Раннее, жёсткое и интегрированное супер-эго. Казнь, изоляция и дисциплина по М.Фуко.

Раннее, жёсткое  и интегрированное супер-эго, Казнь Изоляция и Дисциплина по Мишелю Фуко.

Согласно М.Фуко, существует три практики Власти по отношению к населению, закона по отношению к преступлению, здоровья по отношению к болезни, которые определяют способы отношения к Иному. Эти практики следующие: Публичная казнь (уничтожение Иного), локализация, заключение (изоляция Иного), Дисциплина (исправление Иного, ортопедия). Они соответствуют трём  способам внутрипсихического подавления: Раннее (садистическое) Супер-эго, Жёсткое Супер-эго,  Зрелое (интегрированное Супер-эго).
  Филогенез Власти повторяет онтогенез личности в плане развития над-эго структур.
1. Публичная казнь (раннее Супер-Эго)
"Итак, публичная казнь исполняет юридически-политическую функцию. Она - церемониал, посредством которого восстанавливается на миг нарушенная власть суверена. Восстанавливается путем проявления её во всем её блеске. Публичная казнь, сколь бы поспешной и повседневной она ни была, относится к целому ряду пышных ритуалов, восстанавливающая власть после ее временного  упадка; вслед за преступлением, унизившим суверена, казнь развёртывает перед всеми его непобедимую мощь. Её цель - не с только восстановить равновесие, сколько ввести в игру как её кульминационный момент асимметрию между подданным, осмелившимся нарушить закон, и всемогущим государём, демонстрирующим свою силу. Хотя возмещение вреда, причиненного правонарушением частному лицу, должно быть пропорциональным, хотя приговор должен быть справедливым, исполнение приговора осуществляется таким образом, чтобы продемонстрировать не меру, а отсутствие равновесия и чрезмерность. Практика публичных казней  основывается не на экономии наказания (наказание должно быть ровно  таково, чтобы отвратить от преступления - О.В.), а на политике устрашения - через тело преступника все должны ощутить неумеренное присутствие государя".  Король, появляясь изредка в виде карающего органа,  психопата с державой, словно бы обнаруживает общенародное поле беззакония. Его появления ужасны, но случаются не так уж часто. Безусловно мы имеем в виду аналогию с действием раннего супер-эго или садистического предшественника супер-эго, которое врываясь на  ландшафт бессознательного,  крушит направо и налево, но затем оставляет наше бессознательное в покое в его первозданном и "порочном" виде. Раннее супер-эго практически бессодержательно, пусто. Оно является   не хранилищем правил, ценностей, принципов, но чистым актом насилия, схватывается не в категориях структуры, но в категориях процесса. Оно наказывает садистически, не устанавливая наказанием порядок, не обуздывая, а стремясь уничтожить нарушителя (влечение).  Если попытаться разобраться при атаках раннего супер-эго, чего же оно хочет, что желает утвердить, то скоро выясняется, что оно  наказывает за совершенно противоположные вещи, не имея внутри себя  желаемого образа действий. Его проявления чрезмерны, ярки, показательны. Раннее супер-эго наказывает индивида будто впрок, загодя на период своего отсутствия. Складывается ощущение, что оно хочет наказать, чтобы заставить замереть, отказаться вообще от какой-либо активности и жизни. Попытки установить авторство интроецирующих посланий, разобраться почему именно это считается хорошим, а это ужасным, также оказываются безуспешными. Это словно обрывки фраз, услышанных из телевизора использующиеся как повод для ярости.
2. Изоляция/жёсткое супер-эго.
Согласно Фуко учреждением, внутри которого формировалась следующая практика Власти   по отношению к Иному стал лепрозорий (работы "История безумия в классическую эпоху" и "Рождение клиники") . Лепрозорий - это идеальная модель изоляции, проказа - это превосходный повод объяснить ,  как тем кто внутри, так и тем кто снаружи - почему нужны разделение и ограждение. Теперь действия власти уже не хаотичны, они имеют определённую цель и принцип. Со временем лепрозории опустели, но практика изоляции стала ноу-хау, которое определило формы существования таких учреждений, как психиатрическая больница, тюрьма (темница), богадельня. Стремление определить чёткий критерий для изоляции стало двигающей силой "объективных" человековедческих  наук, таких как юриспруденция и психиатрия. Понадобились признаки безумия, социальной немощи, дурного воспитания, приводящего к преступлению. Признаки эти должны были быть чёткими и несомненными, ведь на основании этих признаков общество решало, какого из своих членов оно может поразить в правах.   Заключение, как и казнь, долгое время было публичным - психиатрические больницы (Бедлам, Сальпетриер), тюрьмы использовались, как цирки, театры, - любой желающий за определенную плату (которая использовалась для содержания сумасшедших, узников) мог поглазеть на примеры выживших из ума и моральных уродов, совершивших преступлений.  Новые лепрозории использовались не только для развлечения, но и в назидание.
Примером изоляции, ограждения на внутриличностном уровне являются случаи, когда человек разделён на разные "психические" территории - территория правильного, обычного, одобряемого и территория  осуждаемого, странного, отвратительного. Закономерно, что во внутреннее психическое гетто помимо убийц и грабителей попадают такие персонажи, как чудак, женщина лёгкого поведения, беззаботный  бродяга, вольный философ   . Как несложно понять, под горячую руку попадают потребности в спонтанности, исследовании, безудержном веселье, свободной сексуальности.  Человеку с жёстким Супер-Эго  необходимо постоянно и публично провозглашать  принципы, осуждать неприемлемые формы поведения, отделяться от жителей внутреннего гетто, но он должен  и наблюдать этих жителей, "иметь их в виду", чтобы случайно не превратиться в одного из них.  Он вынужден регулярно  воспроизводить свой Символ Веры, с тем, чтобы получить право находиться здесь, среди "свободных" граждан, а не в больнице или тюрьме.
3. Дисциплина (интегрированное супер-эго)
Следующим ходом в эволюции супер-эго и следующей техникой власти явились интегрирование и Дисциплины. Обитатели сумасшедших домов, тюрем, больниц стали интересовать душеведов разной направленности не только с точки зрения их неизлечимого уродства, но и с точки зрения возможности исправления, возвращения в свои дома и семьи, а если быть точнее - на свои рабочие места, в цеха и поля. Целый корпус наук озаботился не только классификацией с целью разделения, но и изобретением техник изменения (лечения) отклонившегося от нормы индивида. Общество шагнуло в псих.больницы и тюрьмы. Но и сам дух заключения переметнулся в общество в виде уставов монастырей и школ, армейской муштры, цеховой дисциплины.
   Дисциплина, по Фуко, в отличие от Казни и Изоляции, действует тихо, почти незаметно, спокойно, планомерно.  Власть дисциплины это уже не хаотическая и чрезмерная власть короля (который, кстати, имеет право прощать в последний момент приговоренного к смерти), не заключение инакового,  но скорее полицейский надзор, взаимное доносительство, чтобы вовремя "исправить", "скорректировать" заблудшую душу. Зрелое супер-эго или интегрированное супер-эго - оказывается как бы внутри бессознательного, становится его паренхимой, соединительной тканью между влечениями ("старший цеховой выбирается из числа примерных рабочих, его задача - ходить между рядами станков и подмечать пьяниц и  лентяев, оценивать производительность труда каждого"); теперь влечения могут лишь резвиться на лужайке под присмотром кого-то, наблюдающего за их игрой из дома, но быть персонажами трагедии, героями в греческом смысле они уже не могут. Вместо правил начинают действовать убеждения - внешний контроль превращается в мягкий и вездесущий самоконтроль. По сути  дела, влечения лишаются своей непроизвольности, но благодаря этому мы получаем соразмерность внутреннего наказания проступку и отсутствие приступов острого уничтожающего стыда. В историческом плане казнь более не нужна, потому что начинают существовать тюрьмы, школы, институты, психиатрические больницы, где могут быть выявлены варианты отклонения от нормы (физической, юридической, интеллектуальной) и предприняты некоторые действия ("упражнения"), которые приближают  индивида к обычным показателям.  Однако уничтожая хаотичность, мы отказываем     существованию в спонтанности. Отказываясь от страстей, погружаемся в нормальность.
 Фуко также пишет о том, что все науки с приставкой "психо" занимаются изучением индивидуальности, но не для того, чтобы поставить индивидуальность  на пьедестал, но для  того, чтобы найти в человеке нечто "больное, детское, не-умное либо преступное" и затем выправить это с помощью специальных процедур. И это действительно серьёзная претензия к гуманистическому пафосу психо-наук.  Занимаясь с пациентом, нам неплохо бы держать в своей голове вопрос:  Какую цель я преследую - облегчаю страдания, способствую "поиску себя"или забочусь о Дисциплине, о выправлении отклонения? Да и, кажется, большая часть страдания связана не с непосредственным переживанием  психической боли   от симптома, но с переживанием себя как ненормального, подвергаемого остракизму, а каких-то своих частей - чуждыми и нуждающимися в скорейшем удалении.  Вероятно, на уровне клиентского запроса три режима функционирования супер-эго и форм осуществления власти над внутренним содержанием звучат как: 1. Избавиться от чего-либо (выкинуть из своей жизни) 2. Получить контроль над чем-либо (поместить его во внутреннее гетто) 3. Разобраться в чем-либо, (улучшить осознание). Фраза "лучше осознать свои потребности" может быть переведена, как увидеть свои потребности, сделать видимой механику своей внутренней жизни, пригласить соглядатая, чтобы он узаконил наши влечения или вовремя предупредил  их отклонения. Как мы понимаем, речь здесь вряд ли идёт о стремлении к свободе и   выбору. Познание в этом случает, как утверждает Фуко, становится всего лишь одной из процедурой власти.