Психосоматика: междисциплинарный подход

В этом тексте я попытаюсь тезисно описать общие представления о психосоматической проблеме с точки зрения гештальт-подхода и психодинамической психотерапии. Акценты, которые я буду расставлять в тексте, характеризуют исключительно авторское отношение к обсуждаемой теме.

Начать бы мне хотелось с обозначения вопроса о смысле психосоматического симптома. Психосоматика развивается по двум линиям, условно говоря невротического и пограничного спектра. В первом случае, симптом полисемантизирован, во втором - симптом, по утверждению французских психосоматиков, глуп и не несет никакого смысла, поскольку связан с общим обеднением фантизматической жизни. Соответственно, работа в первом случае направлена на извлечение скрытого смысла, который упакован в симптом, во втором - на развитие способности создавать смыслы, то есть на повышение уровня психического функционирования. Однако, несмотря на “глупость” симптома, психосоматическое заболевание не оказывается “бессмысленным”, поскольку приводит к необходимой для выживания реорганизации психической жизни.  

Связь сомы и психики постулировалась с самого начала формирования психоаналитической парадигмы, поскольку для Фрейда влечение являлось психическим репрезентантом телесного возбуждения. Более того, психика появляется из тела, поскольку репрезентация образуется из отражения телесного возбуждения опекающим объектом. Психика формируется как реакция на утрату младенческого рая, в котором он слит с матерью. С помощью психики ребенок учится манипулировать реальностью  более эффективно, чем это удавалось делать с помощью тела. Однако, в случае выраженных расстройств адаптации, эта способность перестает выполнять свою регуляторную функцию. Вместо того, чтобы использовать мышление для переработки тревоги, личность вынуждена идти либо по пути отреагирования (использование психических защит) либо по пути соматизации (то есть вообще без участия психического аппарата).

Если связь сомы и психики кажется явлением вполне очевидным, то не таким явным оказывается вопрос о взаимовлиянии. Если эмоции являются следствием телесного возбуждения, понятно, как телесный дискомфорт может оборачиваться эмоциональными расстройствами. Но как же это влияние может осуществляться в обратную сторону, от эмоций к телу? Для ответа на этот вопрос мы можем воспользоваться концепцией холизма (представление о том, что целостный организм больше чем сумма его телесных, эмоционально-чувственных и когнитивных компонентов), а также признанием особого статуса переживания, как фундаментального способа получения опыта. Переживание это прохождение полного пути от едва заметного телесного ощущения до взаимодействия с объектом, от аутистического проекта до контакта со средой. Если этот путь прерывается на каком либо этапе, нарушения возникают во всех элементах целостного организма.

В рамках психоаналитической модели две ветки развития психосоматического расстройства связаны с принципиальным различием способов психической защиты, существующих внутри этих процессов. В первом случае ведущей психической защитой оказывается вытеснение, тогда как во втором - репрессия или вытеснение. Разница между ними состоит в различном отношении к процессу символизации. Вытеснение отделяет влечение от его репрезентации и помещает его в бессознательное, сохраняя тем не менее доступ к остаткам этих репрезентаций. То есть вытеснение оперирует с символом в отличие от репрессии, воздействующей непосредственно на влечение, которое подавляется, не оказываясь символизированным. Если вытеснение оставляет после себя некоторый след, по которому можно восстановить исчезнувший образ, то в результате репрессии на психической поверхности остается только пустое пространство. Это определяет фантазматическую бедность психосоматических клиентов пограничного круга, внутренний мир которых почти целиком состоит не из репрезентаций, то есть субъективных образов, а из списка событий и воспоминаний.

Сделаем шаг к гештальт-подходу. Холистичность подразумевает, что мы можем заходить в психосоматику с любого бока. Например, уместно будет сказать, что психосоматика возникает вследствие неудовлетворенной потребности, но также правильной будет формулировка о том, что психосоматика появляется для удовлетворения некоторой потребности, которая не осознается. Потому что не удовлетворяя одну потребность, мы удовлетворяем другую. Психосоматика, таким образом, обслуживает наше бессознательное, позволяя избегать опыт, к которому индивид пока еще не готов. В этом решении одновременно присутствует и наказание, и облегчение. Это удивительный парадокс, потому что в обыденном понимание психосоматическое заболевание это однозначное зло, от которого необходимо избавиться. Гештальт-подход предполагает не избавление от симптома (поскольку такая идея подчеркивает только одну из полярностей целого), а исследование смысла и вклада, который он привносит в жизнь.  И поэтому, основываясь на холистическом представлении, мы работаем не симптомом и не болезнью (исправляя отхождение от условной нормы), а с организмом, для которого психосоматика становится некоторой необходимой подпоркой, стабилизирующей его психическое функционирование. Работа, стало быть, будет направлена на то, чтобы “использование” психосоматического расстройства оказалось архаическим и менее эффективным способом, чем прямое осознанное контактирование.   

Также концепция холизма описывает появление психосоматического расстройства как результата нарушения потока переживания. Целостное переживание включает в себя телесный опыт как источник психического возбуждения, эмоционально-чувственную реакцию как субъективное отношение к происходящему, действие как контактную функцию и процесс ассимиляции как процедуру придания смысла. Остановка процесса переживания на любом этапе может приводить к появлению психосоматического симптома. Однако мы помним, что в этом случае психосоматическое расстройство будет располагаться в рамках невротического уровня нарушения психического функционирования. С позиции психоаналитического подхода такой способ регуляции психического возбуждения относится к отреагированию. Мы можем наблюдать эту ситуацию в повседневной жизни, когда символической функции оказывается недостаточно для того, чтобы снизить тревогу и личность прибегает к стереотипным действиям для того, чтобы истощиться, а не реализоваться. Можно сказать, что отреагирование “кастрирует” целостное переживание, потому что действие начинается с моторной реакции, а не с более фундаментальной стадии ощущений и эмоциональных реакций. Терапевтическая задача, таким образом, заключается в необходимости сделать шаг назад, к тревоге и неопределенности пре-контакта.

Еще один важный вклад момент, связанный с идеей холизма. Сохранение целостности переживаний приводит к ощущению авторства своей жизни. Другой термин, дополняющий этот феномен, в традиции психоанализа называется субъектализацией. Личность конституируется как субъект не пассивно, вследствии простого наличия психики, а активно, через усилие, направленное на сохранение отношений с объектом.  Как известно, влечения связываются на объекте и поэтому другой нам нужен для того, чтобы лучше чувствовать себя. Психосоматик невротического уровня испытывает трудности в выражении агрессии и его защиты направлены на обхождение с уже существующим аффектом. Психосоматический пациент пограничного уровня, в силу патологии первичного нарциссизма, испытывает трудности с формированием аффекта, а не с тем, куда его деть. Токсическое Супер-Эго пограничного психосоматика не позволяет ему иметь отношения с объектами, поэтому с помощью соматизации и появления больного органа, он становится объектом для самого себя и тем самым, либидинозно насыщает свое тело, лишенное инвестиций первично опекающего объекта.

Следует еще коснуться двух взаимозависимых феноменов, которые описывают природу психосоматического расстройства.  Патология первичного нарциссизма в разной степени выраженности встречается у всех психосоматических клиентов. На клиническом уровне, то есть там, где мы можем ее наблюдать, она проявляется в виде потери переживания субъектности. В силу того, что в раннем возрасте клиент был малоинтересен своим родителям, в дальнейшем он не может испытывать интереса к себе. Психосоматическая личность с трудом ощущает себя включенной в свою жизнь, поскольку тело, которым она появляется в реальности, фактически ей не принадлежит. Тело находится не в центре, а как будто бы на периферии разворачивающегося опыта, оно всего лишь выполняет утилитарные функции, а не является источником психической жизни. Можно сказать, что в ходе работы мы возвращаем клиенту его собственное тело или другими словами, помещаем психику в телесные объятия.

Мы можем наблюдать взаимозависимые отношения тела и психики. Собственно психосоматика как расстройство сигнализирует не о том, что тело и психика связаны, как, казалось бы, следует из термина. Как раз наоборот – психосоматическое расстройство подтверждает разобщенность психики и сомы. С одной стороны, мы наблюдаем телесную заброшенность, когда тело не включается в сферу осознавания. С другой, мы видим, что психика, не поддержанная телом, истощается и ее ресурсов не хватает для того, чтобы переработать организмическое возбуждение. Психосоматический симптом изображает то, что не может быть выражено символически в пространстве языка и контакта. Телесная заброшенность, то есть помещение тела в область неосознанности, формирует психосоматический симптом, который настаивает на том, чтобы на тело обратили внимание. Соответственно, в психосоматическом симптоме отражаются обе нехватки – отсутствие тела у психики и отсутствие психики у тела. Работа с психосоматиком, таким образом, стратегически направлена на устранение этой разобщенности. Мы не «убираем» симптом – а именно это пожелание чаще всего звучит в качестве точки входа в терапию – а восстанавливаем целостность опыта, который состоит из телесного и психического, как инь и ян.

Целостность опыта восстанавливается через переживание субъектности, которое, в свою очередь, является следствием появляющегося интереса клиента к работе своей психики. Этот процесс может быть запущен только со стороны.  Клиент начинает интересоваться собой после того, как он оказывается интересен терапевту. Безмолвие психики возникает как реакция на тишину в контакте. Клиент начинает символизировать, если терапевт поддерживает символический обмен между двумя психиками. Психосоматический симптом, как известно, формируется через ретрофлексию. Ретрофлексия буквально означает невозможность быть на границе контакта. То есть,  симптом отражает отсутствие совместности, в которой нуждается клиент для того, чтобы его психика работала ровно. Экзистенциальная данность нуждаемости в Другом для того, чтобы чувствовать себя субъектом, находит свое выражение через психосоматическую проблему. Объект необходим для того, чтобы влечения связывались снаружи, иначе они начнут производить деструктивную работу внутри. Тело является последней линией обороны, после которой уже некуда отступать. Потому что дальше оказывается только психическая смерть.

источник