Злость, за которой страх

Она вышла замуж по интересу. Знаете, как говорится, ей было с ним интересно. А это было важно. И она думала, выйдя замуж за такого человека ей всегда будет интересно. Таким образом она хотела убежать от внутренней пустоты, злости на свой образ жизни, который выражался в проживании с родителями и многочисленными братьями и сестрами в одной маааленькой квартирке. В такой обстановке она всегда была раздраженной. Ее достала невозможность побыть одной, эдакий круговорот людей на квадратном метре. И тут он, совсем не похожий на ее семью. Открытый, дерзкий, все наружу. Целый веер эмоций. Она ожила. То, что в ней таилось начало выходить наружу. Это и веселые шутки, и острый юмор. Раньше она не знала, что так можно.

И вот она замужем. За ним. Но жизнь с ним рядом оказалась не такой радужной и веселой. Родилась дочь. Но это только усугубило дело. А дело ее было далеко не в шляпе. Она родила дочь. Но большее время находилась в унынии. Ей было откровенно плохо. Сначала ей было плохо. Потом очень плохо. Но!!!!!! Она была не так воспитана, чтобы жаловаться. От нее просто стала отходить спрятанная агрессия. Знаете, когда человек говорит спокойно, но ты чувствуешь искры, искры ненависти к своей жизни. 

Ее искры больше всего доставались ее ребенку. Та хотела тепла, а получала суррогат. Мать выбрала исключительную стратегию - она чувствами была холодна и отстранена, до всегда находилась рядом. Так она сдерживала свое желание избавиться от мужа и ребенка. Она выбрала стратегию обмана. Это когда в красивой обертке подается гнилая конфета. И принимающий сначала радуется, а потом страдает. Ребенок страдал всегда. Хотя долго не мог понять, почему ему так плохо находиться рядом с мамой. Он не понимал, почему от чувствует, что от него хотят избавиться, когда мама всегда говорит, что это не правда. 

Мама решает завести второго ребенка. И когда оказывается, что второй ребенок больше повернут в мир, нежели в маму, и не так ощущает ее холодность, первый был обвинен в том, что у него плохой характер. Что эти качества у него врожденные. Другими словами всю злость и ненависть к семейной жизни поместили в эту девочку. А сами как-будто от своей злости освободились. И хотя видимо девочке не было на что жаловаться, а у нее было много всего, она оставалась несчастной. И никто ей не мог помочь. Она страдала беспричинными головными болями, нервными тиками, но никому не приходило в голову признаться, что это проблема мамы, а не ребенка. Ей только позволялось говорить вызывающим тоном с мамой, которая в этот момент могла заглушить свою вину перед дочкой. Мол, да я тебя не люблю, ты мне не нужна, но ты за это наказываешь меня своим злым характером, я терплю - значит получаю наказание. 

Эта девочка стала носителем злости и агрессии. Она выросла. И вышла замуж. У нее в семье было все хорошо. Только на мужа было запрещено сбрасывать агрессию. Он не позволял это делать. Да и не за что было. Он был положительным со всех сторон. И она страдала. Страдала от того, что больше не на кого было сбросить всю ту злость, которая была в ней. 

На самом деле это был страх. С самого детства она боялась, и всегда чувствовала это, что от нее хотят избавиться, что она не нужна. А когда появилась сестра, ее страх, и уверенность в том, что она не нужна усугубился. Она сначала старалась изо всех сил показать, что ее есть за что любить, а потом просто осела, и часто получала от судьбы по голове в прямом и переносном смысле. Ее били дети, пытались насиловать разные дяди. Но ни в одной ситуации она не чувствовала поддержки. Она боролась со всем одна. Ей было очень тяжело. 

Пришла она ко мне в возрасте 30 лет. Уставшая и измученная. Она старалась быть хорошей о всем. Хорошей женой и мамой, успешной безнес вумен. Ладила с родственниками. Но ее не покидало чувство злости, а точнее страха. она продолжала бояться, что ее бросят, что от нее избавятся. Она даже боялась взаимодействовать со своим ребенком. Боялась этой близости. Боялась до слез. И часто в объятиях ребенка плакала и хотела сказать, что все это не заслужено. Что она не достойна любви. 

Мы начали работать.