Взаимодействие с травмами по темпераменту: меланхолики

В психологической науке часто можно найти умозаключения о том, что самый слабый нервной системы у меланхоликов. В некоторых публикациях

"Страсти по страданиям" ,

Воспоминания никогда не умирают ( этюд в стиле death-doom metal)

я рассматривала некоторые аспекты меланхолического темперамента, к которым относятся традиционно:

склонность к печали
уныние
высокая чувствительность
ранимость
плаксивость
сентиментальность.

Прекрасный пример типичного меланхолика - Пьеро из сказки "Золотой ключик, или приключения Буратино". Нежно влюбленный, тонкий созерцатель, наблюдательный, обостренно чувствующий людей, поэт и романтик.

Взаимодействие с травмами по темпераменту меланхолики

Обращает внимание тот факт, что в ряде словарей и популярных энциклопедий во Всемирной паутине и вовсе факт меланхолии признан "душевным расстройством". Что подтверждает опасения об ущербности и диссонансе научного мира.

Можно ли представить, что в Словаре иностранных слов меланхолия означает "заболевание" (!!!), а вдругом словаре и вовсе является синоним депрессии.

Тем не менее, меланхолия (с греческого переводится как "черная желчь") представляет собой тип темперамента человека, открытый наряду с остальными - сангвиником, холериком, флегматиков в Античности отцом медицины - Гиппократом. Несмотря на то, что медицина, а также естествознание, культурно-историческая сфера, в которой человек живет и творит, шагнула далеко вперед, к представителям меланхолического темперамента отношение довольно-таки специфическое и оценочное.

Складывается впечатление, что меланхолики делать ничего не умеют, кроме как плакать и вздыхать. Это категорично и даже бестактно.

Рассмотрим проблему взаимодействия с травмами изнутри. Меланхолик действительно склонен к печали. При этом образы печали весьма созидательны. Будучи тонким, впечатлительным человеком, меланхолик склонен к воображению и одухотворению. Высок уровень и идеализации.

Погружаясь в состояние раздумья и печали, меланхолик (чаще всего интроверсированный, склонный к самопогружению), оказывается в мире своих фантазий и грез, откуда не слишком стремится выбраться.

Боль для него является своеобразным ценностным ориентиром.

Неоднократно я отмечала факты из жизни меланхоликов при взаимодействии с травмами, а именно - их отношение к травмам.

Приведу с разрешения своих клиентов некоторые выдержки из их рассказов:

"Меня сильно обидел отчим, обозвал меня. Мне было 13 лет тогда. Я ушла в себя. Помню как сейчас, лежу, слезы ручьем из глаз, успокаиваю сама себя. "Бедненькая, маленькая моя девочка...!". Замечала, что в такие минуты я жалела именно маленькую девочку всегда. Даже до сих пор такое есть".

"До сих пор я тяжело переживаю разрывы отношений с молодыми людьми. Вот знаете как? Встречаюсь с мужчиной, чувствую, что скоро он меня бросит. Бац! Действительно бросает. И мне больно. И эта боль какой-то истомой разливается по мне. Но я не могу сказать, что я мазохистка. я просто понимаю, что моя боль это как моя духовная пища...".

"Когда мне было лет двадцать, я не задумывалась о том, что для меня означает травма и боль. Однако в минуты сложностей и опасностей моя тревога и волнение достигали какой-то невероятной силы воздействия. С одной стороны, мне хотелось спрятаться от этого "вулкана", от этих событий. С другой стороны, меня постоянно преследовали одинаковые события. Расставания, влюбленности, грусть, эстетизация образов для меланхолика именно повод для размышления.

В своей практике я не встречала меланхоликов, которые бы забывали ту или ситуацию в своей жизни, приносящую им досаду. В то же время травмированность меланхоликов создает предпосылки для более глубокой проработки ситуаций, требующих коррекции.

Таким образом, рассматривая вопрос травмы психике меланхолика, важно именно обратить внимание на характер взаимодействия его с болевым ощущением, а именно способностью погружаться в боль, принимать ее, равно как и замыкаться, уходить в себя.

Но как бы парадоксально это не звучало, меланхолики редко вспоминают или фиксируют внимание на источнике веселья и радости. Можно сказать, что у меланхоликов врожденная специфическая адаптация к душевной боли, которая является сакральной движущей силой их личностного роста.