Исповедь "доброго психолога"

ИСПОВЕДЬ «ДОБРОГО ПСИХОЛОГА»

 Почти тридцать лет я работаю в сфере практической психологии: в основном – в школе, иногда - в вузах, постоянно – как психолог-консультант. За мной давно и прочно закрепилось прозвище «добрый психолог». Где бы я ни работала, оно возникало вновь и вновь, я слышала его как от детей, так и от взрослых. А коллеги-психологи довольно сурово критиковали  и продолжают критиковать меня  за излишнее погружение в жизнь пациентов, за слишком… как бы это сказать… «материнское», что ли, отношение к тем, кому я помогаю.

Эта статья – ответ на подобную критику, а также размышление о роли практикующего психолога в жизни тех, кто обращается к нам за помощью.

В чем только ни приходилось «доброму психологу» помогать, казалось бы, взрослым людям: и вести хозяйство, и устраиваться на работу, и продавать-покупать квартиру, и ходить по врачам, и ложиться в больницу, иногда - психиатрическую. А что касается детей… что ж, я всегда работала с самым трудным контингентом. Ходила по грязным квартирам, почти без мебели, но с изобилием пустых бутылок, чуть не из-под стола извлекала пьяных родителей, возила «трудных» детей в театры и музеи, приобщала их к активному волонтерству, а когда надо - и навещала в «психушке». В детском санатории, где мне привелось однажды работать, главврач постоянно выговаривал мне за «нетрадиционные» формы работы: то я пришла в выходной день, чтобы погасить конфликт между двумя детьми из детдома, то принесла тапочки ходившему босиком ребенку из пьющей семьи, то поздним вечером проводила с детьми, боящимися темноты, веселый тренинг.

От коллег, да и просто от знакомых я постоянно слышу: не пристало  психологу водить за руку взрослых людей: они, мол, пребывают в позиции жертвы и не надо поддерживать эту позицию. Мол, психолог должен «не накормить человека рыбой, а научить его ловить рыбу». Все это я слышала и читала. Но ведь чтобы научить голодного человека хоть чему-то, надо все же его сначала накормить: ведь он ослабел от голода. Или хотя бы наловить рыбу вместе с ним…

Дело в том, что в нашей стране к психологу обычно приходят люди лишь в крайнем случае, в совершенно отчаянном состоянии, когда все их ресурсы и другие способы помощи уже исчерпаны. Даже взрослый человек в такой ситуации зачастую очень беспомощен, потерян, он не в силах сам справиться с бедой, а иногда – и элементарно позаботиться о себе. Ему нужны не просто мудрые (или мудреные?) разговоры в кабинете психолога, ему нужен старший друг, а иногда - и родитель. Что уж говорить, когда в таком положении оказывается ребенок?!

Я не заставляю и даже не призываю всех коллег-психологов поступать так же. В нашей работе, как в творчестве художника или поэта, практически все определяется личностью самого человека. Каждый ищет свой стиль, свой подход.

Лично я горжусь званием «добрый психолог». Сравнительно недавно воспитанники так называемой «Детской деревни» (нечто вроде детского дома семейного типа), среди которых было немало моих школьников и волонтеров, тайком сунули мне осенью в багажник велосипеда ветку белых цветов. Тогда я сказала себе: «Значит, я иду правильным путем».

Есть у писателя Куприна правдивый рассказ «Чудесный доктор». О том, как однажды знаменитый врач, профессор Н.И.Пирогов встретил в сквере в канун Рождества совершенно отчаявшегося человека, уже близкого к самоубийству. Все дела этого человека в какой-то момент жизни пошли не так – и вот его семья оказалась в глубочайшей нищете, в полуподвале. В доме не было даже хлеба, новорожденный малыш заболел – и на глазах угасал без лекарств и тепла, а сам он, жена и старшие сыновья тщетно пытались раздобыть или заработать где-то хоть копейку. Узнав о его беде, доктор Пирогов устремился на помощь в этот злосчастный полуподвал: немедленно дал денег, чтобы купить дров и молока, осмотрел ребенка, назначил лечение и тайком оставил семье довольно крупную купюру. С этого дня каким-то чудесным образом все стало быстро налаживаться: малыш выздоровел, отец нашел работу, а старших детей удалось устроить учиться за казенный счет. Одни из них, повзрослев, стал весьма уважаемым человеком, и рассказал эту историю Куприну.

А теперь представьте, что профессор Пирогов ограничился бы поучениями, как отцу организовать свою жизнь, или даже назначил бы лечение ребенку, но не дал денег…

Так вот,  психолог зачастую оказывается единственным человеком, способным выслушать и понять человека, той самой «последней соломинкой», за которую хватается «утопающий». Поэтому, думаю, психолог, по-настоящему любящий людей, вполне способен выступать в роли купринского «чудесного доктора», который своей доброй помощью как бы запускает цепную реакцию добра в жизни потерянного и отчаявшегося человека.