Довербальный период и способы символизации переживаний

***

Началось всё с того, что я пыталась найти отгадку для одного феномена...

Андрей, который уже в 10,5 месяцев говорил вполне внятно и по делу некоторые слова (больше всего меня поражали “надо” и “не надо” в значении “хочу”/ “не хочу” - звучало очень эффектно:)), перевалив за годовой рубеж, перестал наращивать словарный запас. Более того, часть слов вообще “растерял”, оставив самое необходимое типа “мама”, “дай”, “на”. Даже “да”/”нет” говорит крайне редко.

Но при этом “разговаривает”, “болтает”, “рассуждает” постоянно. На своём, тарабарском. Интонируя, играя мимикой, закатывая глаза, поводя руками, указывая пальчиком, изгибаясь всем телом - выражая себя всеми доступными способами… Целые истории рассказывает:)

И как-то, перечитывая Д.Штерна (“Дневник младенца”), я обратила внимание на фразу:

“Язык может разделять мысль и испытываемую эмоцию. Он раскалывает богатые и сложные целостные переживания на относительно бедные отдельные составляющие. И, что еще более важно, некоторые несловесные переживания (...) вообще не могут быть отражены словами, в лучшем случае слова могут лишь напомнить о них”.

И тут всё встало для меня на свои места. Получается, язык - если мы говорим о вербальной символизации - обедняет переживания. То, что мы переживаем, гораздо больше слов, которые есть у нас для того, чтобы попытаться переживание описать - а особенно если речь идёт о “словарном запасе” маленького ребёнка.

И когда в один из вечеров мы играли с детьми, я начала развивать эту мысль для старшей дочери, и в процессе мне захотелось набросать по этой теме статью. А так как до статьи ещё не известно, дошли бы у меня руки, а с памятью у меня не очень, я решила хотя бы наговорить этот материал на диктофон. А потом послушала - и решила просто расшифровать запись, ничего не меняя - в принципе, мне удалось в ней зафиксировать и немного раскрыть основные мысли.

И ещё мне показалось достаточно забавным, как я говорю, как подсказывает мне дочь, и как всему этому вторит (или не вторит) сын:)

Поэтому предлагаю вашему вниманию аудиозапись (ссылка внизу) и текст на её основе: в виде моего монолога, иногда разбавленного репликами дочери.

---

- В общем, изначальное, аутентичное переживание - оно целостно, оно не разбито на какие-то фрагменты, оно ребёнком ощущается как... вещь в себе, как что-то непрерывное, объёмное и так далее. Он пока ещё это переживание не называет никак, не выделяет какие-то элементы в этом переживании. Как оно есть, так он его и переживает.

И когда он подрастает, он учится своё переживание выражать доступными ему способами. В довербальный период это мимика, это жесты, это движения тела, это звуки, которые он произносит. У него, таким образом, есть разные инструменты выражения переживаемого, и он может это делать в разных модальностях.

Более того, вот конкретно что я наблюдаю по Андрею, у него есть и такая модальность как речь, она ему уже знакома. И он пытается с помощью речи выразить то, что он чувствует. Просто пока эта речь ещё не понятна для окружающих, ещё не расшифрована окружающими.

Очень часто к психотерапевту обращаются люди, взрослые, у которых, в лучшем случае, осталась только одна модальность из всего спектра того, как человек может свои переживания символизировать. Это модальность вербальная.

И то - это в лучшем случае, потому что очень часто вообще у человека нету инструмента выражения того, что он чувствует и ощущает, и переживает.

И более того, даже очень часто он в принципе не ощущает и не переживает: он не способен зафиксировать свое внимание на том, что с ним происходит, и каким-то образом почувствовать то, что с ним происходит, соприкоснуться с тем, что он переживает - оно уже слишком далеко отстранено от него.

Поэтому то, что мы можем и что мы делаем в психотерапии, это мы идём от сегодняшней точки, от того, как это сейчас, к вот тому аутентичному переживанию, которое каждому из нас было доступно когда-то в детстве.

Понемножку мы научаемся распознавать, что вообще переживания какие-то происходят, то есть вообще замечать, что что-то в нас происходит. Обращать на это внимание как-то, направлять свой взгляд в эту сторону, хоть как-то осознавать то, что с нами что-то происходит, что мы что-то переживаем.

Потом мы начинаем как-то больше узнавать про то, что это за переживание такое. Как оно выглядит, какие у него есть качества. И каким-то образом, используя разные модальности, пытаемся это описать. Мы находим какие-то слова, которые бы подходили к этому переживанию.

Сначала это может быть одно слово, потом это может быть несколько слов, потом это может быть более развёрнутое описание, потом к вербальному могут добавляться какие-то невербальные вещи, которые - или не потом, или перед этим, или одновременно с этим - которые говорят: у этого есть такой-то запах, я могу это таким-то образом выразить через запах, розы; я могу это выразить через последовательность нот и музыкальной мелодии; я могу это выразить вот таким-то и таким-то движением моего тела; это рисуется в таком-то, таком-то образе... и так далее.

И чем больше мы научаемся выражать - то есть это такой вот взаимообогащающий процесс, развивающийся по спирали - чем больше мы обращаем внимание на то, что мы переживаем, тем более полно мы можем ощутить то, что переживаем.

Чем больше мы стараемся выразить, найти способы выражения того, что мы переживаем, тем больше мы, опять, понимаем, что мы переживаем. И таким образом и наша способность переживать развивается и расширяется, и наша способность выразить, для другого человека, в том числе, то, что мы переживаем - тоже расширяется.

- Ну да, показать.

- Да, то есть способность именно вот, да, донести до другого человека настолько понятно, насколько он может это вообще воспринять.

И вот, да, ещё такой момент про другого человека - то, о чём мы говорили - что существует некоторое, когда ребёнок начинает говорить… Да, я для себя взяла на заметку то, что у ребёнка стоит поддерживать и развивать все модальности, которыми он может выразить свои переживания. Каким образом это вообще может происходить?

Потребность в выражении того, что маленький человек ощущает, не рождается на пустом месте. Она рождается при взаимодействии с другим человеком. И именно об другого человека оттачивается.

Чем полнее другой человек - в данном случае, взрослый, как правило, мать - может прочувствовать и понять, что переживает ребёнок, чем более точно может вернуть ему, обозначить, назвать то, что он переживает, тем более богатая палитра для выражения того, что он чувствует и переживает, будет у ребенка.

- Ну да, потому что он с рождения будет видеть примеры того, как это можно делать…

- И не просто видеть примеры, а еще и...

- … видеть, как это работает...

- … соотносить то, как это звучит, как это выглядит, с тем, как он чувствует.

- ну да.

- Здесь есть опасность такая, что взрослый может неполно… Ну, это практически всегда неполно - он настолько, сто процентов, насколько это чувствует и переживает ребёнок, прочувствовать и так же пережить не сможет. Но он сможет уловить хотя бы что-то. И вернуть хотя бы что-то. И так понемножку, крупинка за крупинкой, из одного переживания к другому переживанию, к повторению каких-то переживаний, будет обогащаться самопонимание у ребёнка того, что с ним происходит.

И вот здесь есть опасность того, что взрослый, не поняв или не так поняв, что с ним (ребёнком) происходит, будет это обозначать. И ребёнок, соотнося это с собой, с одной стороны, может…

У него может, с одной стороны, закрепиться неправильная символизация того, что он переживает, и он будет ею пользоваться в дальнейшем. Если он примет ее на вооружение. С другой стороны, если он ее на вооружение не примет, он не поймет, а как. Как-то что-то я переживаю, но я не могу выразить этого никак. Потому что то, что мне предлагается, не подходит, а другого я не знаю и не умею.

Либо же, что ещё хуже, когда ребенок слышит возвращённое ему и понимает, что это не так, это не соотносится с тем, что он на самом деле переживает, он при этом может… То есть его вот этот внутренний мир, его само переживание, оно может разрушиться. Сталкиваясь вот с этим непониманием со стороны взрослого.

То есть это как будто получается, что взрослый в этот момент не оказывает поддержку, чтобы оно существовало, росло, развивалось. А получается наоборот…

- Очень важно понимание…

- ...тормозит это развитие, да, или же хоронит это развитие. И в таком случае очень важно взрослому…

А происходит вот это, это считывание того, что с ребёнком происходит, только при контакте с ребёнком. Только при истинном взаимодействии с ребёнком. Только при открытости слушанию того, что с ним происходит. Только при открытости и готовности услышать то, что на самом деле с ним происходит, не замещая то, что с ним происходит, какими-то своими картинами, какими-то своими представлениями, какими-то своими теориями о том, что происходит.

Ну, например, если ребёнок, там, не знаю, стучит по взрослому, оттого что он расстроен или оттого что ему что-то нужно, не наделять это пока ещё не свойственной этому поступку агрессией. Или же злой волей, желанием причинить вред. И так далее, там какие-то можно разные примеры придумать.

И, собственно говоря, чем более полно взрослый может - для себя, естественно - символизировать переживание как таковое, чем большим инструментарием обладает взрослый, тем больше он может передать ребёнку. Чем меньше, соответственно, тем меньше.

- Ты сказала про словарный запас и так далее - вот про это ещё можешь сказать.

- В том числе когда мы говорим о вербальном способе выражения - да, это словарный запас - это слова, которые могут вообще описать происходящее и...

- ...не только слова, ещё всякие там звуки, умение ими играть…

- Ну и вот, да, разные модальности. И очень интересно ребёнку помогать, развивать его выражение - того, что он чувствует. Выражение, там, самовыражение, в конце концов, да, выражение себя - об этом мы тоже говорим - в разных модальностях. Подхватывать то, что есть у него от природы, и развивать это.

- (Смотри, как он хорошо прямо в руки кинул)

- Да… Что-то я ещё забыла?

- Теперь уже пошла часть про психотерапевта и клиента. Вот то, что ты сейчас рассказывала минут 20, это ты всё рассказала за три минуты, и пошла часть про психотерапевта и клиента, вот она была долгая.

- Так, а она была… Про что там?..

- Про то, что то же самое и в психотерапии с клиентами. Которые тоже, психотерапевт его пытается понять…

- Ага, да. Соответственно, ну там путь к этому аутентичному переживанию - я про него уже сказала, по-моему, на диктофон, да?

- Не уверена, не знаю… Это было слишком долго: разница между этим и. (Вот так ручки, ручки поставь, поставь вот так ручки...)

- Ну, собственно говоря, да, что тут происходит: то, что в психотерапии мы помогаем клиенту… Надо по-другому сказать, но не важно… Услышать и символизировать вот эти аутентичные переживания, и здесь также очень важно не забить своей интерпретацией то, что на самом деле происходит в клиенте.

И, так же как мама, откликаясь на переживания ребёнка, обозначает то, что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО уловила, именно это, и КАК она уловила - это может быть даже не словами, это может быть, опять же, лицом, выражением лица, звуками, жестами, движением тела - то есть мама со своей стороны - да - таким же образом использует разные модальности в том, чтобы подхватить и отразить ребёнку то, что она в нём увидела и услышала. Соответственно, так же и психотерапевт...

- (Что ты делаешь)

- ...так же и психотерапевт реагирует естественно, аутентично, конгруэнтно на то, что происходит с клиентом, и вклинивается, и вносит свою интервенцию в том месте, где он схватил, уловил, понял то, что ему пытается донести клиент, то, что происходит с клиентом. Может быть даже ещё до того, как это клиент понял сам.

И здесь очень важно, чтобы терапевт также отражал именно это и не “лез” раньше времени, если не до конца понял. И тем более не предлагал свою интерпретацию как то, что происходило на самом деле. Любая интерпретация должна звучать как версия, как гипотеза, как предложение. И, опять же, это важно и в психотерапии со стороны психотерапевта по отношению к клиенту, и в детско-родительских отношениях со стороны родителя по отношению к ребёнку.

Если я не до конца уверена, что на самом деле ребёнок чувствует, если я не до конца уверена, что на самом деле переживает клиент, я могу это высказать как гипотезу: может быть, вот это? Похоже, что это вот это?

- Есть ли что-то такое...

- Есть ли что-то такое? Да-да-да-да-да. И тогда это даёт капельку для того, чтобы расти дальше. Для того чтобы клиент мог свериться с собой или ребёнок мог свериться с собой и - а, угу, да, это вот как будто бы так, а вот здесь не так.

- Или это вообще не так, но...

- Или это вообще не так, но - я на основании вот этого понял что-то, да, я больше понял, как оно “так”. А если идёт утверждение, если идёт…

- А, ну значит, у тебя вот это…

- Да, если идёт какое-то вот...

- ...перекрывание своих чувств чужими словами...

- Да, то идёт перекрывание вот того, что на самом деле… То есть происходит такой эффект, что: нет, это не так - и на этом всё, и на этом точка, и здесь не происходит развития. В этом месте происходит остановка.

- Ну да: ты считаешь так, но вообще это не так - ну и считай.

- Да, и я как будто отворачиваюсь от того, что здесь предложено, и больше туда не смотрю. Нету вот этого вот какого-то течения, нету вот этого окошечка, вот этой дырочки, через которую идёт дальнейшее развитие.

- (Я держу)

- А более того - как это может произойти с детьми и как это, в том числе, может произойти с плохо чувствующими себя, неуверенными в том, как они на самом деле ощущают, и привыкшими опираться на какую-то авторитетную фигуру клиентами - его истинное переживание, будучи неверно названным, может так и получить этот ярлык. Так и остаться с этим ярлыком. И оно останется замороженным, оно останется ригидным, оно останется не имеющим шансов для развития.

- Всё вроде?

- Да вроде, да. Спасибо, котёнок!

- Пожалуйста.

***

Первичное размещение в Psymeblog

Ссылка на аудиофайл на Soundcloud

***

P.S.

Мне снился сон, яркий, объёмный, красочный, полный ощущений, переживаний, интересных нюансов...

И когда я проснулась, мне очень хотелось запечатлеть, сохранить в своей памяти сон таким, какой он был. Но чем больше я пыталась рассмотреть его, чем больше пыталась вспомнить и запомнить, тем явнее я чувствовала, что он начинает растворяться, расползаться, терять свою целостность, терять всё то очень осязаемое, что в нём было, чем он был.

Как только я пыталась "открыть рот", пусть даже мысленно, и описать свой сон, и рассказать о своём сне, так сразу я начинала терять связь с ним в его целостности. Как только я обращала внимание на что-то одно, общее восприятие сна, до этого такое весомое-зримое, начинало стираться, смываться, сдаваться...

И я подумала о том, что это ощущение - ускользающей целостности сна - может очень хорошо передать то, что может чувствовать ребёнок в довербальный период. Когда есть яркое, полное, ощущаемое всем собой переживание - но если попытаться его выразить словами, не только не получится передать то, что ты переживаешь, но и само переживаемое уже перестанет быть ТАКИМ.