры из практики

Эти примеры взяты из демонстрационных семинаров, которые составляли основное поле деятельности Перлза в терапии. Эти семинары не были терапевтическими группами; они проводились для подготовки специалистов. Участники выражали готовность "работать с" Перлзом на индивидуальной основе. Группа привлекалась лишь в тех случаях, когда доброволец приходил к терапевтическому осознаванию и ему предлагалось выразить его во взаимодействии с другими участниками процедуры или игры под названием "по кругу". Приведенные далее случаи заимствованы из книги "Gestalt Therapy Verbatim" (Perls, 1992, pp. 101-103, 298-306).

Линда. Мне приснилось, что я видела... озеро... пересыхающее, с маленьким островком посередине, и круг из дельфинов - эти существа выглядели как дельфины, но они еще умели стоять. То есть это были дельфины, похожие на людей, они образовали круг, словно во время религиозной церемонии, это было грустно - мне было грустно оттого, что им трудно дышать. Они словно танцевали по кругу, но вода, их родная стихия, постепенно уходила. Она умирала, как умирают живые существа. Дельфины были в основном самками, но было несколько самцов, однако они не проживут достаточно долго, чтобы вырастить потомство, их среда обитания умирает. Один из дельфинов сидит рядом со мной, мы разговариваем, у него на животе иглы, как у дикобраза, они выглядят чужеродными. Мне приходит в голову мысль о том, что в пересыхании озера есть и положительный момент; по крайней мере, на дне можно найти то, что когда-то уронили в озеро, какие-нибудь сокровища, монеты. Я внимательно исследую дно, но нахожу только старый номерной знак... Такой вот сон.

Фриц. Не могли бы вы сыграть номерной знак?

Л. Я старый номерной знак, лежащий на дне озера. Я никому не нужен, потому что не имею ценности, хотя я вовсе не ржавый, я устарел, поэтому не могу больше быть номерным знаком... меня выбросили в кучу мусора. Вот что я сделала с номерным знаком, я выбросила его в кучу мусора.

Ф. Итак, что вы ощущаете в связи с этим?

Л. (тихо) Мне это не нравится. Мне не нравится быть номерным знаком, бесполезным номерным знаком.

Ф. Не могли бы вы немного об этом рассказать? Это был такой длинный сон, только в конце вы нашли номерной знак. Я уверен, что это чрезвычайно важно.

Л. (вздыхает) Бесполезный. Устаревший... Назначение номерного знака - разрешение пользоваться машиной... а я не могу никому дать такого разрешения, потому что устарел... В Калифорнии их просто заклеивают, берут наклейку и закрепляют ее на машине или на старом номерном знаке. Возможно, кто-то прикрепит меня на машину и закроет наклейкой...

Ф. Ладно, изобразите озеро.

Л. Я озеро... Я пересыхаю и исчезаю, ухожу в землю... (с некоторым удивлением) умираю... но когда я ухожу в землю, я становлюсь ее частью; возможно, я орошаю прилегающую местность, чтобы... даже в озере, в моей колыбели могли расти цветы (вздыхает)... Новая жизнь может расти из меня (всхлипывает)...

Ф. Вы получили экзистенциальное сообщение?

Л. Да (печально, но с убеждением). Я могу рисовать - могу творить - могу создавать красоту. Я не могу объяснить точнее, я как дельфин... но я... я... хочу сказать, что я пища... я... Как вода орошает... я питаю землю, даю жизнь. Вода - всему нужна вода, земля, а также... воздух и солнце, и я, вода из озера, я играю большую роль, я питаю.

Ф. Вы замечаете разницу: вроде бы вы обнаружили некий артефакт, номерной знак, себя искусственную, но заглянув глубже, вы обнаружили, что кажущаяся смерть озера в действительности - залог плодородия...

Л. И мне не нужен номерной знак, или разрешение, лицензия, чтобы...

Ф. (Мягко.) Природа не нуждается в номерном знаке, чтобы расти. Вам не обязательно быть бесполезной, если вы полны творческой энергии, то есть участвуете в процессе жизни.

Л. И мне не требуется разрешения на то, чтобы быть креативной.... Благодарю вас.

Джейн

Джейн: Сон, о котором я рассказывала в прошлый раз, мне его никак не закончить, мне кажется, что заключительная его часть не менее важна, чем первая. Я остановилась на том, что попала в Туннель Любви...

Фриц: Что вам мешает? (Джейн чешет ногу.)

Д. Гм (прочищает горло). Я просто посижу немного, чтобы вернуться сюда. Трудно одновременно испытывать это чувство и рассказывать о нем... Теперь я на перепутье, я думаю о двух вещах: следует ли мне работать над сновидением или лучше поработать над моей привычкой щипать себя. Я пощипываю свое лицо и... Лучше я вернусь к сновидению. Итак, я в Туннеле Любви, где-то слева мой брат, здесь большое помещение, оно окрашено в цвет... в такой цвет были окрашены классные комнаты в моей школе, серо-зеленый цвет, слева от меня скамейки, как на стадионе. Я смотрю туда, там сидит множество людей. Такое впечатление, что они чего-то ждут. Вокруг одного человека, Реймонда (жениха), собралась толпа. Он разговаривает с этими людьми, что-то им объясняет, они его слушают. Он шевелит пальцами - вот так, жестикулирует. Я удивляюсь, глядя на него. Я подхожу к нему, мне совершенно ясно, что он не желает со мной разговаривать. Ему нравится быть среди этих людей, развлекать их. Я говорю ему, что подожду. Я сажусь на три ...три ряда выше и смотрю вниз, как разворачиваются события. Я ощущаю раздражение, злость, поэтому говорю: "Реймонд, я ухожу. Я не собираюсь больше тебя дожидаться". Я выхожу за дверь. Стою некоторое время за дверью. Возникает тревога. Я испытываю тревогу во сне. Я и теперь испытываю тревогу, потому что мне не хочется уходить. Я хочу быть там, с Реймондом. Поэтому я вхожу, я возвращаюсь через дверь....

Ф. Вы пересказываете нам свой сон или выполняете работу?

Д. Пересказываю ли я сон...

Ф. Или выполняете работу?

Д. Я пересказываю сон, однако постойте... это не так.

Ф. Гм. Разумеется, нет.

Д. Я выполняю работу.

Ф. Я дал вам только две альтернативы.

Д. Не могу сказать, что я действительно осознаю, что делаю, разве что физически. Я осознаю, что происходит со мной физически, но не знаю, что делаю. Я не прошу вас говорить мне, что я делаю... просто говорю, что я этого не знаю.

Ф. Я заметил одну вещь: когда вы сели на горячий стул, вы перестали разыгрывать из себя глупую гусыню.

Д. Гм. Я испугалась, когда оказалась здесь.

Ф. Вы умерли.

Д. Ну... я закрыла глаза и погрузилась в себя, я знаю, что не умерла. Если я открою глаза и "сделаю работу", тогда я умерла... Я сейчас во взвешенном состоянии, интересно, умерла я или нет. Я отмечаю, что мои ноги стали холодными. Руки тоже похолодели. У меня странное ощущение... я где-то витаю. Я... не в своем теле и я не с группой. Я отмечаю, что мое внимание приковано к маленькой коробке спичек на полу.

Ф. Хорошо. Давайте встретимся с коробкой спичек.

Д. Сейчас, я перестаю смотреть на вас, потому что... я не понимаю, что происходит, не знаю, что делаю. Я даже не знаю, говорю ли я правду.

Ф. Что отвечает коробка спичек?

Д. Мне все равно, говоришь ли ты правду. Это мне безразлично. Я просто коробка спичек.

Ф. Примерьте это на себя. Скажите нам: "Я просто коробка спичек".

Д. Я просто коробка спичек. Я чувствую себя глупой, когда произношу это. Это глупо быть коробкой спичек.

Ф. Гм.

Д. Полезно, но не очень. Таких, как я, миллионы. Вы можете смотреть на меня, я могу вам нравиться, но, использовав все спички, вы можете выбросить меня. Мне никогда не нравилось быть коробкой спичек... Я... Я не знаю, правда ли это, когда говорю, что не знаю, что делаю. Я уверена, часть меня знает, что я делаю. Я подозреваю... постойте. Я не чувствую себя расслабленной. Теперь я пытаюсь понять, почему за две секунды, которые потребовались на то, чтобы занять горячий стул, я так изменилась... Возможно, оттого... что я хотела поговорить с Джейн на том стуле. Она заявляет (авторитетно): что же, ты знаешь, где находишься. Ты разыгрываешь из себя дурочку. Ты делаешь это, ты делаешь то, ты втягиваешь в это людей и ты (громче) не говоришь правды! Ты зациклилась на этом и ты мертва... А когда я здесь, я тут же... Джейн, которая здесь, сказала бы (тихим, дрожащим голосом)... сейчас, сидя на этом стуле, я вынуждена защищаться. Мне кажется, я должна себя защищать. И я знаю, что это неправда... Кто же тебя щиплет? Та Джейн меня щиплет.

Ф. Да.

Д. Она говорит... Она говорит (быстро): теперь, когда ты сидишь на стуле, тебе надлежит быть здесь и сейчас, ты должна сделать все правильно, ты должна все знать.

Ф. "Ты должна сделать свою работу".

Д. Ты должна сделать свою работу и сделать ее правильно. И еще ты должна... Главное, ты должна полностью самоактуализироваться, тебе следует избавиться от всех своих слабостей, и, кроме того... не обязательно, но желательно, чтобы по ходу дела ты была забавной. Постарайся подать все так, чтобы люди не скучали и не уснули, потому что это заставляет тебя тревожиться. И ты должна знать, почему оказалась на этом стуле. Ты не можешь выйти просто так, не зная зачем. Тебе следует знать все, Джейн. Ты сильно осложняешь мне жизнь. Мне трудно. Ты предъявляешь ко мне чрезмерно высокие требования... я не могу знать все. И это трудно сказать. Я не знаю всего, более того, мне неизвестно, что я делаю половину времени... Я не знаю. Я не знаю, правда ли это. Я даже не знаю, ложь это или нет.

Ф. Это опять был ваш "нападающий". Д. Это действительно?..

Ф. Ваш "нападающий". Знаменитый "нападающий". Праведный "нападающий". В нем ваша сила.

Д. Да. Ну... я твой "нападающий". Ты не можешь без меня жить. Я тот, который... Я слежу за тобой, Джейн. Я слежу за тобой. Если бы не я, кто бы за тобой следил? Тебе следует проявить больше благодарности за то, что я существую. Но я не хочу, чтобы за мной следили, ты хочешь. Ты хочешь, чтобы за тобой следили. Я не хочу, не хочу... Я не хочу, чтобы за мной следили столь пристально, как это делаешь ты.

Ф. Я бы хотел, чтобы вы напали на праведность "нападающего".

Д. Напасть... на праведность.

Ф. "Нападающий" всегда прав. "Нападающий" знает, что вам надо делать, имеет право критиковать и т. д. "Нападающий" ноет, пристает, вынуждает вас защищаться.

Д. Да... Ты сволочь! Ты как моя мать. Ты знаешь, что для меня лучше. Ты... ты осложняешь мне жизнь. Ты велишь мне делать то и это. Ты велишь мне быть... реальной. Ты приказываешь мне самоактуализироваться. Ты заставляешь меня... говорить правду. Ф. Теперь, пожалуйста, не переставая двигать руками, расскажите нам, что происходит с ними.

Д. Моя левая рука...

Ф. Пусть руки поговорят между собой.

Д. Моя левая рука. Я дрожу, я сжата в кулак, напряжена и (голос прерывается) словно... кулак сжат слишком сильно, ногти... вонзаются в руку. Это неприятно, но я часто так делаю. Я ощущаю напряжение. Ф. А правая рука? Д. Я держу тебя за запястье. Ф. Расскажите, зачем вы это делаете.

Д. Если я отпущу тебя, ты... ты стукнешь кого-нибудь. Не знаю, кого или что ты ударишь, но ты не должна этого сделать... поэтому я держу тебя. Ты не можешь крушить все вокруг.

Ф. А теперь стукните вашего "нападающего".

Д. (короткий резкий крик) Вот тебе!

Ф. Теперь скажите своему "нападающему": "перестань ныть".

Д. (громко, с болью) Оставь меня в покое!

Ф. Еще раз.

Д. Оставь меня в покое!

Ф. Еще.

Д. (кричит и плачет) Оставь меня в покое!

Ф. Еще.

Д. (выкрикивает) ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Я НЕ ДОЛЖНА ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЫ МНЕ ВЕЛИШЬ! (Плачет.) Я не должна быть хорошей!.. Я не должна сидеть на этом стуле! Я не должна. Ты меня заставляешь. Ты заставил меня сюда прийти! (Вскрикивает.) Ах! Ты вынуждаешь меня щипать лицо (плачет), это все ты (кричит и плачет). Ах! Мне хочется тебя убить.

Ф. Скажите это еще раз.

Д. Мне хочется тебя убить.

Ф. Еще.

Д. Мне хочется тебя убить.

Ф. Вы можете убить его левой рукой?

Д. Он ростом с меня... Я душу его.

Ф. Хорошо. Скажите еще раз: "Я душу..."

Д. (тихо) Я тебя задушу... хватаю тебя за шею. Хрр. (Фриц протягивает ей подушку, которую она сдавливает, издавая звуки.) Pp. Как тебе нравится это! (Звуки сдавленных криков и плача.)

Ф. Издавайте больше звуков. Д. Хрр! Ахх! Ррр! (Она продолжает мять подушку, плачет и выкрикивает.)

Ф. Отлично. Расслабьтесь, закройте глаза... (Продолжительное молчание. Мягко.) Хорошо. Возвращайтесь к нам. Вы готовы?.. Теперь вы опять "нападающий"....

Д. (слабо) Ты не должна была этого делать. Я накажу тебя за это... Я накажу тебя за это, Джейн. Ты пожалеешь, что так поступила. Берегись.

Ф. Теперь поговорите в таком духе с каждым из присутствующих... Словно хотите отомстить каждому из нас. Обвините каждого в каком-то конкретном проступке... Начните с меня. За что вы хотите меня наказать в качестве "нападающего"?

Д. Я собираюсь вас наказать за то, что вы заставили меня почувствовать себя дурой.

Ф. Как вы собираетесь меня наказать?

Д. (решительно) Глупостью. Вы глупее меня.

Ф. Хорошо. Дальше.

Д. Реймонд, я хочу наказать тебя за твою глупость. Я заставлю тебя почувствовать себя ослом... Я заставлю тебя думать, что я умнее, ты будешь чувствовать себя глупцом, а я буду чувствовать себя умной... Я действительно напугана. Я не должна была этого делать (плачет). Это нехорошо.

Ф. Скажите это ему. Поверните наоборот: "Ты не должен был..."

Д. Ты должен... ты не должен был... ты не должен был... ты не должен был делать... ты не должен был быть таким тупым. Ты не должен был разыгрывать из себя тупицу. Потому что это нехорошо.

Ф. Вы опять выполняете работу.

Д. Да, я знаю. Я не хочу этого делать (плачет), я... Я знаю, как я тебя накажу (вздыхает). Я накажу тебя своей беспомощностью.

Реймонд. За что ты меня наказываешь?

Джейн. Я накажу тебя за любовь ко мне. Вот за что я тебя накажу. Я сделаю так, что тебе будет трудно меня любить. Я не стану большее сообщать тебе, когда прихожу и ухожу.

Фриц. "Как ты можешь опуститься до того, чтобы любить такую, как я?", верно?

Д. Правильно.

Ф. Знаю. Как можно любить коробку спичек?

Д. Фергюс, я собираюсь наказать вас за вашу медлительность... физическую и быстроту мысли. Вот что я сделаю... Я попытаюсь возбудить вас, честное слово. Я накажу вас за вашу сексуальную заторможенность. Я заставлю вас считать меня сексуальной. Я заставлю вас чувствовать себя плохо рядом со мной... И я накажу вас за то, что вы притворяетесь, будто знаете гораздо больше, чем на самом деле.

Ф. Что вы испытываете, планируя наказание?

Д. (оживленно). Очень странное чувство. Не уверена, что оно возникало у меня раньше, во всяком случае, надолго. Это сродни... это чувство возникало, когда я... когда я мстила своим братьям за плохое со мной обращение. Я стискиваю зубы, представляю себе самую страшную кару и чувствую какое-то наслаждение.

Ф. Да. А у меня сложилось другое впечатление; вы не испытывали радости здесь.

Д. Мм.

Ф. Хорошо. Вернитесь назад и вновь побудьте "нападающим", ощутите наслаждение, наказывая Джейн. Щипайте ее, мучайте.

Д. Ты единственная, кого я люблю наказывать... Когда ты говоришь слишком громко, я наказываю тебя за это (без удовольствия). Когда ты говоришь недостаточно громко, я говорю тебе, что ты заторможена. Когда ты много танцуешь, слишком много, я говорю тебе, что ты хочешь сексуально возбудить окружающих. Когда ты не танцуешь, я говорю тебе, что ты мертва.

Ф. Можете ли вы сказать Джейн: "Я свожу тебя с ума?" Д. (кричит) Я свожу тебя с ума. Ф. Еще раз.

Д. Я свожу тебя с ума. Ф. Еще раз.

Д. Я свожу тебя с ума... Я привыкла сводить с ума всех, а теперь я свожу с ума тебя... (голос слабеет) однако это для твоей же пользы. Именно так сказала бы моя мать. "Для твоей же пользы". Я заставлю тебя почувствовать свою вину, когда ты поступаешь плохо, чтобы ты этого больше не делала. И похлопываю тебя по спине, когда ты делаешь что-либо стоящее, чтобы ты запомнила и сделала это снова. И я буду мешать тебе жить сегодняшним днем. Я... я программирую тебя, я не позволю тебе жить... сегодняшним днем. Я не позволю тебе наслаждаться жизнью. Ф. Я бы хотел, чтобы вы использовали это: "Я неумолима". Д. Я... я неумолима. Ф. Еще раз.

Д. Я неумолима. Я сделаю все, особенно если кто-то бросит мне вызов. Тогда я заставлю тебя сделать это, Джейн, тебе предстоит завоевать свое место в этом мире.

Ф. Попробуем это. "Тебе предстоит поработать".

Д. (смеется) Тебе предстоит поработать. Тебе придется перестать валять дурака... ты и так ничего не делала в течение долгого времени.

Ф. Так. А теперь не меняйте положения тела. Правая рука движется к левой, а левая к правой. Произнесите то же самое, осознавая движение рук.

Д. Ты и так ничего не делала в течение долгого времени. Тебе надо что-то делать. Джейн Ты должна быть чем-то... Ты должна заставить всех гордиться тобой. Ты должна вырасти, должна стать женщиной, все плохие свои качества следует таить в себе, чтобы никто не заметил, пусть все считают, что ты совершенство, само совершенство. Надо лгать. Я заставлю тебя лгать.

Ф. Теперь вновь уступите место Джейн.

Д. Ты... ты (плачет) сводишь меня с ума. Ты щиплешь меня. Мне очень хотелось бы тебя задушить... ах... за это ты меня накажешь. Ты вернешься... и задашь мне жару за это. Почему бы тебе не уйти совсем? Я не буду... Я больше не буду тебе досаждать. Уходи и оставь меня в покое... я не прошу тебя, я приказываю! Пошла прочь!

Ф. Еще раз.

Д. Прочь!

Ф. Еще.

Д. Убирайся прочь!

Ф. Смените стул.

Д. Если я уйду, от тебя останется лишь половина! Полчеловека. Тогда ты точно проиграешь. Ты не можешь меня прогнать. Тебе придется придумать, что со мной делать, тебе придется меня использовать... Я бы изменила твое мнение о многих вещах, если было бы нужно.

Ф. А!

Д. Я говорю тебе, что не могу сделать ничего дурного... Я имею в виду, если ты оставишь меня в покое, я не сделаю ничего дурного...

Ф. Хорошо. Передохните немного.

Д. (закрывает глаза) Я не могу отдыхать.

Ф. Тогда возвращайтесь к нам. Расскажите нам о своем беспокойстве.

Д. Я по-прежнему не знаю, что мне со всем этим делать. Когда я закрыла глаза, я услышала: "Скажи ей, чтобы она расслабилась".

Ф. Хорошо. Сыграйте теперь ее "нападающего".

Д. Расслабься. Ф. Пусть она будет "защищающимся", а ты "нападающим".

Д. Тебе ничего не надо делать, никому ничего не надо доказывать (плачет). Тебе только двадцать лет! Тебе не обязательно быть королевой... Она говорит: Хорошо. Я понимаю это. Я знаю это. Я просто тороплюсь. Очень тороплюсь. Нам предстоит очень многое сделать... и сейчас я знаю, когда я спешу, ты не можешь... когда я спешу, ты не можешь жить этой минутой. Тебе следует... тебе следует торопиться, дни бегут, ты думаешь, что теряешь время или что-то в этом роде. Я слишком строга к тебе. Я должна... я должна оставить тебя в покое.

Ф. Мне хотелось бы вмешаться. Пусть ваш "нападающий" скажет: "Я буду относиться к тебе более терпимо".

Д. Да. Я буду... Я буду относиться к тебе более терпимо.

Ф. Скажите это еще раз.

Д. (мягко) Мне очень трудно проявлять терпение. Ты это знаешь. Тебе известно, что я нетерпелива. Однако я... я попытаюсь быть с тобой помягче. "Я попытаюсь"... Я буду относиться к тебе более терпимо. Когда я говорю это, я топаю ногой и качаю головой.

Ф. Ладно. Скажите: "Я не буду терпимо относиться к тебе".

Д. (легко) Я не буду терпимо относиться к тебе, Джейн, Я не буду терпимо относиться к тебе.

Ф. Еще раз.

Д. Я не буду терпимо относиться к тебе.

Ф. Еще раз.

Д. Я не буду терпимо относиться к тебе.

Ф. Теперь скажите это нам. Выберите нескольких людей.

Д. Ян, я не буду терпимо относиться к тебе. Клэр, я не буду терпимо относиться к тебе. Дик, я не буду терпимо относиться к тебе. Мюриэл, я не буду терпимо относиться к тебе. Джинни, я не буду терпимо относиться к тебе. И к тебе, Джун, я тоже не буду терпимо относиться.

Ф. Достаточно. Как вы себя чувствуете сейчас?

Д. Прекрасно.

Ф. Понимаете, "нападающий" и "защищающийся" пока не вместе. Во всяком случае, стал ясен конфликт; возможно, он несколько смягчился.

Д. Мне показалось, когда я работала раньше над сновидением, что конфликт проработан. Я чувствовала себя хорошо. Но я продолжаю... он продолжает... я продолжаю к нему возвращаться.

Ф. Да. Это известная игра в самобичевание.

Д. Я очень хорошо в нее играю.

Ф. Это удается каждому. Вы делаете это не лучше, чем любой из нас. Каждый думает: "Я худший".

Заключение и оценка

Заключение. В основе гештальт-терапии лежат два принципа, разработанных Перлзом: это холистический принцип (человек есть организованное целое) и диалектический принцип противоположности, включая принцип гомеостаза. Переживание потребности ведет к нарушению равновесия в организме. Организм как единое целое реагирует в попытке восстановить равновесие, удовлетворяя возникшую потребность. В гештальтистских терминах потребность возникает из фона и становится фигурой. Организм включается в сенсорное и моторное поведение при взаимодействии со своим окружением с целью удовлетворения потребности. Когда потребность удовлетворена, завершая гештальт, гештальт растворяется или разрушается, организм при этом готов к возникновению другой доминантной потребности. Постоянный процесс осознавания возникающих потребностей ведет к нарушению равновесия, далее следует агрессивный контакт с окружением и удовлетворение потребности через ассимиляцию, в результате на короткое время устанавливается равновесие, что ведет к росту и развитию.

Нарушение этого процесса вызывает невроз или психоз. Страдающий психическим расстройством индивид не осознает своих потребностей, не способен организовать их в иерархию или не может достичь удовлетворения потребности, поэтому прибегает к патологической интроекции, проекции, слиянию и/или ретрофлексии.

Терапия заключается в возобновлении процесса роста, в осознании пациентом своих неудовлетворенных потребностей, незавершенных дел или неполных гештальтов, так чтобы пациент смог завершить или разрешить их, переходя затем к удовлетворению насущных потребностей. Гештальт-терапия не пытается возродить прошлое с помощью анализа. Незавершенное дело прошлого проявляет себя в настоящем, в частности в невербальном поведении и сновидениях. Таким образом, терапия фокусируется на поведении здесь и сейчас, что ведет к осознаванию неразрешенных конфликтов с другими и с собой. По мере осознавания пациент обретает способность разрешать конфликты или интегрировать свои отчужденные части.

Оценка. Гештальтистский подход предлагает весьма соблазнительную теорию. Она преодолевает ограниченность психоанализа и интерперсональной теории Салливана, с ее пренебрежением к индивиду. Она идет дальше теорий, которые концентрируются на разуме и интеллекте в ущерб аффекту и эмоциям, а также дальше тех, которые все это учитывают, но не отдают должное физическому телу и моторной деятельности. Теория Перлза вместе с тем не ограничивается последним, как некоторые другие подходы, такие как терапия Райха или биоэнергетика Лоуэна. Концепция целостного организма в его окружении все это включает.

Гештальтистская концепция Я как системы границы контакта с окружением и осознавания этой границы является важнейшим дополнением психоаналитической концепции Эго. Подчеркнуты различия между актуализацией себя и актуализацией Я-образа. Гештальтистская концепция мотивации - это унитарная концепция, почти идентичная другим подобным концепциям (Combs & Snygg, 1959; Rogers, 1951). Признание того, что потребности возникают в порядке важности для процесса самоактуализации, позволяет преодолеть проблему, с которой столкнулась теория иерархии Маслоу (Maslow, 1969), точно так же, как это предложил Паттерсон (Patterson, 1964). Подобно клиент-центрированному подходу, гештальт-терапия феноменологична по своей ориентации. Она признает, что человек создает субъективный (и фактически реальный) мир в соответствии со своими интересами и потребностями. На самом деле значение имеет не внешняя, а только внутренняя реальность.

Еще одним сходством с клиент-центрированным подходом служит параллель между саморегуляцией организма и роджеровской концепцией целостной реакции организма на феноменальное поле. Существует также параллель с роджеровской концепцией полностью функционирующего человека, открытого всем переживаниям, способного отразить эти переживания в осознавании, а также способного переживать себя как локус оценивания, когда процесс оценивания происходит в самом организме, а не в окружении. Разработанная Перлзом концепция интроекции ценностей ("нападающее" Эго) обладает сходством с роджеровской концепцией неконгруэнтности как результата смены местоположения локуса оценки, который в детстве располагался в самом индивиде, но под влиянием чужих (родительских) представлений о ценности сместился вовне. Наконец, обнаруживается близкое сходство целей клиент-центрированной терапии и гештальт-терапии: осознавание у клиента, ведущее к процессу самоактуализации.

Теория Перлза выглядит довольно привлекательно; мало что в ней можно отвергнуть, мало с чем можно резко разойтись. Можно задать вопрос относительно применения теории: являются ли методы и техники гештальт-терапии обязательными следствиями теории, действительно ли они необходимы и наиболее действенны для достижения целей гештальт-терапии без нежелательных побочных эффектов? Здесь-то и возникают сомнения.

Проблема главным образом возникает в связи с отсутствием систематического анализа гештальт-терапии в той ее части, которая касается связи с теорией. Следовательно, приходится опираться на описание методов, фрагменты сессий и примеры, чтобы понять суть происходящего. Значительная часть этого материала взята из проведенных Перлзом семинаров. Вместе с тем, как указывают Полотеры (Роlsters, 1973): "Когда работает мастер, крайне трудно различить, где кончается стиль и начинается теория, поддерживающая этот стиль" (р. 286). Трудно, если вообще возможно, отделить метод от человека, суть от стиля. Перлз был, как он сам признавал, шоуменом. В своей автобиографической книге он писал: "Я чувствую себя лучше всего, когда могу быть центральной фигурой, могу демонстрировать свое умение быстро проникнуть в суть человека и его затруднения" (Perls, 1969b). Перлз (Perls, 1969b) был в высшей степени самоуверенным человеком: "Полагаю, что являюсь лучшим психотерапевтом, занимающимся неврозами, в Соединенных Штатах, а может быть и в мире. Это отдает манией величия. Но я действительно готов и желаю подвергнуть свою работу любой исследовательской проверке".

К сожалению, кроме торжественных заявлений, поддержать притязания Перлза нечем. Его короткие демонстрации часто производили сильное впечатление. Они, как и отзывы свидетелей, иногда кажутся чудом, однако нет фактических данных об устойчивости и ценности сильных эмоциональных переживаний участников семинаров. Те, кто знал Перлза и видел его в работе, отдают ему должное как эффективному терапевту. Кемплер (Kempler, 1973), например, писал, что "его умение заключалось в удивительной способности воспринимать поведение и влиять на него. Его собственное поведение было провокационным, вызывающим и вселяющим воодушевление. У людей после встречи с ним нередко возникало ощущение большей цельности". Однако сам Перлз явно сомневался в собственной эффективности. Сразу же после утверждения о своей эффективности как психотерапевта, он отмечает: "В то же время я вынужден признать, что не могу исцелить всякого, что так называемые чудесные исцеления хотя и зрелищны, но не многого стоят с экзистенциальной точки зрения" (Perls, 1969b).

Шеферд (Shepherd, 1970) предостерегал против веры в то, что гештальт-терапия сулит "мгновенное исцеление", на основании порой драматических эффектов во время кратких демонстраций. Пока не ясно, каково происхождение подобных эффектов. По-видимому, воздействие личности Перлза, его репутации, уверенности в себе, техник наряду с установками и ожиданиями участников, или "пациентов", как он их называл, оказывало мощный плацебо-эффект. Кемплер, лично знавший Перлза, писал (Kempler, 1973):

Ни в коей мере поведение Перлза не может быть названо Я (в контексте "я и ты"). Он был кукольником, манипулятором, руководителем. Всякое предложение Перлзу взглянуть на .свое собственное поведение наталкивалось на рекомендацию участнику рассмотреть его собственные мотивы данного предложения. Несомненно, Перлз делал свое дело мастерски однако всегда чего-то недоставало. Недоставало личности самого Перлза (р. 280).

Кроме того, следует помнить, что "пациенты", с которыми он работал во время своих демонстраций, были в основном профессионалами. Вероятно, они были людьми, для которых гештальт-терапия наиболее эффективна: "чрезвычайно социализированные, сдержанные, ограниченные люди - часто описываемые как невротичные, фобические, перфекционалистские, неэффективные, подавленные и т. д. - чье функционирование ограничено или непоследовательно, главным образом в силу внутренних ограничений, а радость жизни у них минимальна" (Shepherd, 1970, р. 235);

другими словами, это, по сути, "нормальные" люди, однако заторможенные, придавленные своим интеллектом.

Во многих случаях, результаты создавались или провоцировались самим терапевтом, отчасти путем суггестии, а не достигались пациентом спонтанно. Есть что-то искусственное, насильственное в том, что пациенты пытались угадать, чего хочет Перлз, чтобы затем ему повиноваться. Иногда Перлз даже не слушал пациента, а ждал или манипулировал, чтобы проявился раскол, а затем начинал диалог "пустого стула". Это придавало представлению вид техничного вмешательства, Перлз избегал трюков и игр, хотя его демонстрации были к ним опасно близки. В своем обзоре избранных публикаций под заголовком "Gestalt Therapy Now" Стоун (Stone, 1971) указывал, что "наиболее непривлекательным аспектом терапии Перлза является то, что он и его последователи иногда явно играли людьми, вместо того чтобы играть вместе с ними". Хотя мы не заходим так далеко в своих оценках, психотерапевт действительно зачастую играет с пациентом в игры типа "угадай-ка".

Перлз имел все основания беспокоиться об увлеченности техниками без знания соответствующей теории. Гештальтистские техники получили широкое распространение, были подхвачены терапевтами без четкой теоретической ориентации или пополнили арсенал других школ, в частности трансакционного анализа Берна. Кемплер (Kempler, 1973) отмечал, что "величайшей опасностью для движения является психотерапевт-трюкач, тактик.... Многие ученики, жаждущие научения и искушенные в гимнастике для ума, увлеклись тактикой, выучились противостоять людям с помощью тактических приемов, появившихся с легкой руки Перлза, и считают себя гештальт-терапевтами".

На одном из семинаров Перлза был задан такой вопрос:

Доктор Перлз, будьте добры, поясните, что такое гештальт-терапия. Вы сказали, что это сродни процессу открытия. Я полагаю, что люди способны подстроиться, чтобы оправдать ожидания психотерапевта. Так, я сижу здесь и наблюдаю за тем, как все друг за другом обнаруживают в себе полярности, конфликт сил, и мне кажется, что я тоже с этим справлюсь. Вместе с тем я не знаю, насколько спонтанным это будет, но уверен, что мне это покажется спонтанным. Вы имеете большой опыт общения с людьми; как вам кажется, мы подстраиваемся под вас или же вы нас открываете? (На что Перлз (Perls, 1969a) ответил: Не знаю) (pp. 214-215).

Хотя до сих пор наши критические замечания адресовались Перлзу, важно отдавать себе отчет в том, что гештальтистская теория и терапия - это не только Перлз, гештальт-терапевты могут сильно различаться в методах своей работы, да и гештальт-терапия, несомненно, претерпела за эти годы заметные изменения. Так, Симкин и Йонтеф (Simkin & Yontef, 1984) утверждают, что

в практике гештальт-терапии проявляется тенденция к большей мягкости, большему самовыражению со стороны психотерапевта, большему акценту на диалоге, меньшему использованию стереотипных техник,... усиленному использованию группового процесса... пациент имеет больше шансов встретить... мягкую манеру психотерапевта себя вести, большее доверие к феноменологии пациента, более явную работу с психодинамическими темами (р. 287).

Эта точка зрения недавно подтверждена другими авторами (Rice & Greenberg, 1992).

Гештальт-терапия также претерпевает любопытные изменения, одно из которых состоит в том, что отношениям "я-ты" придается значения больше, чем использованию техник. Кроме того, проявляется растущий интерес к Я-психологии, признается важность эмпатии для создания целительного окружения (Yontef, 1981). Интересным достижением представляется развитие... межличностного взгляда в гештальт-терапии (р. 217).

Итак, относительное невнимание к взаимоотношениям между людьми, присущее раннему гештальтистскому мышлению, переросло в фокусирование на этих взаимоотношениях. По-видимому, это наиболее серьезная модификация гештальт-терапии за последние годы. По нашему мнению, это позитивное изменение.

Гештальтистская теория в настоящее время поддерживается и развивается в США и Европе сетью крупнейших учебных институтов. Например, такие институты существуют в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Кливленде и Атланте, там обучаются многие из тех, кто хотел бы стать гештальт-терапевтами. Журнал Gestalt Journal давно является главным источником статей о гештальт-терапии. Журнал British Gestalt Journal начал издаваться в 1991 г. Такие клиницисты, как Эрвин Полстер (Erving Polster, 1987,1992), Мириам Полстер (Miriam Polster, 1987), Джозеф Зинкер (Joseph Zinker, 1977) и другие (например, Edwin Nevis, 1987) продолжают развивать и достойно представлять гештальтистский подход.

А как насчет исследований эффективности гештальт-терапии? Сам Перлз не делал заявлений о сенсационном успехе гештальт-терапии. На вопрос "Где ваши доказательства?" Перлз ответил в 1951 г.:

Нашим стандартным ответом будет то, что все наши доказательства вы можете проверить на себе в терминах вашего собственного поведения, однако если у вас характер экспериментатора,... это вас не удовлетворит и вы потребуете "объективных данных" вербального толка, прежде чем сделать хотя бы один невербальный шаг процедуры (Perls et al.,1951, p.7).

Спустя десятилетия некоторые из этих соображений высказали другие авторы (Yontef & Simkin, 1989): "Гештальт-терапевты неподвластны влиянию... номотетической исследовательской методологии. Ни один статистический подход не скажет конкретному пациенту или психотерапевту, какие методы лучше применить в данном случае. Что годится для большинства, не всегда работает в конкретном случае" (р.347).

Все же некоторые интересные исследования, посвященные гештальт-терапии, были выполнены, и нам бы хотелось сообщить об их результатах. В частности, наиболее систематическая попытка изучить гештальт-терапию была предпринята Гринбергом, одним из выдающихся современных исследователей. В серии работ (Greenberg, 1979,1980; Greenberg & Clarke, 1979; Greenberg & Dompierre, 1981;

Greenberg & Higgins, 1980; Greenberg & Rice, 1981; Greenberg & Webster, 1982; ср. Greenberg, Rice, Rennie & Toukmanian, 1991) он исследовал влияние диалога "двух стульев" на разрешение конфликта. "Эти исследования показали, что диалог "двух стульев" оказался более эффективным, чем использование эмпатической рефлексии для фасилитации разрешения конкретных конфликтов, если судить по глубине переживаний на сессии и постсессионных сообщений клиента, а также по достижению цели" (Greenberg, 1984, pp. 102-103).

Гринберг (Palvio & Greenberg, 1992; Singh & Greenberg, 1992) и другие (например, Beutler et al., 1987) также изучили влияние диалога "пустого стула" на работу с незавершенными делами. "Хотя требуются дальнейшие исследования, собранные на данный момент сведения подтверждают, что использование экспрессивного метода "пустого стула"... обнадеживает, во всяком случае при депрессии и для разрешения стойких негативных чувств к значимому другому" (Greenberg, Elliott & Lietaer, 1994, p. 529). Все эти исследования достаточно надежны и показывают ценность методов "двух стульев" и "пустого стула" для терапии.

За исключением Гринберга, нам неизвестны другие попытки систематического исследования гештальт-терапии. Мы также не осведомлены о том, проводится ли какая-либо работа по оценке эффективности гештальт-терапии в целом. Вероятно, если судить по работам Гринберга, такие исследования должны вскоре появиться.

Каково будущее гештальт-терапии? Как упоминалось ранее, в гештальт-терапии возник интерес к взаимоотношениям, который, скорее всего, сохранится. Несомненно, будут продолжены и расширены усилия по дополнению гештальтистской теории (например, Polster, 1992; Wheeler, 1991), а также усилия по совершенствованию и дополнению гештальт-терапии (см. Rice & Greenberg, 1992). Мы предсказываем сохранение интереса к гештальтистскому подходу. За последние 10-15 лет этот подход набрал хорошие темпы, институты продолжают готовить гештальт-терапевтов, периодически появляются гештальтистские публикации, предпринимаются попытки совершенствования терапии. Не столь популярная, как в 1960-1970-е гг., гештальт-терапия в настоящее время представляется более стабильной. Если судить о будущем по последним 10-15 годам, можно представить себе, что гештальт-терапия будет развиваться и дальше.