Разрешу себе жить, если сделаю невозможное

Катя (имена вымышленные, публикация согласована) была прекрасным стратегом и логиком. Для неё не существовало нерешаемых задач. Особый цимес для неё был в том, чтобы делать невозможное: чем сложнее, тем кайфовее. И не просто свои проблемы разруливать, а по просьбам трудящихся и дипломатов неприсоединившихся стран: их невыполнимые проблемы и проблемки превращать в пыль.

Девушка испытывала от этого даже не  удовольствие, а эйфорию, до телесной реакции и ощущения полёта над землёй: словно приподнимается и парИт. 

Казалось бы, вот он треугольник имени «Ивана Ивановича» Карпмана, да не будет в суе упомянуто его имя. Спасатель собственной персоной, бери его (её) под белы рученьки и выводи из динамической модели. 

На какой-то глубине работы, действительно, Спасатель. Но не всё так просто. Насторожил тот факт, что значимости и величия от помощи ей было не надо. Больше того, Катя порядком устала от роли «Всемогущей Василисы». Запрос её обозначил красной линией фразу «Нет сил». Именно  эта обессиленность (словно её выжали, как цитрус для сока), навела на идею раскручивать тему глубже. После определённой работы удалось услышать от девушки, что ей нравится делать то, чего почти никто не может. 

Вопрос: ради чего это нужно? Ответ был получен уже без цензуры сознания, (скажем так): «Иначе ни в чём нет смысла...»– сказала Катя.

Биологически человек рождается один раз, по паспорту. Но в течение жизни, оказывается, метафорически проходит ещё несколько рождений. Это сродни переоценке ценностей и поиску смыслов, когда на каждом этапе жизни словно происходит линька или трансформация. Как будто сходит старый,  отживший слой и это бывает довольно болезненно. 

И всё бы  можно свести к чисто философской теме смыслов и переоценок, да только и это не совсем Катин случай. Поэтому идём ещё глубже.

 Я:-Катя, что будет, если перестать решать чужие нерешаемые проблемы?

Катя: Тогда ничего не будет. 

Я:-Как же ваша семья, дети?

Катя:-Они не в счёт, для них само собой я всё делаю. И для мужа делала, от рака его спасала, но он всё равно умер. Никто не мог делать то, что я делала. Он умер! Всё равно! Как он мог!!!

Я:-Что почувствовали тогда?

Катя:-Что я бесполезна! От меня нет никакого толка! Мне незачем жить!

Я:-Чей это голос сейчас говорит, Катя?

Катя, после паузы, смотрит в сторону, руки трясутся: -Мамин.

Я:-Что же получается, Катя?

Катя:-Чтобы жить, мне нужно делать то, чего не могут другие. Тогда во мне есть толк, смысл, тогда я нужна.

У Экхарта Толле есть такая фраза, привожу без цитаты: ты пришел в этот мир, и уже только от этого факта ты важен. Для Кати в её осознании своей ментальной связки или навязанной формы реальности эти слова пока звучат странно. Прежде, чем она разрешит себе жить просто по факту рождения, пройдёт время: сначала проработается связка, потом устаканится новый формат жизни, хотя и не сразу, а после некоторой инерции, как это обычно бывает в таких случаях.

Со своей стороны скажу, что Катю стоит поздравить за смелость прикоснуться, пожалуй, к самой тяжелой человеческой теме, экзистенциальной, основному человеческому конфликту, который лежит в основе вообще всего: жизнь и смерть. Где под смертью понимается любой отказ жить ещё до физической смерти, по паспорту.