Айсберг не спрашивал, но все узнал, когда Пингвин Медведю отвечал.

   Жил-был Айсберг. Плавал он по просторному океану, наслаждался происходящим и не знал хлопот. Через некоторое время он стал предполагать, что не так все просто как кажется.

        И стал Айсберг  размышлять :    

     -  Вот я есть, белый и ледяной весь. Я плаваю по океану и днем и ночью, и летом  и зимой. Другие айсберги тоже плавают! И надо же – ни разу не встретился мне похожий на меня айсберг. Все мы какие-то причудливые и разнообразные.  . Правда есть и кое-что общее: у каждого –своя надводная часть, видимая, и у каждого  есть своя  подводная часть – невидимая… . Как же мы интересно устроены: ведь всюююююююю подводную часть никто еще так и не увидел из нас.  И ведь эта подводная-то, она ого-го какая! Как бы её увидеть-то …

     - А никак! Ты её не увидишь – она же под водой, скрытая, спрятанная , - сказала Чайка, сидящая на Айсберге. – Ты стал вслух говорить. Сам что ли не заметил?

    - Нет, не заметил даже.

   - Вот и я про это.  Иногда начинаешь что-то делать или говорить – и не замечаешь как…. Вот она и есть  – твоя подводная часть. Она проявилась, а ты её не заметил…Она всегда так – раз и возникает сама по себе, когда хочет. Но самое интересное, что она  точно есть. Кстати, и об этом  все знают.

      В это время проплывал мимо Другой Айсберг и , услышав разговор, присоединился к нему:

    - А мне мой дед говорил, что он слыхал от седых ледников: благодаря подводной части мы плаваем. Она удерживает  нас на поверхности, и если бы её не было – неизвестно чем бы всё закончилось.

     - Чем-чем? Знамо чем – неинтересные вы были бы тогда, айсберги. Понимаешь, без изюминки. – Включился в беседу Пингвин, примостившийся на Другом . – Я вот сейчас сижу здесь над океаном – вижу тебя, а нырну под воду – тоже вижу тебя, но уже Другую твою часть. Вот это и интересно. Ни у кого же больше так нет!

    - Ну, у меня вот нет этой невидимой части, как вы говорите – подводной – и что? Я стал от этого совсем не интересный? – раздалось глухое рычание Белого Медведя, который плыл на Третьем Айсберге.

    - У тебя тоже есть невидимая часть, поэтому ты её и не видишь. Она у всех есть. Просто у Айсбергов она как бы видимая под водой, когда нырнешь туда .  В этом их фишка. А у нас у всех, млекопитающих, она вобщеее совсем невидимая, - разъяснял Пингвин.

     - Ну ты и горазд фантазировать, - Белый Медведь явно был настроен скептически.

     - Вот он я –весь здесь! – указывал на себя Белый Медведь.- И ныряю под воду весь, и хожу - весь!

     -Понимаешь, Медведь. Айсберг как раз нам и показывает, какой может быть значительной и огромной эта невидимая часть. – Продолжал делиться своими знаниями Пингвин.- Хочешь ты или не хочешь, но это факт. Тебе остается его только принять. Ты же не можешь отрицать, что у Айсберга нет подводной части – сам же её видел.

      - Ну, видел.

      - Примерно то же самое и у тебя, и у меня, и у Чайки, и у других. Это лучше признать как факт и начать заботиться о себе целиком: о видимом и невидимом. Чем больше видимое игнорирует  невидимое, тем сильнее невидимое  начнет усложнять все видимому. Как бы прорываться и  заявлять о себе: «Эй, увидь меня! Я – тоже есть!»

      Айсберг слушал внимательно Пингвина, осознавая все больше и больше самого себя и своё назначение. Он и не предполагал раньше, что может в себе нести такую ценность для млекопитающих: создавать представление о видимом и невидимом в их жизни и быть моделью о  частях одного целого.

        - Какой он интересный, этот Пингвин, - подумалось Айсбергу.