Эссе по работе Э. О'Шонесси «Невидимый Эдипов комплекс»

               Эссе по работе Э. О'Шонесси «Невидимый Эдипов комплекс»

Вводное замечание

Эдна О'Шонесси – одна из представителей группы посткляйнианских аналитиков. Как последователя М. Кляйн ее интересует содержание бессознательных фантазий, лежащих в основе всех психических процессов. Развивая идеи З. Фрейда и М. Кляйн об эдипальном периоде, Э. О'Шонесси пытается показать, что его прохождение может быть настолько тяжелым для ребенка, что он старается избежать его, делая Эдипов комплекс «невидимым».

Такое бессознательное сокрытие эдипальных переживаний существенно затрудняет работу аналитиков с взрослыми пациентами. Э. О'Шонесси убеждена, что Эдипова комплекса не может не быть, его «невидимость» - признак, который показывает, что субъект выстроил очень мощные защиты против эдиповых угроз.

Для наглядности своих теоретических рассуждений Э. О'Шонесси разбирает два клинических случая - распространенный среди психоаналитиков метод подачи материала.

Текст статьи представляет собой доклад, сделанный на конференции, посвященной М. Кляйн и Эдипову комплексу.

Влияние «скрытости» Эдипова комплекса на психоаналитическую теорию и практику

Клинический факт существования очень длительных периодов анализа клиентов, и даже всего психоанализа, где совершенно не проявляется эдипальный материал, привел к раздвоению подхода в отношении Эдипова комплекса. Некоторые аналитики, в частности, Х. Кохут и другие представители Self-психологии, предлагают оставить в стороне Эдипов комплекс и перенести фокус внимания на процессы утраты (депривации) и восстановления (возмещения) в развитии самости субъекта.

В кляйнианском подходе Эдипов комплекс признается универсальным и ключевым для психического развития любого индивида. А клиническая практика «отсутствия» эдипальных переживаний у некоторых пациентов объясняться различием в его переживании в раннем возрасте. Поэтому при прохождении психоанализа у некоторых людей Эдипов комплекс проявляется в виде достаточно явных остатков и легко становиться материалом анализа. У других же людей психические защиты так скрывают детские болезненные переживания, что признаки Эдипова конфликта исчезают из материала анализа. Косвенными признаками вытесненного Эдипова конфликта у пациентов являются чувство отчуждения, проблемы разобщенности и одиночества при наличии эдипальной пары, сексуальное расщепление.

Сокрытие Эдипова конфликта, по мнению Э. О'Шонесси, определяется травматичностью именно ранних стадий эдипальных переживаний.

Ранние стадии Эдипова комплекса и его нарушения

Э. О'Шонесси отмечает заслуги М. Кляйн в добавлении к открытому З. Фрейдом Эдипову периоду как центральному комплексу детского развития ранних эдипальных переживаний на стыке параноидно-шизоидной и депрессивной позиций.

Согласно взглядам М. Кляйн, характерная особенность ранних эдипальных переживаний - фигура объединенного родителя. В бессознательных фантазиях маленького ребенка мать носит в себе пенис отца и всего отца, а отец сочетает в себе грудь и влагалище матери. А родители пребывают в состоянии постоянного взаимного удовлетворения. Родительское тело дарит огромное наслаждение, является объектом вожделения и ожиданий особой ласковости. Впоследствии объединенное родительское тело разделяется на отдельные объекты. В случае сохранения в бессознательных фантазиях объединенного родителя, это будет губительно для объектных отношений и для полового развития.

Э. О'Шонесси вносит дополнения в данную эдипальную констелляцию. Объединенную фигуру родителей ломает проективная идентификация, которая стремиться отделить и атаковать сексуальных родителей. Ранний эмоциональный уровень перелома искажает объекты, их гетеросексуальные и созидательные качества, невоспроизводимыми проекциями. Объекты принимают вид искаженных, неполных, сломанных.

К неправильному развитию и вычеркиванию Эдипова комплекса из своего поля зрения ведут два аспекта: 1) стимуляция объединенного эдипального родителя, в результате Эго истерзано стремительной атакой чувств; 2) усиление (за счет мощной проективной идентификации) фундаментального представления о том, что объединенная родительская фигура выталкивает ребенка.

С помощью двух клинических случаев – Леона и мистера А. – Э. О'Шонессииллюстрирует, как в результате использования дополнительных защитных механизмов люди защищают свое Эго от невыносимости страданий эдипального характера и делают свой Эдипов комплекс невидимым.

Нужно отметить, что теоретические положения о трудностях Эдипова комплекса, ведущих к его сокрытию в работе Э. О'Шонесси не предшествуют клиническим случаям, а вклиниваются в рассмотрения психоанализа Леона и мистера А.

Случай Леона

Симптоматические проявления: Леону было 11 лет, он близился к половому созреванию, но выглядел младше своих лет, был неуклюжим, малоподвижным, депрессивным. Главный симптом – паника, охватывающая мальчика в любой новой ситуации. Паника препятствовала его школьному обучению. Леона тревожила любая мелочь.

Леон - старший ребенок в семье, вскоре родился еще один мальчик, который был зачат, когда Леону было четыре месяца. Младший брат Леона был на голову выше его, активный и шумный, в то время как Леон обычно уединялся в своей комнате с книжкой и изредка выходи поиграть, если кто-то проявлял активность вытащить его из комнаты. Мать Леона характеризовала его младенческое поведение как невыносимое – «он все время плакал».

Особенности поведения в ходе психоанализа: Особенностью Леона на приеме у психоаналитика была его способность мгновенно «перевоплощаться» в отца, в мать, в маленького больного ребенка. Э. О'Шонесси эти «превращения» объясняет сильными проекциями и отождествлением с объектами на уровне чувств и физического состояния. Он рассказал, что видит на полу и дверях узоры из точек. В описании узоров четко прослеживался образ пениса с яичками. Сначала далекие индифферентно воспринимаемые образы все приближались и с приближением вызывали приступы страха.

Леон всегда садился между двумя подушками (как бы ввинчиваясь между ними) на скамейке. За 18 месяцев психоанализа он только дважды (не считая отлучения в туалет) покидал «место наблюдения». Один раз, чтобы сыграть с аналитиком в игру в карточки, в этой игре он сказал, что набор чужих карточек лучше, чем у него. Этим эпизодом, считает Э. О'Шонесси, Леон выразил травматичность переживаний из-за рождения младшего брата, который «лучше, чем он».

Леон все время то задвигал свои ноги под скамейку, то вытягивал. Иногда он затыкал уши, но чаще внимательно слушал. Леон редко говорил спонтанно, а в основном отвечал на вопросы аналитика. Он говорил очень тихо, поэтому аналитику приходилось придвигаться к нему, чтобы услышать.

Отношение к психоанализу было противоречивое. Леон был одновременно и против и за. Иногда он выбегал в туалет со словами «Я ненавижу ваши разговоры». Когда Леон пропустил два сеанса, он был в ужасе, думал, что будет изгнан со своей скамейки и из психоанализа вообще.

Интерпретации симптомов и поведения Леона: Э. О'Шонесси дает трактовку поведенческим симптомам Леона и его описаниям видимых им узорах.Узоры из точек в виде пениса символизировали вытесненные бессознательные переживания об ужасающих внутренних объектах. На состояние постоянного конфликта указывали постоянно выдвигающиеся и задвигающиеся под скамейку ноги мальчика – он как будто решал – идти вперед или уступить, отказаться от контакта или вступить в него.

По отношению к аналитику у Леона было хроническое беспокойство, что его не поймут, что аналитик приблизиться слишком близко и ущемит его чувства. Если психоаналитик говорила пренебрежительно о его родителях, то Леон реагировал благосклонностью к ним и одновременно страхом быть в сговоре с аналитиком против них. При переносе, когда аналитик выступал в роли родителя, Леон приходил в ярость и испытывал сильное беспокойство. Леону особенно нравилось, когда аналитик брал на себя роль смущенного ребенка, а сам он «становился» безучастным родителем. Леон хотел, чтобы аналитик постоянно поддерживал его фантазию-инверсию, где он большой и всемогущий, а остальные маленькие и беспомощные.

Очень тихий голос Леона заставлял приблизиться настолько, чтобы стать как подушка рядом с ним, которая не беспокоила его, не устанавливала связей и не ожидала изменений от него.

Малоподвижное положение на скамейке между двумя подушками символизировало, что он помещает себя в дом в теле матери, чтобы быть внутри нее и удерживать отца и мать по обе стороны себя, не давая им сблизиться. Пока подушки, между которыми сидел Леон, находились на своем месте, мальчику было проще не замечать изменений в комнате. Перемещения аналитика по комнате и ее разговоры разрушали фантазию о том, что Леон находится внутри матери, что вызывало вспышки ненависти к аналитику. Для своего спокойствия Леону важно было сохранять фантазию о мире, где нет перемен, нет раздельности и разобщенности.

Реконструкция травматичного опыта в ранней стадии Эдипова комплекса: Фантазии о наполненности тела матери другими младенцами для Леона стали реальностью из-за ранней второй беременности матери. Поэтому характерное для всех младенцев периодическое чувство лишенности всех тех блаженств, которые в фантазиях ребенка дарит материнское тело, для Леона было особенно непереносимым. Его ранние потребности на получение исключительного отношения были фрустрированы. Закрепилась параноидно-шизоидная позиция, где уход объектов непереносим, вызывает сильную тревогу. Поэтому Леон так цеплялся за стабильность, боялся любых перемен.

Начало эдипальной ситуации, совпавшего с рождением брата, стало для Леона таким невыносимым, что его сексуальность была полностью подавлена. Внутренние сексуальные объекты извергнуты на пол и дверь. И сам Леон выглядел бесполым и инфантильным.

Эдипов комплекс Леона начался не с родительской пары, а угрожающей троицы – матери, вынашиваемого ею ребенка и отца. Еще в раннем детстве Леон отступил от соперничества за мать и с братом, и с отцом. Его желания были подавлены уверенностью в безнадежности получить желаемое. Оно было слишком «далеко» от него. Также как в младенчестве стала недоступной слишком рано забеременевшая мать. Поэтому Леон постоянно останавливал себя. Его симптомы показывали, что он уступил и не соперничал и не старался что-то изменить.

В младенчестве Леон ненавидел беременное тело матери, а когда чувствовал как она страдает, переживал горе, которое не мог вынести, он чувствовал гнев и тревогу. Его слабое Эго не справилось с чередой сильных неконтролируемых эмоций. Эдипальные переживания были глубоко вытеснены. Он стал «бесполым» и видел мир через мать или отца, находясь попеременно в проективной идентификации то с одним, то с другим. Подушки – это десексуализированные родители, которых мальчик разделил и удерживал рядом с собой, а пугающие сексуальные детали отщепились и проявлялись в виде узоров из точек.

Эдипальные переживания Леона до психоанализа были неведомы ему, поскольку он в своих всемогущих фантазиях помещал себя в объекты или между ними. В ходе психоанализа Эго Леона немного укрепилось и он мог позволить вернуться элементом своего Эдипова комплекса и проявить свою собственную индивидуальность.

Случай мистера А.

Симптомы и особенности поведения: Мистер А. – интеллигентный семейный человек. Причиной обращения к психоаналитику была мучительная ревность к жене. Он не знал, на самом ли деле жена изменяет ему, или это плод его фантазий. Любое поведение жены (разговор по телефону, намерение выйти на улицу) интерпретировалось мистером А. как планы заняться сексом с кем-то другим.

Мистер А. был очень эротизирован. Периодически он терял чувство реальности. Он боялся, что не найдет объектов, с помощью которых можно проверить реальность. Характерны немедленное проникновение и обладание.

Мистер А. был младшим ребенком в семье. Его отец и мать имели гомосексуальные наклонности, а с 13 лет мистер был в гомосексуальных отношениях со своим старшим братом. В молодости у него было несколько гомосексуальных связей.

Мистер А. был переполнен эротическими фантазиями. Одна из них – он находился внутри большого фаллоса, смотрел на объекты сверху вниз, а объекты восхищались и служили ему.

С аналитиком он сразу начал устанавливать гибкие с эротическим оттенком отношения как с новым идеализированным объектом, который давал то, чему его не хватало – понимание, внимание к нему без возбуждения зависти, ревности или чувства вины. Однако если аналитик говорила какие-то тревожащие мистера А. вещи, он сразу становился жестким и холодным. Он давил на аналитика, чтобы она присоединилась к его сексуальным фантазиям.

На более поздних этапах анализа, когда у мистера А. появились признаки эдипальных волнений, он проецировал на аналитика свои чувства к родительским фигурам с соответствующими горькими чувствами.

Интерпретации симптомов и поведения мистера А.:

Периодическая потеря чувства реальности, стремление к всесильному контролю (проникновению и обладанию) объясняется тем, что у него были испорчены сексуальные фигуры. Это был одновременно результат проекций мистера А., раскола эдипальной пары, соответствия его фактическим родителям (а позже и других объектов). Мистеру А. не хватало надежно интернализированного правильного объекта, и он использовал проективную идентификацию и всесильный контроль как основные методы взаимодействия с объектами. Первостепенная потребность – ощущать свой объект внутри себя, не отлучаться и не быть одиноким, создать возбуждающую пару.

Сильная эротизированность и перверсивные сексуальные фантазии были не связаны с его эдипальной ситуацией, а, напротив, скрывали эдипальные фигуры. Их не было в поле видимости, как в мистере А. как будто не было ребенка.

В ходе анализа постепенно ослабли его параноидальные чувства, эротические фантазии и сексуальные иллюзии и он начал переживать мучительные чувства, связанные с эдипальной парой. Он чувствовал одиночество, изгнанность из-за «предательства» родителей, занимающихся сексом.

Реконструкция травматичного опыта в ранней стадии Эдипова комплекса: Мать мистера А. была нарциссической и всегда озабоченной другими делами. Отрицательным внешним обстоятельством для его эдипальных переживаний стали гомосексуальные наклонности членов семьи. В результате этого у мистера А. произошло гендерное разделение, его мужские фигуры были объединены с другими мужчинами, а женские – с другими женщинами или девочками.

Мистер А. – образец часто воспроизводимой схемы. Отец воспринимается как садистский фаллический мужчина, а мать как мазохистская женщина и оба они открыты для гомосексуальных союзов против другого пола. Всемогущество подобных фантазий, по мнению Э. О'Шонесси, приводит к раздробленности восприятия полов у пациентов. Пациенты с такими фиксациями постоянно находят неподходящих сексуальных партнеров, создают мучительные треугольники, где союз с одним исключает и делает враждебным другой союз.

Сравнение Леона и мистера А.

Сначала в своей работе Э. О'Шонесси описывает случай Леона, в ее статье/докладе этот случай занимает основной объем. При анализе случая мистера А. Э. О'Шонесси делает некоторые сравнения с Леоном. Кроме того, в описании случаев можно заметить некоторые сходные моменты на заданную основную тему.

Различия: Леон был психически очень ригидным и стремился к стабильности, мистер А., напротив, очень гибким. Леон был «бесполым», мистер А. – очень эротизированным. Леон предпочитал занимать позицию наблюдателя со стороны, мистер А. – стремился к немедленному обладанию объектом. Леон был инфантилен, в мистере А. не было видно никаких проявлений ребенка. Леон вообще не хотел продвигаться в психоанализе, мистер А. хотел продвигаться слишком быстро.

Сходство: Сама поставленная в начале статьи/доклада проблема о невидимом Эдиповом комплексе предполагает наличие общего у клиентов с разной симптоматикой – борьбу с эдипальными признаками.

Оба типа поведения – отстраненное наблюдение и немедленный захват объекта – способы справиться с тревогой. У обоих были потребности слиться с объектом – проникая в него, или помещая его внутрь себя. Это способы контроля над объектами. Оба манипулировали аналитиком, чтобы она присоединилась к удобному для них, снижающему тревогу типу отношений. Очевидная ригидность Леона и кажущаяся гибкость мистера А. – разные формы вступления в избегающе-контролирующие отношения. Неадекватный темп продвижения в психоанализе (слишком медленный или слишком быстрый) направлен на то, чтобы «не заметить» эдипальных переживаний (не дойти до них или проскочить). У обоих отсутствует правильный внутренний сексуальный объект, а имеется искаженные. Их эдипальные истории начинаются с изгнания.

Сходства между внешне столь разными пациентами могут рассматриваться как типичные признаки психических процессов, сопровождающих сокрытие (невидимость) Эдипова комплекса.

Заключение

В заключение своей работы Э. О'Шонесси еще раз в качестве резюме отмечает обязательность прохождения Эдиповой стадии в развитии ребенка. Нарушение нормального развития с характерным сексуальным влечением и соперничеством усиливает защитные механизмы. Способом справиться с нарушениями с исходными объектами становится сильная проективная идентификация. Сохраняющаяся фигура объединенного родителя, угрожающая вторжением или всасыванием - жесткая структура, она осиливает тревогу и требует постоянного контроля. Чтобы снизить непереносимый накал чувств субъект в своих фантазиях помещает себя между объединенной фигурой, разделяя ее и проецируясь то с одной, то с другой частью разделеннойю фигуры. Его искаженные объекты включают атакующие следы раскола, поэтому субъект ощущает себя не в мире эдипальных фигур, а в мире искаженных сексуальных объектов. Из-за отсутствия правильного внутреннего объекта для субъекта непереносимо одиночество.

Источник:

1. О'Шонесси Э.Невидимый эдипов комплекс / пер. с англ. Г. Алиханян // Философская антропология. 2016. Т. 2. № 1. – С. 99-129.