Когда быть одному невыносимо

Очень много работы в психотерапии вертится вокруг узнавания себя. Того самого, которое, по идее, должно было происходить потихоньку на протяжении всей жизни. Того самого, которое в подростковом возрасте должно было стать основной задачей, результат решения которой – понимание, какой я, кто я, чего хочу в жизни. Что мне нравится и не нравится. Что хорошо или плохо ДЛЯ МЕНЯ.

Если все это не вызрело в оптимальное, отведенное для этого природой время, мы восстанавливаем это в психотерапии. «А ты сама как думаешь?», «А тебе как кажется?», «Тебе самой это нравится?», «Как тебе это?», «Что ты сейчас чувствуешь? А что думаешь?». И не просто задавая вопросы, а принимая ответы. С искренним интересом, с небезразличием. С желанием узнать вас так же, как вы пытаетесь узнать самих себя.

Мы учимся слышать себя. Потому что без этого мы можем опираться только на «так правильно», «так плохо», «я должна потому что должна», «все так делают». И вообще тогда много про этих загадочных «всех». Которых, на самом деле вообще не существует (каждый из нас – разный, нет никаких «все»), но если в картине мира не будет и их – то не будет опор никаких вообще. А тогда как?

И мы ищем себя. Себя-задвинутого куда-то глубоко-глубоко, себя непознанного, себя незнакомого. Потому что только когда это свое Я начнет вызревать и расправлять крылышки – только тогда мы сможем быть взрослыми. Истинно взрослыми. С опорой на себя, своим мнением, с возможностью и готовностью защищать его. Со своими границами. Нет Я – нет и границ. Что ограничивать-то, если никакого Я нет? Как ограничивать, в каком месте, если не знаешь, что хорошо или плохо лично ДЛЯ ТЕБЯ?

Может загадочным «всем» и ок, когда старший по возрасту может вот так вот запросто учить жизни, начиная от нравоучений нашим детям «а что это ты с тетей не здороваешься? Надо здороваться! Чего за спину спряталась?» (прямо при нас, с посылом дочке «ай-яй-яй, нельзя такой быть», с посылом нам «педагогическая запущенность/плохая мама»). Но может лично вам не ок, когда с вами или вашим ребенком так? Несмотря на то, что всем вашим соседям ок?

Но чтобы все это о себе узнавать, исследовать, как у меня что работает, необходимо любопытство. Всего-то навсего – ЛЮБОПЫТСТВО К СЕБЕ.
Быть себе интересной. Быть для себя важной. Быть для себя ценной.
Понимаете, да? Понимаете, как много людей ходит по свету без всего этого? Без чувства собственной ценности. Для себя ценности, в первую очередь. Но зато с ощущением своей никчемности, неинтересности миру (а значит – прежде всего себе).

Вот эта база и восстанавливается в психотерапии. Прежде всего. И это долгий процесс. Порой – очень долгий. У всех по-разному. Но точно никогда не короткий.

И в подростковый возраст далеко не все дети входят с любопытством к себе. С интересом и желанием узнавать себя. Многие приходят уже с «я никто и звать меня никак» (словами выражая это по-разному, поведением – тоже, а вот ощущая примерно одно и то же: да кто я такой, чтобы…).

И тогда, если любопытства нет, подростку будет совсем невыносимо находиться в тишине. В той самой, в которой в этом возрасте важно искать себя, слышать себя, узнавать себя. Потому что там, внутри, будто никого нет. Это как когда ты маленький-маленький, а тебя оставили одного дома. И тебе тупо страшно, безумно страшно. И ты включаешь свет во всех комнатах, и радио, и телевизор. Лишь бы не находиться в одиночестве.

В подростковой жизни это выглядит как гаджеты нон-стоп или постоянное нахождение в компаниях сверстников. Без возможности побыть одному и услышать себя. Специальное бегство от этой возможности. Порой – паническое бегство.

Мы, взрослые по паспорту (но не прошедшие мост подростковости) люди – часто делаем так же. Мы забиваем эфир соцсетями, сериалами, бесконечным общением, чтобы не дай Бог не остаться наедине с самими собой. Потому что там, внутри, порой НИКОГО НЕТ. И это не ужас, а ужас-ужас-ужас.

И он не в том, что гаджеты или сериалы это плохо, а в причине, по которой мы бежим в эти гаджеты. В том, что наедине с самими собой нам невыносимо. Потому что внутри – пустота. Внутри – как будто ни куколки, ни бабочки.

Но знаете что? Малышу, оставшемуся дома одному, действительно невыносимо пройти через этот страх. Когда ни мамы, ни папы рядом. Когда один во всем белом свете. Вот прямо сейчас – один-одинешенек.
Но подростку, а тем более – взрослому – это, хоть и трудно (порой – безумно трудно), но все же по силам. Особенно если знать, что есть кто-то, к кому можно в любой момент «выйти». Войти в контакт.

Для подростков это мы. Не гаджеты, не сверстники, не что-то еще. Мы, мамы и папы. Иногда бабушки-дедушки. Иногда – очень значимые другие взрослые люди: педагоги, тренеры, родственники, друзья родителей…

Когда у подростков есть эти привязанности (хотя бы одна), он может рисковать соприкасаться с пустотой внутри, чтобы вырастить там свою бабочку.

Внимание:
1. Если ваш подросток постоянно бежит от возможности слышать себя, это не всегда о том, что у него нет привязанности с вами!
2. Мы можем помогать нашим подросткам!

Продолжение следует.