Когда психологов не было)

Моя первая работа – учитель истории в параллели девятых классов. Мне 22, я не умею делать макияж (это важно:-) в 22 без макияжа это примерно 17),  и поэтому в первый день меня хлопает по плечу девятиклассник со словами

-Ха! Новенькая! А к нам еще учителка сегодня новенькая придет.

- Учителка это я, - недовольно бурчу я   

Параллель девятых классов состояла из А,Б, В, Г, Д и Е

И если А и Б еще как-то терпимо отнеслись к моему появлению, а В и Г просто не высказали никакого восторга, то в классах Д и Е дети просто ходили вокруг парт «плюс-минус метр» и на слова «Здравствуйте, садитесь!» не реагировали в принципе.

Меня закрывали в классе, откровенно грубили, да и меня собственно было, за что не любить. Во-первых, в виду своей полной беременности я пролетела мимо университетской школьной практики. Во-вторых, единственная школа, о которой я имела представление , была моя, та, которую я заканчивала, а заканчивала я неплохую школу в Берлине, где троечников практически не было, а если и были, то это такая твердая пятерка в измерениях той школы, где я оказалась ныне с учительской миссией.  Поэтому я не моргнув глазом в первые же недели превратила всех отличников в троечников. Я твердо знала – то, как они отвечают, в моей школе не тянуло и на трояк. Меня абсолютно не остановило то, что у этих учеников стояли пятерки.

В связи с этим я получила еще и трепетную «любовь» завуча школы, которая до меня преподавала здесь историю, ведь получалось, что поставленные ею пятерки в моих глазах не имели никакого авторитета.

Ко мне потянулась вереница родителей моих учеников, которые были на порядок старше меня, руководство школы предложило мне приготовить открытый урок, близился полный провал, а

А психологов в то время не было)))

Мне абсолютно не с кем было посоветоваться, у меня не было знакомых учителей, зато был грудной сынишка, к которому я летела домой и занималась дома только им.

Переживала ли я по поводу происходящего на работе? Это было первым, таким всеобъемлющим фиаско в моей жизни.

Единственный человек, которому я смогла озвучить весь этот ужас, был мой муж, с которым мы жили на тот момент в разных городах. И вот по телефону я как-то набралась смелости и выдала ему историю своего провала. К тому времени учителя в школе со мной уже не здоровались, поддерживая завуча. Обстановка, я вам скажу, была не для слабонервных.

А мы помним - Не то чтобы психологов, даже  интернета не было)

Муж сказал – Да не расстраивайся. Вот если у меня в хирургии бы что-то не получалось, то это страшно, ведь жизни людей, а история… ну понадобится она им, сами по учебнику прочитают. Ничего страшного не происходит. Играй.

И знаете, что тогда случилось? Мне нечего было уже терять, и я перестала быть учительницей.

- Не люблю дураков, - сообщила я своим ученикам спокойным голосом  и они почему-то замолчали, - считаю, что любой парень должен знать два предмета – историю и географию. Мне совершенно все равно, как вы себя ведете, вы можете сидеть ко мне спиной, когда я буду рассказывать, можете вообще меня не слушать и продолжать грубить,  но единственное предложение к вам – я задаю вопрос по истории, вы отвечаете хоть из под стола.  Можете спиной ко мне сидеть, можете кверху попой, но историю знать мужчина должен.

Я не знаю, как это сработало. Возможно, вот это разрешение сидеть ко мне спиной… им нечего было уже мне противопоставить… возможно то, что я выделила мальчишек, может моя искренняя убежденность, что историю мужчина должен знать (так я слышала говорил папа – историю и географию мужчина должен знать на пять).

Они меня слушали, а я старалась.

Вот сказать, чтобы вмиг все изменилось, нет, не вмиг. С Д и Е пришлось еще помучаться, они, видимо, искренне и до меня не представляли, что на уроках нужно сидеть за партами, особенным заводилой  был Петр Сапожников.

Все двойки, по всем предметам. Открываешь журнал (это и до меня было) и все двойки. Ну то есть сказать «Будешь себя плохо вести, поставлю двойку – не представляется возможным. Так это не работает.

- Послушай, Сапожников, - придумала я, - а давай ты не будешь ходить на мои уроки, я тебе разрешаю тихонечко прогуливать, а я поставлю тебе тройку в четверти. А если ты будешь ходить на уроки, то у тебя ж будет двойка.

- Нет, Юлия Станиславовна, пусть у меня будет два, но я буду присутствовать на Ваших уроках, -

сказал Сапожников, после чего сел за парту и замолчал.

На открытом уроке они еще эпатировали и, действительно, сидели за партами боком, но при этом отвечали на вопросы темы.

Завуч недовольно фыркнула после урока – Отвратительная дисциплина. Не справляетесь!

- А они , мне показалось, историей стали интересоваться, раньше ведь ни черта не знали, - заметил директор.

Это был год, когда девятые классы сдавали экзамены по выбору. Почти все выбрали историю. Почти все сдали экзамен очень хорошо.

- Ну, глупо не знать историю-то, - отвечали они на удивленные похвалы членов комиссии.

Я помню этот день морем цветов. Я до сих пор, вспоминая эту историю, чувствую себя укротительницей тигров. Очень счастливой укротительницей)

Я заметила, что хотя текст заявлен, как пример игрового отношения к работе, ситуация переломилась именно тогда, когда я якобы перестала играть роль учительницы, которая просит о дисциплине, тишине и внимании.

Да, но по ощущениям,  именно тогда и началась игра  ... появилась несерьезность, легкость «да будь что будет, хотят ходить на ушах, пусть ходят».

Поэтому я и назвала это игровым отношением к работе.

Оно всегда разное. Это каждый раз другая игра, но игра.

Если есть что сказать по этой игре, то мне будут очень важны  ваши комментарии.

Если есть собственные примеры, будет здорово)