Внутренний истязатель не попросит прощения никогда.

Вчера в метро незнакомая женщина громко возмущалась. Она рассуждала о том, как ужасно жить в мире, где никто никого не уважает. Она что-то говорила себе под нос, ворчала и пыхтела. Но мало ли таких в метро. Но вдруг она громко и отчетливо выпалила: “Ты должен уступать место женщине! ДОЛЖЕН, черт побери. Посмотри, как она устала, где твоя совесть-то вообще?”.
По слову “должен” я поняла, что речь идёт о мужчине. Но вагон был полупустой. И путешествовала она в одиночестве. Она стояла держа в руках тяжелые сумки. Безусловно, она испытывала праведный гнев.

Я подумала, что вероятно она психически нездорова, раз так серьезно говорит сама с собой. Мне стало очень страшно. За себя. Я подумала, как хорошо, что она злится на мужчин. Возможно, женщины ее обижали меньше... И мне повезёт доехать до станции без новой информации о себе. 

Но потом любопытство победило - я заняла позицию наблюдателя. И я увидела, как гнев овладевал этой женщиной. Как ее раздражение превращалось в ярость. За минуту. С помощью слов. Она начала браниться. Она ругалась матом как сапожник, описывала мужскую сущность со знанием дела, как-будто обладала ненавистью искалеченной проститутки. Мои уши вяли, но дух крепчал. Я сочувствовала ей всей душой.  

Наконец-то она выпалила тираду до конца и поставила тяжелые свои несчастные сумки на диван и заплакала, как маленький ребёнок, громко и с рыданиями. Ее уставшее грузное тело обрушилось на диван и замерло. Наконец-то поезд доехал до очередной станции. 

Я вот что потом думала. Что поток сознания все же страшная штука. Вот живет человек и постоянно и автоматически ругается с кем-то. Внутри головы живет как-будто дьявол, бес, садист. Этот мучитель и истязатель постоянно кривляется. дразнится. И ведь не отлепиться от него, он же в голове! Живет с ней в ее одиночной камере нескончаемых психологических проблем. И она принимает свою внутреннюю реальность за правду. И живет так долго долго. И верит, что она плохая со всей искренностью детского восприятия. И злиться на эту веру. И выплевывает ее в пространство. И круг замыкается.