Мама девочки

Ну кто я, если не девочка в выросшем, начинающем стареть теле, на какое-то количество лет успевшая родиться раньше этой маленькой, ещё совсем новой и свежей женщины?

Кто она, если никогда не жила, не видела, не пробовала, не знала того куска жизни, который был у меня до неё?

Кто она, если там, где её не было, реки текли, зима меняла лето, что-то было найдено, что-то потеряно?

Кто я, если у неё другая точка сборки, другое начало, другое тело, другой маршрут, другие картинки, другие люди, другая правда и другие беды?

Имею ли я право взять ее за руку и пригласить в свою жизнь, просто открыть дверь в эту комнату, включить кинескоп, сесть с ней рядом и показывая картинку за картинкой, без слов, смеяться и плакать, бояться и надеяться, возбуждаться и стыдиться, любить и не любить, радоваться и огорчаться. Захочет ли она пойти со мной? Нужно ли ей это?

Хочу ли я пойти с ней в её комнату, сесть с ней рядом, включить кинескоп и смотреть картинку за картинкой - как она плачет, как смеётся, как находит что-то и теряет, как сама теряется, как болит её душа, как она смотрит на мужчин, как они на неё смотрят?

Могу ли я позволить себе узнавать её, а не думать, что знаю, глядя на неё сквозь свой опыт?
Что делать с этой собственной высокоградусной агрессией, которая возникает каждый раз, где она выбирает быть не со мной, где она - другая, не такая, как я или, наоборот, слишком похожа, где ей не нужны мои попытки якобы позаботиться, якобы защитить?

Что ей делать с ее собственной высокоградусной агрессией там, где я есть, я старше, я что-то могу или знаю, и ещё в сотне других мест, где у нас исторически сложились разные размеры?

Что делать с тем, что ей может быть хорошо. Без меня.
Что мне может быть хорошо. Без неё.
Что мне может быть плохо. И это тоже может происходить и с ней, и без неё.
Что у меня чего-то, что ей нужно, нет. Или я не могу, не готова это ей отдать, передать, от чего-то отказаться.
Какое-то чувство, какое-то ощущение или просто что-то слишком для меня ценное.

А как быть с тем, что то, что у меня есть, ей может быть не важно?
Что делать с тем, что то, что есть у неё, может быть мне не интересно?
А что-то очень трогать- до боли, до зависти, до ревности.

ЧТО С ЭТИМ ВСЕМ ДЕЛАТЬ?
Можем ли мы сохранить отношения, если кроме любви есть другие чувства. А иногда нет любви, только эти чувства.

Что ей делать с тем, что она меня не знает, пытается понять, узнать, научиться мной пользоваться.
Что мне делать с тем, что я сама себя не знаю, не всегда понимаю, не всегда даю собой пользоваться?

Что ей делать с тем, что все это сложнее и многогранней, чем просто Любовь, которая должна быть между мамой и дочкой?
Что нам делать с тем, что все это сильно пугает, заставляет не доверять, опасаться друг друга.
Что все это в нарциссическом порыве иногда очень хочется отрезать одним куском, как плохое, грязное или хотя бы пригладить как несуществующее, не с нами, не про нас. Эстетически успокоиться, умиротвориться.
Оставить только Любовь.
Спрятаться от этих многогранных, многослойных правд жизни, в которых порой тонешь от растерянности, от ужаса, смешанных чувств, непонимания.

Что же с этим всем делать?
Может просто признаться. Отказаться от всемогущества, от материнских долгов, от надежды на Любовь, от возможных наград и от веры в существование единственной правды.
Вот так взять и признаться, что в тебе это всё есть и тебя это всё волнует, и ты ни черта умного не знаешь.
Пытаешься знать, пытаешься понять, назвать что-то какими-то словами, чтобы справиться с тревогой неопределённости, стыдом несовершенства, ужасом от конечности. Найдя объяснения немножко успокаиваешься, словно ребёнок, которому дали пососать соску, а потом очередной цикл тревоги.

Плывёшь по этой жизни неизвестно куда, иногда находишь себя в каких-то чувствах, в каких-то местах и по-детски радуешься этому. И в этом есть что-то очень трогательное, что-то очень очевидное, явное, важное. Может быть просто ощущение, что ты живой.

Можем ли мы позволить друг другу жить?
Как получается, как выходит.
Могу ли я отказаться от власти направлять ее, вести, распоряжаться правами и жизненными выборами.
Можем ли мы
попробовать все-таки не врать друг другу?
Не пытаться лепить там, где не лепиться. Не достраивать там, где сыпется.
Позволить любви рождаться, а не приказывать быть.
Можем ли мы пойти в другие стороны, возможно для того, чтобы однажды встретиться?
Или никогда не встретиться, зная, чувствуя, что мы очень близко, на расстоянии от слезы до слезы на наших ресницах, от горечи до горечи в наших душах.

Могу ли я позволить чему-то случиться?
Могу ли я ее отпустить? Могу ли я.....
Мама девочки