Мэгги Филлипс - свобода от боли (первая работа из цикла переводных интервью)

Мэгги Филлипс - Свобода от боли

Предлагаем вашему вниманию перевод с английского языка интервью с Мэгги Филлипс - доктором наук, частнопрактикующим психологом из Окланда (штат Калифорния), директором Калифорнийского Института клинического гипноза. Речь в данном интервью пойдёт о книге " Свобода от боли", написанной соавторстве с Питером Левином в 2012 году.

Примечание: Некоторые фрагменты оригинального текста не будут включены в перевод с целью сокращения объёма и ознакомления читателей с наиболее существенной, по мнению автора, информацией.

Интервью было проведено доктором Дэвидом Ван Найсом (далее Д.В.), психологом из СанФранциско 01.06.2012.

Дэвид Ван Найс: Мы не можем не упомянуть доктора Питера Левина - соавтора Вашей новой книги " Свобода от боли". Доктор Левин обрёл известность благодаря разработанному им подходу к понятию " травма", который носит название " телесные переживания". Мне хотелось бы узнать, как случилось, что вы стали сотрудничать и работали ли Вы над проблемой боли до встречи с ним.

Мэгги Филлипс (далее М.Ф.): Мы с Питером пересеклись в Беркли, где он работал после окончания школы и получал докторскую степень по биологии. Он уже тогда развивал свою концепцию " телесного опыта" и проводил занятия с небольшими группами, и однажды наш общий коллега пригласил нас провести мастер-класс по травме. На этом мероприятии я и встретила Питера. Мы сразу поняли, что надо бы сделать что-нибудь вместе. Питер уговорил пригласившего нас человека сделать видео запись части мастер-класса. Меня поразила способность Питера к убеждению и я захотела узнать его получше. И так, мы преподавали вместе около 30 лет. Как только мы заговаривали о травме, он толковал о телесности, а я - о гипнозе и о других методиках, которыми владела. Ранее, когда я изучала гипноз, я не рассматривала проблему боли как область своей специализации. Долгое время для меня представляло больший интерес исцеление души и тела. Я рассматривала боль, как одну из составляющих, да и только.

Д.В.: Правильно ли я понял - Вы сотрудничаете с Питером уже 30 лет?

М.Ф.: Верно.

Мы начали преподавать в Беркли, вместе проводили занятия и мастер-классы, а затем стали колесить по стране. Сейчас мы преподаём в интернете. Наш новый курс, конечно же, составлен по материалам книги " Свобода от боли". Так что сотрудничаем мы плодотворно и многому учимся друг у друга. Мне нравится принимать участие в его проекте.

Д.В.: Отлично! Поскольку содержание книги так прочно базируется на концепции доктора Левина по телесным переживаниям, не могли бы Вы рассказать о данном подходе?

М.Ф.: С удовольствием!

Д.В.: Так что же такое телесные переживания?

М.Ф.: Я уже говорила, что Питер - доктор биологических наук. Но ведь потом он получил степень по психологии, так что у него две степени. В какой-то мере в сферу его интересов входили животные и их поведение. Он изучал животных в их естественной среде обитания и его это увлекло мгновенно. Тогда, в 60-е и 70-е, для меня он стал пионером в своей области. Он задался вопросом: почему у животных, чья жизнь в джунглях ежедневно подвергается множеству опасностей, не наблюдается продолжительных признаков травмы, в то время как человек, единожды столкнувшись с угрожающими обстоятельствами, ощущает на себе их последствия и страдает многие годы. Такая постановка вопроса замотивировала доктора Левина на дальнейшие исследования. Он осознал, что животные реагируют по типу " или - или": почуяв угрозу, они либо спасаются бегством, либо вступают в борьбу, либо уходят от опасности иными средствами.

Классический пример в этом смысле - поведение оленя при виде приближающегося автомобиля. Там, где я живу, олени встречаются каждый день. Вечером, когда вы проезжаете мимо них, свет фар служит им сигналом о надвигающейся опасности и олени замирают - просто стоят, как вкопанные. Эту реакцию очень легко заметить. Также вы увидите, что, как только машина проехала, а, следовательно, угроза миновала, олени, как и большинство других животных или почти все млекопитающие, слегка встряхнутся, вздрогнут чуть заметно всем телом и убегут, будто ничего не произошло. Питер счёл такое умение справляться со стрессом великолепным, и мы осознали необходимость понять, как это получается у животных и чему можно у них поучиться. Он много работает над исследованием реакций бегства, борьбы и замирания, того, как мы удерживаем их в себе, не позволяя проявиться, и как создать программу для разъяснения людям, насколько важны навыки исполнения и, прежде всего, осознания этих не всегда очевидных реакций. Как помочь людям найти способы завершения и высвобождения ответной реакции не только через дрожь и встряску, хотя иногда и такое случается, но и посредством концентрации и дыхательных упражнений.

Д.В.: Звучит впечатляюще! Не даром же тренеры издавна рекомендуют получившим травму атлетам встряхнуться - просто встряхнуться.

М.Ф.: Так и есть.

Д.В.: Интересно, что такое выражение как " встряхнуться" есть в нашем языке.

М.Ф.: Да, это хороший совет. Но сдаётся мне, мы обычно воспринимаем его символически, а ведь буквальное значение могло бы быть более полезным, если бы мы сумели найти способ встряхнуться, сбросить с себя груз последствий.

Д.В.: Я ещё вот о чём думаю - возможно, о вещах, далёких от темы нашей дискуссии - в общем, я имею в виду людей, которым не чужд new-age, все эти энергетические, экстрасенсорные дела...

М.Ф.: Кажется, я знаю, что Вы имеете в виду.

Д.В.: Нечто вроде встряски для очищения энергетического поля.

М.Ф.: Да, это совсем иное. Конечно, это очень интересует тех, кто занимается йогой, практикует медитацию, энергетическое целительство. Эти области безусловно взаимосвязаны. Думаю, что все духовные практики целительства так или иначе имеют точки пересечения, но то, о чём мы говорим, всё же лежит в другой плоскости. И с дыхательной техникой Станислава Грофа у нас тоже мало общего. Она очень мощная - слишком мощная для людей, переживших серьёзное травмирующее событие. Они испытывают очень сильные эмоциональные перегрузки и нервная система не в состоянии интегрировать этот опыт с уже известными ощущениями, так что после столь интенсивного вмешательства нередки случаи ухудшения здоровья. И к чести доктора Грофа скажу, что он очень внимателен и осторожен с подобными проявлениями и желающих пройти терапию по его методике тщательно выбирают и наблюдают. А в целом мы ищем то, что было бы пригодно практически для всех людей, переживших травму, без риска навредить им.

Д.В.: В Вашей книге основное внимание уделяется даже не столько травме, сколько боли. Давайте поговорим немного о боли. Разумеется, это сложная тема. Что мы знаем о боли и почему она не оставляет нас, даже когда раны уже зажили?

М.Ф.: Данный вопрос на самом деле важен, и вот что я хочу сразу сказать: между травмой и болью очень тесная связь. Так уж мы запрограммированы и боль - это одно из программных сообщений. Чуть позже я поясню свою мысль. Сама по себе боль сигнализирует о том, что есть непорядок. Можно сказать, что это красный флаг опасности. Ценность её состоит в функции оповещения о необходимости обратить внимание на происходящее в организме и исправить неполадки. Таким образом, боль сама по себе является незаменимым источником информации. Проблема в том, что боль долго не проходит, даже когда лечение проведено и повреждений на теле не осталось. На рентгене и при магнитно-резонансной томографии не будет обнаружено никаких следов ранения, но боль не отступает, потому что такова динамика травмы и функционирование нервной системы.

Так, например, известно, что опасность может принимать любые формы. Многие думают, что речь идёт только о катастрофах и мы о них тоже говорим, равно как и о событиях, которые происходят в нашей повседневности, в частности о несчастных случаях, ранениях, болезнях, потере близких и так далее. Это означает, что мы довольно часто проживаем тот или иной травмирующий опыт. И вот что-то случается; Мы пытаемся подробно это описать. Давайте рассмотрим пример с человеком, попавшим в автомобильную аварию - к сожалению, такое явление характерно для нашей культуры. Допустим, будет пострадавший. Как сейчас помню: я видела мужчину; В аварии он повредил спину. Само происшествие не относилось к разряду серьёзных, поэтому он недоумевал, откуда взялись долго неутихающие после лечения боли в спине. Врачи сказали, что он здоров и продолжать лечение не имеет смысла. В действительности же мужчину преследовала не только боль, но и общее состояние ухудшалось.

Мужчина испробовал все средства, которые позволили бы ему не остаться без работы, включая особое разрешение работать лёжа на полу. Когда он вставал, то вскоре падал, так как боль была нестерпимой. Когда я его увидела, он был очень ослаблен, напуган и встревожен. Тревога зачастую идёт рука об руку с болью и с этим нам тоже приходится иметь дело при оказании помощи. Я поговорила с ним. Я сказала: " Знаете, причины, по которым Вы всё ещё испытываете такие муки, пока остаются для меня загадкой, ведь описанная Вами авария не кажется слишком серьёзной". Он ответил: " Да, я тоже не понимаю и никто, с кем бы я ни говорил на эту тему, не может дать внятных объяснений". Я спросила: " Вы сказали, что боли начались 5 лет назад. Что же произошло в Вашей жизни в тот год?" Думаю, это был 2005 год, так что прошло даже больше пяти лет. Он немного подумал и сказал: " Ах да, я тогда попал в ужасную аварию на мотоцикле!" Естественно, я сразу поняла, где скорее всего кроется связь, а когда мужчина начал описывать то происшествие, боль усилилась. Повреждённые участки совпадали с болевыми точками. Это наглядная иллюстрация того, как травмы наслаиваются друг на друга и нагружают нервную систему и, если их не высвобождать, они накапливаются в теле. Во многих случаях травму в нас удерживает страх и тогда появляются телесные зажимы. Мы напрягаемся, мышцы стягиваются, словно в ожидании новых ран или боли. С этой взаимосвязью мы и работаем. У нас обоих за плечами 70 лет клинической практики. Наше уникальное открытие (я ещё не встречала исключений) состоит в следующем: когда мы видим человека, сражающегося с болью, лечение либо не помогает ему вовсе, либо его здоровье улучшается, либо ему становится хуже, несмотря на правильное, то есть целесообразное лечение.

А всё потому, что травма кажется непобедимой и такая установка не позволяет боли ослабнуть. Как только люди с нашей помощью осознали наличие у себя травмы, мы должны провести определённую разъяснительную беседу и научить их простым, но эффективным высвобождающим техникам, которые они смогут использовать для обретения свободы от боли.

Д.В.: О каких травмах мы говорим - об эмоциональных, физических или о тех и других?

М.Ф.: Да, о тех и других. Как Вы знаете, травмы, каковы бы они ни были, влияют на людей одинаково. Мы опираемся на исследование, которое свидетельствует об универсальности травмы. Так, травма от нанесённых кем-то увечий будет иметь тот же эффект, что и падение с лестницы, автомобильная авария, тяжёлая болезнь либо потеря близкого человека или нескольких сразу. Мы выяснили, что насилие, пережитое в детстве, будь то эмоциональное, физическое или сексуальное, влечёт за собой одинаковые последствия. Эти последствия, как мы уже знаем - борьба, бегство и замирание, и мы снова возвращаемся к ним, ибо это признаки травмы. Мы узнали, что многие концепции, рекомендующие " просто изменить свои убеждения" или " учиться осознавать свои эмоции и работать с ними" или " не так всё страшно, как кажется", не действуют так, как хотелось бы. Причина в том, что травма активизирует тело и в особенности ответные реакции более примитивной структуры - ствола головного мозга. И если этот уровень не учитывается, человек не поправляется окончательно вне зависимости от вида полученной травмы. Мы понимаем, насколько значима выше названная функция мозгового ствола для выживания. Это простой, но очень точный механизм. Он управляет нашим сердцебиением, дыханием - каждой системой нашего организма руководит ствол головного мозга. Степень такого контроля сейчас не обсуждается. Суть в том, чтобы обратить внимание на этот механизм.

Но что действительно воздействует на данную часть мозга и связанную с ней нервную систему - так это ритм. Ритм выживания и повседневности таков: мы просыпаемся, а затем снова ложимся спать. У нас есть периоды активности и отдыха. Это дихотомия, своеобразный маятник. Питер считает своей задачей помогать людям понять принципы функционирования нервной системы, потому что она всегда остаётся загадкой - её можно обозначить, можно показать разные диаграммы, но далеко не все их понимают. Люди рассуждают так: " А какое отношение это имеет ко мне и к боли, которую я чувствую в данный момент?" Питер сократил пропасть неведения. Мы говорим о маятникообразных ритмах нервной системы и о способах работы с ними при избавлении от травмы и высвобождении её таким образом, чтобы люди, подобно животным, могли чувствовать себя будто ничего не случилось. Разумеется, абсолютное достижение этой цели невозможно, так как следы остаются в любом случае и наша память их хранит где-то, но в основе своей такие изменения призваны позволить кому-то долго страдавшему от боли вздохнуть свободнее.

Д.В.: Ваши выводы могут показаться читателям слишком всеобъемлющими и обобщёнными. Но мне импонирует осторожность, присущая каждому утверждению в вашей книге. Вы пишете - цитирую "

Должны признать, что, в виду изначальной многогранности боли как явления, не существует метода, пригодного для всех".

М.Ф.: Верно.

Д.В.: Также вы пишете: " Убедительно просим вас не отвергать то, что хоть немного помогает, и отказаться от того, что неэффективно". Авторы многих книг грешат необоснованностью умозаключений. Вы же в своей книге придерживаетесь более умеренных позиций и меня это радует.

М.Ф.: Да, и вот почему: Не стоит задирать нос, когда работаешь со страдающими от боли людьми и действительно желаешь им помочь, а они изо всех сил стараются отыскать в своём теле объяснение происходящего с ними. Иногда эти поиски ни к чему не приводят или, несмотря на отчаянные попытки, не всё получается так, как хотелось бы. Мы осознаём, что никто не знает о боли лучше человека, который чувствует её. Ни Питер, ни я, ни любой другой специалист этого не знаем, потому что боль не живёт в нас. Мы не знаем, как человек отреагирует на ту или иную терапию, ведь даже если она в принципе благотворна, конкретно ему она может не подойти. Так что самоуверенности и твердолобости здесь не место, скажу я Вам.

Д.В.: Отлично сказано! И так, мы плавно переходим к рассмотрению ещё одного аспекта, затронутого в книге. Вы пишете, что краеугольным камнем вашей концепции является саморегуляция. Расскажите об этом более подробно.

саморегуляция является краеугольным камнем нашей концепции, так как она придаёт силу. Этот фактически единственный безопасный способ контроля заключается в том, что страдающий от боли человек стремится облегчить свои муки посредством управления болью, которая естественным образом начинает ослабевать, затем наступает момент, когда человек способен воспринимать её просто как часть повседневности, как если бы это была аллергия, доставляющая беспокойство в определённые сезоны. Мы считаем, что каждый может научиться контролировать эмоциональную, физическую, психологическую и душевную боль. Все эти виды сочетаются, потому что, кстати, любая боль курсирует по телу одними и теми же путями, будь то горе, приступ страха или ужасная, мучительная невралгия. Пути едины - мозг не делает особых различий между эмоциональным и физическим.

Таким образом, мы знаем универсальные основы феномена боли, опираясь на которые нужно помогать человеку справляться с ней. Человек вскоре овладевает некоторыми приёмами и становится способен их использовать. Например, он может сделать дыхательное упражнение, но это далеко не всё, а лишь один из инструментов. Мы задействуем несколько особых дыхательных техник. Человек быстро овладевает этими приёмами в той степени, чтобы получать стабильное облегчение, а оно должно быть стабильным, нужно лишь немного практики. Когда уверенность в умении контролировать боль при помощи данных инструментов возрастает, человек чувствует прилив сил. По большому счёту, в этом и состоит исцеление.

Д.В.: Расскажите, пожалуйста, какова роль внимания в вашем подходе.

М.Ф.: Как бы ни хотелось людям верить в обратное, многие понимают, что для уменьшения, ослабления боли и полного избавления от неё, нужно уметь на ней концентрироваться. Порой это кажется нелогичным. В случае с теми, кто находится в диссоциативном состоянии... (диссоциация - это защитная реакция на то, во что мы не можем вмешаться и предотвратить). Например, такую реакцию проявляют люди, попавшие в автомобильную аварию и пребывающие в состоянии шока, несмотря на то, что происшествие вовсе не было серьёзным. Такое положение дел вносит некоторую путаницу. Я бы хотела рассказать о довольно скверном ДТП, в которое я попала 15 лет назад. Когда я выбралась из машины, мне казалось, что со мной всё в порядке. Я попыталась пойти и поговорить с другим водителем. Когда я подошла к его автомобилю, то не помнила, как там оказалась. Я просто не могла сконцентрироваться. Я несколько раз ходила взад - вперёд между нашими машинами, пока мне не отдали водительские права и другие документы. И ведь такие случаи - не редкость. Это одна из форм диссоциации.

И так, диссоциация - одна из составляющих боли, потому что даже если человек не отделяет себя от вызвавшего боль события - что обычно случается - через некоторое время она становится столь непереносимой, что человек воспринимает её отдельно от себя. Для человека это означает возможность на некоторое время спрятаться от боли или чувствовать её не так остро. Недостаток в том, что человек лишает себя доступа к ресурсам организма, которые могли бы стать отличным подспорьем в процессе избавления от боли. Если человек не может сосредоточиться на своих телесных переживаниях, он не сумеет по-настоящему освободиться от боли. Наша идея состоит в том, что нужно научиться концентрировать внимание таким образом, чтобы сберечь себя и не утонуть в пучине эмоций. В наших программах есть обширное руководство на эту тему.

К книге прилагается компакт-диск, содержащий 20 практических упражнений. Они очень простые и выполнение большинства из них займёт менее пяти минут. Также у нас есть отдельная аудио программа. Это курс, записанный на двух компакт-дисках, на них 4 или 5 треков приблизительно о том же, о чём я сейчас говорю: как помочь людям понять механизм функционирования боли, почему от неё трудно избавиться, почему она не оставляет нас на протяжении стольких лет и так далее. Ещё там есть 20 практических упражнений. Некоторые из них совпадают с упомянутыми выше, но аудио курс разработан для тех, кто не может сосредоточиться даже на чтении книги. Ведь если боль невыносима, сконцентрироваться очень трудно. Мы стремимся предоставить помощь в разных форматах. У нас есть MP3 файлы, которые можно загрузить на IPod или другое портабельное устройство для прослушивания аудио. Но человек должен овладеть навыками простой концентрации внимания и научиться в какой-то степени понимать язык своего тела. Я имею в виду язык ощущений. Мы не знаем своё тело как таковое, не знаем, какие сообщения оно посылает - нам этого никогда не разъясняли. Мы пытаемся научить людей языку, на котором с нами говорит тело - это одна из наших основных задач. Первое, чему мы обучаем - это навыки оживления своего тела. Так, если в течение долгого времени вас терзает боль, вам следует узнать, как можно воссоединиться со своим телом. Здесь многое зависит от концентрации. Мы помогаем людям сосредоточиться, но не только на болезненных участках, потому что это они и сами делают. Наша цель - помочь им начать обращать внимание также на нейтральные области тела, а затем, наконец, на более позитивные, пластичные, обширные области, которые непременно есть у любого, кто страдает от боли - даже от сильной боли. Всё дело в том, что люди не знают, как на этих участках сконцентрироваться.

Д.В.: Ваша книга только что вышла, не так ли?

М.Ф.: Всё верно.

Д.В.: Вы уже получили какую-либо обратную связь от тех, кто пользовался аудио курсами, или комментарии по книге в целом?

М.Ф.: Да, конечно. Отзывы ещё только начали поступать, но в первую же неделю публикации книги, человек, который учился у нас с Питером, прислал мне сообщение следующего содержания: " Просто хотелось бы сказать, что мне было любопытно, что же у вас с Питером получится, потому я сразу купила вашу книгу. Она лежала у меня, так как я решила, что, возможно, ко мне придёт клиент, страдающий от боли и она будет ему полезна. В тот же день я забежала к близкой подруге, которую терзали ужасные боли, и дала ей книгу. Я сказала: " Не знаю, поможет ли тебе это, но в любом случае, возьми". Подруга прослушала лишь самое первое упражнение на компакт-диске и была поражена. Она мне позвонила и сказала: " Поверить не могу, но с моей болью произошли грандиозные перемены! Я чувствую себя совершенно по-другому!" Потом я купила ещё 5 книг и тут же раздала". Все, чьи отзывы я слышала, очень счастливы и замечают перемены к лучшему.

Д.В.: Ещё в книге вы говорите о так называемом капкане боли. Что вы имеете в виду?

М.Ф.: О да, это очень распространённое явление. Мы наблюдаем его буквально у каждого нашего клиента и считаем, что оно встречается повсеместно, у всех страдающих от боли людей. А происходит вот что: всё начинается с ощущения " Я не болен. Мне станет лучше. Не знаю как, но мне станет легче!" А потом, ну это просто пример, боль может резко усилиться. А поскольку она нарастает без всякой объяснимой причины, для вас это становится полной неожиданностью и боль атакует. Далее в вас растёт тревога. Она сковывает ваше тело, как панцирь, что, в свою очередь, лишь усиливает боль. Затем, когда она приходит снова или продолжает нарастать, появляется страх. А чем сильнее страх, тем больше напряжения и зажимов в теле - и снова тревога и страх. Эта взаимосвязь существует на уровне нервной системы и гонит вас по замкнутому кругу. И так, всё повторяется: напряжение, зажимы и вновь нарастающая боль. Это дьявольский круг, по которому вы обречены ходить бесконечно, если не научитесь разрывать его.

Д.В.: Знаете, перед Соединёнными Штатами остро стоит проблема возвращающихся ветеранов. Они страдают как посттравматическим стрессовым расстройством, так и хроническими болями. Я знаком с несколькими подходами по работе с травмой. Интересно, применяются ли они в данной ситуации и делаете ли вы оба что-либо касательно проблемы ветеранов?

М.Ф.: Я бы сказала, мы хотим сделать. Питер работал с несколькими возвращенцами с ПТСР и хронической болью. Мы обнаружили, что наш курс очень эффективен. Например, есть мужчина по имени Рэй. Он вернулся из Ирака. Он подорвался на мине и был ранен. Тот взрыв унёс несколько жизней, в том числе, жизнь его лучшего друга. Рэй испытывал боль, горевал и испытывал множество других проблем. Питер провёл с ним 3 сессии и добился отличных результатов. К сожалению, не все у нас Питеры Левины, но и других людей можно обучить консультированию ветеранов с ПТСР и хроническими болями.

Беллерут Напарстек - крупный специалист в сфере воображения, имеющий опыт работы с ветеранами - провела исследование, которое показало, что они считают прослушивание файлов в формате МП3 значительно более ценным и действенным, чем очные сеансы с профессионалом. На основании результатов её исследования мы тоже надеемся получить нечто сходное, а затем провести свои изыскания, опираясь на этот научный опыт.

Мы надеемся, что аудио-курсы станут для ветеранов чудесными помощниками, ведь общение со специалистом зачастую очень болезненно для них, потому что они боятся осуждения, не хотят говорить о своих травмах, потому что им слишком тяжело проживать эти события снова и снова и при этом не сломаться, не сорваться в пропасть отчаяния. Предлагаемый нами метод не имеет ничего общего с повторным проживанием травмирующих эмоций; Нам даже не важно знать все детали. Гораздо большее значение имеет понимание того, как травма остаётся в теле и как можно до неё достучаться, а затем обрести свободу.

Д.В.: Как соотносится гипноз и энергетические всплески с концепцией телесных переживаний? Есть ли какой-то общий фундамент?

М.Ф.: Возможно, общность в том, что, работая с телом, мы всякий раз соприкасаемся с энергией - работая с эмоциями, мы сталкиваемся с переживаниями и памятью данного момента. Не важно, на чём вы сосредоточены и с чем имеете дело - энергетический уровень задействован всегда и на него невозможно не повлиять. И мы говорим об энергии в парадигме телесных переживаний. Но мы говорим немного о другом - о замороженной, стеснённой энергии, энергии при стратегии замирания, когда вы в некоторой степени до сих пор пребываете в состоянии шока от случившегося и ваше тело словно заперто в клетку. В этих зажимах сдерживается очень много жизненной энергии, и мы, естественно, ищем способы её высвобождения. Также есть общность в области психоэнергетики. Мы не используем одинаковые методы для снятия напряжения и разблокировки энергетических потоков. Есть всплески, существуют разновидности терапии с использованием лазера, движений глазных яблок и так далее. Я со всеми ними знакома и иногда применяю.

Но в работе с телесными переживаниями мы используем прежде всего дыхание и осознание своего тела - особые телесные ощущения и их динамику. Мы помогаем достичь изначального состояния, когда энергетические и ментальные блоки сняты. Таким образом, здоровье возвращается на оптимальный уровень.

Д.В.: Я знаю, что Вы пропагандируете ведение дневника боли. Неужели у людей хватает выдержки сидеть и сосредоточенно писать о своей боли!?

М.Ф.: Должна признаться, здесь мы сталкиваемся с довольно мощным сопротивлением.

Д.В.: Я тоже ощутил его при чтении книги. Обычно можно услышать: " Меня уже заставляли вести дневник боли раньше!" или " Я не люблю писать! и прочие подобные жалобы.

М.Ф.: В таких случаях я предлагаю просто попробовать, для начала хотя бы в течение недели. Припоминаю двух пациентов. У них были совершенно разные проблемы. Один маялся от тазовых болей из-за очень тяжёлого эндометриоза и множества перенесённых операций. У другого - синдром раздражённого кишечника и множество видов боли, связанных с данным заболеванием. Оба они не осознавали модели своего отношения к проблеме - почему боль то усиливается, то слабеет. Эти переходы казались им случайными, что не способствует обретению ресурсов для исцеления. Я имею в виду принятие ответственности за свою боль и её регуляцию. Если ты не имеешь понятия, что с тобой происходит, нужно брать дело в свои руки.

И так, я сказала тем пациентам нечто вроде: " Даже если вы никогда не вели дневники, стоит лишь попробовать и, возможно, вы узнаете что-то новое о своей боли", - или " Вы ничего не потеряете, если попробуете в течение недели - любопытства ради". Они стали вести дневник и оба узнали много важного о своей боли, много такого, чего раньше не осознавали и что помогло прийти к решению проблемы. Так, например, женщина с тазовой болью поняла, что утро - самое трудное время для неё. Ей казалось, что после пробуждения и подъёма она чувствует себя хорошо, но это было не так. Когда мы начали отслеживать причину, выяснилось, что боль нарастала после часа совещания с начальником на работе. На работе она была новичком, остро нуждалась в деньгах и беспокоилась о своих достижениях, о том, как она справляется с трудовыми обязанностями. То есть женщина находилась в состоянии стресса и от этого боль усиливалась. Когда мы определили, что утро - опасное время для неё, то применили несколько стратегий для подготовки к этим трудностям и исправления ситуации. В последствии болевые ощущения уменьшились не только по утрам, но и в остальное время.

Д.В.: И так, мы поговорили о послевоенных травмах и травмах в следствии автомобильных аварий. А как насчёт избавления от последствий хирургического вмешательства и других подобных процедур, которые были призваны помочь таким пострадавшим, но, увы...

М.Ф.: Рада, что Вы задали этот вопрос. Данная проблема вызывает огромное беспокойство сегодня. Мы с Питером работали со многими людьми, имеющими пост-операционные травмы в результате либо неудачного хирургического вмешательства , либо осложнений, либо врачебной ошибки, которая привела к тому, что пациенту стало хуже, чем до лечения. И это действительно ужасно! Также мы работали с теми, чья операция прошла успешно - можно сказать, как по учебнику. Однако, они страдали от неуправляемой, невыносимой боли. Они не могли разорвать замкнутый круг. А ещё мы работали с людьми, которые спустя долгие годы (10 лет или больше) так и не оправились от последствий лечения. Их жизнь в прямом смысле искалечена.

Это очень важно. Суть нашего послания состоит не в том, чтобы убедить людей не делать операцию, хотя мы ощущаем себя большими специалистами в деле помощи при пост-хирургических травмах. Мы стараемся понять их мотивацию, понять, насколько операция значима, ведь в некоторых случаях без неё просто не обойтись. Мы придерживаемся мнения, что, если вы собираетесь делать операцию, если это для вас наилучший выбор, мы хотим предварительно быть уверены в наличии возможности сотрудничать с вами: настроить на положительный исход, вместе разработать безопасный болевой план, который поможет управлять болью. В некоторых случаях всё складывается даже лучше, чем вы предполагали, а имея навыки контроля, можно более смело идти по жизни.

Такова наша концепция. В книге есть целый раздел, посвящённый созданию индивидуального болевого плана. Разрабатывать его нужно совместно со своим хирургом или другим лечащим врачом. План охватывает те аспекты, о которых люди не задумываются вовсе. Например, необходимость удостовериться в наличии контакта с представителем структуры, офиса, организации, со специалистом, который их ведёт. Такая связь важна, если боль нарастает, лекарство не действует или возникает много побочных эффектов после приёма препаратов. Медперсонал в подобных ситуациях не всегда оправдывает надежды и порой допускает ошибки.

Так или иначе, людям надо предоставить прямой канал связи, будь то электронный адрес или номер телефона. Тогда они будут знать: если случится нечто непредвиденное, им не придётся долгие дни мучиться и ждать помощи. Так же мы помогаем людям обратить внимание на поиски того, кто готов их поддержать, быть рядом и при необходимости станет сопровождать их от начала до конца, кто пойдёт с ними к хирургу в день назначения операции, останется в клинике, пока длится процедура, затем проводит домой и поможет в быту или в других обстоятельствах.

Болевой план содержит множество пунктов, но суть в том, что мы стремимся сделать процесс непрерывным. Непрерывность имеет огромное значение. Могу рассказать множество случаев, да, думаю, и Вы тоже, когда люди отправлялись домой или, допустим, в реабилитационное учреждение без необходимых предписаний по поводу медикаментов. А что если праздники или лечащий врач в отпуске, а их никто не предупредил? Да мало ли ситуаций! Представим, что в это время им просто не повезло, потому что никто не придёт на помощь в это время. Мы выяснили, что в целом очень важна тактика опережения. Вы ведь не хотите оказаться на дне пропасти, где боль захлёстывает, оглушает, наводит страх и вы попадаете в капкан, о котором мы говорили ранее.

Д.В.: Если не ошибаюсь, Вы также работали с синдромом хронической усталости и фибромиалгией. Эти заболевания на первый взгляд не имеют ничего общего с травмой. Что Вы можете о них сказать?

М.Ф.: Появляются исследования, особенно это касается фибромиалгии, в которых показана высокая корреляция между детской травмой и наличием фибромиалгии в более позднем возрасте. У меня есть несколько таких пациентов и я говорю им, что, как мне кажется, фибромиалгия и прочие подобные расстройства - это фактически системные проявления травматической реакции. Иными словами, нервная система человека, пережившего травму в детстве и в последствии страдающего данным расстройством, находится в разбалансированном состоянии. Если имела место родовая травма, нервная система может быть разбалансирована с самого рождения. Возможно, этот человек не получал должной заботы или " перерос" это состояние, но затем он переживает очередной травмирующий эпизод, например насилие или утрату. И тогда всё повторяется вновь - накатывает волнами, накрывает с головой.

Кроме того, мы говорим о ежедневных " маленьких травмочках". Например, о жизни с безжалостно критикующим родителем, который обесценивает и стыдит, о том, как это губительно для психики - возможно даже более губительно, чем, скажем, физическое насилие. Не хочу, чтобы создалось впечатление, будто мы принижаем переживания вторых перед тем, через что проходят первые - дело не в том. Суть в том, что все эти события ставят людей в положение риска. Сейчас я консультирую нескольких человек - ах да, у них ведь как раз фибромиалгия плюс волчанка, а ещё проблемы с сердцем - таким образом, система за системой, организм выходит из строя. Мы работаем с этими заболеваниями при помощи таких инструментов, как дыхательные упражнения.

Дыхательная техника считается очень мягкой. Я вчера проводила такие упражнения с одной женщиной и она сказала: " Впервые за месяцы, если не годы, я не страдаю от боли!".

Д.В.: Это прекрасно!

Ф.М.: Вот именно! И вот что ещё хочу добавить: мы сегодня говорили о скромности - мы не гарантируем, что наша концепция применима во всех случаях, но для абсолютного большинства она работает. Возможно, ваше время просто ещё не подошло, поэтому мы с Питером иногда пользуемся другими методиками. Например, я применяю психоэнергетический подход, гипноз, фантазирование, так как я постоянно ищу то, что соответствует уровню готовности пациента, то, в чём он нуждается в данный момент.

Д.В.: Ну что ж, по-моему, это отличная завершающая мысль, великолепное утверждение, которым можно подытожить нашу беседу. Доктор Мэгги Филлипс, спасибо, что пришли!

(оригинал взят с сайта shrinkrapradio.com с письменного согласия Дэвида Ван Найса).