|
|
Нейробиологические аспекты и предмет веры когнитивно-поведенческой терапииАвтор статьи: Кармадонов Олег Анатольевич
"Мы - это наш мозг", - безапелляционно утверждает Дик Свааб, нидерландский нейробиолог. Ему вторят коллега Антонио Дамасио, доказывающий, что наш мозг беспрестанно создает карты нашей внутренней и внешней вселенной и ими же руководствуется, нейрофизиолог Крис Фрит, убежденный, что "любые изменения психики связаны с изменениями активности мозга", философ-когнитивист Томас Метцингер, считающий, что "работа мозга состоит в том, чтобы симулировать тело для тела, инструментом же для этого является я-модель", и множество других исследователей. Ученых, в очередной раз в истории преодолевающих дуализм материального и духовного, и считающих, что у любого психического состояния есть свой физический коррелят в мозге, называют сегодня нейрокальвинистами, предметом веры которых является именно этот субстрат из нейронов, располагающийся за нашей черепной коробкой. Есть, впрочем, момент, в котором нейрокальвинисты не вполне уверены, и связан он с возможностями воздействия на мозг в случае каких-то психических проблем носителя. С одной стороны, раз дело в материальной, верифицируемой субстанции, то и воздействовать на неё следут материальными же, верифицируемыми средствами, и в этом случае приветствуются психофармакотерапия, транскраниальная магнитная стимуляция, электросудорожная терапия. С другой стороны, будучи честными учеными, нейрокальвинисты признают и чисто информационные методы, например, эффект плацебо, а также отдельный вид психотерапии, который, похоже, тоже работает. Речь, разумеется, идет о когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Тот же Д. Свааб мимолетом, скороговоркой, но отмечает его "вероятную эффективность" при лечении синдрома нарушения целостности восприятия собственного тела, депрессии, анорексии. Более того, Свааб (тридцать лет возглавлявший Нидерландский институт мозга) высказывает и предположение о нейробиологических механизмах когнитивной терапии, полагая, что они, как и транскраниальная магнитная стимуляция, связаны со "стимуляцией сдерживающего влияния, которое кора оказывает на стрессовую ось" (надпочечники-гипофиз-гипоталамус). Другими словами, нейробиолог усматривает вероятную эффективность КПТ в данном случае применительно к трансформации негативных эмоциональных состояний по принципу физической блокировки. Но КПТ - не только и не столько про блокировку, это еще и про замещение одних - дисфункциональных - представлений другими - функциональными. А вот здесь у нас пока нет практически ничего, кроме метафор, вроде "структурного следа", "нейрокогнитивных цепочек", "нейрокогнитивного контура", и пр. Впрочем, попытки соединить эти метафоры с нейробиологией периодически предпринимаются, как, например, в статье Роберта Березина, американского психиатра "Психотерапия есть действительно биологическое лечение" ("Psychotherapy Is 'The' Biological Treatment"). Психиатр сравнивает замену или коррекцию представлений с нейромышечной практикой, когда мы, к примеру, учимся игре на гитаре и разучиваем новые аккорды, а также корректируем аккорды, неправильно освоенные ранее. Всё верно, но что мы узнали нового? Березин, можно сказать, усложняет метафору, не сильно много добавляя в её понимание. Озвучу крамольный вопрос, рождающийся в головах многих коллег, предпочитающих его умалчивать - насколько нам необходимо точное знание о том, что и где происходит в мозге человека, когда он приходит в когнитивно-поведенческую терапию? Дать на него однозначный ответ не так-то просто. С одной стороны, как мы все знаем, КПТ - "терапия, основанная на доказательствах". С другой стороны, доказательства эти относятся, в основном, к мета-аналитическим исследованиям эффективности метода в сравнении с другими методами. Прямых же исследований собственно нейробиологических механизмов, лежащих в основе КПТ, мне лично пока не встретилось (что, разумеется, не подтверждает их отсутствие). В этом смысле, вполне вероятно, что это именно тот случай, когда не столько важны детали, сколько сам фундаментальный принцип - вне зависимости от того, что конкретно происходит в мозге - какие там задействованы его области, что за нейротрансмиттеры участвуют в процессе, и пр., - важно то, что это работает. Наиболее фундаментальной теорией КПТ является гипотеза когнитивного опосредования (the cognitive mediation hypothesis), согласно которой, "изменения представлений или схем относительно себя, других или мира приводит к эффективному изменению симптома" (Clark & Beck, 2010). Осуществленные исследования подтвердили достоверность данной гипотезы для панического расстройства, тревожности и ПТСР. Менее убедительными были доказательства для ГТР и большого депрессивного расстройства. Для ОКР доказательная база оказалась наиболее слабой, что, впрочем, не столько ставит под вопрос фундаментальную идею, сколько говорит о необходимости дальнейших изысканий (Hofman, et al.). Получается, в основе метода - не полностью подтвержденная гипотеза, однако, результаты его - "научно обоснованы". Пусть так. Значит, на повестку дня опять выходит "воля к вере", о которой говорил еще отец-основатель американской психологии (и философии прагматизма) Уильям Джеймс, и которая должна быть свойственна как терапевту, так и клиенту/ пациенту. Но даже вера все-таки любит периодические подтверждения, пусть и опосредованные. Одно из таких подтверждений можно обнаружить, по моему убеждению, в серии психологических экспериментов с искусственной рукой. Классический эксперимент достаточно известен, если кратко - перед испытуемым клали резиновый муляж левой кисти, собственно же его левую руку от его взора скрывали (за ширмой или под столом). Затем начинали сенсорную стимуляцию - палочкой или кисточкой проводили одновременно и последовательно по соответствующим пальцам его реальной руки и муляжа. Через несколько минут (5-10) у испытуемого чаще всего возникало ощущение, что он смотрит на свою настоящую руку, то есть, что вот эта резиновая рука и есть его подлинная конечность. (Описание оригинального исследования 1998 г. М. Ботвиника и Дж. Коэна: Botvinick). Эффект объяснялся интеграцией сенсорной информации, которая является одним из факторов нашего целостного восприятия. Общеизвестно, что наш мозг обладает схемой нашего же тела. Наша самость, говорит Метцингер, это "расположение в пространстве и времени плюс транспарентный образ тела". По словам Свааба, - "Мозг постоянно конструирует чувство, что наше тело является нашим, на основании сенсорной информации от мышц, суставов, зрения и осязания". "Тело и мозг кружатся в непрестанном парном танце, - утверждает Дамасио. - Состояния мозга соответствуют определенным состояниям психики и ведут к определенным состояниям тела". Но самое важное, - "в ходе работы мозг постоянно создает и пересоздает какую-то версию тела", или, как сформулировал это Фрит, - "модель, создаваемая нашим мозгом, всегда оказывается немного неидеальной. Мозг постоянно совершенствует эту модель, чтобы уловить все мимолетные изменения и все игры света и тени". Короче, мозг может изменять образ или схему тела, в зависимости от обстоятельств. Но у моего мозга, кроме образа тела, есть и образ меня - как личности, как Я, как субъекта. И этот образ составлен из представлений о себе - глубоких и промежуточных, функциональных и дезадаптивных, здоровых и не очень. И в случае целенаправленной работы, назови мы её реструктуризацией, изменением, коррекцией или тактичным навязыванием, мы в состоянии менять этот образ. Практически так же, как навязывание мозгу образа его "новой" руки заканчивается обычно более или менее успешным принятием им "новой реальности", мозг восприимчив и к внедрению нового образа нашей личности или, по крайней мере, каких-то её черт. Разумеется, эта инсталляция должна осуществляться через подходящий инструментарий. Наиболее подходящей в этом смысле выглядит, конечно, когнитивно-поведенческая терапия, основанная на всё ещё гипотетических допущениях, но подкрепленная убедительными результатами.
Категория: СТАТЬИ » Статьи по психологии Другие новости по теме: --- Код для вставки на сайт или в блог: Код для вставки в форум (BBCode): Прямая ссылка на эту публикацию:
|
|
