Факт и «пустота» аналитического кабинета
У меня остановились часы в кабинете. Я не заметила когда. Эту остановку заметил анализант, сказав, что даже часы здесь (в кабинете) не имеют значения: ходят они или стоят.
Кабинет психоаналитика – особенное место.
С одной стороны, он включен в пространство повседневности: он находится в городе, где есть множество различных мест: дом, в котором мы живем, места где мы работаем, гостим и просто бываем или заходим. И если мы будем рассматривать траекторию перемещения человека, который приходит в психоаналитический кабинет, это будет обычное движение по городу: все точки нахождения человека в этом городском мире можно описать через определенный контекст, через предметность ему присущую, через то зафиксированное в минутах и часах время, которое мы там находимся, через определенность причинно-следственных связей.
Казалось бы, что и кабинет психоаналитика, это такое же место, как любое другое. Но на самом деле – и это другая сторона - кабинет является некоей точкой разрыва повседневного пространственно-временного континуума, когда все причинно-следственные отношения приостанавливаются, оказываются оставленными за порогом кабинета, и на 40-50 минут мы попадаем в пространство, совершенно по-иному устроенное, и по-иному устроенное для каждого входящего. Ведь эти минуты проживаются каждым пришедшим по-разному, начиная от восприятия воздуха, запаха, цветовой гаммы кабинета и заканчивая теми нашими переживаниями, мыслями, что заполняют это место.
И зона повседневности, которую вне кабинета мы всегда можем измерить некими точками опоры, что позволяют «держаться на земле», – людьми, предметами, событиями, отношениями, соотнесенностью между собой разных временных отрезков, – «проваливается», создавая петлю, лакуну.
Когда мы входим в аналитический кабинет и разворачивается время аналитической сессии, мы обнаруживаем, что как раз упомянутых точек опоры в этом пространстве нет. Есть за что зацепиться глазу, но всё это будет плохим ориентиром в этом континууме (ничто не становится аттрактором в этой точке бифуркации, ничто не притягивает нас, так как не является нами, нашим). И только собственная душа, движимая сменяющимися чувствами, оказывается тем, что может и способно заполнить это «лакунное» пространство.
Пространство психоаналитического кабинета оказывается «пустым», несмотря на свою предметность и 50-минутное существование. «Пустым» в кантовском понимании, как «пусты» в момент рождения человека априорные формы чувственности (пространства и времени): эти чистые формы в момент нашего рождения начинают наполнятся содержанием, которое принадлежит другому, Другому, не нам. Мы начинаем формироваться, развиваться как отклик, реакция на действие, слово, чувство значимого Другого (прежде всего родителей, социума, культуры). И нам приходится подчиняться, приспосабливаться к тому, чтобы эта реакция была для нас приятна и неубийственна.
В «пустом» кабинете, при нейтральности аналитика, без точек опоры возникает ситуация, подобная ситуации рождения, и возникает возможность заполнить это пространство и время именно Собой. Возникает возможность найти себя под гнетом Другого, сотворить себя и позаботиться о себе, стать самому себе воздухом, светом, теплом и любовью. Обрести «свою землю под ногами». Что почти невозможно сделать в другом месте, ибо другой точки разрыва повседневности нет. И ещё – ещё нужен беспристрастный свидетель этого рождения, тот, кто просто будет рядом. Но о нем – о свидетеле-аналитике и его роли во всей этой истории – узнаем в следующий раз.