Я ненавижу слово «мать» !

Я ненавижу слово мать

«Я ненавижу само слово “мать”! Оно вызывает во мне рвотный рефлекс! Провались она пропадом!», «Испытываю отвращение, ярость, которые прямо-таки выходят из берегов!», «Перестала общаться с ней, терпеть её не могу!»

Людей, говорящих такие слова, не трогают задушевные слова песен типа: «Ма-ма… Будь всегда со мною рядом… Ма-ма… Мне же большего не надо…» И всякого рода мимимишные ролики, где супермамы, любящие и заботливые, тискают своих любимых «медвежат», «котят», «зайчиков».

Красивые, успешные, эти люди пребывают в вечной борьбе с самими собой. Стыдятся своих чувств, винят себя за неуживчивый характер, изо всех сил стараются быть лучшими родителями для своих детей или наоборот, не хотят заводить потомства вовсе.

«Хочется взорваться и разнести своё прошлое к чёртовой бабушке! Имею ли я право так ненавидеть мать? Мне кажется, что имею. Она это заслужила! Всё детство издевалась надо мной!»

Нет. Это не бездушные, эгоистичные или неадекватные дети-переростки, которых разбаловали, всю душу вложили, а они, такие дрянные, не оценили. Речь идёт о вполне здоровых, интеллигентных, сформировавшихся личностях с детским прошлым, о котором «лучше не вспоминать».

Но как забыть то, что терзает душу по сей день? Как стереть из памяти насилие? Как вычеркнуть издевательства, агрессию, обесценивание? Ведь каждый ребёнок наивно полагает, что достоин любви и принятия; он тянется к матери в надежде напитаться теплом и заботой. Он любит.

Крик, брань, рукоприкладство. «Разбила трёхлитровую банку о мою голову, а мне было всего три года. Просто подошла и долбанула со всего маху. Игрушки, видите ли, я не убрала вовремя. Никогда не защищала от отца-Геркулеса, что швырялся креслами, бегал за мной с ножом».

Страх, бессонница, безысходность. «Когда я ложилась спать, то всегда в ногах прятала молоток. Никогда не знаешь, в каком состоянии возвратится мать. Она часто врывалась «на бровях» и в ярости будила меня, хватая за горло».

Боль, ужас, отчаяние. «Она тушила об меня окурки, закрывала в диване. Как-то пошла со мной и племянником на реку. Напилась в компании собутыльников. Двоюродный братишка начал тонуть. Я – пятилетняя – звала на помощь… Они же только смеялись. Братишка ушёл под воду на моих глазах»…

Растление, насилие, гнобление. «В нашем маленьком городе мать все знали. Ни одному мужчине не могла отказать… Сколько их поперебывало в однокомнатной хрущёвке! Меня даже не стыдились. Я сидела, потупив глаза, учила уроки. Если приносила меньше пятёрки, мать унижала, орала как резаная, стегала ремнём до крови».

Что объединяет всех этих людей? Желание выбраться из лабиринта ненависти по отношению к своим родителям. Они ищут, всю жизнь ищут способ понизить градус отвращения и агрессии к тем, кто дал им жизнь.

Прекрасно понимая, что означает слово «мать», и осознавая ценность, вложенную в него человечеством, они воспитывают своих детей, иногда просто затапливая любовью, пытаясь компенсировать недополученное когда-то в своём детстве.

Они часто терзаются виной из-за того, что ненавидят, испытывая жалость к своим непутёвым родителям. Затем обливаются горючими слезами, вспоминая детские годы, и сетуют на несправедливую жизнь.

Что ж, имеют право. Потому что не выбирали роль жертвы; им её просто-напросто навязали. Те самые биологические родители, которые палец об палец не ударили, представляя наверняка, что дети могут расти, как сорная трава, и не их это дело — осуждать за провинности взрослых.

«Да что они вообще могут, эти дети! Щенки!», «Иди работай, если хочешь учиться в школе! Я тебе деньги на тетрадки и на обеды не дам! Вон дылда какая вымахала! Десять лет!»

«Ты брала мою помаду! Какое имела право! Вырастила шалаву на свою голову!», «Жрать она хочет? Иди в интернат — там тебя накормят!», «Ты мне должна по гроб жизни! Будешь батрачить на меня, никакого института!»

«Брат переломал тебе рёбра? Сама виновата! Не надо было его провоцировать!», «Выбросила я твои рисунки! Нечего дурью маяться! Какой из тебя художник?! Ты же идиотка!», «Лучше бы ты сдохла!», «Уродина!»

Ссылаясь на мораль и цитируя пятую заповедь «Уважай, почитай отца и мать своих…», горе-родители прячут таким незамысловатым образом свои злодеяния и беспредел от чужих глаз, чтобы дети не пожаловались, не открыли горькую правду окружающим. «Попробуй расскажи кому про мать! Бог покарает!»

Они учат своих детей жить без любви и человеческого участия, внушая, что это норма. Они хотят брать от отпрысков по максимуму, чтобы эти паршивцы с младых ногтей могли сами себя обеспечивать, да ещё и родителей содержать. «С десяти лет я работала, училась экстерном. Маме нужны были деньги на шубу».

Возмущение, переходящее в ненависть, – такова оборотная сторона любви, которую когда-то испытывали к своим монстрам-родителям уставшие от неприятия и безысходности повзрослевшие дети.

Когда эти тридцатилетние, сорокалетние, пятидесятилетние жертвы насилия приходят к психологу, через какое-то время накал ненависти, агрессии сходит на нет. Потому что мы принимаем её (эту ненависть) как данность, как нечто ценное, как важный этап горевания, связанный с потерей когда-то близкого и родного человека.

Освободившееся от образа «матери-ехидны» место в душе со временем заполняется «здоровым взрослым», удачно интегрированным личностью из вновь обретённого опыта нормальных человеческих отношений.

Происходит принятие своей амбивалентности чувств по отношению к «дикому прошлому». Снижается накал внутренних страстей, потому что уже нет вины и стыда за своё отвращение, как нет и лютой ненависти к той «прекрасной женщине», которая именовалась матерью, а по факту не исполняла своих прямых родительских обязанностей.

И… возвращается любовь. Нет, не к матери, к себе. Ведь, как известно, ребёнок, которого не любили и над которым постоянно издевались, всячески унижая, не прекращает любить родителя; он просто перестаёт любить себя.