Феномен зависимого поведения в гештальт-подходе

Гештальт-подход зарекомендовал себя методом психотерапии, рассматривающим функциональные расстройства поведения как результат отчуждения человека от опыта, который он переживает. Степень включенности индивида в этот процесс является показателем его психического здоровья; многократные попытки снизить интенсивность переживаемых негативных эмоций посредством использования психотропных препаратов могут приводить к формированию устойчивых паттернов поведения, идентифицируемых как зависимость.

Зависимость предполагает отсутствие свободы выбирать. Когда тревога перед настоящим становится настолько сильной, что человек начинает опасаться разрушения, он вынужден принимать анестезирующие вещества для того, чтобы более успешно функционировать в угрожающей ситуации. Другими словами, существуют некие ситуации, которые являются невыносимыми для личности. Чаще всего они связаны с переживанием феномена неопределенности. Зависимость от чего либо находится на противоположном полюсе этого континуума.

Употребляя алкоголь, человек удовлетворяет одну потребность - потребность в безопасности. В случае зависимого поведения индивид слишком быстро приходит к пониманию необходимости облегчить свое состояние, как будто проскакивая через опознавание ситуаций и отношений, которые формируют тревогу. Фактически, осознается только напряжение и желание от него избавиться, а не потребности, которые в данной ситуации оказываются фрустрированными. Таким образом, в процессе формирования зависимого поведения личность теряет навык распознавать свои потребности и направлять возбуждение различным объектам среды для их удовлетворения, и замещает творческое приспособление обращением к давно отработанному и привычному действию.

В результате, привычно удовлетворяя потребность в стабильности, человек отказывает себе в поддержке другой глобальной тенденции - потребности в развитии. Вследствие этого для зависимой личности характерно ощущение экзистенциальной пустоты, отсутствие опоры на уникальный опыт, потеря индивидуальности. Эти переживания усиливают ощущение дискомфорта, провоцируя постоянное возвращение к отношениям с объектом зависимости.

Зависимое поведение связано не только с невозможностью переживания каких-либо особо сильных эмоций, но и со стыдом, возникающим в ответ на необходимость эти эмоции демонстрировать. И тогда эти эмоции либо трансформируются, либо ответственность за их проявление перекладывается на специфическое действие алкоголя. Это можно наблюдать в ситуациях, когда очень вежливый человек начинает проявлять агрессию, а эмоционально холодный и маловыразительный горько рыдать. Этот феномен можно также рассматривать как условную “полезность” алкоголизации, когда в состоянии опьянения человек способен выразить эмоции, привычно табуированные в той ситуации отношений, которую он поддерживает.

Еще одна особенность зависимого поведения заключается в том, что зависимость является специфический способ организации жизни и поэтому не ограничивается только отношением к психотропным препаратам, распространяясь на остальные сферы жизни. Это означает то, что зависимый человек точно также строит свои отношения с другими людьми - либо сливается с ними, либо, опасаясь слияния, держит их на расстоянии. Такая позиция позиция предполагает ограничение свободы в отношениях и вычленение из отношений тем, не связанных с контролем другого человека. Если это желание удается осуществить и зависимый находит себе пару - созависимого (который на самом деле не контролирует алкоголика, а соглашается на то, что чужое заболевание начинает определять течение его жизни), тогда в этих отношениях очень много согласия и безопасности (“ты выпиваешь, а я тебя спасаю и этот сценарий вряд ли поменяется пока мы оба в него играем”), но очень мало возможности получить что-то новое.

Таким образом, рассматривая зависимость с точки зрения теории контакта, можно сделать вывод о том, что зависимый человек испытывает сложности на всех стадиях построения отношений - на стадии опознавания потребностей, на стадии их предъявления объекту своего и интереса и на стадии взаимодействия с ним.

Когда человек пытается сделать выбор - строить ли ему отношения с реальными объектами или обращаться к психоактивным веществам - ему “на помощь” приходит такой механизм психической защиты, как дефлексия. Дефлексия проявляется в виде феномена “уклонения”, то есть избегания и прерывания контакта с ожидаемыми неприятными переживаниями. Оборотной стороной тревоги всегда является желание, но тогда его опознавание наделяет личность обязательствами по удовлетворению актуальной потребности. Также для зависимой личности характерно слияние со своими ощущениями, когда отделить одно переживание от другого невозможно, когда одна эмоция выдается за другую и тогда очень трудно определить в чем именно человек нуждается. Но даже если ведущая надобность как то определена, зависимый индивид с силу утраты навыков социальной жизни, обращает энергию потребности не на среду, а на себя, тем самым усиливая напряжение, которое трудно дифференцировать.

Если говорить о структуре личности пациентов с проблемами зависимости, то подобный спектр защитных реакций характерен для нарциссического профиля, при котором индивид демонстрирует нечувствительность к сигналам Id и потребность в эготической организации опыта в качестве компенсации. То есть опорой для жизни является не собственное бытие, а следование неким интроецированным ценностям, которые гарантируют принятие окружением. Символически это выражается вопросом: “Ты меня уважаешь?”. Соответственно, все остальные нюансы жизни оказываются невостребованными и пугающими и поэтому нуждаются в контейнировании. Зависимость от чего либо является отличной формой контроля и поэтому фраза “он не контролирует употребление” скорее должна звучать “он не контролирует трезвость”, поскольку контролировать алкоголизацию очень просто тем, что иначе жить не получается.

Гештальт-терапия предполагает, что человек поддерживает свою витальность через различные способы идентификации и удовлетворения потребностей, восстанавливая тем гомеостаз, нарушающийся в процессе жизни. После того, как ведущая потребность удовлетворена, она уходит в фон и перестает привлекать внимание. Для зависимой личности такого окончательного отделения с объектом зависимости не происходит и этот объект постоянно находится рядом, на подпороговом уровне возбуждения, как будто посредник между индивидом и средой, облегчающий контактирование. Опасностью такой организации опыта является соблазн вообще перестать обращать внимание на реальность, строя отношения только с собственными проекциями.

Тем не менее, осознавание зависимости обладает выраженным терапевтическим потенциалом, потому что ее формирование является сигналом того, что в жизни человека наступил кризис, который требует поиска новых адаптационных механизмов для выживания. Можно сказать, что рост личности сопровождается кризисами. И тогда неизбежно приходится делать выбор - либо поддерживать изменения, либо сохранять себя в “устаревшем” и не отвечающим требованиям сегодня состоянии. Одним из таких шагов для зависимого является преодоление интроекта о том, что в отношениях нет места конфликтам и разочарованиям в объекте привязанности, о том, что отношения складываются “раз и навсегда” и о том, что худой мир лучше доброй ссоры.