Страх близости вполне логичен

1. Мы проецируем на Другого: свои страхи (он меня предаст, обманет, использует и т.д.), свои надежды (отношения как-то изменят мою жизнь в лучшую сторону), все, что мы отрицаем в себе самом (можно найти это снаружи и корректировать эти качества от души в другом человеке). И при столкновении с реальностью все, что мы напроецировали на Другого, вылезает. И мы разочаровываемся в Другом. Он просто человек. С такими же страхами и надеждами. 

2. Он тоже человек? Значит, на нас ложится примерно такой же груз страхов и надежд с его стороны. И часто хочется соответствовать этому образу. Опять-таки сознательно или бессознательно. Мы вообще склонны заботиться о тех социальных ролях, которые мы играем: достаточно ли я хорошая мать, произвожу ли я впечатление профессионала... Надо помочь приятелям, а то они решат, что я плохой друг, обидятся. А, вдруг, он узнает нашу страшную тайну, что мы далеко не умны, не благородны, не честны, не настолько хороши, вдруг, разлюбит. 

3. Вопросы ответственности. Другой раздражает меня своим поведением. Дело во мне или в нем? И что делать с раздражением? И как-так... я же люблю этого человека, а он меня бесит, это нормально?

4. С неизбежными чувствами близости, с опытом доверия и открытия всплывают все детские травмы - все, что когда-то нашу близость ранило. Все эти недолюбленности, выпивающие папы, недовольные мамы, дразнящие в школе дети, истеричка-бывшая, парень-предатель. А если ни с кем не сближаться, то и цеплять ничего не будет, не нужно ворошить болезненный опыт, который спрятали в кладовке бессознательного. 

5. Раскрываю пункт номер раз. Очень часто мы идём в отношения, чтобы что-то получить, чего не добрали раньше. Например, поддержку, внимание, заботу, а еще, конечно, признание. И тут вероятность разочарования очень велика, так как мало того, что мы этого не получим в том объеме, в котором хотим, так еще и мысль в голову может прийти, что никто не готов становиться нам теми самыми идеальными мамой-папой. И мы уже взрослые. И пора самим себе становиться и мамкой, и папкой, и чокнутым дядюшкой, который живет в трейлере за чертой города, а под подушкой держит дробовик. 

Мы можем играть иногда друг для друга эти роли, но если кто-то надолго застревает в них, то возникают новые сложности. Всплывают те ситуации, которые раздражали. И мы можем начать мстить. Девочка, которую обидел отец, может начать мстить мужу или начальнику. Мальчик, которого не хвалила мама, может терроризировать жену, чтобы та начала читать Веды и признавать его богоподобным. Конечно, я утрирую, добавляю контраста (но это не значит, что я не сталкивалась с такими ситуациями). 

До тех пор, пока у нас будет детское мышление, вопросы близости будут пугать. В детстве мы не видим в родителях живых людей, которые устают, несут на себе свой груз опыта, боли разочарования. Мы зависим от них. Они своего рода функция, поэтому, если они плохо справляются со своими обязанностями, мы виним их. Если они злятся, то ищем причины в себе. Мы смотрим на них как на маму и папу, а не как на мужчину и женщину, которые могут быть успешными или нет, обеспеченными или нет, счастливыми... или нет. 

Поэтому, вступая в близкие отношения, мы боимся. Боимся разочароваться. В себе, в родителях, в партнёре. Но именно этого нам и не хватает. Каждому взрослеющему человеку нужен свой опыт disillusion - прощания с иллюзиями, разочарования. Он не обязательно будет болезненным, смотря на сколько вы прикипели к своим фантазиям. Признать, что я всего лишь человек, родители всего лишь люди, любимый - тоже просто человек. И тогда уже не так страшно.