"Выпадение" части реальности.

Однажды ночью, листаю ленту в соцсетях, натыкаюсь на заметку, и только утром понимаю, что пьесы Камю и Сартра, это не метафоры. Это реальность. 

Вот представьте, человека избили, он подходит к другу и говорит меня избили, а тот в ответ сумка у тебя классная, потом подходит другой и на рассказ о случившемся говорит ты классный парень, третий сказал - меня всегда поражала твоя уверенность в себе. И так далее. Что происходит с человеком? В семьях, где на слова ребенка я упал его спрашивают суп будешь? То есть это не сомнение в правде, это её полное игнорирование.

В той заметке, на которую я наткнулась, мой виртуальный друг пишет много важного о себе, в центре текста вырастает страшный рассказ о нападении на неё и как она смогла потом за себя дать сдачи.
Меня накрывают переживания.

Иду писать комментарий. И вижу много слов от разных людей, которые по содержанию примерно о том, какое у неё красивое платье, какая она замечательная. И это правда, у неё есть красивые платья и она действительно замечательная. НО ни одного упоминания истории о нападении, даже косвенно. То есть такая правда, но с «опусканием» центральной части.

Я протираю глаза. Думаю, наверное мне померещилось, нет там этого насилия. Читаю повторно, есть. Сомневаюсь, засыпаю, просыпаюсь, ещё раз перечитываю, пишу сообщение автору, думаю, может если не померещилось, то каково ей там - видеть то, что происходит.

Утром получаю ответ, мне не померещилось.

И тут я понимаю, что произошло. Мне помогла ассоциация с пьесой Камю «Недоразумение». Финальная сцена. Выглядит так, как я смогла описать.

Похоже у читателей той заметки кусок истории «выпал». Нет его. Какой же надо иметь «отсортировывающий» механизм, чтобы выбросить, не увидеть. А я ведь тоже не вижу чего-то. Значит я вот также реагирую. Когда у меня «западает» и я не вижу целый фрагмент реальности. Нос к носу. Вот жуть где.

Когда это не вообще о чём-то там далёком, а вот о конкретном живом человеке, который тебе рассказал свою историю. А ты в ответ не услышал. Или меня не услышали.

Эта история меня привела вот к такому ступору. Это же про раскол, смыв границ. Так в семьях бывает, когда не признается часть ребенка. Её не видят. НЕ отрицают, а не видят. И тогда у ребенка один из путей сохранится это расколоть себя, свою реальность, чтобы выжить в реальности семьи. Или группы, если расширить. Напоминает шизофрению.
У Р. Лэнга есть книга «Расколотое Я».

И здесь же можно предположить неуверенность в собственной адекватности, страх безумия. Ну а как если ты говоришь, а тебя будто и нет, ты как прозрачный.

Возможно, я не одна так отреагировала, может кто-то из других комментаторов занес руку над клавиатурой. А потом прочитал предыдущие комментарии и подумал, да что это я в самом деле? И сбился под напором влияния мнения других. И написал уже не то, что думал, а то, что было на волне общего. Кем-то запущенной волны.

В юности, когда читала Камю и Сартра задавала вопросы и что делать, как быть в этом мире? Как с этим жить? Теперь эти вопросы уже на новом витке. Надо всё больше расширять свое поле видения, пропалывать грядки, чтобы меньше «выпадало».

Пока писала этот текст, открыла пьесу и вот что там пишет в предисловии Камю «Пьеса зовет к бунту, а кроме того, может преподать урок искренности. Если человек стремится к признанию, ему нужно просто признаться, кто он такой. А если он хранит молчание или лжет, ему суждено умирать в одиночку, и тогда все вокруг него обречено на несчастье. Если же он говорит правду, ему, безусловно, тоже приходится умирать, но лишь после того, как он помог жить другим и самому себе».

Ну ещё не к основной теме, но вот возможно в дополнение.

Может ещё мешает сказать человеку то, что пока нет принятого обществом способа реагирования именно на тему насилия, некоторые раньше было принято скрывать. Возможно, нужно выработать такие слова внутри себя и в группе. Чтобы потом в таких случаях знать, что можно сказать, что уместно, если сложно, по разным причинам реагировать спонтанно. У многих к своим чувствам, к себе, ход бывает заблокирован собственными травмами. Но чтобы тот кто открылся не чувствовал себя непонятным, одиноким, уязвимым, что рядом никого. И он наедине с равнодушием и холодом, как в пьесах.