хочу быть психологом или "ай, болит!"

«встреча личностей подобна контакту химических веществ: если есть хоть малейшая реакция, изменяются оба элемента».
                                                                                                        (Карл Густав Юнг)

 Правда в том, что психологом я захотел стать после провала моего давнего ожидания – быть священником. Было горько и обидно. Нужно признаться, что иногда ожидания играют в небезопасные игры, и чем больше эмоций вкладывается в них, тем взрывоопасней они становятся. Мое ожидание сдетонировало со сверх эффектом, в результате чего расщепленные имплицитные частицы моего функционального «Я» разлетелись по всей вселенной. И нужно было что-то с этим делать. Я, как и полагается в таких случаях, стал проживать психологические этапы «горевания». Приблизившись к завершающему этапу «адаптации к жизни», я вдруг интенсивно пережил состояние просветления, что дало мне возможность, снова почувствовать под своими неугомонными ногами, твердую почву жизни.

Ранним осенним октябрьским утром после утомительного ночного переезда на поезде, я неуклюже переступил порог небольшой светлой комнаты, по периметру которой расселись участники психологической группы "ТА Киев-11". На сессию я приехал не один, со мной приехала моя видео камера. Приветствие начала женщина, которая назвалась Зариной. Она познакомила группу с гастрономическими возможностями района. Предостерегла чего не стоит делать в помещении – не пить чай на ковре и не ходить по нем в обуви. Затем опрометчиво покинув комнату, оставила нас один на один с руководителем группы, Натальей Спенсер.

Мое настроение казалось сложным и запутанным. В какой-то момент оно стало напоминать состояние скопившихся газообразных элементов в бутылке из-под шампанского в тот критический момент, когда из нее осторожно извлекают пробку. Мне нужно было дать выход этому иррациональному неистовству, и, наконец, такой момент настал. Захотелось произвести приятное впечатление на коллектив, и я стал мысленно подбирать нужные слова для эффектной речи. Когда я открыл рот, к моему разочарованию, из него посыпались, словно молодой горох из стручка, сбивчивые и быстротекучие фразы. Путаясь и спотыкаясь друг о друга, они неуклюже выстраивались в сложноподчиненные синтаксические структурные связи. В конце монолога я стал ощущать, что воздуха в легких становится мало, а до поверхности «психологической сбалансированности» еще не близко. И тогда я признался вслух, что чувствую себя «волнительно», но «тем не менее, я рассчитываю на как бы… хочу надеяться… в общем на теплое понимание моего состояния…». А далее дал совсем опрометчивое обещание быть «активным и полезным участником этого приятного коллектива».

Наверное, мое состояние уязвимости и спутанности было у всех на виду. Так, что по завершении своего выступления я получил профессиональную обратную связь: «правда в том», - обратилась ко мне сидящая слева симпатичная девушка – «что мы, наверное, не кусаемся точно». И закончила свою теплую речь совершенно обнадеживающей фразой: «по крайней мере, я не наблюдала такого процесса, чтобы здесь кусались».

Постепенно свыкаясь с мыслью, что здесь я нахожусь в безопасности, но все еще прибывая во власти деликатной осторожности, я произнес тогда монолог, посвященный теме «зачем и почему камера». «Я прошу прощения, если внес некий дискомфорт в ощущение того, что здесь присутствует камера…» - начал я было апологетическое выступление в защиту своей камеры, и вдруг понял, что снова начинаю проваливаться в «эмоциональный хаос». От волнения я стал злоупотреблять наречиями, что, к моему удовольствию, вызвало улыбки у участников группы. На уточняющий вопрос «то есть, камера направлена именно на лектора?» я дал лаконичный ответ: «в частности, да».

                                                          ***
«те, кто ищет совершенства, не найдут покоя в этом мире».
                                                                                      (Девиз империума человечества)

В настоящий момент я уже двадцать с лишним минут сижу, пытаясь вытащить из своей головы что-нибудь для написания этой статьи. И только я нахожу уместную, как мне думается, мысль, как мой невидимый «цензор» ядовито шепчет: «эта мысль бедна и не эффекта» или «излагаешь хорошо, но можно то и лучше». Этот дотошный надзиратель заставляет меня подбирать «надутые» слова, типа, «эвтаназия», «эксцентриситет», «эклампсия». Если попробовать описать его удобными словами, то это, избалованный эпитетами критик, упрямец, отстаивающий свои авторские привилегии с неистовой нервозностью. Он очень не любит неприятных неожиданностей и перспективы попасть впросак. Поэтому способен расставлять свои «обсессивные ловушки» на всяком этапе моих творческих инициаций. Его душепагубное влияние порой создает эффект «пробоины колеса». Это похоже на то, как если бы я изо всех сил пытался накачать пробитую шину своего велосипеда, не позаботившись перед этим заклеить образовавшуюся дыру...

                                                                 ***

«самый тяжелый выбор в жизни – ни между хорошим и плохим, а между хорошим и лучшим».
                                               (Джейми Форд «Отель на перекрестке радости и горечи)

Почему же я все-таки решил погрузиться в мир психологии? Был ли у меня альтернативный выбор? Искал ли я другую возможность, благодаря которой я мог бы реализовать свои жизненные планы? Были ли вообще у меня эти планы?

Правда в том, что перед тем, как стать психологом, я твердо держался другого пути – пути служения Богу, которое я истово исполнял на одном из православных приходов. Проходя этот путь, я имел основательное намерение стать священником. Стимулом для этого решения послужило обещание настоятеля прихода посодействовать мне в этом. Не вникая в кулуарные церковные перипетии, описывающий совещательный процесс на уровне высших инстанций, я хочу повториться, что священником тогда я не стал. В тот период я переживал нарциссическую травму, по средствам которой реактивно обесценивался объект моего недавнего обожания – отец настоятель. Сейчас я не буду вспоминать со-слагающих обстоятельств, «подливших масла в огонь». Ни в этом цель моего рефлексивного рассуждения.

Когда, наконец, настало время исцеления и моя невротическая травма практически затянулась, я стал строить жизненные планы, в результате чего выбрал путь психотерапевтического воздействия. Первым пунктом на этом пути оказался университет. А несколькими месяцами позже – телефонный разговор, где я и узнал о существовании психологического направления "транзактный анализ".

                                                              ***

"- Я хочу, чтобы «Shelby Company Limited» увеличила взносы в местные благотворительные фонды на 25% с сегодняшнего дня. И хочу построить два новых приюта для детей-сирот. Один в Соутли, другой в Дебетте. Я уже присмотрел здания в бывших работных домах. Хочу, чтобы этим занималась ты.
- Почему?
- Я кое-кому обещал изменить мир…".
                                                                            (Томас Шелби к/с «Острые козырьки)

В процессе работы в группе мое восприятие себя и окружающей действительности стало потихоньку меняться. На память приходят несколько событий, существенно повлиявших на меня. Здесь бы я хотел упомянуть название сессии. Это было одно из начальных занятий первого года обучения, которое называлось «Основы психологического консультирования. Первая встреча с клиентом. Формирование терапевтического альянса. Три П». Последнее словосочетание не скрывает в себе вульгарный смысл, а означает лишь установление эффективных профессиональных отношений между терапевтом и клиентом с помощью «защиты», «силы» и «разрешения», которыми должен обладать терапевт. На сессии мне запомнилась «работа в парах», целью которой было практическое ознакомление с терапевтической техникой «треугольник инсайта».

Во время практикума этого упражнения я, как мне показалось, впервые пережил состояние глубокой эмоциональной осознанности. В ходе проговаривания моих жизненных передвижений за стенами терапевтического кабинета оказалось, что частота оных довольно высока. В этом смысле я нередко менял места работы, девушек и эстетические увлечения. При разборе третьего аспекта «треугольника» - моего передвижения в исторических отношениях и чувствах, всплыла значимая информация: около 13-ти лет мои родители развелись, и я остался жить с мамой. Отсутствие в моем пубертатном жизненном активе доминантной отцовской фигуры повлияло и на мой психический фон.

                                                                       ***
«это не всегда было легко, потому что я всегда была индивидуальностью, и мне было трудно стать частью группы».
                                                                                                                   (Шэрон Стоун)

Так вот, впервые так глубоко осознав свои "невротические деформации", я потихоньку переставал воспринимать свое участие в группе «потребительски». Здесь я имею в виду желание «много знать» и «эффектно выделяться». Постепенно рождалось новое ощущение, что все то, что я так старался получить извне, уже давно есть во мне. Это ощущение не инфантильной, но взрослой уникальности. Она не выделяет себя жирным шрифтом, но старается осмыслить широту, глубину и высоту экзистенции «внутреннего человека». И это пространство становится тем значимей и ощутимей, чем значимей и ощутимее становятся для меня мои ближние. Это как бы две полярности одного бытия, неотделимые друг от друга. В этом мета-духовном резонансе обнаруживаются и постепенно всплывают в фокус осознанности ценности, смыслы и значения, формирующие восприятие себя как неотделимой частицы вселенского универсума - того ценного сообщества, частью которого я имею радость быть. Быть - это так просто, но в то же время так сложно. Быть с другим – это значит находится именно здесь и именно сейчас. Это значит, вдруг получить уникальную возможность мыслью, чувством и действием быть насколько это возможно с другим, заполняя образующийся континуум микроклетками конгруэнтной чуткости, отзывчивости и теплоты, таинственно соприкасаясь с человеческой вечностью, в которой ничего не было ранее и ничего не будет после. Это дверь, открыв которую, я могу встретится с самим собой, узнавая и познавая себя, свой социальный, по существу, мир. Я могу увидеть в этом мире значимых личностей, в обществе которых становится возможным душевное и духовное созревание личности.