Чувства и эмоции при нарциссическом расстройстве

Чувства и эмоции при нарциссическом расстройстве распознаются и транслируются иначе, чем у человека с целостной структурой, при хорошем контакте с Я.

"Я чувствую", "я ощущаю", я "осознаю", "я проживаю и демонстрирую" для человека с целостной структурой, такая же нормальная процедура как ощущение своей ноги, руки, картинки или звука. Он в них не сомневается, не угадывает, он им доверяет, поэтому целостный человек чувствует, ощущает чувства, транслирует это в эмоциях как в продолжении, трансляции чувств. Я чувствую боль, я ощущаю, я проживаю, на моём лице отражение боли, в теле её проживание, поэтому и мимика, и жесты эмоционально соответственны.

Человек с нарциссической травмой утративший контакт с Я, с телом, как органом чувствительности, живёт внешним отзеркаливанием эмоций других. Его чувствительность нарушена, поэтому чувства и их распознавание, ощущение и доверие к ним весьма затруднено. Эмоции, это тот язык, который при подобном расстройстве даёт возможность контактировать с другими и зеркалить их для более тесного контакта.

Эмоции для типичного расстройства остаются зачастую единственным инструментом, которым люди с подобной травмой умеют самовыражаться, поэтому они бывают излишне эмоциональны. Слишком много эмоций, очень эмоциональные речи, жесты, слишком бурные артистические, театральные, экзальтированные, демонстративные признания, заявления, или наоборот пропавшие эмоции, практически застывшая маска безразличия.

Многие люди попадавшие в близкие отношения с партнёрами страдающими НРЛ, говорят о типичных, стереотипных эмоциональных проявлениях их партнёров. В частности, такие как: бурные и театральные заявления о великой  и страстной любви через несколько недель при знакомстве, "собачья нежность со слюнями", "атакующая забота" как  самые прекрасные мать и отец, эмоциональные страдания при любой трудности с заламыванием рук, слезами, истериками, ярко демонстративные выпады при ревности, агрессивные проявления в поведении и эмоциях, слёзные на коленях заверения в верности и любви при измене или флирте, заглядывание в глаза и абсолютное безразличие, холодность, мёртвость при боли другого, застывшая маска при разговоре о чувствах, безразличие при расставании или сразу после него. Всё это искренне удивляло партнеров не имеющих подобной травмы, как можно так проявлять эмоции, насколько в это можно или нельзя поверить.

И можно и нельзя одновременно, если понимать, что чувства при типичном расстройстве затруднены к распознаванию, к их самоощущению, поэтому перерасход эмоций норма. Для целостного человека, чувства доступны, они могут быть сильными и слабыми, они могут быть весьма спектральны и противоречивы, но на внешнем уровне есть только их отголоски в виде эмоций. Поэтому такие люди малоэмоциональны, и кажутся спокойными, уравновешенными, устойчивыми, глубинными, редко выплёскивающими эмоциональные заряды. Проживать чувства внутри для такого человека норма.

Для НРЛ, эмоции это как откупоренная бутылка шампанского, всплески, а потом ничего. Проживать чувства для него сложное занятие, так как внутреннее расщепление не даёт возможности быть в себе, в глубине, так как там пустота и раскол, через который утекает жизнь. Погрузиться в чувства, это в первую очередь ощущать ужас пустоты и холод, отсутствие Я, поэтому человек бежит изнутри наружу, тогда он успокаивается через эмоции и контаткы. В основном эмоции проявляются по детски, через игру угадайку, легче, если есть кого зеркалить или в ком отражаться, сложнее, если "зеркала", близкого человека нет. При НРЛ, чувства очень часто отличаются кардинально от эмоций, исследуя чувства мы часто находим полное противоречие внутреннего состояния и внешнего самовыражения, к примеру, при боли внутри, эмоция смеха или надменного спокойствия.

Те привычные "зеркала из детства" в виде отца и матери, их реакций, послужили первоначальным комплектом для масок и ролей, которым будет пользоваться травмированный человек, обогащая его через контакты с другими. Что очень часто другими сначала воспринимается как искренность и наивность, детская непосредственность, но позднее, при взрослых контактах и общении взрослых людей, при длительном взаимодействии начинает диссонировать и вызывать удивление и отторжение. При этом люди с НРЛ избегают близких, доверительных и длительных отношений, так как допустить близость, это всё время бояться того, что близкие распознают пустоту внутри, как я писала в статье У меня есть я, хорошо быть мной!

Это понимание облегчает возможность восприятия и реагирования, контакта с человеком имеющим НРЛ, поэтому и близким людям и начинающим психологам будет немного легче контактировать, или поддерживать контакт в жизни и в терапии, что особенно важно.