Трансгенерационная травма и символдрама

В нашей стране, последние 100-140  лет, да, да, я не ошиблась, ссылали еще при царизме, масштабно при переделах земель, при замене религии, не маштабно по кодексу или убрать с глаз долой. Так куда бежал сам и ссылался властями честной народ? – в Сибирь и на Дальний Восток. И что мы видим сегодня, практика осталась прежней, сегодня основные адреса ссылок остались теми же. Изменилась лишь причина. Если при царизме ссылали по уголовным и политическим делам, но об этом помнят не все семьи, с которыми это случилось, красный террор никто пока не забыл. А ведь пострадала почти каждая семья, с начала при раскулачивании, если в семье был порядок, значит, был и достаток, а если был достаток, то эта семья уже должна была стоять в списках на раскулачивание. Даже если у семьи не было наемных работников, и она справлялась сама, своими силами, т.е. силами детей и родителей. Позже хуже, люди могли пострадать вообще, понравилась квартира или жена, тут же летели доносы и, как следствие, отбиралось то, что понравилось… Моя мама пострадала в этой мясорубке, пострадала, как ребенок, ребенок, которого лишили родителей, папу-учителя расстреляли сразу же в школьном дворе, а ее маму сослали, чтобы сломить ее волю. И что нес этот внутренний ребенок мамы всю жизнь?

Психологическую травму, лишение ласки и заботы, в первые годы детства, заботу не родного отца, если она и была, ревность к следующим детям, которые получили ту любовь и ласку, которую не видел сама в те годы, когда отчаянно в ней нуждалась, но всегда ждала и ждала. Даже если и была любовь и забота, а они были, то в таких малых количествах, что детский разум старался об этом забыть, под жесточайшей цензурой ЭГО, так как это было и хотелось еще, но родители дать не могли в силу внешних причин, а проще процессов выживания, то детская психика попросту вытесняла эту малость, как не данную. А если вспомнить о том, что мамина бабушка сама была переселенкой, ее родители бежали из Польши, когда к власти пришел католицизм, вспоминала и рассказывала, какой тяжелой была дорога с запада на самый Дальний, такой далекий, Восток.

К чему это я, спросите Вы, мой любознательный читатель? К тому, что эта история одна из…сотен, тысяч таких же историй по всей России, и я еще не говорю о психологических травмах, полученных в годы Великой Отечественной Войны. Эти травмы получены каждой семьей, и еще неизвестно кто легче перенес их, тот у кого отец, хоть и целый, но с израненной душой вернулся, или тот, у кого такого отца не стало.

Я о трансгенерационной травме.

Что это такое? Ее я прочувствовала на одном семинаре Символдрамы, когда увидела огромное влияние событий ВОВ на молодую и красивую девушку, которая работала с нами, отрабатывая новые мотивы и свою неиссякаемую боль. И вот здесь меня захватила тема трансгенерационной травмы, таким ярким был ее рассказ, такими сочными были краски, такая боль пролилась в наш круг, что пришлось делать перерыв.

Я согласна с определением, "Трансгенерационная травма берет свое начало в неспособности родителей ребенка к построению стабильной надежной связи с ним, результатом чего является нарушение связи между родителями и ребенком». Но напоминаю, что не всегда это происходит по вине родителей, иногда она формируется не в одном поколении, а в двух, трех и более, особенно в нашей стране.

Ведь ребенок, эмоционально тесно связанный со своими родителями, становится также вовлеченным в переживание этой травмы, и далее в своих отношениях будет повторять невзначай усвоенные поведенческие особенности семьи.

 «Синдром предков» (Шутценбергер, 2007), «Склеп» (Abraham, 1984, 1987, 1994), «Двойные идентичности» (Кампенхаут, 2012), «Визитеры Эго» (Mijola, 1987), «Семейный мандат», «Невидимые лояльности» (Buzormeni-Nagy, 1973), «Призраки в детской» (Fraiberg, 1975), «горячая картофелина» (English, 1969) - Анн Анселин Шутценбергер создала эти метафоры в попытках описать этот вид психотравмы.

Да, трансгенерационная травма – это та травма, которая была передана членами семьи своему младшему поколению. Мне очень понравилось, как об этой форме травм рассказал Евгений Базаров в своем блоге: «Иногда причину проблемы или симптома клиента не удаётся найти в событиях его жизни. Клиенту может казаться, что проблема была всегда, проявляясь даже в самом раннем возрасте. Более того, часто похожие симптомы или модели поведения прослеживаются у родителей, ближайших родственников или даже у достаточно отдаленных во времени предков. Действительно, человек может «перенимать» из бессознательного поля семьи чувства, роли, модели поведения и даже целые сценарии. Такой обмен моделями между поколениями называется трансгенерационным. А передача вытесненных чувств, отягощений, дисфункциональных моделей поведения, ограничивающих убеждений и сценариев - трансгенерационными травмами». Проще и понятнее не скажешь.

Так вот, если вернуться к самой психотравме, то ее нужно уметь определить. Тот страх, зашкаливающая тревога, испытываемая человеком в сложной ситуации - это норма, а вот те факты, когда опыт выходит за пределы опыта обычного человека, и нас  охватывает оцепенение (имитация смерти) – это и есть симптомы полученной психотравмы. Невозможность повлиять на те события, в которых ты находишься и испытываешь невыносимые чувства, как например, в падающем самолете или лифте, в здании в момент землетрясения или на лайнере, мы как будто бы становимся зажаты в тисках травмы.

Почему я всегда советую работать с полученными травмами, не оставлять их на будущее, когда будет время, деньги, это будущее может не наступить. Потому что природа не заложила механизмов их преодоления, этих механизмов не существует, мозг просто блокирует слишком болевые, невыносимые впечатления, и они напрямую, минуя когнитивную обработку, поступают в амигдалу, и человек реагирует реактивным отыгрыванием, как и привык в сложных или невыносимых ситуациях. А затем травмы проявляются через бессознательное,  в будущих снах, в непонятной тревоге, в унынии, в затяжных депрессиях, в отсутствии развития и желаний, в латентной (скрытой) или явной агрессии и невыносимости бытия.

С трансгенерационными травмами работают разные модальности психотерапии, я же отдаю предпочтение символдраме, так как она наиболее мягко, не подвергая клиента ретровматизации, работает с имагинациями или образами, еще доктор Вольфганг Леш (человек, который вылечил от онкологии не одно поколение немцев посредством психотерапии и КоЕ) говорил, что КоЕ (концентративное расслабление) – это целебная коммуникация с телом. Имагинации/образы  имеют целебную силу, воздействуя креативно, и при этом очень мягко, потому что сам клиент определяет «дозу», какое количество его психика сегодня сможет создать, обработать и принять. Психотерапевт же ведет клиента, чтобы последний не причинил себе вреда, а этот вред мы видим очень часто и рады, когда клиент принимает решение, и приносит в терапию этот невыносимый для него груз, чтобы отработав, расстаться с ним, проверяя будущие возможности и возвращаясь к радости жизни, к ее таким забытым краскам и ощущениям.

Если у вас появится желание поделиться своими методами работы с травмой – пишите, с удовольствием поделюсь и своими.

 Пегина Ольга Анатольевна,

 Ваш личный психотерапевт,

Символдраматист, психотравматолог,

Клинический психолог.

Спб, тел для связи: 9-8-981-197-97-30.