«К психологу? Мне трудно говорить о личном с незнакомым»

                – Может, попробуешь к терапевту походить?

                – Да я не могу говорить о личном с посторонним человеком...

                 Вообще, я стараюсь не давать советов. Слишком уж неблагодарное занятие. Всегда можно оказаться крайним. Но иногда касательно терапии я делаю исключение. Например, когда уверен, что мой собеседник вполне самостоятельный человек, способный осознанно принимать решения, которому не придет в голову в случае неудачи вешать всех собак на меня. Кроме того, он достаточно «продвинут»: может отличить психологию от астрологии и даже подозревает, что у него есть психика.

                Слава Богу, количество таких людей с каждым годом в моем окружении растет.

                Поэтому иногда, когда я вижу, что моему собеседнику (который подходит под все вышеуказанные параметры) не помешала бы, на мой взгляд, терапия, позволяю себе осторожно предложить ее. Не в моем «исполнении», а рекомендую кого-нибудь из коллег по сообществу – во избежание смешения контекстов (как правило, такие собеседники являются моими знакомыми).

                И обычно, если я угадал со своими предположениями относительно продвинутости и адекватности человека, то получаю чаще всего ответ, который я привел в начале статьи. Дальнейшие расспросы дают более детальное понимание ожиданий от визита к специалисту.

                Человек представляет «поход к психологу» примерно следующим образом.

                «Значит, собираешься с духом, приходишь к нему, садишься на стул или в кресло и рассказываешь всю поднаготную: чего боялся в детстве, чморили ли тебя в школе, как тебя называла в детстве мама, бил ли тебя отец, не было ли желания переспать с кем-нибудь из родителей, занимаешься ли онанизмом, и так далее, и так далее».

                Возможно, я несколько утрирую. Но даже если и так, то сомневаюсь, что уж слишком сильно.

                Знаете, мне кажется, если бы я думал подобным образом, то вряд ли когда-нибудь собрался к терапевту. Поэтому я адресую данную статью вам, уважаемые читатели, не посвященные в тонкости работы специалистов данной отрасли народного хозяйства.

                Хочу сообщить несколько фактов, которые характерны гештальт-терапии и, предполагаю, некоторым другим подходам. Итак, вот они.

1. Терапевт не станет на первой же встрече стараться «вытянуть» из вас какие-то «интимные подробности», обычно довольствуясь тем, что вы расскажете сами. Дополнительные вопросы будут направлены не на то, чтобы «залезить под кожу», а на выяснение контекста – обстоятельств, в которых вы находитесь. Например: ваш возраст, профессия, социальный статус, семейное положение, живете с родителями или отдельно и т. п.
2. Почему он не станет этого делать? Потому что идти в глубокие переживания без преконтакта (который может занимать иногда и по полгода; например, если говорить про действительно глубокие темы) – это означает способствовать увеличению и без того сильной тревоги пришедшего, в результате чего возникает риск ретравматизации и сводится к нулю терапевтический эффект (но это уже про последующие встречи).
3. Зачем задаются вопросы, уточняющие обстоятельства? Без этого невозможно сориентироваться в проблеме и подобрать подходящую стратегию терапии. Например, человек может прийти с запросом «снизить уровень тревоги». Если во время беседы выясняется, что он «попал под сокращение» на предприятии, где трудился пятнадцать лет, а до этого вообще нигде не работал – то это одно дело. Если выясняется, что ему пару месяцев назад (как раз тогда, когда началась сильная тревога) исполнилось 40 лет – то это другое. В первом случае, скорей всего, нужно будет фокусироваться на увеличении у клиента уверенности в собственных силах, на пробуждении интереса пробовать новое в жизни. Во втором, вероятно, нужно будет помочь человеку принять идею о конечности жизни, о своих ограничениях – что чего-то уже не достичь (например, космонавтом так и не стать), а также поддержать в том, что «еще не вечер», и что еще можно много чего взять, много чем насладиться и наполниться.
4. Иногда бывает, что клиент, видимо, руководствуясь соображениями, приведенными выше (что надо сообщать все-все-все), начинает «вываливать» чуть ли не все, что у него есть сокровенного. Опытный терапевт постарается остановить это «извержение», стремясь позаботиться о безопасности человека: «Вы уверены, что готовы сообщить мне даже такие подробности? Все-таки мы с вами первый раз встречаемся». Для чего это нужно? Дело в том, что, придя домой, человек выйдет из аффекта и сообразит, что он рассказал незнакомому человеку слишком интимные вещи. Застыдится и не придет в следующий раз.
5. Резюмируя все вышеописанное, хочу сказать следующее. Если вы собрались к терапевту в первый раз, то не нужно открываться излишне. Почему и для чего – написал выше. Для начала просто пообщайтесь со специалистом – присмотритесь, «примерьтесь», послушайте себя – каково вам с этим человеком. Может, он вам не подходит. Может, вам нужен кто-то другой. Рассказывайте то, что готовы рассказать. Не рассказывайте то, что не готовы. Не торопитесь: работа с душой (или с психикой, но это менее поэтично) – дело, не терпящее суеты.

                 Все приведенные соображения относятся, скорее, к длительной терапии, но, думаю, что-то из описанного вполне подходит и для краткосрочной.

                 Ну, что ж, надеюсь смог внести некоторую ясность в представление о начале работы с терапевтом, и, прочитав данную статью, кто-то из прежде колебавшихся, наконец-таки сделает первый шаг в давно намеченном направлении.

                P.S.: Уважаемые коллеги, буду рад услышать (точнее, увидеть на экране монитора) ваши соображения по данному поводу.