Главный член предложения

Крепкое словцо - это попытка прикрыть бессилие. Леонид Сухоруков

Немногие россияне в курсе того, что нецензурная брань является правонарушением, за которое предусмотрена ответственность по ст. 30.1 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации, и квалифицируется как мелкое хулиганство. В Финляндии такого закона нет - можно расслабиться. "Бедный" финский язык успешно ассимилирует русские ругательства. Великодержавный мат способен интегрироваться в любую речь, которая тут же заиграет новыми красками. В израильском законодательстве запретов и штрафов за специфические выражения тоже нет. Мат и здесь успешно приживается без перевода. "Какой легкий язык!" - радуются те, кто изучает иврит, - "половина слов мне уже знакома". В "Триумфальной арке" немецкий писатель Эрих Мария Ремарк устами одного из своих героев, эмигранта Бориса Морозова, утверждал, что только в русском языке матерное выражение может по сути и по степени грубости означать мат: остальные языки до настоящего мата не дотягивают. К тому же русский мат более табуирован и обладает поэтому более высокой притягательностью. Эта специфика русской речи объясняется некоторыми экспертами особой суровостью российской действительности, а также огромным опытом советских граждан предыдущих поколений пребывания в местах не столь отдаленных.

В древности мат считали святым. Русские мужчины применяли их во время обрядов и ритуалов для «вызова родовой силы». Употреблять эти слова можно было всего 16 дней в году, а потом они были под строжайшим запретом. Изначально матерный язык включал в себя исключительно употребление слова "мать" в вульгарном, сексуальном контексте. Слова же, обозначающие детородные органы, которые сегодня считаются матом, не относились к "лае матерной". Все изменилось с приходом на Русь христианства и началом вытеснения старых "поганых" культов. В период правления Алексея Михайловича в 1648 году были изданы указы, где говорилось о недопустимости сквернословия в свадебных обрядах: чтобы "на браках песней бесовских не пели, и никаких смрадных слов не говорили". Но то, что в 17-м веке за мат почитали, ныне вполне за куртуазность сойдет.

Антимолитва 

В настоящее время суть нецензурных выражений практически сводится к отвержению или к отрицанию факта существования другого. В речи мат выполняет несколько функций. 
 Во-первых, в соответствии с изначальным смыслом, - это способ самоутверждения за счет оскорбления и унижения, попытка утвердиться в своем доминировании, альфа-самцовости. Считается, что автор нецензурщины в этом случае пытается компенсировать комплекс неполноценности. Речь идет о хамстве. Часто такие люди интуитивно знают, как побольнее ударить человека в незащищенное место, причинив ему страдания, привести в смятение или унизить того, кто слабее. На самом деле последний не слабее, а в чем-то сильнее, и ругань в этой ситуации - попытка хотя бы сравнять позиции. 

 Во-вторых, прямое проявление враждебности по отношению к обидчику или человеку, представляющему угрозу. Здесь ненормативная лексика служит для наименее опасной канализации агрессии и прочих отрицательных эмоций. "Брань на вороте не виснет", а вот схватить оппонента за ворот или набить ему морду - может оказаться перебором. По Фрейду, "Первый человек, который бросил ругательство вместо камня, был творцом цивилизации". При этом забористый мат, высказанный жестко и цинично, может подразумевать особо извращенное  издевательство, кощунственное надругательство, отсыл к дьявольским силам.

 В третьих, - экспрессия и разрядка в стрессовой или неожиданной ситуации, будь то удар молотком по пальцу, участие в спортсоревновании, управлении полетом или автомобилем на российских дорогах, или участие в боевом конфликте. Есть данные, что именно при таком использовании у сквернослова повышается уровень эндорфинов и снижается чувствительность к боли. Время браниться - и время молиться. Юрий Лотман писал об этом так: "Замысловатый, отборный мат - одно из важнейших средств, помогающих адаптироваться в сверхсложных условиях. Он имеет бесспорные признаки художественного творчества и вносит в быт игровой элемент, который психологически чрезвычайно облегчает переживание сверхтяжелых обстоятельств".

 В-четвертых, - подстраивание под негласные требования и стиль членов сообщества: будь то богемная творческая интеллигенция, партийная верхушка или компания сверстников-подростков. Здесь бывает важным мотив протеста или хулиганства (озорства).

 В-пятых, - в качестве т. с. "неопределенного артикля" - для связи слов в предложении и компенсации убогости словарного запаса. И здесь можно добавить, что без разума, без меры крепкое словцо лишь выхолащивает речь.

Ну, и наоборот, мат может служить для придания речи колорита, сочности и насыщенности, что ярче всего проявляется в скабрезных, политических и других анекдотах, а также отражено в литературных произведениях современников. Мало кого, например, оставляют равнодушными произведения В. Ерофеева. Да и закон "О государственном языке" ограничивает использование мата "за исключением случаев, если использование лексики, не соответствующей нормам русского языка, является неотъемлемой частью художественного замысла". Михаил Пришвин довольно заблаговременно воспользовался сием законом: "Нужно все-таки вам сказать, что такое значит слово «елдан»: это значит так: если вы, например, возьметесь писать повесть и бьетесь над ней день и ночь, неделю, две, отложили на месяц, опять ничего не выходит, через год опять ничего и, наконец, поняв окончательно, что из повести ничего не выйдет, разорвал черновик, швырнул в корзинку и сказал: «Черт с ней, с этой повестью, елдан с ней!»  
- А как же государство? 
- Елдан с государством. 
- Россия? 
- Елдан с ней! 
И со всем на свете елдан, а бы вот успеть до посева озими додвоить пар да перевезти бы на гумно хлеб". Ну, разве не прелесть - такое нежно-лукавое объяснение значения мата под налетом непосредственной наивности?

Учите матчасть! (как любит говаривать Людмила Борисовна)

Самая залихватская матерщина не всегда является оскорблением и может не ассоциироваться с конкретными сексуальными действиями. Сквернословие вызывает обиду, если произносится угрожающим тоном с нажимом (наездом), с особо злобным провокативным выпадом, именно с намерением оскорбить. В шутливых мужских разговорах оно служит светским приветствием или "приправой", не имеющей специфического смысла. По словам Л. Улицкой, "Матерная брань звучит по-разному: то омерзительно и грязно, то - остро, талантливо, смешно".

Откуда же берется "нехороший" смысл? Из общей культуры. Из отношения к сексу как к чему-то "грязному", из сексуальных предрассудков и нетерпимости. Из сексуально-репрессивной морали. В результате наступления общественной морали на сексуальную сферу вполне обычные слова превратились в нецензурные, которые чаще стали использоваться как ругательные. Христианская идеология плавно перешла в моральный кодекс строителя коммунизма, а идеалы Возрождения, положившие в Европе начало эротизации культуры, как и движение "детей цветов", увы, обошли родную сторонку за много верст. На сегодняшний день мат часто используется в числе прочего и как хамство. И это режет слух. Ведь в окружении "срамословника" всегда может найтись человек, который склонен к мгновенной дешифровке любой услышанной фразы. Другими словами, есть люди, осознанно или неосознанно, но буквально представляющие те процессы и явления, которые имеет ввиду сквернослов. И как следствие в общественном сознании происходят а) девальвация сексуальных отношений, и б) либерализация половой морали. И обесценивание, и расширение свободы.

Что же касается негативного влияния нелитературщины на ДНК, потенцию и потомство человека, то я к таким, с позволения сказать, притянутым за уши спекуляциям, отношусь более, чем скептически.

Сегодня мало кто воспринимает словосочетание «ёлки-палки» как грубое, тем более нецензурное, хотя оно является именно "псевдонимом" известного ругательства. Другие варианты этого эвфемизма: «ё-мое», «ёкэлэмэнэ», «ёксель-моксель» и др. В 80-е гг. едва ли не все возрастные и социальные группы населения взяли на вооружение словечко блин. К слову, любопытна динамика смысла слова "трахать", которое совсем недавно не имело никакого сексуального подтекста, а означало "шарахнуть, грохнуть, бросить со стуком, ударить"... А , бывает, и так: у покойного Утесова домработница считала совершенно неприличным слово "яйца", и, приходя с рынка и отчитываясь, говорила хозяйке, что купила творог, укроп, помидоры, картошку, лук, и, потупившись и покраснев, добавляла: "И два десятка... их". Нынче и другие продукты питания, вроде банана, перца и любимого психологами с легкой руки Фрейда огурца (или это только миф?), уже прочно связались в нашем сознании с мужским началом.

Безмерное использование ненормативной лексики накладывает на психику и явные ограничения.  Происходит не только редукция речи, но и редукция мысли, человеческого сознания. Еще в 1934 г. Выготский указал на факт зависимости "развития мышления от речи, от средств мышления и от социально-культурного опыта".  Словарный запас Эллочки-людоедки из 30 слов вполне соответствовал объему ее кругозора и познания. Агрессивность лексики и преимущественная опора на матерные словосочетания в речи современников, не свидетельствует об одухотворенности или терпимости атмосферы общения. А родной язык из полноценного - сложного и обогащающегося, обеспечивающего развитие сознания, превращается в набор примитивных фраз для незатейливого пустословия.

Истмат 
Вначале было Слово...Однако, судя по тому, как развивались события дальше, Слово было непечатным. М. Жванецкий. 
Существует и другая - общественная - сторона использования табуированной лексики, например в СМИ и в речи политиков. Ее роль здесь - не столько эпатаж, сколько намек на аутентичность, правдивость высказвания, способность говорящих  выйти за рамки формально дозволенного.  Что и понятно: ведь язык - носитель определенной идеологии, как официально одобряемой, так и кулуарно-оппозиционной. Беда только в том, что со временем внутренняя партикулярность также становится политически строго регламентируемым "мировоззрением", а "неформальный" язык лишь маскирует санкционированную позицию и камуфлирует ложь под правду. Что же на практике будет означать принятый в июле по инициативе С. Говорухина закон о запрете ненормативной лексики при публичном исполнении произведений литературы и искусства в театральных постановках и других мероприятиях, а также в СМИ и при показе фильмов в кинотеатрах, - кроме доходов "независимой экспертизы", - неизвестно. Вряд ли речь идет о требовании "запипикивания" мата. Есть вероятность, что нецензурное сообщение может подпасть под действие новоиспеченного закона, призванного "кардинально повысить эффективность противодействия радикальной идеологии, поставить надежные барьеры на путях ее проникновения в общественное сознание".

В связи с этим вспоминается случай, когда в конце 80-х гг. в Москве судили за распространение порнографии молодого человека, который ксерокопировал "Лолиту" Набокова. Эксперты-сексопатологи дали официальное заключение, что книга является порнографической, поскольку в сексопатологии есть даже специальный термин "синдром Лолиты". Парня спасло от тюрьмы лишь вмешательство российского филолога академика Д.С. Лихачева. Продолжение следует.