|
|
«И чем больше поработишь, тем буду я счастливее». Второй брак Достоевского.Автор статьи: Юлия Терёшкина
 "Друг ты мой, целые 10 лет я был в тебя влюблен и все crescendo, и хоть и ссорился с тобой иногда, а все любил до смерти". из писем к жене
Предыстория До встречи с Анной Сниткиной Достоевский не был счастлив с женщинами. Он был, робок, но при этом эксцентричен, беден и обладал крайне не впечатляющей внешностью. Судя по описаниям, в женском обществе он был то болезненно зажат, то развязен. Согласитесь, далеко не набор ловеласа. До знакомства с женой он пережил несколько неудачных романов и катастрофический первый брак. Первая жена много лет изводила его своей недоступностью, проверками и сомнениями и вышла за него, отчаявшись найти лучшую партию. В первую же брачную ночь у писателя случился эпилептический припадок, что положила конец их так и не начавшейся сексуальной жизни. Жена брезговала им, что привело к отчуждению и изменам. В этом браке видна как ладони мазохистическая часть Фёдора Михайловича, невероятное упорство в том, чтобы обладать женщиной, которая его не любит и не хочет, принимать страдания, доходящие до припадков, но только не отпустить свой объект. Не существует однозначных садистов или мазохистов и второй брак иллюстрирует, как легко меняются эти роли.
Знакомство Однажды Достоевский решил сделать "эксцентрическую" вещь - за 4 месяца написать два романа. "Преступление и наказание" для журнала "Русский вестник" и "Игрок" для издателя Стелловского. Второй роман он обязался закончить за 26 дней, иначе он терял доход от издания своих произведений. Эти фантастические в своей невыполнимости условия вынудили Фёдора Михайловича впервые в жизни нанять стенографистку. К лучшей на курсе машинописи стенографистке обратился её преподаватель и предложил ей чертовски "выгодный" контракт: напечатать два романа в кратчайшие сроки и получить за это мизерную оплату. Её предупредили, что характер у заказчика тяжёлый и мрачный, однако он талантлив. Она согласилась. Думаю, именно тогда этот брак заключился где-то на небесах, хотя эти двое людей ещё даже не встретились. Подумайте о своих отношениях, можно ли сказать, что обстоятельства вашей встречи стали сценарием вашей жизни? В данном случае точно да, потому что всю свою жизнь Анна будет фанатично жертвовать собой и браться за невыполнимую работу ради гения своего избранника, а он до самой смерти (да и после после неё) будет создавать ей невыносимые условия. Ему на момент встречи было 44 года, ей — 20. За 26 дней роман был дописан, а мои герои уже не могли представить себе жизни друг без друга. Признание Признание в любви в этой паре тоже заставляет задуматься. Вы знаете, что такое стоп-сигналы в отношениях ? Это когда вы ищите нормального, здорового и зрелого партнёрства и отсекаете тех, кто ведёт себя иначе, чтобы не давать шанса деструктивным отношениям. По всякой логике после такого признания незадачливого ухажёра нужно было бы отшить, но не тогда вам никогда не стать женой Достоевского. Анна Григорьевна зрелых отношений не искала, она хотела быть ангелом, спасителем, а высоты духа заменяли ей земные радости. Писатель так и не решился прямо сказать Девушке о своих чувствах, поэтому он придумал историю о бедном художнике, влюбившемся в юную девушку и спросил Анну, что он думает об этом. Дадим слово самой героине: «Лицо Федора Михайловича выражало такое смущение, такую сердечную муку, что я, наконец, поняла, что это не просто литературный разговор, и что я нанесу страшный удар его самолюбию и гордости, если дам уклончивый ответ. Я взглянула на столь дорогое мне, взволнованное лицо Федора Михайловича и сказала: — Я бы вам ответила, что вас люблю и буду любить всю жизнь!».
Поражает отчаянная смелость и самоотверженность этой совсем юной девушки, которая одним махом берёт на себя ответственность за отношения с таким взрослым и сложным мужчиной. Мне кажется, садо-мазохистическая тенденция усиливается, когда Анна игнорирует свои интересы, она будто и не хочет открытого признания, она счастлива уже тем, что может спасти своего мужчину от стыда и отвержения, от мук нерешительности. Обычное признание дало бы ей почувствовать себя женщиной, любимой, прекрасной и желанной. Этот случай скорее показывает нарциссический способ переживать отношения, когда основной источник наслаждения —видеть себя сильным, дающим, благородным спасителем. Мужчина заранее обращается с ней как с отвергающим объектом, он полон недоверия, которое скорее должно относится к его предыдущим отношениям, чем к этим. Он будто бы видит прекрасную девушку, но говорит с ней как с источником опасности, не в силах справиться со своей тревогой, фактически он лишает её первого признания, как потом будет красть деньги. Однако признаний будет предостаточно. Начало Брак начинался сложно, условия были далеки от благополучных, они проводили вместе мало времени, семья Достоевского не принимала новую жену, да и сам Фёдор Михайлович сохранял подозрительный и отчуждённый настрой, хотя и любил супругу. Тогда Анна Григорьевна делает решительный шаг: закладывает всё, что у неё было - мебель, серебро, вещи, платья и на эти деньги предлагает мужу уехать за границу на несколько месяцев. Он отпирается, будучи полон самых мрачных предчувствий, но она непоколебима. Они уехали, чтобы вернуться из этого отпуска только через 4 года. Такое начало иллюстрирует очень распространённую динамику отношений. В паре распределяются роли, один становится убегающим, второй - догоняющим. Можно предположить, что пессимистичный настрой Достоевского был связан не столько с тревогой перед заграницей, сколько со страхом сближения. Все его предыдущие отношения были затоплены страстями, что склеивало, но не давало возможности обрести настоящую близость, остаться с другим лицом к лицу. Анна же одержимо стремилась уединиться с мужем, отвоевать его у всего мира и быть с ним только вдвоём. Ей казалось, что она может и должна излечить любимого от его страхов, пороков, а для этого ей нужно изолировать его от всех других людей, захватить его и преобразовать. Часто люди помещают какие-то качества своих партнёров в других людей. Например, считают, что семья наркучивает и не даёт соединиться, что друзья плохо влияют. Тогда нужно просто очистить объект своей любви от плохого и выстраданное счастье станет возможным. Интересно, что отчасти у неё это получилось, но последствия также не заставили себя ждать. Борьба с игорной зависимостью Расчёт Анны Григорьевны оправдался, в мире на двоих за границей супруги притёрлись и привязались к друг к другу. Как писал сам Достоевский: "Я, мой ангел, замечаю что становлюсь как бы больше к вам всем приклеенным и решительно не могу уже теперь, как прежде, выносить с вами разлуки. Ты можешь обратить этот факт в свою пользу и поработить меня теперь еще более, чем прежде, но порабощай, Анька, и чем больше поработишь, тем буду я счастливее". Мы видим ещё одно признание в любви, оно уже прямое и явное, но сколько в нём борьбы и даже унижения! Автор будто капитулирует перед объектом своей привязанности, он смертельно нуждается в этой женщине, но видит в ней рабовладельца и захватчицу. Невозможно понять, чего здесь больше: упоения или паранойи. Достоевский начинает играть в казино, проигрывает, Анна Григорьевна принимает решение снова заложить всё, что у них было. Какое-то время они живут очень скромно на деньги, которые высылает им мать Анны. Борьба с друзьями и родственниками позади, но возникает игра как новая разлучница. Вот как этот период переживает сам Достоевский: Достоевский в письмах называет себя "скотом" ( "я хуже чем скот"), "скверным, гнусным вором", мучающим своего "ангела божьего", "беспутным и низким, мелким игрочишкой". С обреченностью, без надежды, без веры в себя "традиционно" извещал жену о проигрышах, проклиная себя за то, что поехал, просил последний раз его простить, с необыкновенной легкостью доходя до самоуничижения. Но самоосуждениями не ограничивался. Чем больше увлекался обличениями, тем энергичнее переходил к неожиданно гордым заверениям. И в конце концов заключал, что игра на рулетке не только не рядовое, грубоматериальное увлечение, а необходимое занятие, идущее на благо его здоровью ("я теперь в такой бодрости, в такой бодрости!") и литературным делам. Получается, по парадоксальной логике Достоевского, что "проигрыши" крайне полезны, закладывают прочный фундамент будущего: "... знай, мой Ангел, что если б не было теперь этого скверного и низкого происшествия, этой траты даром 220 фр., то, может быть, не было бы и той удивительной, превосходной мысли, которая теперь посетила меня и которая послужит к окончательному общему нашему спасению". "О, Ангел мой, не печалься и не беспокойся! Будь уверена, что теперь настанет, наконец, время, когда я буду достоин тебя и не буду более тебя обкрадывать <...> Теперь роман, один роман спасет нас, и если б ты знала, как я надеюсь на это! Будь уверена, что я достигну цели и заслужу твое уважение. <...> С любовью и с надеждой примусь за работу, и увидишь что будет через 2 года". А вот как к игре относится Анна Григорьевна: «Редко кому приходит в голову припомнить и взвесить те обстоятельства, при которых жили и работали другие писатели, и при которых жил и работал мой муж. Почти все они (Толстой, Тургенев, Гончаров) были люди здоровые и обеспеченные и имевшие полную возможность обдумывать и отделывать свои произведения. Федор же Михайлович страдал двумя тяжкими болезнями, был обременен большою семьею, долгами и занят тяжелыми мыслями о завтрашнем дне, о насущном хлебе». Достоевский не отрицает своей деструктивности, он буквально говорит о том, что обкрадывает и мучит свою жену. Чем большим ангелом она оказывается, тем яростнее он атакует её. В ярости от своей зависимости, он испытывает её на прочность, заставляет её почувствовать беспомощность, отчание, полную потерю контроля, которые ощущает сам, вовлекает её в свой клинч любви и ненависти. Он видит в ней свой идеальный объект, одержим ею, но рядом с ней он чувствует свою невыносимую ущербность и мстит ей за это. Увы, вседозволенность всегда провоцирует ухудшение состояния. Так дети могут вести себя как безумные, нападать, но при это нуждаться в том, чтобы им терпеливо день за днём обозначали границы, только так они могут успокоиться. Однако Анна границ не имеет, поэтому играет роль ангела. В этой женщине необычайно силён мазохистический радикал, она испытывает страх и вину за то удовольствие, которое находит в этих отношениях, поэтому мучение кажется ей закономерной расплатой. Она пишет: «Я должна была искупить свое счастье близости к нему». Она прецирует в любимого собственную больную и нуждающуюся часть, видит его и себя жертвой обстоятельств и болезней. Достоевскому нет нужды оправдываться, его жена преданно делает это сама. Однако любви всё же оказывается больше, чем деструкции и Фёдор Михайлович однажды прекращает играть. Финансовые дела семьи постепенно налаживаются и они возвращаются в Петербург, привозят с собой детей. Ревность Одного дракона Анна Григорьевна так и не смогла победить ради своего любимого, имя ему ревность. Писатель до самой смерти ревновал, подозревал и тиранил свою жену. По свидетельствам современников, горячность и подозрительность Фёдора Михайловича ничуть не уменьшились с годами. Он часто поражал незнакомых людей в обществе своими гневными замечаниями. В 60 лет он был так же ревнив, как и в молодости. Снова подглядим за этой парой через письма: "Опять тайны, опять вечные секреты. Не можешь ты никак удостоить меня полной откровенности. Списываешься и соглашаешься с червонными валетами, а от мужа все еще тайны и секреты", - пишет Достоевский своей жене, обладавшей поистине собачьей преданностью. Есть множество воспоминаний очевидцев, в которых описаны прилюдные сцены, которые Достоевский устраивал своей жене. Он накидывался на неё с упрёками и обвинениями, она рыдала, он бросался на колени и просил прощения. Такой эпизод может шокировать и сейчас, в те времена это и вовсе выглядело безумно. Впрочем, Анна в этом не сильно уступала своему мужу, вот одно из её воспоминаний: "Значит, ему не хотелось показать записку, значит, ее не следовало мне показать. Меня это до такой степени поразило, что я начала плакать, да так сильно плакала очень редко, я кусала себе руки, сжимала шею, плакала и просто не знала, боялась, что сойду с ума. <...> Я плакала бог знает как и страдала невыносимо. Одна мысль об этой подлой особе, которая меня, вероятно, не любит, что она способна нарочно ему отдаться для того, чтобы только насолить мне, зная, что это будет для меня горько, и вот теперь, должно быть, это действительно и случилось, и вот они оба считают, что могут обманывать меня, как прежде обманывали Марию Дмитриевну". Так наша героиня ненавидела бывшую любовницу своего мужа, с которой тот изменял первой жене. Такая ревность очень симптоматична, когда один или оба партнёра стремятся к полному слиянию. Так или иначе оно оказывается невозможным, но пережить этого они не в силах, поэтому гнев обращается на внешнего врага. Как тоталитарное государство может существовать только посредством чисток от неблагонадёжных, так и такие пары постоянно должны бороться с соперниками или соперницами, чтобы избежать ощущения пустоты, невозможности, ограниченности собственной связи. Кажется, совместный рай так близок, почему же он недостижим? Почему мы всё равно два отдельных человека, со своими желаниями, мыслями, планами,прошлым, жизнями? И, главное, почему это причиняет такую боль, будто даже отдельная мысль в чужой голове это уже измена? Сексуальность Сексуальная жизнь этой пары тоже повторяет общий сценарий их отношений. Тургенев даже называл Федора Михайловича русским Де Садом. Сам же писатель говорил о себе: «Я так распутен, что уже не могу жить нормально, я боюсь тифа или лихорадки и нервы больные. Минушки, Кларушки, Марианны и т.п. похорошели до нельзя, но стоят страшных денег. На днях Тургенев и Белинский разбранили меня в прах за беспорядочную жизнь». Можно предполагать, что в сексе жертвенная Анна Григорьевна находила воздаяние за все свои страдания, потому что письма её мужа до самой его смерти дышали огнём. Он нуждался в близости с женой как в воздухе, был готов ради этого на всё: "Каждую ночь ты мне снишься... Целую тебя всю, ручки, ножки обнимаю... Себя береги, для меня береги, слышишь, Анька, для одного меня... Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: "И предметом сим прелестным - восхищен и упоен он". Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь. Аничка, голубчик, я никогда, ни при каких обстоятельствах в этом смысле не могу отстать от тебя, от моей восхитительной баловницы... Целую пальчики ног твоих, потом твои губки, потом опять..." Или вот ещё более говорящая цитата: "... я сам здесь, не только по ночам, но и днем думаю здесь о моей царице и владычице непомерно, до безумия. <...> Я как в бреду, боюсь припадка". Думаю, в такие моменты холодная и чопорная Анна могла ощущать настоящую власть и контроль, которых ей так не хватало, они менялись ролями и приходил её черёд царить. В огне пожара боль нарциссической раны утихает засчёт ощущения власти, захвата партнёра, одержимости. Удовольствие происходит не столько от сексуального обмена и партнёрства, сколько от ощущения себя центром вселенной и подчинения другого. Смерть не разлучит нас Анна Григорьевна сохранила загробную верность мужу. В год его смерти ей исполнилось всего 35 лет, но она сочла свою женскую жизнь конченной и посвятила себя служению его памяти. До самой смерти (в 71 год) она преданно собирала и охраняла все архивы своего мужа, не потеряв ни строчки, вела его дела и пеклась об его имени. Она искренне считала, что никакой другой мужчина не сможет сравниться с Достоевским, значит она больше никого не полюбит. С нарциссической точки зрения она права, хотя вряд ли можно назвать здоровыми такие ценности. Эта женщина не могла оценить нежности, заботы, земной любви, она искала только грандиозный объект, потеряв его, она зажгла погребальный костёр по своему мужу и положила туда свою женственность. Смерть не была для Анны веской причиной, чтобы выйти из этих отношений, она просто стерпела её, как раньше все невзгоды. Ещё 35 лет она прожила памятником своему мужу и своей любви. Слияние и поглощение нарциссической любви В игре, ревности, долгах, ссорах Анне оставалось или вовлекаться в эмоциональные вихри, раз за разом разгоняться и разбиваться вместе с мужем или получать упрёки в холодности и чёрствости, если она привыкала и переставала придавать им значение. Стоило ей выстроить какие-то границы и начать спокойнее относиться к происходящему, муж ревниво атаковал их, она подчинялась. Она с мазохистическим упоением искала и находила в нём свой идеальный объект, чтобы служить ему, быть униженной и растоптанной им, а потом торжествовать в своей непогрешимости: «Мечта сделаться спутницей его жизни, разделять его труды, облегчить его жизнь, дать ему счастье — овладела моим воображением, и Федор Михайлович стал моим богом, моим кумиром, и я, кажется, готова была всю жизнь стоять пред ним на коленях». Сладкое унижение, наслаждение от своей силы и власти заменяли ей благополучие и заботу, которых она чувствовала себя недостойной. Достоевский давал ей вечные бури, в которых она могла показать себя во всей красе. Эту пару объединяла гремучая смесь либидо и мортидо, стремление друг к другу и к страданию: "Когда-то добьемся хоть одного месяца спокойствия, чтоб не заботиться сердцем и быть всецело у работы. Иначе я не в состоянии добывать денег и жить без проклятий. Что за цыганская жизнь, мучительная, самая угрюмая, без малейшей радости и только мучайся, только мучайся!". И они мучились, больше всего боясь, что однажды мукам придёт конец. Процитирую одного исследователя: "именно <...> по письмам к ней мы и получили впервые возможность восстановить этот истинный, живой облик его. Ибо писались они с той исключительной откровенностью, какая возможна только тогда, когда корреспондента либо совсем не уважают, либо сливаются с ним воедино так, что и последние грани, отделяющие человека от человека, даже самого близкого, как бы перестают вовсе ощущаться". Действительно, письма Достоевских оставляют ощущение запредельности, обнажения до бескожести. Эти разговоры больше похожи на исповедь, на терапию. Такая откровенность всё равно что операция без анестезии на каком-то невероятном градусе, который нагнетается смесью боли, обнажённости, ревности. Поражает полное сметание границ, когда невозможно разобраться, кто кому в этом браке родитель, ребенок, супруг, любовник, судья, спаситель или злейший враг. Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|
