Чувство вины –

это плата за свободу.

Из текста

 

Человек рождается в тот момент,

Когда он впервые говорит «нет».

А. Менегетти

 

 

Отношения "родитель – ребенок" по своей сути – это процесс постепенного, последовательного, поэтапного расставания. Это касается как физического, так и психологического уровня функционирования человека: от самой что ни на есть близости – слияния – до финального расставания.

Этот процесс – естественный закон жизни. Давайте рассмотрим динамику этого процесса на психологическом уровне.

 

РОЖДЕНИЕ Я

Ребенок в первые месяцы после рождения (акт физического расставания с телом матери) все еще находится в психологическом слиянии с ней. Более того, характер их отношений представляется как симбиоз психосоматический, во многом сохраняющей элементы не только слияния психического, но и физического.

В первое время жизни ребенок не воспринимает себя отдельно от матери, не разграничивает внутренний мир и внешний, Я и не-Я. Неслучайно, характеризуя качество отношений в диаде "мать-дитя", ряд исследователей (Дж. Макдугалл, Г. Омон) используют такие понятия-метафоры, как «телесно-психическая матрица», «психосоматическая пара», «психосоматическое единство», «одна психика на двоих». И хотя физические роды уже и состоялись, акт психологического рождения с обретением Я еще впереди.

Суть психологического рождения в последовательном эмоциональном отделении ребенка первоначально от матери, а в дальнейшем в целом от родителей. Это длительный процесс, сопровождающийся кризисами, каждый из которых является очередной ступенькой ребенка в развитии его автономии. Каждый кризис, с одной стороны, это   потенциальная возможность для ребенка, возможность стать более автономным и одновременно, с другой – необходимость отдалиться от родителей.

Наиболее значимые кризисы в развитии эмоциональной (психологической) автономии следующие: кризис 3-х лет, подростковый кризис, выход замуж/женитьба, смерть родителей.

Кризис трех лет часто называют психологическим рождением ребенка. Хотя справедливости ради нужно сказать, что это лишь первая из ступенек на пути его рождения и автономии. Этот кризис иногда метафорически называют кризис «Я сам», тем самым подчеркивая момент появления на психической сцене «Я» и его границ.

Так разрушается первичный симбиоз матери и ребенка. Кризис «Я сам» – яркий тому пример: выделение из того, что раньше было единым отдельного элемента неизбежно связано с появлением его границ. Границы же необходимо защищать, отстаивать. И ребенок активно отстаивает ценность-целостность своего нового появившегося «Я», что проявляется в таких характерных для этого этапа феноменах отношений, как непослушание, упрямство, негативизм. Я, я, я… все чаще слышат от ребенка этого возраста его родители. И это Я означает, что Я есть, заметьте меня!

Так появляется (рождается) в человеческой галактике новая звезда – Я. С уникальным набором психических параметров – могу, хочу, чувствую, думаю… Ребенок как бы «пробует на вкус» свое «Я», и в актах этих проб получает (подтверждает) опыт своего существования.

Не всегда эти пробы находят поддержку среди его близкого окружения. С новым Я нужно как-то считаться, не заметить, игнорировать его невозможно. И здесь от близких для ребенка людей во многом зависит его старт в психологическую автономию. К сожалению, далеко не все родители психологически готовы к такому первому акту отделения от них их ребенка. Они могут удерживать ребенка, используя для этого разные манипулятивные механизмы.

 

РЕБЕНОК «ДЛЯ СЕБЯ»

Родители могут удержать ребенка от этого шага в сторону его автономии. Как правило, это те родители, которые сами не являются психологически взрослыми, автономными, у которых есть проблемы с их образом себя. Такие родители заводят ребенка для себя – для компенсации собственных Я-потребностей, ребенок нужен им, для того чтобы заполнить дыру в их «Я». Психоаналитик Джойс Макдугал в этой связи в своих книгах «Театры души» и «Театры тела» пишет о матери как «бездне» и ребенке как «пробке», функцией которого является «затыкание дыры» в «Я» матери.

Ребенок в таких семьях выполняет для родителей смыслообразующую функцию – заполняет «дыру» в структуре их «Я». В этом случае энергия, которая могла бы быть направлена родителем на свое развитие, направляется на удержание возле себя своего ребенка. И тогда ребенок оказывается опутан паутиной «большой родительской любви», которая суть ни что иное, как их эгоизм и инфантилизм.

И здесь не стоит судить родителей, можно скорее пожалеть их, это не их вина, а скорее их беда – они без помощи психотерапевта вряд ли смогут вырваться из своих сценарных установок, игр их души, искренне принимаемых ими за настоящую жизнь. Каждый из нас склонен поступать с другими так, как ранее поступали с ним, – утверждает не без основания психоаналитик Джон Боулби.

Последствия такой родительской любви хорошо известны как в жизни, так и в клинике. Дети таких родителей, став уже взрослыми, всегда остаются инфантильными, сохраняя со своими родителями зависимые отношения, либо (в случае более позитивного исхода) создают такие отношения с другими людьми – своими партнерами по жизни. Варианты такого рода жизненных сценариев были описаны нами (с Натальей Олифирович) в книге «Сказочные истории глазами психотерапевта» на примере героев сказок «Рапунцель» и «Сестрица Аленушка и братец Иванушка» и получили название «синдром Рапунцель» и «синдром сестрицы Аленушки».

В последующей жизни у ребенка сохраняется шанс вырваться из крепких объятий «родительской любви» в моменты последующих кризисов развития. Среди таковых одним из самых потенциально возможных шансов движения в сторону психологической автономии ребенка от родителей является подростковый кризис. Здесь мы можем наблюдать у ребенка проявления таких попыток его движения от родителей, как подростковый негативизм, бунт против родителей.

Но и в этом случае, (как в кризисе 3-х лет) силы еще не равны и те родители, которые не готовы ослабить свои эмоциональные путы-привязанности, легко могут подавить этот бунт. На вооружении родителей имеются как силовые средства (агрессия, запугивание, угрозы), так и манипулятивные (вина, стыд). Последние, к слову, являются более действенными и устойчивыми «орудиями убийства» Я ребенка. И если у ребенка, к которому применяется сила, еще есть шанс подрасти, набраться физических сил, «свергнуть» силовой режим родителей и вырваться на «орбиту противозависимости», то у ребенка, которого родители удерживают с помощью психологического давления – манипуляций посредством вины, долга и стыда – такого шанса практически нет.

Я называю такие ситуации, в которые попадают дети в описываемых детско-родительских отношениях ловушкой вины.

 

ПСИХОЛОГИЧЕСКИ НЕРОЖДЕННЫЕ

У опутанных виной и долгом родительской любви детей остаются призрачные шансы освободиться и когда-либо психологически родиться. Даже формально покидая своих родителей (например, в случае брака), они остаются всегда в сильной эмоциональной связи с ними. Эта связь проявляется:

Какого рода эти чувства, позитивные либо же негативные, значения не имеет. Само наличие сильных чувств к объекту свидетельствует о связи с ним. И чем сильнее это чувство, тем сильнее связь (примером тому могут служить полярная пара чувств – любовь-ненависть). С человеком, которого ненавидишь,  зачастую существует не менее сильная связь, чем с человеком, которого любишь.

Что обычно происходит с такими уже взрослыми, но психологически неавтономными людьми, которые так и не смогли вырваться из пут родительской любви-зависимости?

Конечно же, они не умирают. Не умирают в физическом смысле. Психологически нерожденные, они продолжают жить не своей жизнью, регулярно жалуясь на апатию, депрессию, душевное опустошение, иногда на потерю смысла жизни… Все это – симптомы проживания не своей жизни, потери (либо необретения) своего «Я».

Какой из этого выход?

 

ЧТО ДЕЛАТЬ? ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

Для того, чтобы психологически родиться необходимо психологически расстаться. Расставание в данном случае неизбежно, таков закон жизни. И кто-то должен за него заплатить.

Чем приходиться платить?

Душевной болью, неприятными, болезненными переживаниями – грустью, тоской.

Для родителей шаги их детей в сторону автономии – это болезненный, но естественный процесс. Мудрые родители берут на себя эту плату за расставание – переживание душевной боли, когда ребенок отдаляется от них. В этом суть истинной любви к ребенку: когда ты его любишь, то думаешь о нем и отпускаешь его в жизнь, к другим людям. Чрезмерная любовь, удерживающая ребенка в зависимости здесь не что иное, как родительский эгоизм и родительская близорукость Многим из них не удается любить ребенка и одновременно любить ребенка и позволять ему уйти – даже желать этого.

Если родители не готовы отпустить своего ребенка, у него остается еще один шанс уйти. Но в этом случае платить приходится уже самому ребенку – чувством вины за разрыв отношений со своими родителями.

Далеко не каждый уже взрослый ребенок может сказать своей упорно  нежелающей этого замечать маме, и продолжающей активно нарушать его психологические границы, что сын уже давно вырос так как это сделал один из моих клиентов: "Мама, не лезь ко мне в постель, в рот и в жопу!". В противном же случае приходится расплачиваться своей жизнью, невозможностью психологически родиться, повзрослеть, стать автономным, прожить свою жизнь.

В этом случае, шанс родиться появляется у человека посредством терапии. Это «неестественный» способ психологического рождения (в отличие от описанного выше), так как ребенку приходится брать на себя (не свою) ответственность за акт своего рождении. И здесь ему неизбежно придется сталкиваться с уже упоминаемыми чувствами: долгом перед своими родителями и виной – этим «клеем зависимых отношений». В общем, с переживанием им предательства своих родителей. Либо тоже самое придется ему  делать без терапевта. И в том, и в другом случае

Вам придется:

Важно понять для себя, что в данной ситуации такого рода предательство не только неизбежно, но и естественно, жизнесообразно. И здесь необходимо делать выбор – выбор в пользу взросления и автономии. Если же этого не делать, то ты все равно «выбираешь не выбирая», но в этом случае – не себя и не свою жизнь.