Комплекс ХОЛОДНОЙ, "МЕРТВОЙ" матери

Этот фильм давно произвел на меня очень сильное впечатление, и, на мой взгляд, он дает интересные возможности для анализа. Его можно смотреть как исключительно трагическую историю, примеры которой мы, то и дело, встречаем в новостных хрониках. А можно посмотреть на него глубже, пытаясь увидеть причины разворачивающихся в фильме событий, которые лишь является отражением слишком часто встречающейся действительности. Интересно, что в этом фильме увидит каждый конкретный зритель?..

Сюжет фильма разворачивается в жизни Евы – молодой женщины, для которой неожиданная беременность предстала окончанием привычной жизни – беззаботной, увлекательной, полной веселья, путешествий. Беременность безвозвратно делит ее жизнь на две половины: жизнь для себя и жизнь, в которой она не знает, как себя вести, жизнь, в которой для нее нет места радости. С развитием ребенка в ее утробе развивается ее депрессия.

Ничего не меняется в отношении Евы к ребенку и после рождения сына Кевина. Мальчик растет беспокойным: много плачет, долго не начинает говорить, с большим трудом приучается к туалету. Все это вызывает огромное раздражение у матери. При этом, Ева полностью посвящает себя мальчику – она учит его говорить, консультируется с врачами по вопросам его речевого развития. Единственное, чего она не может дать сыну – свою любовь. Она к нему лишь привыкла. Она всю себя посвящает сыну, скорее, из чувства долга, а не на основе чувств любви и привязанности.

Такое же отсутствие видимых теплых чувств мы наблюдаем у Кевина по отношению к матери. Кажется, что смыслом его жизни стала демонстрация матери своей злости. При этом, с отцом у него развиваются достаточно теплые отношения. Отец понимает, что больше всего нужно ребенку: «Его нужно просто покачать». Сыну необходима была тесная связь с матерью – телесная и эмоциональная.

Ева вполне отчетливо обвиняет ребенка в том, что в ее жизни теперь нет радости: она говорит ему: «Когда Кевина не было, мама была счастлива». Вполне открытое выражение ненависти и вменение вины ребенку. В связи с этим, не удивительно, что Кевин так же вполне открыто демонстрирует свои отчуждение и злость. Когда у Евы с мужем рождается второй ребенок – дочка, Кевин выплескивает свою агрессию и на нее. А зритель может наблюдать некоторую трансформацию материнских чувств у главной героини. Отчасти осознав свои ошибки в воспитании Кевина, мать способна дать дочке нежные материнские чувства и заботу. Это, конечно, способствует более активной демонстрации своей агрессии у Кевина, несмотря на попытки матери сблизиться с сыном.

Отец дарит сыну лук со стрелами, и Кевин с радостью увлекается игрой в Робин Гуда. Постепенно у него созревает план, как он может выразить всю свою агрессию – он устраивает стрельбу из своего лука по живым мишеням в своей школе. Более того, его стрелы метко поражают отца и сестру…

С этого момента для Евы начинается долгий и мучительный процесс осознания своей ответственности и вины. Она осознала свои ошибки лишь тогда, когда жизнь преподнесла ей непоправимый и очень горький урок. В своем городке она становится мишенью сильных чувств утраты, вины со стороны близких и родственников детей, погибших от рук Кевина. Ее дом и машина регулярно обливаются красной краской. Медленно оттирая краску со стен своего дома, как символическую кровь со своих рук, она вспоминает и осознает все непоправимые эпизоды и чувства в своих отношениях с сыном.

Размышляя об этом фильме аналитически, я могу выделить несколько тематических линий:

Тема каловых выделений активно прослеживается в фильме. Мы можем видеть, какую радость доставляет мальчику реализация своих выделительных функций, какое раздражение, при этом, возникает у матери; и с каким удовольствием Кевин использует свою выделительную функцию как средство влияния на мать. Мать чувствует раздражение и злость, и когда она позволяет своим истинным чувствам проявиться вовне (она сильно отталкивает мальчика, и у него ломается рука), следом проявляется другое сильное чувство – вина.

Впоследствии эта фиксация выражается в невозможности контролировать свои мысли и чувства. Экспрессия чувства злости вовне – следствие невозможности выдерживать это чувство внутри. Мне представляется это естественным в связи с тем, что такие сильные негативные чувства сына в свое время не контейнировались матерью.

Здесь, правда, у меня возникает вопрос, почему развитие личности фиксируется именно на анальной стадии. Ведь, мальчик, казалось бы, не получил должного удовлетворения и на оральной стадии. Остается предполагать, что, являясь значимой фигурой для маленького ребенка, отец был способен дать ребенку то чувство привязанности и любви, которое необходимо было для дальнейшего развития личности Кевина. Выражаясь образами Мелани Кляйн, можно допустить, что отец являлся для сына проекцией хорошей груди, а мать полностью констеллировала в себе образ плохой груди.

Даже еще не родившись, сестра Сили вызывает у Кевина чувство злости (эпизод, когда он ломает карандаши во время разговора с матерью о появлении братика или сестрички: «А если мне не понравится?», спрашивает Кевин. «Привыкнешь» - отвечает ему мать. «Но это не означает, что мне потом понравится, ведь ты ко мне привыкла…», отвечает Кевин, вкладывая в это то, что матери так и не удалось полюбить сына).

Мы можем наблюдать, как после рождения младшей сестры Кевин испытывает и отыгрывает вовне свою агрессию. Он видит нежность во взгляде Евы на дочку и испытывает, скорее всего, гамму сложных чувств: ревность, зависть, злость и ненависть. Конечно, маленькому ребенку невозможно самостоятельно пережить и вынести эти чувства. И он вынужден их отыгрывать.

Но я думаю, что сиблинговая тема в этом фильме не ведущая, она является проявлением развития вторичной ненависти – ненависти к тем, кто рядом с матерью. Сиблинговую тему здесь я рассматриваю, как усугубление основного конфликта – отношений с холодной матерью.

И именно эту тему – комплекс «мертвой» матери я хотела бы развить в своей следующей статье.