Об ожиданиях, контейнерах для надежд и не очень хорошем смысле жизни

Вчера один хороший человек поделился взглядом на Белград - город, в который я переехала больше трех лет назад. Если, говорит, считать, что Белград — это Европа, то это плохая Европа. Ну правда, работа системы и социальная защищенность, уровень жизни, публичное пространство и отношение к нему людей и властей, нормы поведения — это все не очень близко к тому, что считается хорошей Европой. Но если считать, что Белград — это Восток, так-таки выходец из Османской империи, то это хороший Восток. Европеизированный. Для Востока очень даже продвинутый и комфортный. 

Я давно говорю, что отношения с городами и странами — это как отношения с людьми, только масштабнее. В них работают те же закономерности. И не только в них. 

- Если ожидаешь, что партнер будет тебе мамой или папой, — это не очень хорошие мама с папой.
- Если ожидаешь, что работа будет тебе смыслом существования, — это не очень хороший смысл. 
- Если ожидаешь, что вес 50 килограмм даст тебе радость жизни, — это не очень хорошая радость жизни.
- Если ожидаешь, что деньги дадут чувство собственной ценности, — это не очень хорошее чувство ценности. 

Не в смысле, что все это плохое.

Когда что-то нужное, важное, желанное мы размещаем в какой-то «контейнер» (партнер, работа, вес, дом, деньги, бизнес, внешность и т. д.), это добавляет перепутанности и напряжения, а убавляет ясности и широты возможностей. 

«Контейнер»-человек может не согласиться быть мамой, папой, смыслом, ценностью, радостью и прочим. А если и согласится, может им не стать — он-то это делает в силу своих возможностей, которые не обязательно подходят к нашим ожиданиям. (Знакомо ли вам чувство «Ты как-то не так меня любишь?»). Или может согласиться, а потом перестать соглашаться или сменить образ действий, может прекратить отношения по своей воле или по воле случая. А у «контейнера»-нечеловека вообще свободной воли нет, он просто может подойти или не подойти, совпасть или не совпасть. 

Если у «контейнера» нет того, что мне нужно, это бывает больно. Можно считать, что «контейнер» плохой. Можно считать, что плохой — я сам, хочу чего-то несбыточного, неправильного, не того. 

А никто здесь ни плохой, ни хороший. Каждый — такой, какой есть. 

Требуя от «контейнера» стать кем-то или чем-то, можно упустить, что на самом деле может дать этот человек, эта работа, этот дом, этот опыт, этот процесс. Да, там нет ни мамы, ни смысла жизни — а что есть-то? Что из этого может оказаться для тебя нужным, подходящим, правильным? Что может тебя изменить? Обогатить? Научить чему-то? Открыть что-то в себе? 

Ожидания есть и всегда будут, они — часть опыта бытия человеком. Они ни правильны, ни неправильны, их наличие — ни хорошо, ни плохо. Они просто есть. Более того, ожидания сообщают нам о чем-то важном. О наших потребностях и ценностях. О потерях и недостачах. О надеждах и желаниях. О том, чему требуется наше внимание. Если к ожиданиям прислушаться, они раскроют свое послание. Воля человека — решать, что и как с этим посланием делать, что в связи с ним изменить. 

В общем-то, в терапии можно ровно это — отделить ожидания от «контейнеров» и переналадить контакт. Выслушать свои ожидания и принять решение, как жить дальше с их посланиями. А в «контейнере» увидеть не сосуд для ожиданий, а того или то, что есть. Человека. Город или страну. Работу. Дело. Опыт. Процесс. И это совершенно пушкинский момент: «О, сколько нам открытий чудных...».